Только в смерти

I

Призраки здесь. Они были здесь все это время, прозрачные твари, прикованные к древнему месте, просто их не видно. Теперь они подошли ближе, тихие, как шепот, неуловимые, как фрагменты голоса на пропущенном канале вокса, мягкие, как касание черным кружевом камня. Они приближаются.

Их не звали. Их послали. Они пахнут ментальным теплом потерянных душ в доме в конце мире и внезапно исчезают, как крылатые твари, возвращающиеся в ветровой загон. Они – пыль на глянцевых коричневых стенах, разгорание и тускнение фонарей, скрип и грохот чего-то, похороненного под землей. У них голоса друзей. Они – голоса мертвых. Они – темный угол ночи, самые холодные атомы космоса, стон ветра. Они – музыка, полуслышимая. Они – сухие черепа в пыльном овраге.

Призраки приближаются. Только в смерти они могут двигаться так свободно. Только в час смерти они могут подойти так близко.

Они чувствуют это. Конец приближается: конец Хинцерхауса и всех тех, кто внутри его стен.

Они собрались в пустых залах и холодных галереях. Медленно, медленно, они…

II

...тянутся.

Свет потух. Роун выругался, и пощелкал фонариком на столе. Он был уверен, что батарейка свежая, но она сдохла.

— Рервал!

Его адъютант появился в дверях. — Сэр?

— Не мог бы ты принести мне фесов фонарик?

— Да, сэр.

Роун откинулся. Он устал. Он изучал несколько старых книг, которые принес из библиотеки. Попытка работать при разгорающемся и затухающем свете настенных фонарей вызывала у него головную боль, поэтому он водил фонариком по страницам.

Книги особо не интересовали Роуна. У него никогда не было много времени для истории. История была мертва, а Роун был больше заинтересован в том, чтобы оставаться в живых. Тем не менее, такие, как Харк и Баскевиль, верили, что книги важны, и он предпринял усилие.

Это, так же, дало ему кое-какое занятие. День тянулся медленно, возможно, самый медленный день из всех.

Ожидая атаку в любой момент, он весь был на нервах. Это выматывало тело. Как часто говорил Харк, ожидание – настоящий убийца.

Книги, с хрупкими листами, были достаточно занятными. Большинство иллюстраций не имели смысла, и Роун совершенно не понимал, насколько точны карты.

Но он увидел достаточно, чтобы понять, что Харк был прав. Книги нужно было показать кому-нибудь, кто смог бы оценить их реальную ценность. Если был шанс – любой шанс – что они были тем, чем казались, тогда они могут быть границей между триумфом и поражением.

По комнате пронесся холодок, сквозняк откуда-то. Кто-то вошел, тихо открыв дверь.

— Ты принес этот фесов фонарик? — спросил Роун, поднимая взгляд.

— Одна последняя битва, — сказал Колм Корбек, печально улыбаясь ему.

Роун встал так быстро, что стул с грохотом упал.

Он быстро моргал. Здесь никого не было. Роун резко обернулся, трясясь, затем снова обернулся. В комнате было пусто.

— Фес! — прошипел он. — Какого феса…

— Вы опрокинули стул, сэр? — тихо спросил Рервал, входя в комнату с новым фонариком в руке.

Роун быстро прошел мимо него к двери, и внимательно осмотрел зал сверху донизу.

— Сэр?

— Это была чья-то идея? — проворчал Роун.

— Какая, сэр? — спросил Рервал, сконфуженно.

— Эта! Эта… эта…, — Роун замолчал. Никто из людей не смог бы провернуть такую фокус. Только его разум смог бы выкинуть такой трюк. Он устал. Именно так, просто усталость.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил Рервал.

Роун подошел обратно к столу и поднял стул. — Да. Да… просто немного нервничаю. — Рервал протянул фонарик Роуну. Роун взял его.

— Спасибо.

Рервал кивнул. — Белтайн говорит, что связь для вас будет через полчаса.

— Просто кивни мне, когда будет готово. Я приму сигнал здесь.

— Да, сэр.

Рервал вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Роун сел и вернул свое внимание к фолио, включив фонарик.

Пока он переворачивал страницы, одним глазом он посматривал на дверь.

III

Той ночью, хотя погода не изменилась, дом ощущался особенно тихим после наступления темноты. Воздух был сухим и спокойным, а тени, казалось, наслаивались, как будто их положили одну на другую в стопку, подобно полотнам отличного черного кружева.

Харк хромал по нижнему коридору, тяжело опираясь на свою палку. Его спина болела. Он понимал, что слишком выматывает себя, а боль начала разрушать чувство выздоровления, которое таблетки Керт предоставили на короткое время. Его ожоги не заживали. Они, все еще, были влажными и чувствительными, а движение делало только хуже.

Он дошел до короткой лестницы и осторожно опустился на нее. Нужно минутку посидеть, подумал он, только минутку или две.

Его кожа была бледной и липкой, а пот струился со лба. Он тяжело дышал. Он услышал шаги приближающегося патруля. У Харка не было никакого желания, чтобы кто-нибудь увидел его таким больным.

Он вытащил свой пистолет. Ячейка его плазменного пистолета была почти пуста, поэтому он вытащил запасной из сумки – красивый, почти изысканный отполированный болт-пистолет с гравированными боковыми накладками. Он изобразил демонстрацию его разряжания и заряжания.

Когда патруль проходил мимо, они кивнули ему, а он кивнул в ответ. Просто Комиссар Харк, готовящий свое оружие.

Он подождал, пока они не ушли. Казалось, что для этого потребовалось много времени, потому что очевидные фантомные шаги отдавались по коричневому глянцевому полу несколько минут после того, как люди исчезли.

— Здесь кто-то есть? — позвал Харк.

Шаги прекратились.

Харк потряс головой. С тех пор, как они заняли Хинцерхаус, он слышал слишком много докладов о беспризорных шагах.

— Трон побери это место, — пробормотал он.

Он убрал пистолет, отметив, как тряслась его настоящая рука, не от страха. Боль делала это, боль медленно грызла его физическую крепкость.

Он поднялся и спустился по лестнице, как старик. Казарма разведчиков была недалеко в следующей галерее.

Ливара стоял у двери, когда подошел Харк. Он кивнул комиссару. Харк вошел внутрь. Большинство из разведчиков здесь – Хвлан, Лейр, Каобер и Маклэйн – отдыхали. Прид в одиночку играл в карты на перевернутом ящике.

Бонин сидел в углу, вычищая пыль из своего лазгана тряпочкой. Он увидел Харка, отложил оружие и чистящие принадлежности, и встал.

Кожа лица Бонина была болезненной, цвета загара. Они установили караул из разведчиков в конце лощины после обнаружения нового выхода, а Бонин лично пробыл там три смены.

Пыль безжалостно ободрала его.

— Ты хотел меня видеть? — спросил Харк, когда подошел Бонин. Бонин кивнул.

— По причине?

Бонин дернул головой, и они вышли в коридор, подальше от остальных. Они шли, пока не стали вне зоны слышимости.

— Вы человек чести? — спросил Бонин. — Я всегда полагал, что это так.

— Думаю, что так, — сказал Харк.

— Мне нужно кое о чем доложить. Мне нужно доложить это вам, как человеку чести, не как комиссару.

— Эти обе вещи неразделимы, — сказал Харк.

Бонин втянул воздух носом. — Вы поняли, что я говорю? Я не хочу, чтобы на то, что я собираюсь сказать вам, вы набросились, как комиссар.

— Я буду об этом судить, — ответил Харк.

Бонин мгновение думал. Затем он сказал, — Я слышал, что вы ищете Макколла.

— Ты правильно слышал.

Как будто это доставляло ему большой дискомфорт, Бонин правой рукой залез в карман своей грязной куртки и вытащил смятый клочок бумаги. Он развернул ее и уставился на нее на мгновение.

— Я нашел это спрятанным в своей скатке этим утром. Не знаю, сколько она там пролежала. День, может быть, два.

Он отдал бумагу Харку.

Это была короткая записка. Там говорилось:

Мах…

Есть кое-что, что должно быть сделано, вопрос чести полка. Я имею в виду, это меч. Он должен быть возвращен.

Я ушел вернуть его. Я знаю, что не получал приказов сделать это, но у меня моральный долг. Если честно, я не мог исчезнуть, не сказав ни слова. Я прошу тебя сказать им, куда я ушел и что я планирую сделать.

Я надеюсь, что они поймут цель моих действий.

Император защити тебя.

Твой друг,

Оан.

Харк прочитал дважды. — Как долго это у тебя на самом деле, Бонин? — спросил он.

Бонин не ответил.

— Ты знаешь, куда он ушел?

— Здесь сказано.

— Я имею в виду, в каком направлении?

Бонин пожал плечами. — Со склада пропали веревка и крюки. На север, я полагаю.

— Почему на север, как думаешь? — спросил Харк.

И снова Бонин не ответил.

— Он ушел за мечом, — сказал Харк, — а меч не ушел сам по себе.

— Здесь не сказано, кто взял его, — сказал Бонин.

— Не сказано, — согласился Харк, — но Макколл не единственный пропавший. — Бонин резко посмотрел на комиссара. Последовала длительная тишина.

— Что будете делать? — спросил Бонин.

Харк сложил бумагу и убрал в карман плаща. — Мне нужно решить. Это проблема. По своему собственному признанию, Макколл покинул свой пост и оставил свой долг. Он покинул расположение полка без приказов или разрешения. Это называется дезертирство.

— Фес вас! — прорычал Бонин. — Я спрашивал вас, человек ли чести вы! Мне не нужно было говорить вам об этом!

— Ох, это точно.

Бонин уставился на Харка. — Не свой долг.

— Что?

— Вы сказали, что он оставил свой долг. Он этого не делал.

Харк вздохнул. — Я отлично знаю, что не было никого, более верного Гаунту, чем Макколл, но мы не можем позволить себе быть сентиментальными. Гаунт мертв, его меч пропал, а нам очень, очень нужен Макколл здесь, а не на каком-то идеалистическом приключении.

Бонин печально покачал головой. — Вы не знаете старика так, как я. С тех пор, как мы прибыли сюда, он был не в свой тарелке. Он лично мне это говорил. Ненавидел тот факт, что чувствовал себя вялым и неэффективным. Когда… когда погиб Гаунт, он воспринял это лично. Личный провал. Он больше не верил, что представляет для нас какую-нибудь пользу, больше нет. Обуза, скажем так. Это его способ компенсации нанесенного ущерба.

— Я осторожно рассмотрю это и решу, что нужно предпринять, — сказал Харк. — Не желаю звучать пессимистичным, скорее академическим. Если Макколл ушел на север, один, возможно, что мы больше никогда не увидим его. Если так случиться, я не буду порочить его память публично. Но я обязан сказать Роуну. Я представляю, что он захочет поставить тебя во главе разведчиков. Возможно, он пошлет за тобой до конца ночи.

— Да, сэр.

Харк посмотрел наверх.

— Что? — спросил Бонин.

— Я решил, что слышал…, — начал Харк. — Нет, ошибся. — Он снова посмотрел на Бонина. — Свободен, — сказал он, и захромал прочь.

IV

Удушающий захват был последней вещью, которую он ожидал.

Уставший от застоявшегося воздуха в закрытом обзорном пункте, Ларкин оставил Бэнду на часах и вышел в коридор. Здесь было не лучше. Воздух был холодным, но спокойным, недвижимым, несмотря на то, что снаружи гудел ветер. Тени прицепились к стенам, а злобные белые фонари разгорались и тускнели в медленном ритме.

Ларкин ходил туда-сюда, потирая руки. Он сделал глоток воды из фляги, и уже собирался убрать ее, когда его горло обхватила рука.

— Ты мертв, Танитец, — произнес голос ему на ухо.

Ларкин боролся, но хватка не слабела. Он пытался заговорить. Кто…?

— Ты знаешь, кто я, Танитец, — прошептал голос. — Как пить дать. — Что-то холодное и острое прижалось к горлу Ларкина.

— Мы убили Гаунта, именно так. Теперь я собираюсь разобраться с тобой. — Ларкин зарычал и врезался спиной в стену коридора, ударив фигуру за спиной о коричневые глянцевые панели.

Ларкин упал на пол.

— Какого гака ты делаешь, Танитец? — потребовала Бэнда, появляясь у двери обзорного пункта.

Ларкин огляделся. Он был один. На полу рядом с ним из его открытой фляги медленно вытекало ее содержимое.

— Наверное поскользнулся, — сказал он.

Как пить дать.

Бэнда покачала головой и ушла на свой пост. Ларкин с трудом поднимался на ноги.

Сильная рука помогла ему.

— Я не могу присматривать за тобой все время, — сказал Брагг.

Ларкин повернулся. Брагг был прямо здесь, большой, как в жизни. В его добрых глазах была великая печаль.

Он потянулся и стряхнул пыль с плеч и рукавов Ларкина своими огромными, мягкими руками.

— Я не могу присматривать за тобой все время, — повторил он. — Тебе нужно быть осторожным, понимаешь? Будь осторожен, Ларкс, или фес убьет тебя.

— Брагг, — пошептал Ларкин. Он протянул руки, но не к чему было прикоснуться. Брагг исчез, как лопнувший пузырь, как пыль, улетающая в никуда, когда поднимался шторм.

Ларкин согнулся, прижимая кулаки ко лбу.

— Нет, нет, нет, НЕТ!

Он еще не чувствовал головной боли или тошноты, но понимал, что они приближаются.

Это было единственное объяснение, единственное объяснение, которое мог вынести Ларкин, во всяком случае.

V

— Мне нужно оставаться здесь? — спросила Крийд, играя с бинтами сбоку головы.

— Ты это уже спрашивала в тот день, — ответил Дорден, снимая тонометр с ее руки, — и посмотри, что случилось, когда я разрешил тебе уйти. — Крийд пожала плечами и села на свою койку. В полевой станции было тихо. Слишком много Призраков тихо лежало на койках по обе стороны от нее.

— О чем вы мне не говорите? — спросила она.

— Это сотрясение, — сказал Дорден.

— И?

— Просто сотрясение. Но сильное, и если ты будешь двигаться, то снова потеряешь сознание. Так что останься здесь, пожалуйста, пока я не скажу.

— Серьезно? И это все?

Дорден сел на край ее койки. — Не хочу лгать тебе, Тона. Если бы мы были в надлежащем медицинском здании, с приличным оборудованием, я бы провел глубокое сканирование чтобы определить размер отека, поискать кровотечение и кусочки черепа, давящие тебе на мозг, чтобы перестраховаться. Но мы не там, поэтому я не могу. И я уверен в своем диагнозе: сотрясение. У тебя все еще боли?

— Приходят и уходят.

— Сейчас?

Она кивнула.

— Я дам тебе кое-что.

Дорден прошел по полевой станции и пересек зал к боковой комнате, где они держали лекарства и перевязочные материалы. Комната была мрачной и плохо освещенной. Он взял свой фонарик, который носил прикрепленным к поясу, и включил его. Он зажегся, затем потух, как будто батарейка села. Он пощелкал фонарик.

— Лесп! — позвал он.

Он начал копаться в одной из коробок в поисках большой дозы антиопухолевого.

Он услышал, как что-то капает.

— Лесп! Сюда! Принеси свет!

Санитар появился в дверном проеме с яркой лампой.

— Доктор?

— Посвети тут, ничего не вижу.

Лесп послушно посветил лампой.

— Что это за звук? — спросил он через мгновение. Он отвернул луч.

— Ради феса, Лесп! Ничего не вижу!

— Доктор? — пробормотал Лесп. — Смотрите.

Дорден поднял взгляд. Лампа Леспа освещала заднюю стену маленькой комнаты. Стена истекала кровью. Она блестела черным в свете.

— Что, во имя... — заикаясь произнес Дорден. — Кто это сделал? Кто тот фесов идиот, который решил, что будет забавным тратить впустую драгоценные запасы крови?

— Это идет из-за стены, — сказал Лесп.

— Это смешно! Это...

Дорден пристально посмотрел. Кровь совершенно точно текла между коричневых глянцевых панелей.

— Дай мне монтировку, — сказал Дорден.

— Чего?

— Монтировку! Монтировку!

— Что тут происходит? — фыркнул Цвейл, входя в комнату позади них. — Вы разбудили пациентов. Это хорошая медицинская практика? Я так не думаю...

— Цвейл, выйдите!

— Не выйду!

— Отец, уйдите из комнаты, сейчас же!

— На что это вы смотрите? — спросил Цвейл, проталкиваясь мимо них.

— Кровь! — выпалил Лесп. — Кровь на стене!

— Какая кровь? — спросил старый аятани, прикоснувшись к стене. — Это просто пыль. — Дорден выхватил лампу из дрожащих рук Леспа и подошел поближе. Он мог ясно видеть. Это не кровь бежала вниз по стене, это была пыль, струйки мелкой пыли просачивались вокруг панелей.

— Трон побери меня, старого дурака, — пробормотал Дорден. Он обернулся к Леспу и ударил его по руке. — И тебя, молодого.

— Это выглядело, как кровь, — печально сказал Лесп.

Это было, на самом деле, так.

— Дай мне десять миллиграмм аксотинида и помолчи, — ответил Дорден.

Он пошел назад в полевую станцию, обеспокоенный тем, что его пульс все еще скачет.

Койка Крийд была пуста.

— Где она? — спросил он, осматриваясь. — Она только что была здесь. Где она? — На соседней койке Твензет пожал плечами. — Она просто встала и ушла. Я говорил ей, что не надо. Она сказала...

— Что она сказала, солдат?

— Без понятия, — ответил Твензет.

— Что она сказала? — прорычал Дорден.

Глаза Твензета расширились. — Я… я думаю, что она сказала что-то вроде «Он зовет меня». Я думал, что она имеет в виду своего мальчика.

Дорден ни на мгновение не поверил в это. Он поспешил назад в зал. — Тона! — крикнул он.

— Тона!

VI

Ладд начал спешить сразу, как только услышал раздраженные голоса впереди. Послышался треск выстрелов, и он сорвался на бег.

Он ворвался в казарменный зал, в центр беспорядка. Со всех сторон кричали солдаты, пятились, размахивали руками. Вес Маггс стоял со своей лазерной винтовкой в центре комнаты. Его трясло, его глаза были расширены, его зубы стучали. Жженые дыры в настенных панелях перед ним указывали на то, куда попали выстрелы.

— Дай мне пушку, Вес, — спокойно сказал Варл, двигаясь по кругу, чтобы встать перед Маггсом, с протянутыми руками.

— Она была прямо здесь! Прямо здесь! Вы все видели ее, разве не так?

— Отдай мне фесову пушку, Вес! — приказал Варл.

— Она была прямо здесь! — закричал Маггс. — Прямо передо мной! Я должен был попасть в нее!

— Достаточно, — сказал Ладд. Никто не обратил на него никакого внимания.

— Я сказал, достаточно! — заорал Ладд.

— Отдай мне пушку! — повторил Варл, смотря на Маггса.

— Назад, сержант, — сказал Ладд, пытаясь встать между ними.

— С дороги, — предупредил его Варл.

— Это так не работает, — ответил Ладд.

— Она была прямо здесь! — настаивал Маггс, хриплым от напряжения голосом.

Варл прыгнул к Маггсу.

— Нет! — крикнул Ладд.

Варл схватил оружие Маггса, и они сцепились. Аугметическая сила Варла заставила дуло подняться вверх. Залп выстрелов полетел в потолок.

Нахум Ладд не был ни особенно большим, ни особенно сильным, но Комиссариат хорошо обучил его методам самозащиты и обезоруживания. Обучение взяло верх.

Он прыгнул вперед, выбив ноги Варла из-под него. В тот же самый момент, он схватил оружие Маггса левой рукой, и ударил Маггса в горло правой. Варл рухнул на спину слева от Ладда, а Маггс упал, задыхаясь, справа. Ладд остался стоять между ними, с лазерной винтовкой Маггса в руке. Он ловко повернул ее и навел на Маггса.

— Лежать, фес тебя! — проинструктировал он.

— Я не сделал ничего...

— Лежать! Варл, даже не думай продолжить это.

— Эй, — сказал Варл, вставая, с поднятыми руками. — Я просто пытался помочь. — Он смотрел на Ладд, впечатленный. — Это была классная импровизация, Ладд.

— Комиссар Ладд.

Варл кивнул, ухмыляясь. — Фесово классная, да? — Он огляделся.

Призраки вокруг них начали хлопать и ликовать.

— Спасибо, но заткнись, — сказал Ладд. — Мелир, Гаронд. Заберите остальное оружие у Маггса и поставьте его на ноги.

— Она была прямо здесь! — протестовал Маггс, когда двое Призраков подняли его и забрали его боевой нож и пистолет. — Я просто пытался защитить всех нас!

— От чего? — спросил Ладд.

— Старая дама! Старая дама! — мучительно закричал Маггс.

Вооруженный отряд ворвался в казарменный зал позади них, ведомый Колеа. Они водили своим оружием.

— Доложили о выстрелах, — прогремел Колеа, смотря на Ладда и остальных из-за мушки своего карабина. — У нас контакт?

— Ложная тревога, майор, — сказал Ладд. — Всего лишь маленький бытовой инцидент. — Колеа опустил свое оружие и щелкнул микробусину. — Колеа всем постам. Отставить, отставить. Ложная тревога.

Он снова посмотрел на Ладда. — Что случилось?

— Ничего, с чем я бы не справился, — сказал Ладд. — Мы можем найти место, где сможем обезопасить Маггса на время?

Колеа нахмурился. — Имеешь в виду, запереть?

Ладд кивнул.

— Он под арестом?

— Я думаю, что безопаснее сказать, что да, — сказал Ладд.

Колеа присвистнул.

— Я только пытался защитить нас всех, — сказал Маггс, уже спокойнее и тише. — Ты видел ее, разве нет, Гол?

— О чем это он? — спросил Колеа.

— Фес его знает, — ответил Варл.

VII

Он не мог заснуть, воздух был так тих. Пока он лежал на своей скатке, он чувствовал себя так, как будто задыхался. Он встал и бесцельно пошел.

Это была ложь.

Совсем бесцельно.

Скрежет под полом знал, что он лгал.

Баскевиль лениво брел по нижним уровням дома, кивая группам часовых и наблюдательным позициям, пока шел, останавливаясь, чтобы обменяться несколькими словами.

Все время он мог слышать скольжение под землей, пятнистая, скользкая, спинномозговая тварь двигалась сквозь скалу под ним, следовала за ним, следовала за ним.

Нет, не следовала, вела.

Баскевиль шел дальше, вниз по лестнице, мимо фонарей, которые разгорались и затухали, разгорались и затухали, совпадая по времени со скрытым царапающим звуком, там внизу.

Он дошел до входной дыры в стене, которая вела в новую секцию. Настенные панели, которые были сорваны, исчезли на дрова. Трое солдат охраняли вход: Карск, Гансфелд и Меррт.

— Тихая ночь, сэр? — спросил Гансфелд.

— Так себе.

— Мы слышали, что только что что-то было, в одном из казарменных залов, — сказал Карск.

— Не о чем беспокоиться.

— Мы подумали, что началось еще одно нападение.

— Нет, — сказал Баскевиль. — Можете расслабиться. Но не слишком. Ничего страшного, если я пройду? — Гансфелд сделал жест, как швейцар. — Прошу вас, сэр.

Баскевиль улыбнулся, и вошел через дыру в янтарный свет новой секции. Он немного прошел, когда услышал голос, зовущий его сзади. Рядовой Меррт шел за ним по туннелю.

— Что такое, Меррт?

— Я только гн… гн… гн… кое-что хотел спросить, сэр, — сказал Меррт. Он выглядел смущенным.

— Ладно.

Меррт протянул свое оружие. — Что, вам кажется, тут написано, сэр? — Баскевиль пристально посмотрел на оружие. — Тут написано… я думаю… э, «034TH». — Меррт кивнул. — Точно. Гн… гн… гн… спасибо, сэр.

— Это все?

— Да, сэр.

— Тогда, иди.

Меррт подождал, пока Баскевиль не скрылся из виду, а затем снова посмотрел на свою винтовку. 034TH. То же самое сказал Гансфелд, когда Меррт спросил его. Гансфелд выглядел озадаченным вопросом, как и Баскевиль.

Проблема была в том, что они ошибались. Меррт понимал это, потому что он тоже видел 034TH очень долгое время.

Но чем больше он изучал серийный номер, тем больше он был убежден, что он все время был прав.

Тут было написано СМЕРТЬ (DEATH). Определенно, безусловно написано СМЕРТЬ.

Оно скользило под ним, так близко к поверхности, что казалось, что некоторые коричневые глянцевые панели слегка приподнимаются и опускаются на место, когда оно их минует. Он мог слышать его царапание и скрежет, влажное мясо и кость на камне.

— Ладно, — прошептал он. — Я сделаю это.

Царапание стихло.

Баскевиль вошел в библиотеку. Он шел вдоль стеллажей, пока не остановился напротив книги. Она была переплетена в черную кожу, мягкую и блестящую, с серебряной эмблемой на корешке – червь с длинным сегментированным телом, свернувшийся в круг, его зубы сжимали кончик хвоста, образуя кольцо.

Он потянулся, чтобы прикоснуться. Его пальцы дрожали.

Он взял книгу с полки.

VIII

— Что вы имеете в виду, говоря, что не знаете, где она? — спросил Далин.

— Она просто ушла, — сказала Керт. — Мы ее ищем. — Далин обернулся к Каллво.

— С ней все будет в порядке, — сказал Каллво. — Она сильная.

Далин повернулся и пошел туда, где у двери стоял Мерин.

— Прошу разрешения помочь в поиске Сержанта Крийд, сэр, — сказал он.

— Две огневые команды, со мной, — крикнул Мерин через плечо. — Давайте побыстрее. — Он снова повернулся к Далину. — Мы поможем тебе в поисках, адъютант, — сказал он.

IX

— Значит, это правда, Воун? — протрещал голос Вон Войтца по плохой связи.

— Роун, сэр. Да, это правда.

Статика шипела и жужжала. — Я теряю вас, генерал, — сказал Роун, подвигая микрофон ближе.

— Я сказал, что это чертовски досадно, Роун. Он был хорошим человеком, одним из лучших. Я знал Ибрама годы. Отличный, отличный офицер. Я буду скучать по нему. Как вы справляетесь?

— Обстановка не очень хорошая. Нам нужна немедленная помощь. В основном боеприпасы, но и подкрепления будут очень приветствоваться.

— Они идут, Роун, — произнес голос по связи. — Держитесь. Я попробую организовать груз боеприпасов для вас.

— Сэр, я отправил вам подробности. Требования к боеприпасам, плюс план для сброса груза. — Статика завыла и завизжала на мгновение. — ... передо мной.

— Повторите, Эликон?

— Я сказал, ваш запрос прямо передо мной, Роун. Выглядит выполнимо. Вы уверены насчет места сброса?

— Подтверждаю, сэр.

— И вы еще хотите эвакуацию?

— Да, сэр. Если вы прочли мое коммюнике, вы поймете почему.

Роун ждал. Вокс журчал и шипел, как неразорвавшаяся граната. Индикаторы силы сигнала продолжали падать до нуля.

— Слышали меня, Дерево Нала? Дерево Нала?

— Здесь, сэр.

— Я сказал, я просмотрю его и попытаюсь что-нибудь сделать. Я не хочу оставлять парней Гаунта на растерзание. Ожидайте сигнал от меня примерно на рассвете.

— Спасибо, сэр.

— Эк’кхах.

Роун замер. — Эликон, Эликон повторите? Эликон, Эликон, это Дерево Нала, это Дерево Нала. — Вокс забормотал, испуская резкий увеличивающийся вой, который заставил Роуна вздрогнуть и сорвать гарнитуру. Сигнал продолжил литься из динамиков.

— ...эк’раках кох’зет магир шетт гохрр! Гоххр! ГООООХХХХРРРРР! ЭК’ХЕТТ ФФ’ТЕХ ГООООХХРРРР АНАРХ!

Связь замолчала, холодная и мертвая, как скала.

— Белтайн! — крикнул Роун, вскакивая на ноги. — Что это был за фес? — В пятидесяти метрах в главном зале, Белтайн упорно нянчился со своим передатчиком вокса, с одним наушником, прижатым к уху.

— Вмешательство на канал, сэр! — крикнул он в ответ. — Я пытаюсь восстановить сигнал с Эликона! — Рервал наклонился к Белтайну. — Попробуй частоту 3:33...

— Спасибо тебе, и так!

— Это звучало похоже...

— Я знаю, на что это было фесово похоже, Рервал! — резко бросил Белтайн.

Рервал побледнел. — Как думаешь… если мы можем слышать их… они нас тоже могут слышать? — Белтайн не слушал его. Он вращал круговую шкалу и переключил два переключателя. — Думаю, что поймал… думаю, что снова поймал. Чистый сигнал. Подстраиваю. — Внезапно, Белтайн откинулся от своего передатчика. — Фес, — сказал он.

— Бел? — спросил Рервал.

Белтайн дал ему свою гарнитуру. Рервал прижал наушник к уху.

Он услышал голос, отдаленный, но совершенно разборчивый. Он говорил, — Мы последние остались в живых? Да? Кто-нибудь, пожалуйста? Здесь кто-нибудь есть? Мы последние остались в живых? — Рервала начало трясти. — Бел, — сказал он. — Это твой голос.

— Я знаю, — сказал Белтайн.

X

Длинный путь назад в главный зал казался долгим. Харк хотел лечь. А еще больше он хотел болеутоляющие. А еще больше он хотел спать. Он хромал по коридору в центре дома на южной стороне. Индивидуальные огневые пункты формировали ряд окон, выходящих на проход. Он сел на огневую ступень под одним из них, осторожно, чтобы не упасть назад. Смещаясь, он умудрился посмотреть наружу в темноту. Было уже хорошо за полночь, по местному времени. Ночь была практически тихой и очень ясной. Он мог видеть черные стены прохода на фоне насыщенного красного-коричневого неба, и маленькую, жуткую луну, висящую над ними. Лунный свет освещал нижние покатые части дома и заставлял пыль за воротами сиять, как снежное поле. Он смотрел, как ветер гоняет зефиры пыли по сияющим дюнам.

Он услышал приближающиеся шаги.

Он снова вытащил пистолет, притворяясь, что снова заряжает его.

Кто-то прошел мимо него, пошевелив воздух. Он поднял взгляд, но вокруг никого не было. Харк напрягся. Воздух, внезапно, стал очень холодным. Боль в его спине вспыхнула, и он осознал, что совершенно не способен встать. Он отчетливо услышал звук Танитской волынки. Страх пронзил его.

Тона Крийд появилась, шлепая босыми ногами. Она выглядела так, как будто шла во сне.

— Тона?

Она слегка повернула голову, но казалось, что она не узнала его.

— Тона, ты можешь мне помочь?

Она продолжала идти, ее ноги производили легкие, шлепающие звуки на коричневом глянцевом полу.

— Сержант Крийд, пожалуйста, — громко проворчал он. — Я не могу встать, а здесь что-то очень неправильное, что-то ужасное.

Она остановилась и обернулась к Харку.

— Он здесь, — сказала она. — Он здесь.

— Кто?

— Кафф, — сказала она. — Смотрите.

Она сделала жест перед собой. Дальше по коридору, в темноте, появился свет. Он был крошечным поначалу, но затем он стал ярче, пока не превратился в извивающуюся, дрожащую, мерцающую змею из интенсивной губительной яркости. Он танцевал и трещал. Харк почувствовал, как поднялись волосы на его шее, и почуял запах озона.

Он понял, чем это было: причудливый электрический разряд, огни святого Эльма.

— Тона, назад, — сказал он, пытаясь встать, но его ноги были слишком слабыми. — Тона Крийд, назад, сейчас же!

— Смотрите, — сказала она, улыбаясь.

Свет больше не был светом. Он был фигурой, человеческой фигурой, излучающей свет изнутри. Тона начала плакать. Слезы катились по ее худым щекам.

— Кафф, — всхлипнула она.

— Это не Каффран! — закричал Харк. Он пытался передернуть затвор своего болт-пистолета. Его заклинило. Он боролся с затвором, дергая его туда-сюда.

— Тона!

Фигура медленно повернулась к ним. Она была высокой. Ее одежда была порвана и пропитана кровью. Она была точно мертва, тотчас увидел Харк. Кровь засохла у нее на лице и заляпала короткие, светлые волосы.

Это был Ибрам Гаунт.

Крийд закричала от боли и неверия. Она, шатаясь, пошла вперед и ударила Гаунта в грудь кулаками.

— Ты мертв! Ты мертв! — выла она, ударяя его. — Где Кафф? Ты мертв! Ты фесово мертв!

Окровавленная фигура вытянула руки, чтобы обнять ее. Он в ужасе отшатнулась.

Харк, в конце концов, очистил свое оружие. Он снова овладел ногами и поднялся, делая шаг вперед.

— Он мертв! — заорала Крийд.

— Я знаю, — сказал Харк. Он схватил ее за руку и оттащил за себя. Она не сопротивлялась. Он посмотрел на фигуру и поднял пистолет.

— Я не знаю, что ты, — сказал он. — Я знаю, что ты хочешь, чтобы мы думали, кто ты. Оставь нас в покое.

Фигура открыла рот, как будто собираясь ответить, но рот не прекратил открываться. Челюсти раскрывались шире и шире в адском, беззвучном крике, а губительный свет сиял из глотки. Кожа, окровавленные губы, отодвинулись от расширяющейся глотки, обнажая зубы, обнажая череп.

Плоть и мясо отодвигались назад, как съедаемая кислотой ткань, оголяя лицо, череп, горло до мускулов и сухожилий, затем до голой кости. Одежда сгнила за долю секунды, превратившись в пыль, раздев скелет пока только он не остался стоять перед ними.

Его рот все еще был широко открыт в беззвучном, бесконечном крике. Его руки все еще были протянуты, последние комки жидкой плоти и лоскуты одежды падали с них.

Тогда, и только тогда, он громко заорал. Звук сотряс их органы и ободрал их разумы. Это был звук, который никто из них никогда не забудет.

Харк уронил пистолет и обхватил Крийд руками, чтобы защитить ее своим массивным телом.

Кричащий скелет взорвался.

Они почувствовали, как в них врезалась ударная волна. Они чувствовали пыль и жареные кости и, самое худшее из всего, одеколон Гаунта. Все фонари на стенах взорвались и свет потух.

Харк отпустил Крийд. Они моргали в темноте. Они услышали шаги, бегущие к ним по дому.

— Что это был за фес? — выдохнул Харк.

Снаружи, небо осветилось. Громкие бухающие звуки отдались эхом в проходе, звук безграничной ярости воинственного бога. Харк дотащился до ближайшего окна-щели и посмотрел наружу. Бомбардировка осветила небо по ту сторону прохода, делая из него дрожащий силуэт, вспышка за вспышкой.

— Что это был за фес? — спросила его Крийд.

— Я не знаю, — тихо ответил Харк, смотря, как гигантские вспышки света пожирают тьму. — Но я думаю, что это наш конец.