Тот самый сантехник 9

Глава 9 Восьмое Марта: день чудес и сбывшихся надежд

Боря так и не смог ничего сказать Стасяну. Раз человек счастлив, то просить его отойти от этого увлекательного процесса и довериться чуйке друга ради каких-то меркантильных муток — поступок низкого человека.

После всего, что Стасян пережил за последний год, Глобальный понял, что не может поженить его против воли. Нужно было искать другой подход к Лесе. Возможно даже через постель. Но тут уже перед глазами вставала Раиса и крутила пальчиком. И ситуация снова давила на совесть, только добавляя килограмм.

Оставив кореша развлекаться с парой девчонок хоть до самого Конца Света, сам сантехник вскоре прибыл к дому Валетовых. Покупатель уже вился вокруг автомобиля, замеряя толщину краски и засыпая терминами Соню, от чего хозяйка только краснела и отвечала:

— Я не знаю, — так как всё, что она знала об автомобиле это то, что он — белый.

Когда прибыл Боря, Соня кинулась к нему как к единственному возможному спасению. Потому что результат предыдущих десяти минут обзора говорил женщине лишь о том, что ТАКОЙ автомобиль надо отдать бесплатно. И лучше доплатить. За утилизацию.

— Это ж рухлядь! — уверял покупатель и вдруг вывернул резинку за дверью. — О, она ещё и утопленник. Тут же соль!

На что Боря только усмехнулся и принялся за работу контрэксперта:

— Это остаточные реагенты со снега. Засыпало зимой. Вон какие сугробы наметало! Что-то могло и попасть.

— Так она ещё и «подснежник»! — тут же уцепился за слова покупатель и Боря понял, что перед ним «перекуп».

— Она же не всю зиму так стояла, а пару дней всего, — снова заспорил Глобальный с удвоенным рвением.

— Переворачивалась?

— Нет.

— А краски на боку почему слой?

— Потому что дно подваривали, грунтовали и красили, чтобы как новая была, а на боку прогнило малость, но теперь — сущий порядок.

— Мотор еле дышит, обороты слабые, — тут же завёл мотор перекуп и отметил тот факт, что капает с выхлопной трубы.

— Зато свечи новые. И бронепровода только с магазина. Масло поменяли и все жижи новые залили. Прокладка не выдавливает, масло не капает. А что тяги не хватает, так сейчас газу поддадим, «продышится», всё лишнее выплеснет и будет работать как миленькая, — ответил Боря и педальку притопил, от чего мотор зарычал как у гоночного болида. — Ну вот, полный порядок! Ещё миллион проездит.

— Ещё? Значит уже проехала миллион? — прищурился перекуп, не собираясь сдаваться, но и уходить тоже не собираясь.

— Смотрите километраж, — парировал Боря. — В чём проблема?

— Скручен же пробег!

— Я ничего не скручивал, — отметил Глобальный, понятия не имея как использовать шуруповёрт для этой цели, чтобы отмотать километры обратно. Это ж инструкции надо смотреть в интернете, вникать, а у него и так каждый день как последний.

— Так другие скрутили, — заявил покупатель, сам не раз используя подобный приём, чтобы продать подороже. А один раз даже так увлёкся, что на ноль отмотал. Чисто — только с завода. Даже снова пришлось проехать десяток километров, которые положены для тест-драйва перед выставкой на продажу компанией-производителем.

— Зачем? — пожал плечами сантехник, действительно не понимая зачем охраннику заниматься подобной хренью, если продавать не собирался.

«Даже если руки на месте, просто не успел бы», — кивнул внутренний голос.

— Колёса старые, резина стёрта. Протектор под ноль почти. Ещё и летняя.

— Зато литьё японское, фирменное! Зимой просто не ездили. Так смысл было менять?

— А новые шины есть?

— Есть, — кивнул Боря.

— Где? — даже заглянул в багажник потенциальный покупатель, где и так валялась новая аптечка и огнетушитель, старый, но действующий домкрат и полный набор для средств очистки салона. Не говоря уже о щётке и совсем недавно купленных дворниках. «На лето».

— В магазине, где же им ещё быть? — усмехнулся Боря, теперь точно видя перед собой не человека, который берёт для себя и переживает, а крохобора, который купит как есть с максимальными «бонусами», коврики помоет, тряпочкой протрёт и выставит на тридцать процентов дороже. Как минимум.

Боря сам сел за руль, подстроил сиденье и вдруг расслабился. Пахло хорошо. Салон не прокурен. Егор даже себе не позволял курить в салоне. Детей же возил. И жену. Приборная панель светиться, стёкла все опускаются, печка греет, кондиционер работает, заправлен. Ещё и музыка играет с достойными динамиками. Сразу четыре стоят. А судя по басам, под сиденьем сабвуфер.

Перекуп тем временем подошёл к хозяйке, понимая, что вот оно — слабое звено и шепнул:

— Короче, забираю за сто тысяч. Мне-то не нужно. Сын пару деталей снимет. У него такая же. Годом поновее. А всё остальное на металлолом сдадим. Утилизируем, чтобы лысый мужик не приехал и не стал задавать вопросы. Явно же угроза для дорожного движения.

Боря расслышал эту фразу через приоткрытое окно, фыркнул:

— Чего, блядь⁈

— Сто двадцать, — тут же достал бумажник перекуп и принялся шелестеть пятёрками перед хозяйкой.

Боря тут же вышел на улицу, прекрасно понимая, что автомобиль в таком состоянии и до кризиса стоил тысяч триста. А с учётом санкций и дефицита японских и европейских автомобилей на рынке, при насыщении этого же рынка «китайцами», этот седан спокойно уйдёт за полмиллиона. Но через пару месяцев перекуп до того обнаглеет, что спокойно выставит его на продажу за миллион. Только колёса перекинет для красивой фотографии. А затем снова снимет. Потому что основная суть российский перекупщиков не сделать автомобиль, чтобы продать подороже, а купить подешевле и продать с выгодой, вообще ничего не делая. Только пользоваться моментом, балансом спроса и предложения.

«Из-за вас и выросли цены на треть, пидоры охуевшие», — отметил внутренний голос, пока Боря подхватил Соню под руку и отвёл поговорить.

— Ну что, Борь? Сто тысяч? Это хорошо, да? Цена достойная. Егор её за двести брал. Но это когда было? А теперь она старенькая. И за половину стоимости надо продавать, когда старый товар отдаёшь, да?

«Тогда и доллар по тридцать был», — снова отметил внутренний голос.

— Мы договорились? — тут же начал поддавливать перекуп.

— Нет! — ответил ему резко Боря.

— Почему нет? — шепнула ему на ухо Соня. — Он же сто двадцать даёт.

Перекуп застыл в ожидании, не выпуская кошелька из рук, но Боря лишь покачал головой и сделал ручкой.

Перекуп фыркнул, процедил сквозь зубы:

— Если передумаете, звоните, — и отбыл, но так медленно, как будто хотел, чтобы его остановили и передумали.

— Почему нет, Борь? — заметно поникла горе-продавщица.

В голосе её слёзы. Чем теперь платить за квартиру при том, что у Веры выпускной и надо одеть-обуть человека перед выпуском во взрослую жизнь и скинуться на последний звонок, выпускной и кто знает, что там потом с поступлением будет?

Боря в ответ свой кошелёк достал и все купюры, которые были, выложил. Сто двадцать и набралось после реализации цветов. Было бы сто двадцать пять, но пятёрку Раисе отдал.

Но сантехник тут же вспомнил, что выручку из кассы у Яны в Глобальном магазине не взял. А значит, есть где разбежаться для рывка.

— Потому что я у тебя её за двести куплю! — твёрдо решил Боря. — Вот, это задаток, как ты и хотела. Остальное… скоро донесу.

— Правда?

— Да, — нисколько не сомневался Глобальный. — Может, даже сегодня. Только в секс-шоп сгоняю… Я мигом! Одна нога здесь, другая там.

Соня деньги взяла и не пересчитывая, тут же в карман пальто сунула. Слов нет, но в глазах уже не слёзы, а свет. Свет надежды на лучшее. Такой бывает, когда человеку плохо, потом ещё хуже, а потом херакс и — что-то хорошее случилось.

— Пойдём тогда… пирог есть, — ответила она с трудом.

В горле ком. Сказать многое хочет, поблагодарить как следует.

Но не даются слова. А броситься обниматься и пусть даже в щёку поцеловать — нельзя. Что соседи подумают? Те самые соседи, которым всегда всё похер, но осуждать умеют. Не зря же десятки лет под боком навык накапливали.

— Всё хорошо будет, — добавил Боря с лёгкой улыбкой и к автомобилю своему пошёл. — Готовь бумаги, ставь чайник. Я туда и обратно.

Она пошла к подъеду, смахивая слезу украдкой. Боря аж зубы стиснул. Да не жалко ему было двухсот тысяч. Отдал бы и триста, раз такое дело. Но где взять? А так хотя бы одного перекупа по жизни обломали. И может даже, пойдёт работать туда, где ковриками и тряпочкой уже не отделаешься.

Глобальный пошёл к внедорожнику, но понял, что телефон в салоне бывшей машины Егора забыл. Вернулся к ней, снова сел за руль. А затем номер Яны набрал.

— Ян… у нас накапало чего-нибудь с февраля?

— Спрашиваешь! Конечно, накапало, — ответила на позитивной волне совладелица магазина для взрослых. — Мы снова открылись, сейчас народ такой волной пошёл, что всё сметают с прилавков. Но ты же новых поставок просил. Вот я и набрала на двести тысяч сразу. Целая фура придёт. Потерпишь с выплатой до конца месяца?

— Блин, — добавил глухо Боря и крепко задумался.

С одной стороны, хорошее дело сделал, благородное. С другой — обещать, не значит жениться… Сразу.

— Что-то не так? — тут же раздалось в трубке.

— Нет, всё в порядке, — вздохнул Боря. — Потом созвонимся.

Это в теории он должен был заехать в магазин за деньгами и вернуться к Соне с остатком суммы. А на практике выходило, что сам себя обнулил. Ещё и возвращаться теперь некрасиво. Сначала обнадёжил, расщедрился, широту духа показал, врагов народных наказал, а по итогу сам гол как сокол. Обманешь один раз, больше ушами не поверит.

«Всё-таки Валетова уже из того возраста, когда мужчины, способные затащить в постель её не впечатляют. Ей тех подавай, которые придумают, как из этой постели по утру вытащить», — добавил внутренний голос.

— Ну что я за дебил? Долгов мне мало, что ли? — пробурчал добряк и со злости треснул ладонью над панелью.

Так как в любом состоянии настроения больше не решился бы треснуть по рулю. Заправлена там подушка или нет, кто знает? А в лицо снова получить не хочется.

Однако, случилось неожиданное. От удара старый механизм защёлки бардачка не выдержал и выпал. Напихано там было по самое не балуйся и в момент извлечения его стоило придерживать, как и поступал Егор. Но Боря об этой тонкости не знал. И бардачок просто вывалился. Весь. Сразу. И полностью рассыпал всё содержимое по полу.

Новый владелец вздохнул и склонился над ковриком собирать. А там барахло всякое: футляр от очков, старый ржавый складной ножик, очки без одного очка, салфеток пачка и прочее килограмма на два общим весом, что для маленького бардачка даже в новом состоянии — испытание.

Собрав всё барахло обратно, Боря тут же попытался бардачок и пристроить. Да куда-там! Со стороны водителя не удобно. Пришлось подниматься и сесть на месть пассажира. Главное — пихает, а оно не пихается. То паз не подходит, то провода торчат смоткой на изоленте, то чёрная пачка мешает.

— Это что ещё за херня? — не понял Боря, разглядывая в нутре автомобиля эту самую чёрную пачку, приклеенную на чёрную же изоленту.

Приклеили надёжно. Оторвал не сразу. А как оторвал, то обнаружил, что это как старый футляр для длинных ключей, на замочке. Но ключи их хранилища давно высунули. А внутри — деньги!

Боря с удивлением вытащил из «забардачковой» заначки триста тысяч. Всё аккуратными пятитысячными, чтобы больше влезло.

«Карма?» — первым поинтересовался у него внутренний голос. Первым позывом было тут же Соне позвонить и обрадовать. Но потом вспомнил про свой долг и скис. Завис на минутку, разглядывая купюры. Но телефон всё же взял и с трудом, но заставил себя набрать номер. Потому что так — правильно. А все эти люди вокруг, которые делают все неправильно, но с пользой для себя — заебали.

— Соня? — первым обратился он.

— Ой, Боря. Как хорошо, что ты позвонил! — тут же оборвала она. — Я же сказать не успела. У Егора тут на балконе колёса валяются. На зиму взял. Новые. Тебе наверняка пригодятся. Ты забеги, забери. В любом случае. А мне хоть будет где бельё вешать. А то захламил весь балкон, пройти негде. Где бы мужика найти, чтобы барахло это помог вынести?

— Я помогу! Сейчас поднимусь, — ответил Боря и тут же положил трубку.

Палец как будто рефлекторно нажал. Но не потому, что утаить попытался, а потому что понимание пришло — колёса!

Егор ещё на работе в Светлом пути говорил, что на колёса копит. Не хватает ему, мол. И рассказывал, что будучи в употреблении уже готов взять, подешевле. Да так и не взял. А как сократили всех в связи с расформированием управляющей компании, так деньги тут же и нашлись. А откуда? Вывод один — спиздил. А у кого? Конечно у него, ответственного работодателя магазина для взрослых.

— Сука ты! — буркнул Боря и разделил триста тысяч на две пачки по сто пятьдесят.

Учитывая обстоятельства, по итогу сантехник решил, что самым разумным будет в этой ситуации — разделить. Пополам. Всё-таки Соне деньги нужны, и он не пожопился. Да и машина уже его. Не вмешайся он, перекуп бы просто уехал с этим «бонусом». А откуда тот взялся — гадать долго не нужно. Егор заныкал. Но по каким-то причинам жене говорить не стал. И это при том, что знал, как ей тяжело. И это сделал тот же самый мужик, который постоянно ныл на старой работе, как ему тяжело.

«Всё-таки карма!» — подытожил внутренний голос: «Ты и женщине помог и сам в плюсе остался. Заноси теперь смело».

Переложив деньги в бумажник, Боря закрыл автомобиль до лучших летних времён и поднялся к Валетовым. Предстояло ещё придумать историю, почему сверху добавит. Если сказать, что за красивые глаза — не поверит. Если просто сунуть — не возьмёт. Должен ведь ещё восемьдесят, а занесёт сто пятьдесят. Плюс четыре букета в подарок.

Девочки же!

Едва Боря зашёл на балкон, продравшись через поцелучкики и обнимашки с Верой, Майей и маленькой Лизаветой, как настроение снова упало. Полный комплект резины был далеко не из дешёвых. Лучшая из тех, что можно найти на рынке. Новая. Запах ещё заводской, несмотря на холод. Тут же желание отдавать половину растаяло. Жаба начала душить, а внутренний голос убеждать, что…

«Да это же твои деньги. Он тебе в карман залез. И кто знает, чего у Яны мог в квартире спереть. Сколько товара на сторону продал, пока ты его за руку не поймал? Ты только подумай!»

Боря стиснул зубы и решительно перетаскал резину в два захода, закинув во внедорожник. В гараж позже закинет. Но отдышавшись, посмотрел на проблему иначе. Резина-то ведь теперь его! Да и Соня совсем ни при чём. И жала сразу немного отпустила.

Вернувшись на кухню Валетовых, Боря без всяких сомнений отсчитал восемьдесят тысяч из долга. И понял, что остальные будет отдавать через «непрямую помощь». Возить, покупать, добавлять, да хоть детям раздавать через мороженное. Не важно. Главное помочь устоять в трудный час… Пока сам падает.

Убеждая себя в этом, Боря тут же весь балкон Валетовым и разгрузил. Лыжу выкинул одиночную, валенки, дверь от шкафа, полку без крепежей и весь тот замечательный набор вещей, которые разумному человеку даром не сдались.

— Плюшкин ссаный, — начинал потеть сантехник, делая предпоследнюю ходку. Но тут же взял слова обратно, так как неожиданно для самого себя на последнюю ходку оставил банки. Стеклянные. Двухлитровые и трёхлитровые. Четыре пакета вышло.

Отнёс ли он их на помойку? Нет. Положил ли в машину среди резины и цветов? Да! Потому что выбрасывать оказалось жалко. А с учётом скорейшего строительства дома для закаток пригодится. И тот факт, что долг весит на нём такой, что тот дом ещё лет тридцать как не построит, уже не мог играть какой-либо роли. Это что-то глубинное взыграло. С пометкой «в хозяйстве пригодится». И тоже надо в гараже оставить. Где тоже всё лишь самое необходимое не безбожно валяется, а ответственно хранится.

Лишь разогрев в третий раз чайник и дождавшись, пока сантехник помоет руки, Соне удалось усадить его за стол, где под пирог и подписали бумаги на нового владельца.

Боря не сразу заметил, что дети под разным предлогом к этому моменту квартиру покинули. Даже стиснув зубы, Вера ушла, повела малую на прогулку.

Что бы это могло значить?

Внутренний голос тут же добавил мрачным тоном: «настоящие ценители свободы спят без трусов».