Том 11

К. МАРКС ДВА КРИЗИСА

Лондон, 6 февраля. Общественное мнение в настоящий момент всецело поглощено двумя кризисами: кризисом, переживаемым армией в Крыму, и министерским кризисом. Первый занимает народ, второй — клубы и салоны. Согласно последним сообщениям из Крыма, составленным в самых мрачных тонах, численность английской армии сократилась с 14000 до 12000 человек, и вскоре можно ожидать снятия осады Севастополя. Тем временем в палате общин идет обсуждение салонных интриг. Лорд Рассел и Гладстон занимают целое заседание все теми же пространными рассуждениями по поводу выхода, за и против выхода, великого Рассела из несуществующего больше кабинета. Новых фактов ни одна из сторон не приводит, лишь продолжают препираться по поводу старых. Лорд Джон выступает в роли своего собственного адвоката, Гладстон — в качестве адвоката герцога Ньюкасла. Глубокомысленные соображения по вопросу о пригодности последнего на амплуа военного министра звучат особенно забавно в такой момент, когда армии, которой надо было бы управлять, больше не существует. Даже нынешняя палата общин выразила все же свое недовольство знаменитым традиционным ворчанием, когда Гладстон в заключение своей пространной речи заявил, что «он желал бы, чтобы все недоразумения (между Расселом и Ньюкаслом) были забыты».

Следовательно, не вотум недоверия палаты, и тем более не гибель английской армии, а простое «недоразумение» между старым лордом и молодым герцогом — вот что составляет основу министерского кризиса. Крым — это просто предлог для салонных интриг. Недоразумение между министерством и палатой общин не заслуживает даже упоминания. Это было уже слитком даже для нынешней палаты общин. Провалился Рассел, провалился Гладстон, провалилось и все заседание.

Обеим палатам было сообщено, что образование министерства поручено лорду Пальмерстону. Последний, однако, неожиданно натолкнулся на препятствия. Лорд Грей отказался взять на себя руководство войной, которую он с самого начала не одобрял, не одобряет и теперь. Это было счастьем для армии, дисциплину которой он наверняка разрушил бы, как разрушил в свое время дисциплину колоний. Но Гладстон, Сидни Герберт и Грехем тоже оказались несговорчивыми. Они потребовали возвращения всех пилитов в правительство. Эти государственные мужи сознают, что составляют весьма незначительную клику, располагающую в палате приблизительно 32 голосами. Только при условии сплоченности своих «великих» талантов их маленькая клика может надеяться на сохранение самостоятельности. Если бы одна часть руководителей пилитов вошла в кабинет, а другая осталась вне его, это было бы равносильно исчезновению клуба достопочтенных государственных мужей. Пальмерстон тем временем прибегает к крайним средствам, пытаясь навязать себя парламенту, где у него нет своей партии, так же, как он навязал себя королеве. Кабинет его еще не сформирован, а он уже угрожает в «Morning Post», что будет апеллировать от парламента к народу. Он угрожает роспуском палаты в случае, если палата осмелится «не оказать ему того уважения, каким он пользуется за пределами Вестминстерского дворца, в народе». Его «народ» — это лишь газеты, целиком или наполовину ему принадлежащие. Там, где в последнее время раздавался голос народа, например, на митинге в Ньюкасле-на-Тайне, откуда были посланы петиции в парламент с требованием привлечь министерство к судебной ответственности, — там Пальмерстона самым решительным образом изобличали как тайного руководителя скончавшейся коалиции.

Еще несколько замечаний для полноты некролога «кабинету всех талантов». 30 ноября 1853 г. произошли события при Синопе; 3 декабря о них стало известно в Константинополе; 12 декабря представители держав вручили Порте ноту, которая требовала больших уступок России, чем пресловутая Венская нота; 14 декабря английское министерство телеграфировало в Вену, что синопские события не должны прервать венские переговоры о мире. Лорд Пальмерстон присутствовал на заседании кабинета, на котором было принято это решение. Он его одобрил, однако на следующий же день вышел из состава кабинета под тем предлогом, что проектируемый Расселом билль о парламентской реформе якобы противоречит его консервативным убеждениям. Истинная цель Пальмерстона заключалась в том, чтобы умыть руки, снять с себя ответственность перед публикой за синопские события. Как только эта цель была достигнута, он сейчас же вернулся в кабинет.

В начале февраля 1854 г. парламент возобновляет свою работу. Дипломатические документы, касающиеся осложнении на Востоке, ему будто бы представлены. Важнейшие бумаги отсутствуют. Парламент получает их от императора Николая via [через. Ред.] Петербург, вместо того, чтобы получить их от английских министров» Преданная в Петербурге гласности «секретная и доверительная переписка»[44] со всей очевидностью показывает изумленному парламенту, что в течение всей прошлой сессии 1853, как и 1854 г. министры намеренно обманывали его в вопросах внешней политики. Эта получившая огласку переписка вынуждает министров 27 марта объявить войну. 6 февраля Пальмерстон заявил, что внесет билль о призыве в милицию в Шотландии и Ирландии. Но как только объявляется война, он откладывает свой билль и до конца июня не вносит его. 13 февраля Рассел вносит свой билль о парламентской реформе, откладывает второе чтение билля на конец апреля, но уже в марте, патетически всхлипывая, забирает его обратно, и его коллеги за принесенную им жертву вознаграждают его тем, что предоставляют ему, бывшему до сих пор, так сказать, экстраординарным министром без портфеля и без оклада, министерскую синекуру с содержанием — пост председателя Тайного совета. 6 марта великий финансист Гладстон вносит свой бюджет. Он ограничивается тем, что требует удвоения подоходного налога на срок в шесть месяцев. Он запрашивает «лишь ту сумму, которая потребовалась бы для того, чтобы доставить обратно 25000 солдат, собирающихся в данный момент покинуть Англию». От этой заботы Гладстона освободил теперь его же коллега Ньюкасл. Уже 8 мая Гладстон вынужден внести второй проект бюджета. 12 апреля он высказывается против всякого государственного займа, а 21 апреля предлагает парламенту одобрить заем в 6 миллионов, чтобы покрыть издержки по своему неудачному опыту конверсии государственных долгов. 7 апреля лорд Грей произносит речь о недостатках английского военного управления. 2 июня министерство использует его предложение о реформе точно так же, как оно использовало реформу управления Индией и реформу в связи с эпидемией холеры, — создает новый пост. Военное министерство отделяется от министерства колоний. Все прочее остается по-старому[45]. Достижения министерства в области законодательства в течение этой сессии сводились к следующему: оно внесло семь важных биллей. Три из них были провалены: билль об изменении закона о переселении бедных, о реформе народного образования в Шотландии, об изменении текста парламентской присяги. Три билля взяты обратно: о предотвращении подкупов избирателей, о полной реорганизации гражданской службы и о парламентской реформе. Один билль, о реформе Оксфордского университета, прошел, но с такими бесчисленными поправками, что от его первоначальной формы ничего не осталось. Великие дипломатические и военные деяния правительства еще свежи в памяти. Таким был «кабинет всех талантов».

Написано К. Марксом 6 февраля 1855 г.

Напечатано в «NeueOder-Zeitung» № 67, 9 февраля 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке полностью публикуется впервые