Только в смерти

I

Мачта вокса, вонзившаяся в безмерное ночное небо, испускала щелчки и гудки в темноту, подобно какому-то беспокойному ночному насекомому. Палатки, защищенные от пыли, уставленные широким кругом, изнутри освещались масляными лампами и маленькими, портативными фонарями, так что они светились золотом, как бумажные фонари.

Жаровни горели снаружи лагеря, и медные светильники висели на шестах. Фигуры двигались в освещенных огнями пространствах внутренней части лагеря. Из ночи доносились голоса, вместе с запахом стряпни.

Двое охранников периметра, схема их патрулирования пересекается, остановились, чтобы обменяться парой слов, а затем пошли дальше по своим маршрутам, отдаляясь друг от друга.

Один остановился и обернулся. Не было никаких признаков его товарища. Серая плоская пустыня уходила вдаль, пустая в ночи.

Он начал возвращаться по своему пути, готовый закричать, и это стало последним действием в его жизни: нога поднялась, чтобы сделать шаг, рот открылся, чтобы выкрикнуть имя.

Макколл опустил тело на пыль и вытер свой нож. Он кивнул, хотя его товарищ был невидим ему.

Низко пригнувшись, Макколл поспешил вперед, упав на живот перед последним открытым участком, где были установлены фонари.

Под покровом палатки, Макколл поднялся и осторожно перешагнул через растяжку. Он подождал, пока два головореза со шрамированными лицами пройдут мимо. Они болтали. У одного была бутылка с длинным горлышком.

Когда они исчезли, он проскользнул между еще двух палаток и вошел в темную зону, где были припаркованы машины. Полугусеничники и транспортники-8 оставляли квадратные синие тени на фоне неба. Макколл упал, залез под первую машину, и принялся работать. Но ощупь он нашел линию подачи топлива и сделал надрез своим боевым ножом. Менее, чем через три минуты, еще две машины так же истекали топливом, их топливо медленно, тихо, лилось на пыль.

Макколл снял крышку с бака одного из поврежденных транспортников и затолкал туда полоски, отрезанные от камуфляжного плаща. Затем он затолкал туда кусок детонационной ленты.

Он задумался, как далеко забрался Эзра.

Макколл прикрепил свой боевой нож к винтовке и порвал воспламенитель на детонационной ленте.

II

Вязкое ощущение зла нахлынуло на них. Казалось, что ночной воздух ощетинился им, подобно статическому заряду. Твензет начал стонать, но Крийд зажала ему рот здоровой рукой. Она посмотрела на Харка. Его глаза были расширены. Пульс стучал в висках.

Под ними, волнение среди воинов Кровавого Пакта прекратилось. Они стояли на месте, глядя вдаль с винтовками в руках. Они тоже это чувствовали.

Не было никаких звуков, кроме бормотания работающих на холостом ходу двигателей танков и затихающего треска огня, пока Валькирия догорала.

Ночной воздух дрожал. Казалось, что земля, воздух, сама реальность, завибрировали на секунду.

Они услышали вой. Это был горестный, воющий звук, похожий на вой животного, испытывающего боль, и казалось, что он идет отовсюду вокруг них. Воины Кровавого Пакта вздрагивали, поворачивались, искали источник звука.

Они начали снова кричать, когда поняли, что вой исходит от одного из своих. Воин сорвал с себя шлем и гротеск. Он трясся, как будто испытывая первые спазмы припадка. Двое его товарищей пошли помочь ему.

Он их убил.

Его автоматическая винтовка произвела сильный, трескучий звук в ночном воздухе. Он продолжал стрелять, срезав еще двоих, которые пятились и протестующе махали руками. Выстрелы отражались от спонсона ближайшего танка. Командир танка, крича от ярости, встал в люке башни и пристрелил воющего маньяка из пистолета. Человек рухнул, выгнул спину, и умер.

Офицер продолжал кричать, пока спускался со своей машины. Воины, которые заняли укрытия, когда началась стрельба, медленно начали подниматься на ноги. Офицер быстро прошел к трупу, яростно отчитывая каждого укрывающегося солдата, когда проходил мимо. Он встал над телом и выстрелил в него еще четыре раза.

Ослепляющая ветвь электрического разряда выскользнула из тела и ударила в пистолет офицера с дождем искр. Офицер отбросило назад по воздуху мощным ударом. Он ударился о защиту траков с такой силой, что его спина сломалась. Электрический разряд, бело-голубой, как лед, и яркий, как лазерный заряд, осветил корпус танка чистым трещащим и шипящим электричеством. Затем он снова прыгнул, ударив в лицо ближайшего воина.

Воин скручивался и изгибался, пока энергия перегружала его центральную нервную систему. Энергия отпустила его и, до того, как его обмякшее тело упало, ветвящийся голубой заряд прыгнул к другой жертве, затем еще к одной, и еще. Каждая жертва умирала, заканчивая свои последние секунды жизни спазмирующей танцующей марионеткой.

Командир второго танка выбрался из люка и начал кричать оставшимся пехотинцам отступать. В общей панике, никто не заметил, как четыре длинных ствола зенитного танка медленно опустились в горизонтальное положение.

Зенитный танк открыл огонь с оглушительным, длительным шумом. Его счетверенные пушки были сделаны для противовоздушных операций, и доставляли взрывчатые снаряды с экстремально высоким темпом огня. Все четыре пушки стреляли в заднюю часть ближайшего танка с расстояния, примерно, десяти метров.

Несмотря на тяжелую броню и монументальное шасси, больший танк разорвался. Его корпус рвался, как мокрая бумага, а миллион осколков сорванного металла полетели смертельной бурей. Меньше, чем через секунду после того, как танк начал распадаться на части, зенитные снаряды добрались до его боеприпасов.

Вышло солнце, и все умерло.

Избыточное давление гигантского взрыва сбило Харка и Твензета с вершины скалы. Крийд умудрилась удержаться. Расширяющийся огненный шар выжег воздух над ней, а пыль ударила стеной от ударной волны. Маленькие куски камней и обломков полетели вниз из ночного неба.

Крийд встала. Территория внизу была вся в огне. Все три бронированные машины были полностью уничтожены.

— Харк? — крикнула она. — Харк?

Он был чуть дальше от нее в тени скалы. Твензет распластался рядом с ним. Харк с трудом поднялся на ноги.

— Ты в порядке? — крикнул он.

— Я могу видеть огни! — крикнула она в ответ, указывая на юг. — Я могу видеть огни, направляющиеся в эту сторону! — Харк забрался на валун и пристально посмотрел. Машины быстро приближались, их фонари прыгали, пока машины ехали по дюнам и камням.

— Трон, помоги нам, — пробормотал Харк, и задумался, работает ли все еще его микробусина.

III

Роун мог слышать визжащие резкие звуки огнеметов, отдающиеся эхом в туннеле, ведущем от главных ворот.

Призраки, множество из которых были ранены, выливались из туннеля в главный зал вокруг него.

— Обел!

Обел прохромал вверх по лестнице на первую площадку, на которой стоял Роун. — Главные ворота потеряны. Все было неплохо, пока у нас оставались боеприпасы, но…, — он пожал плечами и посмотрел на Роуна. — У них впереди идут огнеметчики, сэр. У нас не было иного выбора, кроме как отступить. — Роун кивнул. У него оставалась одна обойма для пистолета. Он уже сжимал свой боевой нож.

— Пошли тех, у кого еще остались боеприпасы, защищать полевую станцию столько, сколько смогут. Там люди, которых мы не можем перемещать. Всем остальным закопаться. Скажи им разделиться и уйти в глубины этого места. Найти угол, укромный уголок, укрытие, и оставаться там до тех пор, пока что-нибудь, что пойдет тем же путем, они смогут убить.

Обел отдал честь и повернулся, чтобы распространить инструкции своим людям.

— Белтайн! — проревел Роун. Чуть дальше него, вокс-офицеры паковали последние передатчики.

— Заканчивайте, сейчас же! — прокричал Роун.

— Да, сэр!

— Колеа?

— Роун? — ответил Колеа по связи. Его сигнал был прерывистым, и забивался множеством фоновых шумов.

— Как держитесь?

— Потеряли восточные четвертый, пятый и седьмой. В туннелях рукопашная и становится хуже. Они прибывают. Есть что-нибудь сверху?

— Отрицательно, — сказал Роун. Сигналы от Камори и других офицеров, командующих отражением атаки наверху, угрожающе затихли около шести минут назад.

Роун посмотрел наверх, на каменный свод главного зала, широкая деревянная лестница поднималась, как взрослое дерево нала, в его центре, ее лестничные площадки перетекали в примыкающие коридоры на каждом уровне, как ветви. Призраки бежали во всех направлениях, отступая в дом, неся мешки с припасами, передатчики вокса и раненых товарищей. Они направлялись в убежища, в подвальные помещения и на чердаки, в коридоры и лестничные колодцы, где они смогут дат свой последний бой, в одиночку или маленькими группами, вонзить свои серебряные клинки в смерть, когда она захватит дом в конце мира.

В какой бы угол Хинцерхауса они не забрались, Роун надеялся, что они найдут конец своих жизней, который будет таким же быстрым, как и смелым. Единственная вещь была определенной: никто из них не выберется.

Больше не было времени для размышлений. Рев врага снаружи угрожал в одиночку разрушить дом до основания.

Огонь полетел в главный зал из туннеля. На нижних ступенях Макфейд, Мосарк и Врил были поглощены им. Их трясущиеся очертания свалились с лестницы. Огонь поджег деревянную лестницу и опалил грязные коричневые напольные панели. Брошенный передатчик вокса загорелся и взорвался.

— Шевелись! — закричал Роун. — Шевелись!

Еще один поток огня ворвался в главный зал. Затем появились первые огнеметчики Кровавого Пакта, покрытые сажей дьяволы в тяжелых комбинезонах, несущие огнеметы с длинными стволами. За ними следовали штурмовики, стреляющие по лестничным площадкам. Деревянные ступени раскалывались. Перила разрывались, как солома. Застигнутые лазерным огнем, Призраки падали с верхних лестничных площадок.

Роун повернулся и выстрелил из пистолета в наступающие фигуры. Последние солдаты вокруг него, включая Белтайна, открыли огонь из ручного оружия, пока отступали вверх по лестнице. Первые выстрелы Роуна убили огнеметчика, и он упал, его огнемет заметался без контроля, как огненный дракон, опалив несколько воинов и заставив их отступить.

Оружейный огонь Кровавого Пакта наполнил воздух лентами и стрелами света.

Токар, стоявший прямо рядом с Роуном, упал на спину со взорванной верхней частью черепа. Фолоре упал на первой площадке, почти разрезанный пополам автоматическим огнем. Пабст получил такой сильный удар, что упал за перила и исчез из вида.

— Назад! Назад! — кричал Роун. Он пробрался назад на вторую лестничную площадку, расталкивая людей перед собой. — Из зала! Из зала! — Крич упал на четвереньки, кровь хлестала из его рта. Белтайн попытался поднять и понести его. Поток выстрелов срезал их обоих.

— Ублюдки! — заорал во всю глотку Роун, и выстрелил вниз, в наступающих рейдеров. Он добрался до Белтайна и Крича. Последний был мертв. Белтайну попали в бок и в бедро, и его униформа была пропитана кровью. Он заморгал Роуну, его лицо было покрыто каплями крови.

— Что-то неправильно, — сказал он.

— Тебя подстрелили, тупой ублюдок, — сказал ему Роун. Он начал поднимать Белтайна.

— Майор! — крикнул Раттундо, несколькими ступенями выше. Белладонец стрелял вниз над головой Роуна.

Роун резко обернулся, с Белтайном на плече, и увидел, что штурмовики Кровавого Пакта забираются по лестнице позади него. Он выстрелил первому в живот, а второму в руку и лоб. Третий выстрелил из своего карабина от бедра. Пуля с ошеломляющей силой сморщила щеку Роуна. Позади него, Раттундо принял всю силу выстрела и упал за перила.

Роун снова выстрелил, но его пистолет окончательно сдох. С воплем ярости, он кинул его в штурмовика и попал тяжелым пистолетом в лицо человека с достаточной силой, чтобы сбить его с ног.

Руки схватили сзади Роуна и Белтайна. Рервал, Нен и Гаронд потащили их вверх по лестнице на третью площадку. Бонин с Лейром, оба стреляющие из пистолетов с обеих рук, посылали выстрелы вниз по лестнице, чтобы прикрыть их.

Им удалось добраться до бокового коридора, и они направились в направлении полевой станции. Нен с Рервалов забрали Белтайна у Роуна и несли его. Грохот оружейного огня преследовал их, вперемешку с взрывами гранат и пронзительным воем огнеметов. Воздух наполнился вонью горения.

Они собираются сжечь это место до основания, подумал Роун, сжечь нас, как крыс. И все, что от нас останется, это «сухие черепа в пыльном овраге».

— Продолжай идти, — произнес Корбек.

Роун остановился и обернулся.

— Идемте, фес вас, майор! — закричал Бонин. — Чего вы ждете? — Роун уставился в блестящие глаза Корбека.

— Ты просто призрак, — сказал он.

— Нет такой вещь, как просто Призрак, — ответил Корбек.

Затем Корбек исчез. Лазерные заряды провыли по коридору мимо Роуна. Он начал бежать за остальными. Штурмовики Кровавого Пакта громыхали по коридору позади него, крича и стреляя.

Роун увидел впереди Даура, Халлера и Каобера. Они стояли лицом к нему, блокируя коридор.

— Назад! — закричал Роун, приблизившись к ним. — Назад!

— Ложись, — ответил Даур.

IV

Припаркованные машины на краю лагеря взорвались с удовлетворительно драматическим свистом пламени. Через секунды после этого лагерь впал в безумие. Вражеские солдаты и команды поддержки забегали во всех направлениях, крича и собирая средства для тушения огня. Свет от полыхающих машин осветил весь лагерь и отбрасывал длинные, скачущие тени. Четвертая машины загорелась, когда огонь добрался до нее по пропитанной топливом пыли.

Во всей суматохе, несколько врагов заметили, что некоторые из них падали. Железные стрелы тихо летели из теней. Солдат упал на лицо. Механик со шлангом завалился набок. Младший офицер рухнул на боковую секцию палатки.

Эзра продолжал двигаться. Передвигаясь от одного укрытия до другого, он посылал стрелы одну за другой, и каждая находила цель. Где было возможно, он собирал стрелы, выдергивая их из мертвой плоти, и вставляя их обратно в ствол рейнбоу. Он пробежал мимо большой палатки, кратко остановившись, чтобы выпустить две стрелы сквозь подсвеченный брезент. Очертание человека внутри забилось в судорогах и упало.

Эзра пинком переворачивал жаровни, пока шел дальше, сбрасывая посуду на землю и на края палаток, где разбросанные угли поджигали брезент. Воин с траншейным топором выскочил из одной палатки и дико замахнулся на Нихтгейнца. Эзра всадил стрелу ему в грудь в упор.

Эзра бежал дальше. Позади него, еще один большой взрыв расколол ночь.

Макколл использовал первый из своих трубчатых зарядов. Он взорвал им палатку-склад, а затем побежал в сторону мачты вокса. Каждый раз, когда фигура врага появлялась у него не пути, он стрелял от бедра, сбивая их. Несколько выстрелов полетели в его сторону, когда враг начал собираться с мыслями.

Макколл шнырял позади ряда палаток. В каждой, он прорезал щели своим штыком и стрелял во всех внутри. На середине этой хирургической, последовательной работы, появились солдаты Кровавого Пакта в конце ряда палаток и открыли огонь по нему.

Лазерные заряды прожужжали мимо него. Макколл проскользнул в щель, которую он только что сделал. Внутри, офицер с ужасной массой шрамов вместо лица тянулся к своему болт-пистолету. Макколл проломил ему голову прикладом своей винтовки и побежал дальше. Лазерные заряды беспорядочно прожгли стенку палатки позади него.

Он выскочил из передней части палатки. Пуля попала ему в левое плечо и сбила с ног. Макколл перекатился и дал очередь по паре вражеских солдат, бегущих к нему.

Он снова встал. Несколько палаток горели. Случайные выкрики и пальба отдавались эхом по лагерю. Он услышал, как преследователи пробираются через палатку позади него, и бросил в нее гранату. Последовала вспышка, и стороны палатки выгнулись и порвались. Через отверстия повалил дым.

У него оставалось три трубчатых заряда. Достаточно для мачты вокса, подумал он.

Главные убежища лагеря, пара больших сборных домов, стояли близко к мачте, которая была установлена на закрепленной транспортировочной платформе. Макколл решил что, пока он все еще жив, он должен заткнуть как мачту, так и ублюдка, раздающего приказы посредством нее.

Он побежал к домам. Пока он бежал, он осознал, без клочков сомнения, что что-то все еще подгоняет его вперед. Что-то говорило ему, что дома были более важны, чем что-либо еще.

У Эзры кончились стрелы. Его последний выстрел лишил жизни большого механика, который попытался атаковать его кувалдой. Эзра бросил рейнбоу и вытащил меч Гаунта. Он ощущался неуклюже и незнакомо. Мечи никогда не были частью его арсенала. На бегу, он зажег лезвие и ощутил пульсацию энергии. Вражеский солдат появился из-за горящей палатки, и Эзра разрезал его не прекращая бежать. Лезвие чисто прошло сквозь торс человека. Появились еще двое солдат, и один увидел Эзру как раз вовремя, чтобы выстрелить в него из винтовки. Пуля прошла сквозь левый бок Эзры, прямо над талией. До того, как кто-нибудь из них смог сделать еще выстрел, Эзра был рядом с ними, размахивая мечом. Первый взмах разрезал винтовку пополам, а второй обезглавил ее владельца. Плечом Эзра сбил на землю второго, и проткнул его. В качестве фехтовальщика, он сделал ставку на эффективность там, где ему не хватало ловкости.

Выстрелы летели мимо него. Воздух был наполнен плывущим дымом. Эзра взмахом разрезал брезент палатки, забежал в нее, и прорезал себе путь с другой стороны. Полностью вооруженный воин, стоящий на другой стороне, повернулся с удивлением, а Эзра рубанул клинком по его шлему.

Лезвие с легкостью выскользнуло. Воин, разрезанный надвое до грудины, сложился в кучу. Еще один для бладтолл.

Эзра увидел большой сборный дом впереди. Рана в его боку чрезмерно кровоточила. Он не замедлился. Замедление просто дало бы врагу лучшую цель.

Он ворвался в сборный дом.

Это был длинный барак, командное помещение, наполненное ящиками, разборной мебелью и столами с картами. Медные лампы висели на шестах. Младший офицер Кровавого Пакта прямо у входа повернулся с удивлением, чтобы помешать незваному гостю, вытаскивая пистолет из кобуры. Эзра нанес косой удар, держа меч обеими руками, который отправил офицера на ящик. Второй младший офицер, крича в смятении, напал на Эзру с кинжалом, и практически напоролся на вращающийся клинок Эзры.

Командир лагеря носил благородное звание дамогора. У него была абсолютная власть над восемью бригадами сирдаров, и он отвечал только перед этогором его кровного родства, и Гором, который повелевал ими всеми.

Он был существом большого телосложения. Люди продвигались по званиям Кровавого Пакта только если они были в состоянии побеждать любых соперников. Он поднялся со своего сидения в дальнем конце барака и посмотрел на Эзру.

Его темно-красная боевая форма была укреплена стальными пластинами и украшена золотым орнаментом и сотнями трофеев и испорченных Имперских медалей. Его лицо скрывалось за улыбающимся гротеском из полированного серебра.

Дамогор потянулся к ближайшему оружию. Это был массивный двуручный цепной меч, экземпляр, всенародно известный в Гвардии, как «потрошитель».

Активировав свое оружие, дамогор загрохотал по бараку, крича вызов на поединок.

Эзра стоял на месте и поднял силовой меч в оборонительной стойке.

За секунды партизан осознал, что хотя хороший меч хорошо режет, человек без соответствующих навыков в фехтовании никогда не сможет рассчитывать победить официально тренированного фехтовальщика.

Эзра ап Нихт достиг конца деада ваег.

V

Передние машины Кадогасского Пятьдесят Второго механизированного дивизиона резко остановились, их двигатели работали. Пыль пенилась вокруг, светясь, как дым в свете фар. Офицер спрыгнул с командной Саламандры и побежал вперед.

— Комиссар Харк?

— Да, — крикнул в ответ Харк, прохромав в свет фар и прикрывая глаза. Он мог видеть, что передние машины были, всего лишь, наконечником значительной колонны бронетехники.

— Полковник Баклер, третий механизированный, Кадогасский Пятьдесят Второй. Я не думал, что мы найдем вас живым.

— Вы искали меня? — спросил Харк.

— Нам сказали, что ваша птичка упала неподалеку, сэр. Командование Эликона развернуло нас сюда в надежде найти выживших.

— У меня с собой раненые, — сказал Харк.

— Медики вперед! — прокричал Баклер в микрофон.

— Это не выживших Эликон надеялся, что вы найдете, полковник, — сказал Харк. — Мы везли критические документы в бумажном виде.

— Я понял, комиссар, — сказал Баклер. — Что-нибудь из этого пережило крушение?

Команды санитаров пробежали вперед, чтобы помочь Крийд и Твензету. — Те вещмешки у моих людей, — сказал Харк. — Нам удалось вытащить только это из обломков.

— У меня приказы доставить это в Эликон так быстро, как только возможно.

— Действуйте, — сказал ему Харк. Баклер приказал нескольким солдатам забрать вещевые мешки.

— Каково положение вещей, полковник? — спросил Харк.

Баклер пожал плечами. — В равновесии. Кадогасский ударил по проходам Банзи и заблокировал врага в трех местах. Во всех трех яростная битва. Примерно, в шести километрах к северу от нас адское танковое сражение. Туда мы направлялись, когда пришел приказ повернуть сюда. Вся эта долина кишит вражескими единицами, которые проникли через передовую. Как вы обнаружили.

— Каковы ваши силы? — спросил Харк.

— Сорок основных, двадцать пять легких, плюс тысяча солдат в грузовиках и санкционированная поддержка. Вы поняли, что санкционированная поддержка спасла вас?

— Да, — сказал Харк. — Я понял, что это было.

— Я разделю группу и пошлю большую ее часть вниз в долину, в наиболее опасную зону, — продолжил Баклер. — Быстрая, легкая часть под моим личным командованием доставит вас и ваши документы в Эликон.

— Спасибо вам, — сказал Харк. — Что насчет Хинцерхауса?

— Простите, сэр. Я ничего об этом не знаю. Я полагаю, что этим утром подкрепление отправилось туда, но я не могу подтвердить.

Харк на мгновение затих. Он чувствовал себя плохо и испытывал головокружение. Внезапно, шансы были хорошими, что он выберется из этой зоны живым. Это не чувствовалось правильным, не чувствовалось, когда Призраки… не смогут.

— С вами все в порядке, комиссар? — спросил Баклер, нахмурившись.

— Да. Я просто вспомнил. С сожалением, я должен сообщить вам, что ваш Майор Беренсон погиб при исполнении.

— Да, это было чертовски печально, — ответил Баклер.

Харк кивнул в сторону почерневшей оболочки Валькирии на холме позади них. — Я хотел вытащить его, но было слишком поздно, — сказал он. Баклер странно посмотрел на него.

— Я что-то не то сказал, полковник? — спросил Харк.

— Майор Беренсон погиб, когда его Валькирию сбили на пути в Хинцерхаус пять дней назад, — сказал Баклер.

VI

Даур, Халлер и Каобер подняли тяжелые, старинные пушки, которые держали, и нацелили их.

Роун бросился к стене коридора. Троица выстрелила.

Настенные орудия произвели звук, напоминающий усиленные визги орлов. Каждое выплюнуло широкий, непрерывный луч белого обжигающего света. В дальнем конце коридора, лучи ударили по наступающим солдатам Кровавого Пакта.

Фигуры врагов не просто были подстрелены, они были уничтожены. Тела испарились в облаках распавшейся на атомы плоти. Лучи чисто прошли сквозь передние ряды, развалив их на части, и испарили ряд позади.

Троица прекратила стрелять и лучи исчезли. — Перезарядка! — крикнул Даур. Они открыли тяжелые затворы старого оружия, вытаскивая израсходованные черные камни, и закинули внутрь сияющие белые камни, которые достали из карманов. Затворы закрылись. Роун прокрался к троице.

— Какого феса? — заикаясь, произнес он.

Ошеломленные на мгновение яростью первого удара по ним, Кровавые Пактийцы возобновили атаку, дико стреляя, пока заполняли коридор.

— Огонь! — приказал Даур.

Настенные орудия снова завизжали. Яркие лучи пронзили коридор и тела распались облаками влажной материи. Воздух в коридоре наполнился частицами крови.

Роун прислонился к глянцевой коричневой стене, тяжело дыша. Позади линии огня, он увидел дюжины других Призраков их Роты G, выдвигающихся вперед с настенными орудиями в руках. Другие солдаты, попарно, сообразили носилки из камуфляжных накидок и тащили по четыре-пять настенных орудий к ближайшему лестничному колодцу, подобно санитарам. Гвардейцы с банками и кастрюлями следовали за ними. Кастрюли были заполнены сияющими белыми камнями.

— Как ты заставил их работать? — спросил Роун.

Даур сделал шаг назад и жестом показал ближайшему солдату занять его место. Меррт поспешил вперед. 034TH висела у него на плече. Он занял свое место рядом с Каобером и поднял массивное настенное орудие.

Меррт нажал на спусковой крючок и впервые почувствовал сильную, приятную отдачу старого оружия.

— Баскевиль это сделал, — сказал Даур, присев рядом с Роуном. Он держал свою настенную пушку вертикально, прикладом в пол. — Он запустил систему.

— Святой Трон, — пробормотал Роун.

— Я пытаюсь распространить их по дому. Боеприпасы тоже. Баскевиль идет к роте Сломана наверху, чтобы вооружить их. Чирия пытается пробраться через дом на восьмой уровень, чтобы поддержать южную сторону. Еще не все кончено. Возможно, это просто отсрочка казни, но мы сможем заставить считаться с этим. Мы сможем показать фес этим ублюдкам, пока не умрем.

— Бан, — произнес Роун.

— Да, сэр?

— Я хочу одну из этих штуковин.

— Я знал, что вы захотите, — сказал Даур.

Защитная линия куполов и казематов вдоль вершины дома пылала. Несколько куполов были полностью открыты взрывами, и огонь с искрами вырывался в холодное ночное небо. Роты Н и В сдерживали врага столько, сколько могли, но как только Кровавый Пакт вторгся через один из куполов, все быстро ухудшилось. У рейдеров не было недостатка в гранатах. Они даже затащили огнеметы по отвесной северной части скалы. Они не показывали никаких признаков усталости после своего трудного восхождения. Варл подозревал, что в них слишком много жажды крови и стимуляторов.

Виго Камори был убит бомбой в верхнем западном шестнадцатом примерно за пять минут до того, как закончились последние ячейки для винтовок. Он умер недалеко от того места, где пал Гаунт. Варлу это казалось, как будто проклятие повторяется. Он был свидетелем обеих смертей. Он пытался вызвать Роуна по бусине, но вокс уже некоторое время был мертв.

Камори не отступил от своего долга. Он все время командовал на передовой, даже когда все снизошло до зверской рукопашной в горящих коридорах. Варл, вынужденный положиться на свой служебный пистолет, обнаружил, что люди смотрят на него в поисках руководства.

— Камори мертв! Камори мертв! — орал Кант. — Что нам делать?

— Ну, для начала, хватил орать мне в ухо, — прорычал Варл, послав пулю, чтобы остановить наступающего штурмовика с топором.

— Может быть, мы сможем сдержать их в следующей галерее, — предложил Маггс.

— Ага, хорошо, — сказал Варл. — Сплотиться! — крикнул он. — Сплотиться и назад! Спокойно и уверенно! Слышите меня?

Стреляя из пистолетов или сжимая бесполезные винтовки с прикрепленными клинками, люди вокруг него кричали в ответ подтверждения.

— Просто продолжайте стрелять, — крикнул Варл. — Выбирайте цели и стреляйте. Ты можешь это сделать, так ведь, Кант?

Кант посмотрел на него. — Ты следишь за мной, фес тебя, — ответил он.

— Вот это мне нравится слышать, — оскалился Варл.

— Вы слышали сержанта! — прокричал Маггс. — Если она хочет нас, ей нужно чертовски подождать нас! — Она хотела их. Выстрелы попадали в них. С обеих сторон от Варла и Маггса люди падали и умирали. Сонороте получил пулю в рот, которая разнесла его затылок. Феникс потерял руку и ухо после очереди трассеров, и истек кровью до того, как кто-нибудь смог помочь ему. Эзлана отбросило назад от попадания в живот. Когда Гансфелд добрался до него, чтобы помочь, он обнаружил, что в животе Эзлана застряла ракета. Эзлан орал от боли.

— Она не сработала! Эзлан, она не сработала! — кричал ему Гансфелд. — Она дала осечку!

— Вытащи ее! Вытащи ее! — орал Эзлан. Гансфелд схватил ракету и потянул.

Она сработала. Взрыв убил Эзлана, Гансфелда и Днестру и ослепил Диккерсона, знаменитого портного и штопается носков.

Пистолет Варла щелкнул. Он пошарил по карманам, уверенный, что должна была остаться еще одна ячейка.

Он всегда держал одну для того, что называлось «экстренный случай», который переводился, как выстрел себе в голову, когда ситуация станет слишком плохой.

Как сейчас, подумал он.

Его карманы были абсолютно пусты. В суматохе он расстрелял все свои ячейки. Он потянулся к карману на бедре и вытащил старый автоматический пистолет, который носил в качестве последнего средства. Он передернул затвор. Девять патронов и один в стволе.

— Пошли, назад! Назад! — прокричал Варл. Он выстрелил из пистолета. Пуля отразилась от гротеска приближающегося штурмовика.

— Ты бесполезный кусок феса! — закричал Варл оружию.

Кант врезался в Варла и прижал его к стене коридора. — Что ты делаешь? — начал восклицать Варл.

Раздался визг, похожий на зов орлов. Яркий столб энергии пронесся по коридору мимо них и превратил двух рейдеров Кровавого Пакта в облака кружащихся органических ошметков. Последовало еще несколько лучей, взорвавшие вражеских солдат, подобно зрелым плойнам, напичканным детонационными лентами.

Последнее, что Варл ожидал увидеть, так это подкрепления. Баскевиль пронесся мимо него, держа массивное оружие. За ним следовали еще люди, точно так же вооруженные. Одним из них был Далин Крийд, с мрачной решительностью на молодом лице. Они остановились и послали лучи по коридору.

— Варл?

Появился Ладд, ведя вторую группу людей, вооруженную таким же самым древним оружием. В руках у Ладда был пистолет.

— Комиссар.

— Отведи стольких своих людей, сколько сможешь, назад к лестничному колодцу на четырнадцатом. Прид ждет вас там с оружием.

— Вот это мне нравится слышать, — сказал Варл.

Ладд повернулся и повысил голос. — Люди Танита! — закричал он. — Вы хотите жить вечно?

VII

Эзра пятился назад. У него были глубокие порезы на правой руке, левом бедре и левом плече. Его серую одежду пропитало так много крови, что его легко можно было принять за члена Кровавого Пакта. Он попытался замахнуться мечом.

Дамогор отвел опасность в сторону жужжащим цепным мечом и ударил Эзру клинком сбоку головы. Нихтгейнец рухнул, сломав стол.

Дамогор сделал шаг вперед, держа удлиненную рукоять цепного меча обеими руками.

Он тихо засмеялся, глубокий, горловой звук. Он играл с Эзрой. Он сбил его на землю ударом плоской части своего меча. Эзра потянулся к рукояти меча, но дамогор поставил ногу на предплечье Эзры. Затрещали кости. Эзра задохнулся от боли. Дамогор, уставший от своей игры, поднял потрошитель для смертельного удара. Зубы меча зажужжали.

Тонкий серебряный кончик, не больше ногтя, появился в адамовом яблоке дамогора. Единственная капля крови блестела на нем. Дамогор наклонился вперед, явив Макколла, стоявшего со сжатыми зубами, обеими руками сжимающего рукоять боевого ножа, который он воткнул в шею дамогора.

— Хват сеязи, соуле? — спросил Макколл.

Эзра выдавил слабую, вымученную ухмылку. — Ю сеязи святой фес, — прошептал он.

Макколл выдернул свой клинок из трупа. — Я прикрепил заряды к мачте, — сказал он Эзре, пока помогал ему. — У нас четыре минуты.

Эзра кивнул и поднял меч.

— Мы все еще можем выбраться отсюда, — сказал Макколл. — Выбраться отсюда и направиться в пустыню, пока это место горит, а они бегают вокруг и держатся за свои задницы обеими руками. — Эзра покачал головой. Он поднял меч и указал им на противоположную сторону сборного дома, где брезентовое полотно закрывало вход в примыкающее убежище.

Макколл знал, что это означает. Он чувствовал то же самое, то же самое побуждение.

Они пошли по сборному дому. Макколл снял свою винтовку и держал ее наготове.

Рядом с дверным проемом в тенях прятался человек. Он был пухлой, ужасной тварью со шрамами на обрюзгшем лице. На нем был вонючий кожаный фартук, заляпанный кровью, как старой, так и свежей.

На его руках были грубые кожаные перчатки. Он выглядел, как рабочий с мясоперерабатывающего завода, обитатель какой-то адской скотобойни.

Когда они приблизились, он захныкал и протянул грязную заостренную палку, чтобы напугать их.

Макколл выстрелил ему в голову.

Они прошли мимо содрогающегося трупа, отодвинули брезент и почуяли кровь.

VIII

Грохочущая Саламандра неслась вдоль Кадогасской колонны, поднимая пыль. Харк сидел с кабине, потерянный в своих мыслях. Крийд и Твензет следовали во второй Саламандре.

Баклер, едущий в кабине рядом с Харком, сказал им, что эскорт ожидает их в конце колонны. Баклер был занят передатчиком вокса, раздавая инструкции офицерам, которые примут командование механизированным дивизионом, когда он уедет.

В отдалении, ночное небо было освещено вспышками артиллерийской дуэли в десяти километрах к северу. Танки и бронированные машины мелькали мимо, когда они ехали в центре продвигающейся колонны Баклера.

Харк не обращал внимания на машины и шеренги людей. Боль и усталость почти одолели его. Он раскачивался в своем сидении, сожженный и потерянный, потерянный, как Танитский Первый. Его сломанная механическая рука болела, и он нашел боль слегка смешной.

Глубоко внутри его головы начала играть волынка. Это была Танитская волынка, и они играла так, как только Брин Майло мог играть на ней. Она играла так, как часто играла в его жутких снах эти последние несколько лет.

Он поднялся, стабилизируя себя.

— Комиссар? — спросил Баклер.

— Что-то должно произойти, — сказал Харк.

— Что?

— Скажите водителю остановиться, — сказал Харк. — Что-то должно произойти. Когда бы ни играла волынка, это знак.

— Комиссар, вы устали. Вы прошли через многое...

— Остановите машину! Я могу слышать волынку.

Баклер неловко улыбнулся. — Здесь нет волынок, сэр. Я ничего не слышу. — Харк посмотрел на него. — Вы и не должны, полковник. Я думаю, что она всегда только для меня. Не будете так любезны сказать водителю остановиться?

— Остановись, — крикнул Баклер в водительский отсек. Было ясно, что комиссар не в себе, но это было едва ли удивительно. Не было никакого вреда исполнить его каприз на пару минут.

Саламандра затормозила, покачиваясь на траках. Машина с Крийд затормозила позади нее. — Все в порядке, сэр? — воксировал офицер на борту второй Саламандры.

— Жди, Лейден, — сказал Баклер в микрофон.

Харк выбрался из машины и спрыгнул на пыль. Он сделал несколько шагов вперед. Мелодия висела в воздухе, или в его голове, он не мог решить где. Он почувствовал внезапное, ужасное чувство печали и сожаления. Это было словно разрушение сна, закопанного сна, который он смог, наконец-то, вспомнить.

Он посмотрел назад на другую Саламандру. Крийд с Твензетом выбрались из нее и пристально смотрели на него.

— Харк? — крикнула Крийд.

— Минуту… минуту, Тона, — крикнул он в ответ. Он пошел вперед, вдоль линии колонны, мимо рядов танков с работающими на холостом ходу двигателями и Кадогасских солдат, сидящих на транспортах. Они смотрели, как он проходит мимо, удивленные видом оборванного однорукого комиссара с безнадежным выражением лица.

Харк.

Харк шел дальше, набирая скорость, мимо танков и транспортов в следующей части ожидающей колонны. Он прошел мимо двух рядов тракторов Троянец, буксирующих канистры с топливом на прицепах. Их двигатели гудели, но не заглушали слабую, плывущую мелодию.

Харк.

Водители Троянцев смотрели, как он проходит быстрым шагом мимо.

Еще несколько Троянцев стояли в линию позади перевозчиков топлива. Машины были выкрашены в черное и тащили гораздо более взрывоопасный груз на своих прицепах. Группа людей в фуражках и черных кожаных плащах встали перед Харком.

Это были комиссары, носящие на своих эполетах и воротничках эмблемы Специального Присоединения.

— Дайте мне пройти, — сказал Харк.

Они замешкались, а затем отошли в сторону.

Помоги мне.

Тяжелые клетки с толстыми, железными решетками стояли на прицепах, которые тащили зловещие черные тракторы. Темные фигуры скрывались за решетками, прикованные руками и ногами к голым металлическим рамам в центре каждой клетки. Решетки некоторых клеток были с шипами, обращенными внутрь.

Несмотря на вонь выхлопов, плывущую от тракторов, Харк мог чуять боль. Кровь, пот, экскременты, гангрена и острый запах статического электричества наполняли ночной воздух.

Волынка стала громче.

За каждой клеткой следили темные, тихие фигуры: комиссары Специального Присоединения, сервиторы, вооруженная охрана в черных униформах с необычными полными шлемами с визорами внизу, и мужчины и женщины в темных робах, вооруженные электрическими пиками. Бледные, мрачные лица и закрытые визоры следовали за ним, пока он тащился вдоль линии.

Помоги мне, Харк.

Харк остановился. Он осознал, что по его лицу текут слезы. Печаль, которая разъедала его долгие годы, наконец-то вырвалась наружу, пробив замерзшую поверхность его эмоционального резерва. Он посмотрел на клетку перед собой. Обращенные внутрь шипы были запятнаны высохшей кровью.

Сгорбленный человек в черной коже подошел и встал перед Харком. — Вы не можете подойти к клетке, — прошипел он сквозь гниющие зубы.

— Иди отфесай себя, — сказал Харк.

Позади горбатого подошла женщина. Она была старой и чопорной, ее узкое лицо портило большое красное родимое пятно. На ней было длинное, строгое черное кружевное платье, которое шуршало на пустынном ветру.

— Кастодиан Калкус совершенно точен, — сказала она. — Вы не можете приблизиться к клетке или к экземпляру. Это правила Санкционированного Дивизиона. Это для вашей же безопасности, сэр. Псайкеры, даже санкционированные, опасные животные.

— С дороги, — сказал Харк.

— Дайте ему пройти.

Харк обернулся. Баклер последовал за ним вдоль линии машин с Крийд, хромающей рядом с ним. В глазах Крийд стояли слезы. Она, возможно, тоже может слышать тихую горестную музыку, подумал Харк.

— Дайте ему пройти, — повторил Баклер.

Старая дама в черном кружевном платье кивнула и отошла, потянув горбатого в сторону.

Харк забрался на грязный прицеп. Он встал на колени перед клеткой, сжимая руками грязную решетку.

— Мне жаль, — прошептал он.

Тварь в клетке пошевелилась. Это был просто мешок гниющего и оплывшего мяса. Тяжелые кандалы приковывали его худые конечности к каркасу клетки. Харк мог видеть, что он испытал всестороннюю хирургию.

Шрамы от швов пересекали его грязный скальп, а аугметические устройства были имплантированы в его шею, грудь и горло. Его уши были отрезаны, а глаза зашиты. Он сидел обнаженным в луже собственных испражнений. Открытые, истекающие язвы, покрывали плоть его тела.

Все в порядке.

— Нет, — сказал Харк. — Не в порядке.

Это теперь моя жизнь.

— Это не жизнь, — сказал Харк.

Тварь в клетке пошевелилась. Кандалы, сковывающие его бледные, как у трупа, конечности, загремели.

Я чувствовал вас здесь.

— Я знаю. Теперь я это понял.

Я чувствовал вас поблизости. Всех вас. Моих друзей. Моих старых друзей. Я пытался добраться до вас.

— Я боюсь, ты ранил нас. Мы не понимали.

Мне жаль, Харк. Я просто хотел помочь вам. Помочь вам выжить.

— Я знаю.

Я просто хотел, чтобы вы услышали меня.

— Я слышал тебя. Мы все слышали тебя, в наших снах, в вещах, которые пугали нас. — Харк вытер нос рукавом.

Я просто хотел, чтобы вы услышали меня. Я просто хотел помочь вам. Вы были так далеко, в такой опасности, но я мог чувствовать вас. Я пытался добраться до вас

— Ты добрался до нас, — сказал Харк.

Тварь внутри клетки вздрогнула. Она забулькала. Слизь закапала из щели, которая когда-то была ртом. Она смеялась.

Это не точное искусство, то, что я делаю. Не однозначное, чистое и аккуратное, как плавка или солдатская служба. Я скучаю по обеим моим старым профессиям. То, что я делаю, это не точная вещь, Харк. Вы были так далеко, поэтому я мог дотянуться до вас только через ваши воспоминания.

— Ты добрался до нас, — повторил Харк.

Прогремел гром. На прутьях клетки образовался иней.

— Достаточно! — крикнула старая дама в черном кружевном платье. Баклер положил руку на ее плечо и зашептал. Она затихла.

Мои укротители недовольны. Они думают, что я могу плохо себя вести теперь, когда ты тут. Они думают, что твое присутствием может спровоцировать меня. Они думают, что я могу убить тебя.

— Я знаю, что ты не собираешься делать этого, — сказал Харк. — Хотя, если сделаешь, я не буду винить тебя.

Я просто хотел помочь вам.

— Я знаю.

Я просто хотел, чтобы ты помог мне. Помоги мне. Пожалуйста, Харк, помоги мне. Я не могу больше выдерживать это.

Тварь в клетке снова загрохотала цепями. Сосульки образовались на прутьях решетки наверху.

— Я помогу тебе, — прошептал Харк, прислонившись лицом к прутьям.

Ты должен заставить выглядеть это правильно, Харк. По-комиссарски, понимаешь? В противном случае, они обвинят тебя в любых преступлениях. Они заставят тебя заплатить сполна.

— Я знаю, что делать. Поверь мне. И прости меня.

Нечего прощать. Просто помоги мне.

Харк поднялся на ноги. Он вытащил свой болт-пистолет с гравировкой и отвел затвор.

— Милостью Императора! — объявил он, достаточно громко, чтобы укротители внизу услышали его. — Ты мертв и я не могу позволить этому продолжаться. Ты убиваешь моих людей своими призраками. — Он отпустил затвор, который встал на место со щелчком, и навел оружие между прутьев клетки.

— Он не может сделать это! — закричала старая дама.

— Да, он фесово может, — прорычала Крийд позади нее.

— Есть что-нибудь еще, что ты хочешь сказать мне? — прошептал Харк, его рука дрожала.

Только ту вещь, которую я пытался сказать тебе все эти последние дни.

— Какую?

Он жив. Он испытывает ужасную боль, но он жив.

Харк замер.

— Покойся с миром, — произнес он.

Несчастная тварь, которую когда-то звали Агун Сорик, посмотрела на него зашитыми глазами сквозь прутья клетки.

Харк выстрелил.

Он спрыгнул с прицепа. Звук волынки затих, навсегда. Харку было плохо.

— Что вы наделали? — заорала на него старая дама.

Харк оттолкнул ее в сторону.

— Я дал ему то, что ему было нужно, — сказал Харк.

— Вы убили его! — заикаясь, произнес горбатый, вне себя от ярости.

— Только в смерти заканчивается долг, — ответил Харк, — а он выполнил свой долг тысячи раз. — Он пошел прочь от прицепа, сжимая рукоять болт-пистолета. Позади него Баклер с Крийд спорили с укротителями.

Нога Харка наткнулась на что-то, лежащее в пыли. Он нагнулся.

Это была медная гильза для сообщений.

Харк поднял ее и отвернул крышку.

Внутри ничего не было.

IX

Макколл с партизаном вошли во второй сборный дом. Кислый, металлический запах крови висел в воздухе.

Дюжина пленников была растянута на грубых деревянных каркасах вдоль пространства палатки. Было очевидно, что их подвергали интенсивному допросу под пытками.

Сцена была отвратительной даже для такого закаленного ветерана, как Макколл. Он остановился, тяжело дыша. Безвольные, обнаженные тела, растянутые на каркасах, были скользкими от крови и покрыты черными ранами. Пытки были жестокими и чрезвычайно типичными для Кровавого Пакта. Некоторые пленники испытали ампутации или извлечение органов. Другие были прибиты к каркасам за мягкую плоть. Ужасные инструменты мучителей, палки, гвозди и вертела, лежали на запачканных кровью подносах по всей комнате. Раскаленные клейма лежали на жаровнях.

Макколл пошел вдоль линии пленников, быстро и милосердно избавляя его или ее от страданий. Глубинное побуждение прийти в это место, которое он чувствовал, исчезло так же внезапно и таинственно, как появилось. Он просто хотел выбраться отсюда и убежать. Но он не собирался уходить, пока не избавит этих несчастных созданий от дальнейших страданий.

Сделать это было просто. Просто прижимаешь лезвие покрытого ядом клинка к открытой ране и позволяешь токсинам попасть в кровеносную систему. В результате следовала быстрая смерть, без необходимости в выстрелах или нанесении других ран.

Он приложил лезвие к открытой ране на животе крепкосложенного человека, который был частично освежеван. Человек на мгновение открыл глаза. Он улыбался Макколлу, когда умирал. Макколл чувствовал себя так, как будто он священник-аятани, делающий последнее утешительное прикосновение и благословение.

Он подошел к следующему висящему телу и потянулся своим клинком.

Эзра поймал его руку и отвел назад.

— Что? — спросил Макколл.

— Не его, — сказал Эзра.

Макколл посмотрел на висящее тело. Человека хлестали несколько раз. Его кожа местами висела. Его лицо было заляпано кровью. Веревки, удерживающие его на каркасе, вгрызлись в его запястья и лодыжки.

— Я должен помочь ему, — сказал Макколл. — Мне нужно прекратить его боль. — Эзра затряс головой. Макколл снова посмотрел на изломанного человека. Он увидел старый, глубокий шрам на его животе, отметина от раны от цепного меча, нанесенная много лет назад.

— Ох, фес, — прошептал он.

Они быстро срезали и опустили его обмякшее тело. Его глаза открылись. Он посмотрел на них, кровь сочилась из его рта. Макколл понял, что он был ослеплен.

— Мы последние остались в живых? — спросил он, поворачивая голову на звук от них. — Да? Кто-нибудь, пожалуйста? Да? Здесь кто-нибудь есть? Мы последние остались в живых?