Том 11

К. МАРКС АВСТРИЯ И ВОЙНА

На другой странице мы печатаем отчет одного австрийского офицера о недавней инспекционной поездке императора Франца-Иосифа в армию, расположенную в Галиции. События, описываемые автором в связи с этой поездкой, и его замечания о дислокации имперских войск подтверждают ранее высказанное нами мнение, что, проводя в прошлом году подготовку к войне, Австрия вовсе не разыгрывала комедии, рассчитанной на обман западных держав. Она, безусловно, не могла пойти на такие жертвы лишь для того, чтобы пустить пыль в глаза всему миру[266].

Это верно, что только крайняя необходимость побудила Австрию вооружиться против России; и до тех пор, пока можно было тянуть время, она цеплялась за малейшую надежду на сохранение мира, которую ей в качестве приманки предлагала русская дипломатия. Но, наконец, ее терпение истощилось, и С.-Петербург с удивлением, граничащим со страхом, узнал, что австрийские войска подтягиваются к галицийской границе. Это произошло в то время, когда русские не допускали еще даже мысли о подобных военных мерах со стороны Австрии и когда исключалась всякая возможность такой же быстрой концентрации русской армии соответствующей численности на границе с Галицией. Поэтому пришлось снова прибегнуть к дипломатическому искусству. Нет необходимости повторять, каким образом и с какими результатами это было сделано. Огромная австрийская армия, недавно еще сконцентрированная на галицийской границе, была вдруг расформирована[267], и опасения русских относительно этого района частично рассеялись. Мы

говорим частично, потому что концентрации австрийской армии сопутствовали два важных обстоятельства, с которыми приходится считаться и после ее расформирования. Речь идет об укреплениях и железных дорогах, заново сооруженных, отремонтированных или достроенных во время пребывания армии в Галиции.

В то время как во всех других частях империи правительство обычно передавало постройку железных дорог частным предпринимателям, а на западную железную дорогу, которая должна была связать Вену с Мюнхеном, вообще не обращало никакого внимания, барон Хесс, главнокомандующий войсками в Галиции, использовал тысячи солдат на строительстве железнодорожной линии, которая, как бы велико ни было ее стратегическое значение, имеет, во всяком случае в настоящее время, весьма сомнительную ценность с коммерческой точки зрения. Проект строительства этой линии при иных условиях, вероятно, пролежал бы под сукном у инженеров частных компаний еще лет тридцать. Россия крайне недовольна строительством этих железных дорог, используя которые Австрия может теперь вновь сконцентрировать только что расформированную армию менее чем за одну пятую времени, необходимого России для концентрации такой же армии. Всякий, кто возьмет на себя труд познакомиться со статистическими данными о железнодорожном транспорте Австрии и сравнит то, что было сделано в чисто политических целях на востоке, с тем, какое незначительное внимание уделялось коммерческим интересам на западе, безусловно усомнится в том, что эти железнодорожные линии в Галиции были сооружены столь поспешно только для того, чтобы обмануть мир. Совершенно очевидно, что для этой цели гораздо более важное значение имело бы быстрое завершение строительства западных линий, соединяющих Австрию с Баварией.

Наше мнение в еще большей степени подтверждается усовершенствованиями старых и строительством новых укреплений, недавно осуществленным в восточных провинциях Австрии. Если строительство железных дорог может объясняться как стратегическими, так и другими соображениями, то сооружение и завершение системы укреплений и вызванные этими работами непроизводительные расходы могут быть объяснены только теми целями, которым они непосредственно служат. Сказанное нами относительно соотношения размеров железнодорожного строительства на востоке и западе Австрии в еще большей степени применимо к строительству укреплений. Из тридцати шести крепостей Австрийской империи семь входят непосредственно и девять косвенно в восточную линию обороны, и большинство их, как например, Краков, Перемышль и Залещики, лишь недавно было в должной мере усовершенствовано. Краков и Перемышль вместе со Львовом, который в силу своего расположения не может быть превращен в мощную крепость, господствуют над дорогой, ведущей к Варшаве. Залещики находятся на крайнем востоке Галиции, напротив важной русской крепости Хотин. Краков был превращен в первоклассную крепость, и все его укрепления, так же как и другие укрепления в Галиции, полностью подготовлены к войне. Когда-то в австрийской армии было принято назначать комендантами крепостей старых, одряхлевших генералов, что рассматривалось как своего рода почетная отставка, а служба в таких крепостях считалась чем-то вроде ссылки для офицеров, попавших в немилость при дворе. Но сейчас командование крепостями на востоке и северо-востоке повсюду поручено действительно способным людям, заслуженным генералам и видным офицерам штаба. Краков находится под командованием генерала Вольтера, Перемышль — генерал-майора Эбнера, Залещики — под командованием генерал-майора Глезера, в Карлсбурге в Трансильвании командует генерал Зедльмайер, а в Ольмюце на северо-западном фланге — генерал фон Бём. В то же время на западе дело обстоит совсем иначе; там вещи и люди — это старые развалины, которым спокойно предоставляют и дальше разваливаться. Но как изменилась бы эта картина, если бы западные державы поставили под сомнение, пусть даже на словах, искренность политики Австрии! С какой поспешностью принялись бы австрийские власти за восстановление Линца и его 40 максимилиановых башен, Линца, который сейчас даже не считается крепостью, и Зальцбурга, который когда-то был первоклассной твердыней! Что же мы видим вместо этого? Полное бездействие и отсутствие каких-либо военных приготовлений. Даже солдаты, возвращающиеся с востока, где они надеялись завоевать лавры победы, по мере приближения к баварской границе теряют свой боевой дух.

Таковы факты, которые говорят сами за себя; остается выяснить лишь один вопрос, а именно: кто помешал проведению политики Австрии, и по чьей вине страна оказалась обремененной огромным дополнительным национальным долгом, не добившись никаких непосредственных выгод ни для себя, ни для своих предполагаемых союзников? Нам известно, что в Вене распространено мнение, разделяемое повсюду в Германии, согласно которому Австрия отказалась от участия в войне, опасаясь создать себе второго противника в лице Пруссии, а также потому, что война, предпринятая без помощи Германии, не давала никакой гарантии быстрого ее окончания, а этого требовало особое положение империи. Мы, однако, твердо придерживаемся противоположной точки зрения. Мы считаем, что если бы Австрия смело напала на русскую армию, Пруссия и остальная Германия, пусть медленно и неохотно, были бы вынуждены последовать ее примеру.

Кого же следует считать ответственным за нынешнюю политику Австрии? Англию, руководимую блестящим лицемером и хвастливым болтуном лордом Пальмерстоном. Чтобы доказать это предположение, нам придется оставить военный лагерь и углубиться в дипломатический лабиринт. 23 июля г-н Дизраэли спросил лорда Джона Рассела, на чем основано его заявление, что «одной из главных причин крымской экспедиции явился отказ Австрии перейти реку Прут». Лорд Джон не мог вспомнить, вернее он сказал, что таким «основанием служат для него воспоминания общего характера». Тогда г-н Дизраэли задал тот же вопрос лорду Пальмерстону, который

«не пожелал отвечать на подобные вопросы, касающиеся отдельных моментов, выхваченных из длительных переговоров между правительством ее величества и правительством одного из монархов, который в известной степени является союзником ее величества. О себе же он мог лишь сказать, что всегда считал Крым местом, где можно нанести наиболее чувствительный удар господству России на Черном море; и даже если бы других причин не существовало, это соображение было, по его мнению, достаточным основанием для экспедиции». «Я считал», — заявил он, — «что экспедиция в Крым является наилучшим шагом».

Так мы узнали от лорда Пальмерстона, что идея крымской кампании родилась не у Австрии, не у Бонапарта, а у него самого. 26 июня лорд Линдхёрст, яростно обрушившись на Австрию, заявил, что

«в начале июня Австрия приняла решение потребовать от России эвакуации Дунайских княжеств. Требование было сформулировано в весьма резких выражениях, в нем содержалось нечто вроде намека на то, что если оно не будет выполнено, Австрия прибегнет к силе оружия, чтобы добиться этого».

Сделав несколько замечаний исторического характера, благородный лорд продолжал:

«Совершила ли тогда Австрия действительно какое-нибудь нападение на Россию? Попыталась ли она ввести войска в Дунайские княжества? Отнюдь нет. Она воздерживалась от каких-либо действий в течение нескольких недель, вплоть до того момента, когда осада Силистрии была снята и русская армия начала отступать, и когда сама Россия заявила о своем намерении через некоторое время эвакуировать княжества и отвести войска за Прут».

Таким образом, лорд Линдхёрст упрекает Австрию в том, что она говорит одно, а делает другое. После него с речью выступил лорд Кларендон. Его речь дает нам некоторое представление о тех причинах, которые превратили Австрию мая и июня в Австрию июля и августа. Он говорит, что

«когда Австрия взяла на себя последовательно ряд обязательств по отношению к Англии и Франции и провела широкую и дорогостоящую подготовку к войне; когда она, далее, настойчиво предлагала, чтобы Франция и Англия направили военных представителей в штаб-квартиру генерала Хесса, Австрия несомненно намеревалась вступить в войну и рассчитывала на нее. Но она рассчитывала также, что задолго до наступления благоприятного для начала военных действий сезона союзные армии добьются решающих побед в Крыму, что они высвободят свои силы и смогут предпринять другие операции во взаимодействии с ее собственными войсками. К сожалению, этого не случилось, и объяви Австрия по нашей просьбе войну, ей пришлось бы, вероятно, вести ее одной».

Таким образом, разъяснение, данное лордом Джоном Расселом, находится в прямом противоречии с заявлением лорда Кларендона. По утверждению лорда Джона, экспедиция была послана в Крым потому, что Австрия отказалась перейти реку Прут, то есть выступить против России. А лорд Кларендон говорит, что Австрия не могла выступить против России из-за крымской экспедиции.

Будет полезно также обратиться к заявлению лорда Элленборо, которое никем не оспаривалось:

«Еще до того, как экспедиция была отправлена в Крым, Австрия предложила обсудить с союзными державами вопрос о будущих военных операциях. Однако союзники, действуя в соответствии с заранее принятыми решениями, отправили экспедицию, и тогда Австрия сразу же заявила, что она не может воевать против русских одна и что крымская экспедиция вынуждает ее изменить свой образ действий. В последующий период, как раз в начале работы Венской конференции, когда было особенно важно, чтобы Австрия действовала вместе с нами, — вы в это время, все еще занятые исключительно мыслью о том, как обеспечить успех ваших операций в Крыму, отвели с территории, непосредственно граничащей с Австрией, 50000 боеспособных турецких войск и тем самым лишили Австрию единственной поддержки, на которую она могла рассчитывать в случае военной кампании против России. Из этого, а также из заявлений графа ясно видно, милорды, что именно наша неразумная крымская экспедиция парализовала политику Австрии и поставила Австрию в такое трудное положение, что ей немедленно пришлось отказаться от линии поведения, которая обеспечивала ее честь, достоинство и интересы. Еще до того, как экспедиция была отправлена в Крым, я взял на себя смелость обратить внимание правительства на неизбежные последствия этого шага. Я указал правительству на то, какое влияние эта экспедиция окажет на политику Австрии».

Совет лорда Элленборо не был принят во внимание. Пальмерстон отправил экспедицию в Севастополь в тот самый момент, когда стало ясно, что эта экспедиция вынудит Австрию отказаться от начала военных действий против России. Дело выглядит так, будто Пальмерстон собирался оказать помощь злейшему врагу Англии, будто он намеренно поставил Австрию в ее теперешнее двусмысленное положение в Дунайских княжествах, отдал в руки русской дипломатии и толкнул ее ближе к той пропасти, которая неминуемо должна перед ней разверзнуться. Предпринимая эти действия, как и многие другие шаги за время своей долгой и бесславной карьеры, Пальмерстон, хотел он того или нет, великолепно сыграл на руку лишь одной России.

Написано К. Марксом в конце августа 1855 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4493, 13 сентября 1855 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые