Тот самый сантехник 9

Глава 19 Пошутили и… хвалят

Москва. То же время.

Стоило Владимиру Богатырёву прочитать сообщение от Вики, как он тут же поник. Вроде бы только что ничего не планировал, и вот на тебе — невесту увели. Ещё и беременной. Вдобавок — не от него, что совсем обидно.

— Да что вообще происходит? — спросил он, присев на край кровати.

Вроде и адюльтеров предостаточно, и вариантов масса, а ни наследника по итогу, ни дамы сердца одной единственной. Помелькали на периферии и пропали. Всё. Но от Вики совсем не ожидал.

Увидав своего массажиста таким разобранным, Лариса Борисовна сразу поняла откуда ноги растут. Задеть Володю за живое могли только родственники или те, кто собирался ими стать. Ну а раз блондинки под рукой нет и рядом с ними никто не возлежит, посапывая, то выбор не велик.

Она!

— Володь, ты чего? — спросила она, поглядывая на часы.

До самолёта ещё хватает времени.

— Чего-чего? Вика замуж выходит!

— За кого? — вскинула нарисованную бровь Лариса.

— Да походу за… Борю, — совсем поник Богатырёв.

— Борю? — вскинула вторую Де Лакрузо, которая после Нового Года тоже была не против стать Глобальной. То для бизнеса полезно. Но этот же бизнес всё и обломал, когда речь о деньгах зашла. Довольно крупных.

Вроде и не разорится, если забудет, но ей почему-то такие долги никто никогда не прощал. Так с чего вдруг ей первой начинать? Если у Судьбы свои намеренья или у кармы какие планы, пусть первой и начинают. А она подождёт и, возможно, ответит. Просто попозже.

— Ну так и полетели со мной, — тут же предложила она и ухмыльнулась. — Первыми их и поздравим.

— Полетели! — подскочил Богатырёв, что только с неделю как пришёл в себя после возвращения из плена.

После месячной реабилитации он был сама кожа, да кости. Весил как школьник. И пусть за месяц откормили, но о женщинах сразу не думал. Более того, впервые с Ларисой прилёг лишь когда Вика улетела.

И вот на тебе, ускорилась блондинка: успела за это время и забеременеть, и посвататься.

— Я это дело так не оставлю! — добавил он грозно, потрясая перед Ларисой ещё не пудовым кулаком, но уже где-то близко.

Не зря же в его реабилитацию как следует вложилась и в лучшие центры спровадила. А раз вышел и снова рвётся в бой, то надо эксплуатировать как следует. На полную катушку.

— Точно! мы за нашу Вику ещё поборемся, — для порядка ответила она так же грозно, но про себя лишь посмеялась.

Её-то как раз это положение дел с беременностью и свадьбой устраивало. Жаль, сама залететь не успела, чтобы двух зайцев дуплетом уложить. Конкурентку образумить и лучшего мужика забрать.

«Ладно, Володя тогда и сам постарается», — тут же додумала она, подошла к избраннику со спины, обняла и сказала на ухо:

— Но сначала — контрольный.

— Но мы же только… — попытался было протестовать он.

— Я сказала… контрольный! — добавила она таким тоном, что никто не в силах отказать. Особенно её массажист.

Лучший массажист.

* * *

Сибирь, посёлок Жёлтое золото.

Некоторое время спустя.

Настроившись как ковбой на родео, Боря решительно ушёл в конец коридора, зашёл в свободную комнату и набрал заветные цифры продюсера.

«Надо звонить, пока решимость не ушла», — заявил внутренний голос: «Потом будет поздно. Другой день, другие мысли… решайся!»

Язык немного заплетался, поэтому скорость разговора пришлось понизить на ×1,25, а временами даже на 1,5 раза. От чего слова стали весомее и многозначительнее.

Каждое как глыба. А если собрать в предложение — скала.

— Моисей Лазаревич, нам надо серьёзно поговорить, — начал Глобальный, пытаясь с ходу этим очеловеченным «големом» не ушатать человека.

— Да, Борис. Вы совершенно правы, — вздохнул Коба. И уже понимая, что отступать некуда, добавил. — Я жду вас в своём офисе вечером. Если придёте перед самым закрытием, это будет лучшее время для разговора.

Боря кивнул и положил трубку. Затем поморщился, вспоминая, что замыслов его оттуда не разглядели. А техника пока не настолько умная, чтобы кивки передавать без трансляции.

«Это ничего, так даже лучше. Оставим ореол лёгкой загадочности», — тут же подсказал внутренний голос: «Пусть догадывается о чём хотим попросить!»

Боря снова кивнул и расслабленно улыбнулся.

Известие от Шаца с прощённым долгом порадовали сантехника. Известие от Вики с очередной беременностью скорее озадачили, но радость вскоре сменила тоску. Пришла на место отчаянья. И Боря в очередной раз решил, что так даже лучше. Четверо детей это уже почти отряд. С таким можно как в разведку, так и дом построить. Материнский сертификат правда ему не дадут. Женщинам оставят. Потому что где он, отец-герой и где женщины, которым рожать и по большей части растить? А он, дай бог, успеет поучаствовать в воспитании каждого отпрыска.

Ну а что московский будет одним из них — так какая разница? В конце концов, ему всё равно с Ларисой не один год воевать. А что фоном отношения и с Володей выяснять придётся, так кто заметит? Когда проблем гора, ещё одну маленькую охапку груза заметить сложно.

С мыслью об этом Боря позволил себе отдохнуть до самого вечера. А заодно заказал букет с доставкой для матери, сестры и Ирине Олеговне.

«Всё-таки без психолога с такой жизнью никак», — прикинул внутренний голос, постепенно приходя в себя по мере перехода с коньяка на водичку байкальскую: «Так что Цветаева нам ещё не раз пригодится. Я бы вообще сказал, что это единственный психолог, у которого действенные методики лечения».

Единственное, что совсем забыл Боря, это то, что его основная проблема уже летела в Сибирь из Москвы. Да с подмогой. А встретит сантехник их с Володей в аэропорту Новосибирска или нет, уже не имело значения. Лариса Борисовна как акула почуяла кровь и уже спешила к жертве, быстро сокращая последнюю сотню километров от аэропорта до посёлка. Вот только не деньги с неподъёмным долгом манили её, а растерянный вид Богатырёва.

К счастью для сантехника, он покинул Жёлтое золото ещё до того момента, как Де Лакрузо договорилась с таксистом об извозе. И завезя верный внедорожник на ремонт бампера в мастерскую по наводке Лаптева, Боря сам отправился на такси в офис Кобы.

Моисей Лазаревич сидел за столом, отложив все дела. Никаких больше телефонов в руках и суеты секретарши. Взгляд сосредоточенно сверлил вошедшего. Ни движения.

«Засел как кобра перед броском», — отметил внутренний голос.

Не отставал и Глобальный. Присел в кресло перед продюсером и сверлил глазами-лазерами по встречному курсу. Так и сидели с минуту, пока первым не сдался Коба.

— Признаю, Борис. Перегнул, — вздохнул он и опустил взгляд. — Видите ли, мы с Сарочкой давно и глобально женаты. Напрочь. Но пламя любви с каждым годом всё больше прогорает. Признаться, осталась лишь искра, да и та затухает. Думал в этом году придётся разводиться. Но нет, появились вы с Романом. Ремонт начали нам делать. И я смотрю, а она смотрит на рабочих мужиков как девчонка на первого красавчика в школе. Глаза блестят, порхает как бабочка. Готовить что-то начала, под нос напевает. И я понял, что ей нравится, когда рядом молодые мужчины. Флюиды так какие в воздухе, химия или просто картинка и как визуал кайфует — уже не важно. Важно, что помолодела душой и телом. Ну а я ж не дурак. Провёл эксперимент. Привожу Романа на встречу — улыбается. Вы заходите — просто в восторге. Потом во все уши жужжит Боря то, Боря сё. Ну вот и что я должен был делать?

Сантехник, который как раз обдумывал как бы эффективнее начать разговор на тему подрезанной крайней плоти, чтобы свести всё к переходу в иудаизм, но для дела, даже растерялся. Мысль сбили. А про Сару он уже и не помнил. То забота прошлого дня, а каждый новый приносит новые вызовы. Их решать надо, а не о старушках думать.

«В конце концов, если полтора миллиарда мусульман не могут договориться и одолеть пятнадцать миллионов евреев, то либо с мусульманами что-то не то, либо евреи молодцы-ребята. А на таких не то, что гастербайтеры косо не посмотрят, так ещё и ни один судья не покусится. Ну хотя бы потому, что сами судьи не в паранже сидят, а долго и старательно учились юриспруденции. А раз так, Боря, то по такому случаю и конец не жалко подрезать. Говорят, там немного берут. С самого краешка. А там глядишь и поумнеем сразу».

— Нет, вы скажите, — настаивал Коба, расценивая молчание за несогласие с происходящим, а то и конкретный спор.

— Да, — кивнул Боря и уже готов был изложить свой план по укорачиванию. Ему, мол, много не надо. В случае чего ещё отрастит. И обратно потом перейдёт, когда всё уляжется. Мера, мол, временная. Необходимая.

Но Моисей Лазаревич требовал конкретики:

— А что да, Борис? Вы хотите сказать, что я перегнул? Или согласны с тем, что я перегнул?

— Да, — снова кивнул Боря, так как был согласен с тем и другим. И даже более. Но никак не мог поймать момент перехода, когда можно лёгкой подводкой перейти на тему обрезания.

— Борис! — подскочил Коба, треснул по столу ладошкой, чтобы не больно и рук не травмировать. — Вы меня без ножа режете!

— Кстати об этом! — обрадовался Боря и тоже подскочил.

«А вот и подводка!» — воскликнул и внутренний голос.

Коба тут же от стола отшатнулся и пошёл спиной к картине, которую в миру называли «картина Репина — приплыли». И только образованные люди знали, что картина эта принадлежит перу Льва Соловьёва, а называется «Монахи. Не туда заехали». Само полотно запечатлело монахов, случайно оказавшихся в неловкой ситуации среди обнаженных купающихся женщин. И именно эту картину в народе часто ошибочно приписывали художнику Илье Репину, так как в 1930-х годах она висела на выставке рядом с полотнами Репина, а дальше никто разбираться не стал.

Отодвинув картину, Коба оглянулся. За ней оказался сейф. Тут же сменив тон, продюсер продолжил:

— Нет, Борис. Вы не так поняли. Не надо никаких ножей. Мы же разумные люди. Договоримся, как Израиль с Ираном. Это же просто ролевая игра была. Для того, чтобы всколыхнуть, — он резко повернулся. — Чтобы вспыхнуло, понимаете? Не всплыло и завоняло, а пошерудило и разгорелось! Понимаете?

— Да, — ответил Боря, решив идти по хорошо проторённой дорожке. — Прекрасно понимаю.

Коба снова повернулся к сейфу лицом, заслонив обзор спиной и ввёл несколько цифр. Дверка открылась, и он быстро сгрёб в охапку что-то своё, затем тут же снова закрыл дверь и повернулся к гостю.

— Вот, Борис! — расслышал сантехник, а перед ним на столе рассыпались пачки крупных купюр, аккуратно рассортированных и перевязанных банковскими бумажками, а не резинками.

Боря невольно присел обратно в кресло и засмотрелся на разрисованные банкноты Банком России.

«Оранжевенькие», — обрадовался внутренний голос, так как вид крупных купюр мог поднять настроение кому угодно.

Оценив блеск в глазах сантехнике, Коба успокоился и разложил шесть пачек на три равные доли. После чего тут же протянул первую часть Глобальному.

— Вот, Борис. Это вам за моральную травму. Всё-таки мы с вами ничего не обсуждали заранее, и я невольно заставил вас участвовать в этом спектакле. Так что компенсирую своим небольшим взносом.

Тут-то Боря и понял, как Израиль постоянно договаривается с Ираном. Но сам сантехник был уже не из тех юнцов, что никогда не держали в руках ничего крупнее пятитысячной купюры. И визуально определил, что перед ним миллион рублей в двух пачках. Значит радом ещё две стопки по миллиону. Но он даже не пошевелился, пока не озвучат все требования и условия. Жизнь учила, что протянув сразу загребущие руки можно попасть на ещё большие деньги.

Коба даже бровь приподнял, так и не дождавшись реакции. На его веку ещё не было, чтобы люди от миллиона компенсации отказывались. Он и сам жил по принципу «хоть в тенге, но возьми!». Но Борис даже не шелохнулся, только смотрел с выжиданием во взгляде.

— Хотите знать весь расклад? — уточнил Коба.

Боря кивнул.

— Разумно, — хмыкнул продюсер. — Как я уже говорил, первая часть за моральную компенсацию. Вы можете взять её, и ситуация никогда больше не повторится. Мы просто забудем об этом недоразумении. Но я должен сказать, что искру между нами вы разожгли, Борис! Та кровать в спальне давно так не скрипела, а соседи вынуждено капитулировали и до сих пор не здороваются, но отворачиваются с уважением во взгляде. За что вам спасибо. Вы спасли мой брак. И честно признаюсь, что-таки при разводе я потерял бы значительно больше.

Боря снова кивнул, не рассчитывая сегодня получить от фортуны даже рубля, не то что миллиона за недоразумение.

Коба продолжил тем же голосом гипнотизёра, подвинув и вторую долю:

— А это получите, если ровно через год, — он немного задумался, оценил вложение и добавил. — Ну и давайте на её день рождение осенью мы снова повторим этот манёвр. Всё просто. Вы соучаствуете, а я вас нанимаю как… актёра! Роман-то пока не доступен. А вы сможете так же ловко провернуть этот трюк.

— Трюк, значит? — уточнил Боря, ощущая себя на пробах на фильм для взрослых. С другой стороны, всё что требовалось, это просто постоять в массовке на заднем фоне и «поболеть» за участников. — То есть я изображаю любовника, а вы… потом любите друг друга до зависти соседей?

— Именно! — обрадовался Коба налаженной связи и протянул второй миллион поближе, к самому краю стола. Ещё немного и придётся ловить, чтобы не упали. А если поймаешь, то потом отдать уже сложно.

«Психологический трюк, Боря. Не ведись!» — завопил внутренний голос, почти перейдя на ультразвук. Так как сила воли порядком ослабла.

А тут ещё Коба осторожно подвинул третью долю. Сантиметр за сантиметром. Почти издевательски.

— А это получите, если наш брак с Сарочкой вновь даст трещину и потребуется снова подыграть немедленно. Тогда вы станете актёром на час уже без сценария. И если я опростоволосюсь, оставшись с секретаршей на чай дольше положенного или в женской гинекологии родственник Сарочки вдруг заподозрят неладное, то именно ВЫ будете соблазнять мою Сарочку всеми методами, пока не добьётесь результата. Всё-таки обаяния вам не занимать.

— Так, стоп! — поднял ладони перед собой Боря, не собираясь опускаться до уровня какого-нибудь французского президента. — Что значит, «соблазнить Сарочку»?

— А то и значит, Борис. Что главное — результат. Скажете, мол, воспылали чувствами. Прозрели. Что угодно, лишь бы… прикрыть меня. Выиграть встречный раунд. Люди страхуют жизни, имущество, но никто почему-то не догадывается страховать браки. И вот вы — моя страховка. У нас с Сарочкой есть брачный контракт, что если одна из сторон изменяет, то второй достаётся всё. Но если изменяют обе стороны, то сами понимаете — один-один.

Боря поморщился, прикинул, затем подхватил два миллиона из трёх и уже готов был покинуть кабинет без дальнейших разговоров, но тут Коба взмолился.

— Борис, ну хотя бы прикройте немного! Я же не говорю, что вам нужно доводить дело до конца.

«Кстати, о конце!» — тут же воскликнул внутренний голос, но на этот раз сантехник его проигнорировал, решив с такими подводками пока повременить с иудаизмом. Да и мама — русская. Ну какой из него еврей?

«Ещё и член кому-то доверить надо, „чтобы вжик и всё“. Но этим будет заниматься точно не женщина. А это ещё хуже, чем к проктологу сходить и довериться сеансу просмотра простаты», — тут же добавил внутренний голос, почуяв слабину.

— Вы просто фотографию там сделайте, или видео запишите, — в то же время пытался выдать готовое решение Моисей Лазаревич, но по факту лишь смущался. — Ну, с началом процесса. Зная Сару, этого хватит. Она у меня честная. В магазин каждый рубль занесёт, если сказала. Я сам удивлялся, спрашиваю — зачем? Они же и так на упаковке на нас наживаются. Во всём мире она входит в цену товара. И только у нас за пакеты приходится доплачивать. Потому что всё равно возьмут. Как бы ещё не нажиться на клиенте? Подход мне, конечно, ясен. Это миллиарды прибыли для крупных компаний по итогу, но разве им денег мало?

Боря застыл с парой миллионов в руках. Понятно, что разговор в сторону пытаются увести. Потому сам уточнил первым:

— Моисей Лазаревич, а зачем вам компромат на жену?

— Как зачем, Борис? — улыбнулся продюсер и ещё на пару сантиметров пачки к краю стола подвинул. — Чтобы было!

«Каждый кузнец своей счастья, Боря», — вздохнул внутренний голос, поглядывая на ловкие пальцы продюсера, что всё двигали, и двигали, и двигали: «Не мешай уже человеку ковать свою куйню!»

А куда дальше двигать? Там — край!

Вот и выходило, что не спасти очередной миллион Боря уже просто не мог. Всё-таки три миллиона на дороге не валяются. А ему как раз налички не хватает, чтобы сделку с Лесей закрыть. Добавит с продажи квартиры Макару Берёзовичу и Стасяну и дело в шляпе. Хоть сегодня на сделку с нотариусом идти можно.

Ну а раз за час актёрского мастерства заплатят как Петрову или Козловскому, то кто он такой, чтобы идти против искусства?

— Замётано! — добавил Глобальный, подхватил третий миллион и был таков.

Раз иудеем стать не вышло, приходилось довольствоваться тем, что под руку попалось.