Том 11

Ф. ЭНГЕЛЬС ВОЙНА, НАВИСШАЯ НАД ЕВРОПОЙ[68]

Пройдет еще несколько недель, и, если только в Вене в самое ближайшее время не будет заключен мир, во что сейчас в Европе никто, кажется, не верит, мы явимся свидетелями того, как на этом континенте начнется война, по сравнению с которой крымская кампания будет играть ту незначительную роль, которую ей и надлежало бы играть в войне между тремя наиболее могущественными нациями земного шара. До сих пор независимые друг от друга военные действия на Черном и на Балтийском морях окажутся связанными линией фронта, простирающейся через весь континент, который разделяет эти два огромных внутренних моря; и армии, численность которых соответствует безграничным просторам сарматской равнины, будут бороться за господство над нею. Тогда и только тогда можно будет сказать, что война стала действительно европейской.

Что касается крымской кампании, то нам остается дать только краткие дополнительные пояснения. Мы так часто и так подробно описывали ее характер и говорили о ее возможном исходе, что нам остается лишь привести несколько новых фактов, подтверждающих выдвинутые нами положения. Неделю тому назад мы писали [См. настоящий том, стр. 50. Ред.], что эта кампания превратилась в состязание по подтягиванию подкреплений и что русские, вероятно, выйдут из него победителями. Вряд ли приходится сейчас сомневаться в том, что к тому времени, когда погода позволит начать длительные военные операции по заранее согласованному плану, у русских на полуострове будет 120000—150000 человек, которым союзники, сделав нечеловеческие усилия, возможно, смогут противопоставить 90000 человек. Предположим даже, что и у Франции, и у Англии имеется достаточно войск для отправки в Крым, но где они возьмут для них транспортные средства, если три парохода из каждых четырех, посылаемых в Черное море, под всевозможными предлогами оставляются там? Англия уже полностью дезорганизовала свои трансатлантические пароходные линии и в настоящее время больше всего нуждается в океанских пароходах, но взять их неоткуда. Единственное, что могло бы спасти союзников, это своевременное прибытие в Крым австрийского корпуса примерно в 30000 человек, который был бы погружен на корабли в устье Дуная. Без такого подкрепления ни пьемонтский и неаполитанский корпуса, ни небольшие англо-французские пополнения, ни армия Омер-паши не смогут оказать им сколько-нибудь существенной помощи.

Теперь посмотрим, какая часть вооруженных сил Англии и Франции уже действует в Крыму. Мы будем говорить лишь о пехоте, поскольку соотношение, в котором кавалерия и артиллерия придаются таким экспедиционным армиям, настолько непостоянно, что об их численности невозможно сделать никаких определенных выводов. Кроме того, степень участия в войне всей кадровой армии страны всегда определяется тем, насколько втянута в войну пехота. О Турции мы говорить не будем, потому что участвующая в военных действиях армия Омер-паши является ее последней и единственной армией. То, что осталось у нее в Азии, не представляет собой армии; это просто-напросто какой-то сброд.

У Англии имеется всего 99 полков, или 106 пехотных батальонов, из коих по меньшей мере 35 батальонов несут службу в колониях. Из остальных — около 40 батальонов вошли в состав первых пяти дивизий, посланных в Крым, и по меньшей мере восемь батальонов были направлены туда позже в качестве подкреплений. Остается примерно 23 батальона, из которых вряд ли даже один можно было бы выделить. Поэтому последние военные мероприятия Англии фактически являются открытым признанием того, что ее кадры мирного времени полностью исчерпаны. Чтобы исправить упущения, прибегают к различным уловкам. Милиции, насчитывающей примерно 50000 человек, разрешается добровольно зачисляться на службу за пределами Англии. Ее собираются направить в Гибралтар, на Мальту и Корфу, чтобы высвободить около двенадцати батальонов, несущих службу в колониях, для отправки их в Крым. Принято решение о создании иностранного легиона; но увы, иностранцы не желают, видимо, завербовываться в армию, где им угрожают телесные наказания. Наконец, 13 февраля был издан приказ о формировании вторых батальонов в 93-х полках — 43 батальона по 1000 человек и 50 батальонов по 1200 человек в каждом. Это даст дополнительно 103000 человек и, кроме того, примерно 17000 человек для кавалерии и артиллерии. Но ни один солдат из этих 120000 еще не завербован; а кто будет обучать их и командовать ими? Изумительная организация британской армии и общее руководство ею привели к тому, что так или иначе почти вся ее пехота, за исключением лишь запасных рот и нескольких запасных батальонов — и не только солдаты, но и офицерский состав, — находятся в Крыму и в колониях. Генералов, полковников и майоров на половинном жалованье числится, правда, более чем достаточно в списках армии, и они могут быть использованы для этих новых воинских формирований. Но, насколько нам известно, на половинном жалованье совсем нет или почти нет капитанов, а лейтенантов, прапорщиков и унтер-офицеров, прошедших нужную подготовку, и вовсе не найти. Сырого материала много, но неподготовленные офицеры не могут обучать неподготовленных новобранцев; костяком же всякой армии, как известно, являются старые, опытные и закаленные унтер-офицеры. К тому же, по мнению такого авторитета, как сэр У. Нейпир, требуется не менее трех лет, чтобы превратить всякий сброд старой Англии в то, что Джон Буль называет «лучшими солдатами мира» и «цветом Англии». Л если так обстоит дело, когда под рукой имеются готовые офицерские кадры, то сколько же потребуется времени, чтобы без младших офицеров или унтер-офицеров сделать героев из 120000 солдат, которых еще надо найти? Мы можем считать, что все вооруженные силы Англии до такой степени увязли в этой войне, что в течение ближайшего года английское правительство сможет противопоставить неприятелю в лучшем случае лишь «маленький героический отряд» в 40000—50000 человек. Увеличивать это число можно было бы только на очень короткое время, существенно дезорганизуя при этом всю подготовку будущих подкреплений.

Франция при наличии большей армии и более совершенной организации использует для военных действий значительно меньшую часть своих войск. У нее имеется 100 линейных пехотных полков, 3 полка зуавов и 2 иностранных легиона, по 3 батальона в каждом; кроме того, она имеет 20 стрелковых батальонов и 6 африканских батальонов — всего 341 батальон. Из этих 341 батальона 100, то есть по одному на каждый линейный полк, считаются запасными батальонами, куда прибывают и где обучаются новобранцы; только первые два батальона используются для участия в боевых действиях, а запасный батальон готовит пополнения для поддержания их полного численного состава. Таким образом, из общего числа батальонов следует сразу же исключить 100. Если затем эти запасные батальоны будут использованы в качестве ядра для формирования третьего полевого батальона, как это не раз имело место при Наполеоне, то это может быть сделано путем включения в них увеличенного числа новобранцев, и к тому же потребуется некоторое время, прежде чем их можно будет использовать в бою. Следовательно, в настоящее время силы французской армии, которые могут быть использованы, не превышают 241 батальон. Из них не менее 25 нужны в Алжире. Четыре находятся в Риме. Девять пехотных дивизий, то есть примерно 80 батальонов, были посланы в Крым, Константинополь и Афины. Всего, круглым счетом, используется 110 батальонов, или почти половина всей имеющейся в мирное время пехоты Франции, не считая запасных батальонов. Мероприятия, проведенные во французской армии, заблаговременное создание запасных батальонов, призыв солдат, уволенных в отпуск в последний год службы, способность полностью провести ежегодный призыв, помимо чрезвычайных наборов, и, наконец, склонность французов к военной службе — все это дает правительству возможность в течение года удвоить численность своей пехоты. Принимая во внимание непрерывное вооружение, которое незаметно проводилось во Франции с середины 1853 г., создание 10–12 батальонов императорской гвардии, а также силы французской армии, собранные в соответствующих лагерях прошлой осенью, можно предположить, что численность пехоты, находящейся внутри страны, сейчас такая же, какой она была до того, как из Франции было отправлено 9 дивизий; если же учесть возможность сформирования третьих полевых батальонов на базе запасных батальонов, без особого нарушения их учебных функций, то ее можно считать даже большей. Однако, если мы определим численность пехоты, которую Франция будет иметь на своей собственной территории к концу марта, в 350000 человек, то эта цифра будет скорее преувеличенной, чем преуменьшенной. Вместе с кавалерией, артиллерией и т. д. такое количество пехоты, согласно существующей во Франции организации, соответствует армии примерно в 500000 человек. Из них по крайней мере 200000 должны будут остаться внутри страны в качестве кадрового состава для запасных батальонов, для поддержания порядка в стране, для обслуживания военных мастерских и госпиталей. Так что к 1 апреля Франция сможет начать кампанию с армией в 300000 человек, включающей примерно 200 пехотных батальонов. Но эти 200 батальонов ни в отношении своей организации и дисциплины, ни в отношении стойкости в бою не смогут сравниться с войсками, ранее посланными в Крым. В этих батальонах будет много молодых новобранцев, а многие батальоны будут специально сформированы в связи с войной. Воинские подразделения, в которых офицеры и солдаты не знают друг друга и поспешное формирование которых, предписанное свыше, закончилось лишь перед самым выступлением, во многом уступают тем старым воинским частям, в которых длительная совместная служба, перенесенные вместе опасности и ежедневное общение в течение многих лет создали тот esprit de corps [дух товарищества, спайку. Ред.], под сильным влиянием которого даже самые молодые новобранцы очень быстро вовлекаются в жизнь своей части. Поэтому следует признать, что восемьдесят батальонов, посланных в Крым, представляют гораздо более значительную часть французской армии, чем это может показаться, если исходить только из их численности. Если Англия бросила на войну почти до последнего человека всю лучшую часть своей армии, то Франция послала на Восток почти половину своих лучших войск.

Здесь нет необходимости повторять данные о русских вооруженных силах, ибо совсем недавно мы сообщали [См. настоящий том, стр. 10–13. Ред.] об их численности и распределении. Достаточно сказать, что из состава русской действующей армии, или армии, предназначаемой для операций на западной границе империи, пока что в военных действиях участвовали лишь 3-й, 4-й, 5-й и 6-й корпуса. Гвардия и гренадеры, а также и 1-й корпус еще не тронуты; 2-й корпус, кажется, послал около одной дивизии в Крым. Помимо этих войск сформированы или еще формируются восемь резервных корпусов, равных если не по численности, то по числу батальонов восьми корпусам действующей армии. Таким образом, Россия выставляет против Запада армию примерно в 750 батальонов, из которых, однако, 250, возможно, только еще формируются и никогда не будут полностью укомплектованы, а 200 других понесли тяжелые потери в двух кампаниях. Что касается резервов, то пятый и шестой батальоны каждого полка состоят преимущественно из старых солдат, если только был выполнен первоначальный план формирования; зато седьмой и восьмой батальоны наверняка сформированы из новобранцев и представляют собой весьма небоеспособные части, так как русские, несмотря на свою понятливость, очень медленно приучаются к военной службе. Кроме того, все резервные части плохо обеспечены офицерскими кадрами. Поэтому со стороны России сейчас в войне участвует примерно половина ее регулярной действующей армии. Вторая половина, еще не принимавшая участия в военных действиях, — гвардия, гренадеры, 1-й и 2-й корпуса, — представляет собой цвет армии, любимые войска императора, о боеспособности которых он особенно печется. Чего же добилась Россия, пустив в ход половину своей действующей армии? [При переводе данной статьи для «Neue Oder-Zeitung» Маркс заменил эту фразу следующей: «Только влиянием дипломатии на ведение войны Западом можно объяснить успехи, уже достигнутые Россией». Ред.] Она почти полностью уничтожила наступательную и оборонительную силу Турции; она вынудила Англию пожертвовать армией в 50000 человек и обессилила ее по меньшей мере на год; кроме того, она заставила Францию послать на войну такую же часть своей армии, какую послала она сама. И в то время как лучшие африканские полки Франции уже сражаются с врагом, elite [отборные войска. Ред.] русской армии еще не сделали ни одного выстрела.

Следовательно, пока что преимущество на стороне России, хотя ее войска, действовавшие в Европе, не могут похвастаться ни одним успехом, а наоборот, должны были сдавать позиции во всех серьезных сражениях и отказываться от всех своих начинаний. Но положение коренным образом изменится, как только в войну вступит Австрия. У Австрии имеется армия в 500000 человек, находящаяся в боевой готовности; кроме того, 100000 человек находятся в запасных частях и еще 120000 числятся в резерве; численность австрийской армии при помощи весьма небольшого экстренного набора может быть доведена до 850000 человек. Но мы будем считать, что она равна 600000 человек, включая запасные части и не учитывая резервистов, которые еще не призваны. Из этих 600000 человек 100000 находятся в запасных частях, около 70000 — в Италии и Других частях страны, которым Россия не угрожает. Остальные 430000 человек образуют несколько армий, расположенных на линии Богемия — Галиция — нижнее течение Дуная, что дает возможность в любом пункте сконцентрировать 150000 человек за весьма короткое время. Эта громадная армия сразу же создаст перевес против России, как только Австрия выступит против нее; ведь с тех пор, как вся бывшая русская Дунайская армия переброшена в Крым, австрийцы во всех отношениях превосходят русских и могут достаточно быстро подтянуть свои резервы к границе, несмотря на то, что сейчас русские их опередили. Остается лишь отметить, что по численности резервистов Австрия значительно уступает России и что с призывом 120000 резервистов дальнейшее увеличение армии должно будет происходить за счет свежего набора, а потому будет очень медленным. Следовательно, чем дольше австрийцы не объявляют войну, тем больше преимуществ дают они России. Нам говорят, что положение будет исправлено тем, что в Австрию вступит французская вспомогательная армия. Но путь от Дижона или Лиона до Кракова довольно длинный, п нужна очень хорошая организация, иначе французская армия может прибыть слишком поздно, если только реорганизованная австрийская армия в силу присущих ей боевых качеств не окажется достойным противником даже несколько превосходящих ее по численности русских.

Таким образом, Австрия является вершителем судеб. С тех пор, как она заняла позиции на своей восточной границе, она удерживала свое превосходство над русскими. Если же своевременный подход русских резервов на какое-то время лишит ее этого превосходства, то она может положиться на своих опытных генералов — единственных, кто, за исключением нескольких венгров, в последние годы проявил военный талант — и на свои хорошо организованные войска, большинство которых уже получило боевое крещение. Несколько умелых маневров, самый незначительный отход вынудят ее противника к такому распылению сил, которое обеспечит ей прекрасные шансы на успех. Говоря военным — языком, как только Австрия введет свои армии в действие, Россия вынуждена будет полностью перейти к обороне.

Следует остановиться еще на одном моменте. Если Франция увеличит свою армию внутри страны до 500000, а Австрия всю свою армию до 800000, то каждая из этих стран сможет призвать под ружье в течение года по меньшей мере еще 250000 человек. С другой стороны, царь, если он когда-нибудь закончит комплектование седьмых и восьмых батальонов своих пехотных полков, увеличив тем самым численность действующей армии, скажем, до 900000 человек, — сделает почти все, что возможно для обороны. Говорят, что проведение последнего рекрутского набора повсюду встретило значительные трудности; пришлось понизить установленную норму роста и прибегнуть к другим мерам, чтобы набрать требуемое количество людей. Приказ царя о призыве в армию всего мужского населения Южной России, не дав существенного увеличения численности армии, является открытым признанием невозможности проведения в дальнейшем регулярных рекрутских наборов. К такой мере, да и то всего лишь в семнадцати губерниях, прибегали во время французского вторжения 1812 г., когда страна действительно подверглась нашествию неприятеля. В то время Москва дала 80000 ополченцев, то есть одну десятую населения губернии; Смоленск послал 25000 человек и т. д. Но во время войны их нигде не было видно, и эти сотни тысяч ополченцев не могли предотвратить того, что русские подошли к Висле в таком же плачевном состоянии и в такой же степени дезорганизованными, как п сами французы. Этот новый набор en masse [В массовом масштабе, поголовный. Ред.] означает, кроме того, что Николай решил воевать до конца.

Но если с военной точки зрения участие Австрии в войне вынуждает Россию перейти к обороне, то с политической точки зрения это отнюдь не обязательно. У царя есть мощное политическое средство наступления — на что мы уже не раз обращали внимание — восстание австрийских и турецких славян и провозглашение независимости Венгрии.

Нашим читателям известно, как боятся этого австрийские государственные деятели. Несомненно, царь в случае необходимости прибегнет к этому средству; к чему это приведет — сказать трудно.

Мы ничего не говорили о Пруссии. В конечном счете она, вероятно, объединится с Западом против России, хотя, возможно, только после бурь, предвидеть которые никто не в состоянии. Во всяком случае, пока не начнется какое-либо национальное движение, ее войска вряд ли будут играть значительную роль, а потому мы пока можем почти не принимать ее в расчет.

Написано Ф. Энгельсом около 20 февраля 1855 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 4332, 8 марта 1855 г. в качестве передовой и в «Neue Oder-Zeitung» №№ 91 и 93, 23 и 24 февраля 1855 г.

Печатается по тексту газеты «New-York Daily Tribune», сверенному с текстом «Neue Oder-Zeitung»

Перевод с английского

На русском языке публикуется впервые