Только в смерти

I

— В этой зоне небезопасно! — крикнул Варэйн. Повсюду люди кашляли в скопившемся дыме, или стонали и плакали там, где лежали.

— Посмотри на мое лицо, — сказал Дорден Варэйну, когда проходил мимо.

— Доктор!

— Ты его слышал, Варэйн, — проворчал Роун, следуя за Дорденом по разрушенному верхнему коридору.

Ночь, ночь десятого дня, приближалась, и снаружи поднялась пыль. Ветер кружился вокруг куполов и выл сквозь щели поспешно закрытых ставен.

С закрытыми ставнями на верхних уровнях, они были заперты с вонью после битвы.

Зловоние быстро распространилось по бронированным коридорам, запах из крови, дыма, фуцелина, мочи и жженого мяса. Роун поморщил нос и туго закрыл его плащом.

Дорден, не останавливаясь, надел хирургическую маску поверх носа и рта.

Медик быстро шел, удивительно быстро для такого старого человека.

— Тебе не нужно это делать, — сказал Роун.

— Я так хочу. Я старший полковой медик.

— Тогда притормози, — сказал Роун.

— Не думаю, что хочу, — ответил Дорден.

— Тогда, притормози ради меня, — пожаловался Цвейл, тащущийся за ними.

Дорден остановился и позволил старому священнику догнать. Старый человек взял за руку еще более старого человека.

— Он будет смеяться, когда увидит наши лица, — сказал Цвейл.

— Конечно, будет, — ответил Дорден, его неулыбающийся рот скрывала маска.

II

Верхние уровни крепости были разрушены. Игнорируя поднявшуюся снаружи бурю, люди их пяти рот Призраков пытались зачистить и обезопасить уровни. Рейдеры были изгнаны после наиболее брутальных усилий, но очаги остались. Отдаленные, случайные выстрелы отдавались резким эхом по коридорам.

Глянцевые коричневые панели на стенах были все в отметинах. Некоторые были сорваны, обнажив голый камень. Половина фонарей была разбита выстрелами. Тела усеивали пол, местами лежали высокими кучами. Санитары собрали своих мертвых и нескольких оставшихся раненых. Вооруженные Призраки с фонариками двигались сквозь разруху, убивая все, что двигалось и не было одним из них, быстрыми выстрелами наверняка из лазерных пистолетов. Дым оплетал фигуры в лучах фонариков.

Конденсат, розового цвета, капал с парящих потолочных плиток. Кровь собиралась в лужи у низа лестниц, или засыхала, пока медленно стекала вниз по настенным панелям.

— Сколько, как думаешь? — спросил Цвейл.

Роун пожал плечами. — Если мы потеряли четыре сотни, то можем считать себя счастливчиками.

— Мы потеряем еще половину от этого без воды и лучших медицинских припасов, — сказал Дорден на ходу. — Раненые быстро умрут. Добавь это к своему подсчету.

— Боюсь, это не окончательные цифры, Дорден, — ответил Роун.

Дорден не ответил. Он продолжал идти.

III

Маггс слышал медленные, шаркающие шаги, приближающиеся в коридоре. Его глаза болели от дыма. Его сердце болело.

Давай, иди сюда, если идешь.

— Убери это, Маггс, — сказал Роун.

— Простите, сэр. Нельзя быть слишком осторожным. Мы думаем, что выгнали их всех, но здесь могут оставаться несколько выживших.

— Понял. Это верхний западный шестнадцатый?

— Сэр, так точно, сэр. Тут… тут полный бардак.

— Мы позаботимся о себе, парень, — сказал Дорден Маггсу, похлопав его по руке, когда мимо.

IV

Знаменитые битвы не оставляют величественных останков. Это всегда было опытом Толина Дордена.

Битва, при любых обстоятельствах, была диким, перемалывающим механизмом, который рвал тела на куски без разбора и оставлял жуткий бардак, с которым разбирались такие люди, как он.

Битвы, которые могли заслужить место в архивах – знаменитые битвы – ну, они были самыми худшими. Дорден обнаружил, к своему несчастью, что любая битва, которой судьбой было уготовано быть запомненной и отпразднованной, оставляла на своем пути самые ужасающие руины.

Уже начали распространяться слухи: верхний западный шестнадцатый, место героев, самая тяжелая битва, которая когда-либо происходила, в туннеле, человек к человеку, клинок к клинку. Дорден знал, что позже будет еще больше историй, и, может быть, приукрашиваний, чтобы закрепить их достоверность. Верхний западный шестнадцатый был звездным часом для Призраков, решающим моментом, который будут почитать так долго, сколько просуществует полк.

В том, что он увидел, не было ничего героического.

Коридор был домом смерти. Он выглядел так, как будто сумасшедший вивисекционист приступил к работе, а затем сжег все свои собранные данные. Воздух был наполнен паром и дымом. Дым шел от горящих трупов, а пар от сырости. Пол был покрыт несколькими сантиметрами крови и давленой плоти.

Дорден взял фонарик у Роуна. Цвейл застонал и закрыл нос носовым платком. Луч фонарика двигался. Здесь не было ни одного нетронутого тела. Лежащие тела были прожарены, скалясь почерневшими, застывшими от жара лицами. Лежащие тела лопнули, как мешки с костями, оставив кольца желтых кишечников на мокром полу. Части тел усеивали пол: рука, оторванная нога в ботинке, кусок плоти, часть лица, половина гротеска.

— Фес побери тебя и твою войну, — прошептал Дорден.

— Это не моя война, — начал Роун.

— Я не с тобой говорил.

В самом конце здесь были огнеметы. Части коридора выгорели до камня, а кровь местами сварилась до патоки. Подошвы их ботинок неприятно прилипали, когда они шли вперед.

Призраки пробирались через мертвых, шаря своими фонариками и – изредка – стреляя. Дорден был совершенно уверен, что приканчивали не только Кровавых Пактийцев.

Милосердие есть милосердие, сказал он себе.

— Можете мне помочь? — спросил голос. Это был Майор Беренсон. Ему попали в правое плечо, и его рука безвольно висела.

Дорден пошел к нему. — Дайте посмотреть...

— Не мне, медик. Ему.

Беренсон кивнул вниз, в сторону человека рядом с ним, лежащего на куче трупов. Человек потерял обе ноги от цепного меча или чего-то такого. Взорванные останки вокс-передатчика все еще были у него на спине.

Дорден наклонился. — Комплект! — крикнул он. — Жгуты!

— Не тратьте время, медик, — прошептал Карплс, кровь текла из его рта. — Я понимаю, что мне конец.

— Об этом судить буду я, — ответил Дорден, протянув руку к медицинской сумке, которую ему протягивал Роун.

— Я не дурак, — выдохнул Карплс. — Я знаю, что меня не спасти. Здесь есть офицер? Танитский офицер?

Роун встал на колено и наклонился поближе. — Я Танитец.

— Он заслуживает медаль.

— Кто?

— Ваш – кх! Ваш полковник-комиссар, — пробулькал Карплс. — Он вел вперед, все время. Я никогда не видел такое...

— Такое что?

Карплс открыл рот. Кровь потекла, как лава из вулкана.

— Карплс! — закричал Беренсон.

— Стыдно, — плюя кровью произнес Карплс. — Стыдно давать медали посмертно.

— О чем это вы? — воскликнул Роун.

Карплс не ответил. Он был мертв.

V

Маггс вел их при свете фонарика, прикрепленного к дулу. Они пробрели мимо плачущих Призраков, которые искали живых.

Фигура двинулась в темноте под куполом перед ними. Маггс вздрогнул, поднимая оружие. Он видел мясистое лицо и черное кружевное одеяние.

Он почти выстрелил, когда Цвейл отбил винтовку в сторону.

— Идиот! — крикнул Цвейл. — Это Варл!

VI

— Это было что-то, — сказал Варл. Он был так полностью покрыт кровью, что выглядело так, как будто его умышленно покрасили. Белки его глаз казались очень белыми на красном фоне, а зрачки очень черными.

Его трясло. Дорден помог ему сесть.

— Куда тебя ранили? — спросил Дорден.

— Думаю, что никуда, — сказал Варл. Его голос был странно тихим. Он посмотрел на Роуна.

— Это должно было когда-нибудь случиться, так ведь? — спросил он.

Роун не ответил.

— Что случиться? — спросил Цвейл. — Сынок?

Варл пожал плечами. — Я не могу рассказывать об этом, как историю. Все было так безумно, все так быстро случилось. Я знаю, что в него попали. Он был рядом со мной и в него попали. Я слышал, как он закричал. Он сказал мне идти дальше. А потом… потом я помню, как он упал. Я пытался защитить его, но меня отбросила по коридору волна тел.

Варл вытер рот. — Когда мы отбились, его здесь больше не было. Это было слегка сбивающим с толку, но потом я увидел его. Я увидел его. Враг забрал его. Шестеро уносили его прочь. Я думаю, что они узнали его знаки различия и решили взять трофей. Так я тогда подумал.

Он печально покачал головой. — Мне это не понравилось. Мне это фесово не понравилось. Я пошел на них, я и еще пара ребят. Мы, на самом деле, рванули на них. На какое-то время все превратилось в расплывчатые очертания. Затем я снова увидел его. Они поднимали его через ставню.

Варл замолчал.

— Продолжай, — сказал Роун голосом, который казался таким же старым и уставшим, как дом вокруг них.

— Я последовал за ними, — горько сказал Варл. — Я пробил себе путь и последовал за ними через ставню наверх. Поднялась пыль. Сначала я едва мог видеть. Бой все еще продолжался снаружи и внутри куполов. Они привязывали его к веревкам, чтобы спустить вниз со скалы. Я увидел, почему они это делали. Он был жив. Он все еще был жив. Он увидел меня. Я пытался добраться до него, но их было слишком много. Они спускали его вниз, он был обвязан веревкой. Я думаю, что он понимал, что происходит. Я думаю, что он понимал, какая судьба ждет его, если они заберут его. — Варл посмотрел на людей, слушающих его. — Он закричал мне. Я не знаю, что он сказал. У него все еще был меч. Каким-то образом он все еще был у него. Он убил одного из них мечом, но они были вокруг него. И он… и он перерезал веревки.

Все молчали.

— Вот так все было, — сказал Варл. — Целая их куча просто упала вниз. Он всех забрал с собой. Они просто исчезли за краем.

— Ты уверен? — спросил Роун. — Ты уверен, что это был он?

Варл поднял что-то. Они все думали, что это была его винтовка, но это было не так.

Это был силовой меч Иеронимо Сондара.

— Он лежал прямо на краю скалы, — сказал Варл. Слезы бежали по его лицу, оставляя дорожки белой кожи в запекшейся крови. — Гаунт мертв.