Тот самый сантехник 9

Глава 17 Сообразим на троих?

Женское счастье — быть капризной девочкой в руках надёжного мужчины. Спрос с того простой — балуй, да радуй. Но Боря никак не мог понять, на ком надо сосредоточиться. И искал ответ в дороге. А там, глядишь, и наткнётся на мудреца, который всё объяснит и если надо — подправит. Наставит на путь истинный, как новые руководители Сколково.

Дорога до Жёлтого золота не заняла много времени. Элитный посёлок стоял в утренней дымке, среди туманов. Что конкретно хочет Лапоть, Боря не знал. Но тон требовательный, а ещё это был отличный повод поинтересоваться на тему как кавалеров с зоны от Леси отвадить.

«Всё-таки у Лаптя там свои связи», — прикинул внутренний голос: «Не Шаца же ради таких пустяков беспокоить. Он занят. К нему дочь приехала. И девушки о приоритетах спорят. Нельзя таких людей отвлекать. Не красиво».

Решив оставить Шаца на десерт, Боря сразу к Лаптеву поехал. Контрольно-пропускной пункт стоял с открытым шлагбаумом, вновь намекая, что с охраной в посёлке туго. Заходи, бери что хочешь, на прощание помахав ручкой. Никто и усом не поведёт.

«А что ты хотел? Одного охранника посадили, другая за любовь с приезжей борется», — напомнил внутренний голос: «Одной рукой, правда, зато местная. Преимущество имеет по месту жительства. И обе такие красивые-е-е, хоть сразу под венец веди. Но с двумя нельзя. Не положено и всё тут».

Проезжая мимо домов Битиных и Зои, Боря даже вспомнил, что всё ещё продаёт один дом, а другой якобы под его опекой. Но фикус там явно высох. А обстановка в доме наверняка уже такая пыльная, хоть клиннинг заказывай. Но лучше в последний день, перед самым прилётом. Чтобы всё за раз в порядок привести.

«Но слава Богу, хоть все коты и собаки по нормальным хозяевам распределены», — дополнил внутренний голос, когда внедорожник с вмятым бампером подъехал к дому номер два по улице Садовой: «Каждый день мотаться не надо. С такой жизнью все бы давно с голову передохли».

Боря едва из автомобиля вышел, а Лапоть уже навстречу от крыльца идёт. Стоял, курил, заметил. А теперь улыбка к лицу как приклеенная. Довольный идёт, хоть и с фингалом под глазом.

— Братан, ты никак пострадал вчера? — попытался вспомнить хоть одну драку у полицейского участка Глобальный.

Может, не заметил?

— Пострадал, но не из-за тебя, — кивнул Лапоть и тут же добавил. — Из-за тебя я как раз выжил. Ты же мне жизнь спас вчера!

— Что? Когда? — не понял сантехник, точно помня, что половину дня бегал с цветами по женщинам, а другую половину сидел как на участке, так и в участке. Причём при тех же людях.

Лапоть вместо ответа обнял как родного, приподнял и по плечам похлопал, объяснив:

— А я думал всё, труба мне. Вишенка ствол навёл, глаза пустые. Ничего не держит. А эта ещё ни рыба, ни мясо. Хоть бы слово против сказала.

— Эта?

— Другая Вишенка, — кивнул с серьёзным видом Лаптев, поелозил пальцем по осколку бампера. — Это беру на себя. Заедешь к моему человечку. Привет от меня передашь. Он тебе новый бампер поставит и в цвет покрасит.

Что ни говори, Боря был рад неожиданному бонусу, и они оба пошли к дому. Но сюрпризы продолжились и в гостиной. Там сидела та самая другая Вишенка. В лёгком халатике, поедая блинчики на столике перед горящим камином. В её лице Боря сразу признал Елизавету Валерьевну. Одну из двух на грозди Вишенку. Тогда как ко второму в гости ещё только предстояло заскочить, чтобы поблагодарить.

К ещё более полной неожиданности из кухни с подносом с кофе и плюшками показался сам Вишенка. В майке и шортах. Как будто дома, а не в гостях.

— Бронислав Николаевич? — удивился такому соседству Вишенок и Лаптева в одной прихожей Боря.

— А, Боря! Молодец, что приехал, — улыбался и он, подманивая присесть за столик к камину, чтобы отпить кофию и услышать очередную забавную историю.

Борю как дорогого гостя в самое мягкое кресло тут же усадили и тарелочку с чашечкой вручили.

— Ну я и говорю, — продолжил Лаптев, присев рядом на диван. — Находимся мы, значит, все втроём в спальне. Дело пахнет керосином. Вот-вот прольётся кровь. И выхода нет. Но вот приходят твои сообщения. Одному, потому другому. Мы прочитали и офигели. Ты там, значит, геройствуешь. Со злом борешься. А мы тут хернёй страдаем.

— Ага, придумали себе каких-то принципов, хотя вроде бы взрослые люди, — кивнул Вишенка-муж.

— Но миру от этого ни горячо, ни холодно, — поддакнула Вишенка-жена. — Каждого ведь что-то не устраивает, раз такое дело приключилось. А если не устраивает, то надо разбираться.

— Вот мы и разобрались, — продолжал лыбиться Лапоть. — И постановили, что либо целиком порвёмся до жопы, либо жизнь разделим на две части. В конце концов, женщина сама вольна выбирать, что ей по нраву.

Тут Вишенка кивнула, затем кивнул Вишенка, они послали друг другу воздушный поцелуйчик, как будто провели месяц взаперти у семейного психолога и это принесло результат. И только после этого Лаптев объяснил, как есть:

— Короче, по нечётным дням Лизка с Бронёй живёт дома. Рубашки там гладит-стирает, в Госуслуги заходить помогает, блинчики жарит и прочие борщи варит. Полная семейная идиллия в общем, а по чётным дням у меня живёт. И живём так сказать, во грехе. По полной отрываемся. Но здесь ей в этот день запрещено любыми бытовыми делами заниматься.

— Ага, палец о палец тут не ударю. Только секс, массаж и сериальчики, — кивнула довольная общим положением дел Вишенка.

— А я по нечётным дням сам дома у себя тут убираюсь, готовлю, тренируюсь, работаю, — продолжил рассказывать Лаптев немного офанаревшему от такого положения дел Глобальному.

— А я же что? — вставил свои пять копеек Вишенка-муж. — Мне много надо? Любовь ушла, это понятно. Да и секса уже не хочется. Но вот от бытовой заботы пока отказаться не могу. На работу надо ходить в глаженной форме, питаться правильно, здорово. Если в холодильнике и на плите всё на день вперёд наготовлено стоит, то мне то что? Пусть тут любятся. Ну раз тяга у них друг к другу. Химия. А я хотя бы буду понимать, где и с кем моя жена. Что под присмотром, накормлена, сыта, довольна. Но при этом никто её бытовым рабством не эксплуатирует. А мне что надо? Чтобы тут никому рубашки не гладила. А только для меня дома старалась по этой части.

— Как итог — все довольны, — заключил Лаптев. — Ну а праздники вместе проводим. Или там культурно-массовые мероприятия. В настольный теннис там поиграть или в бильярд зарубиться.

— А то и в настольную игру вечерком под пивко — кто ж откажется? — добавил довольный таким положением дел Вишенка.

— Всего-то и стоило, что проблему вслух обсудить, — продолжила Лиза, которая ещё пару дней назад за границу собиралась сбежать, решив, что муж её заказал. На поверку же оказалось, что мужу нужны только чистые носки и борщ, а любви он может и на стороне добрать. Там сам за последствия отвечает. — Но почему-то озарение к нам пришло только когда ты написал. О главном. Тут-то мы и поняли, что пора что-то менять.

И всё трое сидят, улыбаются, довольные как коты с кошами после случек по весне. Боря пил кофе молча. Не перебивал. Каждый сходит с ума по-своему. Не зря же придумана поговорка «чужая семья — потёмки», которая в житейской форме перетекла в присказку «каждый дрочит как он хочет».

Но глядя на довольного полковника Вишенку, Глобальному вдруг ТАКАЯ идея в голову пришла, что едва не подскочил.

— Бронислав Николаевич. А вы не хотите жениться?

— Что значит, жениться? — тут же отставил он чашку. — Я женат, вот моя жена.

— Это понятно, — тут же кивнул Боря. — Но я сейчас говорю про любовницу. У вашей жены же есть любовник. А вы, может, тоже по чётным дням не должны простаивать.

— А он прав, дорогой, — тут же кивнула со всех сторон удовлетворённая Вишенка. — Какая собственно разница, на работе с ней шашни крутить или домой пусть приходит и за тобой присматривает? Давление само себя не померяет. А нас отвлекать с Романом Геннадьевичем не всегда получится. Мы может что-то новенькое попробовать захотим. Вроде связывания. По звонку примчаться не получиться.

Боря поморщился, вспоминая свой опыт связывания с Диной. Но момент портить людям не стал. Каждый должен пройти через свои грабли. Как Леся. Не зря же ему Василькова рассказывала про свою несостоявшуюся любовь и разочарование в мужчине.

«А почему бы всё не взять и не исправить?» — решил идти в атаку внутренний голос: «Так и ты миллионы получишь на долги, и они до конца разберутся. Все стороны будут довольны».

— Я говорю про свадьбу для вида, — осторожно продолжил Боря. — Раз у вас такая уникальная семья, это прелестно. Но это закреплено скорее юридически. — И тут сантехник улыбнулся. — А для души как же брак сыграть? Пусть Лаптев с Елизаветой Валерьевной свадьбу сыграют для своей новой части жизни. А вы со своей… любовницей сочтётесь. У меня и ателье есть подходящее для пошива платьев.

— Ой, хочу шикарное свадебное платье! — тут же поддержала его затею Вишенка. — Только не белое, а бежевое!

Вишенка, которому все карты раскрыли, сначала сидел красный как раз. Затем выдохнул и начал думать в этом направлении. Всё-таки быть полностью честным перед женой — большой плюс. Так хотя бы каждые вторые сутки дома вечерами одному не сидеть. А проводить время с пользой. Он может, тоже связывание попробовать хочет. А как наскучит, то пара на пару в бильярд и настолки, или в баню да под коньячок интереснее ходить. В конце концов он с Лаптевым и баб сможет обсуждать. Тем запретных вообще не будет.

«А если ещё и на рыбалку начнёт ездить, то вообще мне как сын будет», — прикинул полковник и с благодарностью на Борю посмотрев, додумал: «Оба два!»

Боря тянуть кота за хвост не стал и сразу Лесе позвонил по громкой связи.

— Леся, слушай меня внимательно и не перебивай. Мы сейчас с коллективно решили, что не нужно тебе за меня выходить и Рому ждать не нужно. Но вот Бронислав Николаевич совсем не против.

— ЧТО? — выпала в осадок Василькова. — Он же женат!

— И я полностью поддерживаю эту затею, — тут же дала о себе знать Вишенка рядом. Но на всякий случай спросила, чтобы до конфликта не дошло. — А ты какое платье заказывать будешь? Белое или бежевое?

— Конечно, белое! — воскликнула Леся, не сразу отходя от потрясения. — Но как же вы его отпустите, Елизавета Валерьевна?

— Как он меня отпустил, так и я его, — улыбнулась Вишенка и эту улыбку даже Васильковой было видно. Потому что ТАК может сказать только женщина, абсолютно уверенная в том, что творит. — А если ты действительно наденешь белое, то свадьбу можно хоть в один день сыграть… для вида. Правда там будут совсем не родственники. А друзья… настоящие. Жить ведь надо на полную, а не на половинку.

— У меня даже как раз по этому случаю ресторан заготовлен, — добавил Боря, который уже подсчитывал в уме заказы на платья и пришёл к выводу, что Раисе нужно где-то помещение снимать для работы.

Весна только началась!

— Надеюсь при всём при этом наше соглашение остаётся в силе, — добавил Боря осторожно, пытаясь не спугнуть птицу удачи, которая чаще клевала его в промежность или гадила на голову, улетая в сторону заката, чем с таким же довольным видом сидела на мягком диване, как Вишенки и Лаптев.

— Конечно-конечно! — голос Васильковой звенел от распирающей её радости. А ведь человек даже не подозревал, что её даже быт поглощать не будет. И всё уже будет подготовлено для комфортных утех.

— Тогда на связи, — добавил Боря и отключился, решив оставить этот бонус на потом.

Вроде ещё один кусочек общей картины сошёлся. И стало ещё на шаг понятнее как слово «жопа» преобразовать в слово «счастье», но Вишенки тут же потребовали деталей. А вместе с тем и Лаптев припомнил, что вообще-то на Боре долг под сотню миллионов. И должен он в основном одной московской бизнес-леди.

И пусть сами Вишенки в этот процесс вслушивались не охотно, сам Лаптев вдруг вспомнил, что давно аудитом бизнеса не занимался.

— Вот что, братан. Давай через пару дней пересечёмся. Мне надо кое-что проверить. А ты пока к Шацу наведайся и про бампер не забудь, я сейчас позвоню человечку, — отрекомендовал Лаптев на прощание и на Вишенку в лёгком халатике довольную снова посмотрел. — Ну а что жизнь спас и облегчил — этого не забуду. Теперь как-то… интереснее!

Покинув сей гостеприимный дом, Боря улицу Садовую оставил и к Лепестковой подкатил. Прямо к дому восемь. Рядом сиротливо стоял дом сатаниста. Тогда как с другого края располагался дом Похлёбкиной и с некоторых пор ещё и Степаныча, который теперь окружающий мир разглядывал совсем не через призму телевизора, а как есть, воочию.

«К ним бы ещё забежать цветы полить», — тут же напомнил внутренний голос, который тут же подсказал, что и дом Князевых реализовать надо. А он к этой задаче ещё и близко не подходил: «Так себе риелтор».

Шац встретил во дворе. Раздетый по пояс, он рубил дрова на баню. Разогретый, с красными щеками на свежем воздухе, Матвей Лопырёв выглядел как грозный викинг в набеге, разве что был без рогатого шлема. Но поведя топором в сторону гостя, он сразу сказал:

— Боря, ёбанный в рот! Весь город на уши поставил. Генерал Дронов с утра писал, что ВРИО мэра в хвост и гриву чехвостят. Да всё столичные беснуются. Они привыкли без смазки, да сразу на всю длину пихать. А ты чего?

— А я чего? — повторил Боря, поглядывая на остриё топора.

— А ты — молодец! — вдруг опустил топор Шац и обнял как родного. И заявил без той же подготовки. — Короче, нет больше между нами долга. Забыли. И тачилу я сам найду. Не парься. Тебе вон и так эту…ремонтировать.

— Как нет? — глухо повторил Боря и на машину посмотрел с бампером помятым.

— А так, нет! — откровенно веселился Шац. — Хули я с героя деньги требовать буду? Жаль только, что сразу это говно на колёса не намотал. — почесав нос топором, от добавил тут же. — Тебя даже если бы пожизненно посадили, я бы тебе курорт там устроил.

— Ку…рорт? — никак не мог поверить в новое счастье Боря.

Если вся гора с плеч и не свалилась разом, то хотя бы кусок скалы отвалился. Массивный такой кусок размером с автомобиль. Ну или цену в стоимость Ламборджини Урус. А это тоже с десяток миллионов.

— А чего ты ожидал? Ты по-пацански верно поступил. Тачилы не пожалел. Но хули с тех пацанов? Ты ведь и мужика показал сразу. Есть вещи правильные, верные, а есть нужные и своевременные. Ты, как я понял, расшаркиваться не стал. В полицию звонить, ждать, потом по судам чего-то сидеть доказывать, когда прокурор предполагает одно, адвокат другое, а ведь у этой мрази ещё и адвокат будет, а судья третье ляпнет. Нахуй надо ждать⁈ Сразу взял — раз и всё, обоих в асфальт закатал.

— Если хоть один помрёт, мне срок всё же влепят, — погрустнел Боря. — Буду надеяться, что в себя придут.

— Они и так не жильцы, Боря. Но… попозже, — подмигнул Шац, не став вдаваться в подробности. Зато подробно про то, что с педофилами на зоне делают рассказал. — Им при любом сроке теперь под шконками обитать. На «зелёную» зону пусть на рассчитывают. Кое-каким людям уже интересно. На юг не отправят. Никаких молитв, только жить весь день, в угол забившись будут. Под нижним ярусом, где никогда полы не моют. Ночью выползать будут к толчку попить, да там же и похавают из миски, куда за день костей рыбных накидают и прочие бытовые отходы. Такова их участь, Борь. Ты не о них думай. Ты же о себе не думал, когда делал. А теперь будь как будь. В любом случае мы с мужиками тебя всегда поддержим. Мы не запад, у нас с педофилами разговор короткий.

Шац закончил всё эффектным разрубанием порядочного размера полешка, собрал дровишки на поленницу и к дому его повёл.

А по пути хозяин дома и своими заботами поделился:

— А вот я хрен знает, как мне мой «гордиев узел» разрубить, — тут он проникновенно выдохнул и выдал. — Алексашка, она понимаешь… хорошая! Чувствую себя мужиком рядом с ней и делать всё хочется сразу. Как двумя руками не делать-то? Надо жить на полую и не выёбываться! А Лера душевная настолько, что лучше хочется стать априори, потому что дефакто и так невьебенный.

— Невьебенный, значит? — повторил Боря.

— Да, так никто толком вьебать и не может, — кивнул Шац с важным видом. — Даже не знаю, что делать. Даже дочь ничего толком посоветовать не может. А Вика вообще в шоке с нашего бедлама. Как приехала, мы даже толком поговорить эти дни не можем… Может, ты чего посоветуешь?

— Я? — уже не сильно удивлялся Боря, так как кое-какой опыт вмешательства в семьи с причудами заполучал буквально на ходу. А перед глазами уже новые заказы для ателье «имени Раисы Глобальной» стоят. Всё-таки фамилию поменять никто не запретит, чтобы у родителей вопросов не было. — Слушайте, а может вам всем пожениться? Как насчёт парной свадьбы?

— Как это всем? — округлил глаза Шац и даже прищурился. — Как это парной?

Тогда Боря улыбнулся, расцвёл в моменте как цветок лотоса в озарении и тут же решил высвободившиеся ресурсы реинвестировать в земли вокруг участка, пока новые семьи не начали заводиться и строиться. А к женщинам по ту сторону двери подход найти можно.

Главное, чтобы с платьями между собой разобрались. А все прочие мелочи между собой решат, по-семейному.