Траурный эндшпиль

Глава четырнадцатая. Петровская

/25 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, Коммуна/

Меня позвали в штаб, чтобы обсудить какую-то проблему, поэтому я отправил Шув домой, чтобы сложила трофеи в сейф, а сам потопал к обители майора Краснодубова.

Помимо ожерелья с «Барьерным глифом», мы нашли два с половиной десятка сфер сверхспособностей, в основном простого и необычного потенциала. Также обнаружили на трупах четыре личных оберега, среди которых один оказался редкого потенциала и вообще не пользованный — я завалил мужика с ППШ-41 холодным оружием, а оно не считается личным оберегом за угрозу. Ну и огнестрел, само собой…

— Чего звали? — спросил я, подойдя к дверям кабинета бабули.

У дверей столпилось пять красноармейских офицеров, в числе которых был и майор Краснодубов.

— Встреча, — улыбнулся он.

— С кем? — поинтересовался я.

— Для меня — с родным человеком, для тебя же… сам увидишь, — усмехнулся Евгений Игоревич.

В кабинете, судя по доносящимся из-за двери отголоскам, шли напряжённые переговоры.

— И что, просто стоять тут и тупить? — спросил я у майора.

— Да, просто стоять и тупить, — подтвердил он. — Не пожалеешь, точно тебе говорю.

Нахожу на журнальном столике пепельницу и беру её в руки.

— «Лаки Страйк», — передал я сигарету Краснодубову.

— У меня свои, — покачал тот головой и достал пачку чего-то отечественного, вроде «Примы» или «Полёта». — Американские что-то не очень нравятся.

— Да из того же табака делают, — усмехнулся я. — Обёртка другая только.

— У вас много чего вот так, — вздохнул Евгений. — Только обёртка и отличается…

Стояли и курили, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу. Остальные офицеры тихо переговаривались, но я не слушал, потому что полностью погрузился в думы.

Завалили двоих суперов, двоих обычных бригадников, наварились сферами, Шув получила жирный артефакт, затрудняющий её убийство в ближнем бою, а личные обереги я передам Козьмину и Берсону, чтобы получили нехилое преимущество в перестрелках. Так, потихоньку, превратимся в необоримый боевой отряд…

С кораблём вопрос решится в течение пары-тройки недель, что много, в нынешних условиях, но я и так не собираюсь срываться в плавание сразу по готовности корабля. Сначала надо разобраться с чертями и недобитыми бригадниками. Надо ведь позаботиться о том, чтобы было куда возвращаться из плавания.

— Заходите, товарищи, — выглянул из кабинета какой-то НКВДшник.

Его служебную принадлежность я понял по характерной фуражке с васильковой тульей и по тёмным шароварам с малиновыми кантами.

Прохожу в кабинет вслед за майором Краснодубовым и вижу, что за т-образным столом заседают бабуля, генерал-лейтенант Грозникин, полковник Краснодубов, несколько знакомых лиц, виденных в зоопарке, неизвестный вице-адмирал, а также… я.

— Не пошутил, Цыганков, зараза… — прошептал я, увидев, буквально, себя в военно-морской форме, со знаками отличия капитана второго ранга.

«Я-альтернативный» значительно старше, чем «я-настоящий», усищи ещё какие-то… волевые и военно-морские, взгляд холодный, как Ледовитый океан, на поясе висит кортик, слева, а справа от него пистолет неизвестной модели.

— Вот он ты какой, значит, актёр, — произнёс «я» и осмотрел меня внимательным взглядом. — ФИЗО не пренебрегал, это сразу видно. Молодец.

Не верилось, что это всё происходит взаправду. Какой-то сюр.

— Ну, здравствуй, дед, — встал из-за стола полковник Краснодубов. — Не думал, что вообще когда-нибудь свидимся, окромя того света.

Майор Краснодубов же просто подошёл к нему и крепко обнял.

— Как жил твой отец? — сразу спросил он. — Достойно?

— Офицером был, как и ты, в Афгане воевал, — улыбнулся полковник ВС РФ, на глазах которого навернулись слёзы. — Сколько же всего рассказать надо…

— Расскажете позже, — вмешалась в разговор бабуля. — Товарищ майор, вице-адмирал Пинов предложил нам организовать постоянную базу на мощностях Балтийского завода, пригодного для частичного ремонта некоторых кораблей Балтийского флота. Взамен он предлагает нам снабжение импортной бронетехникой и импортным оружием.

— «Импортное» — это взятое в Европе? — уточнил майор.

Даже не сомневаюсь, что морской пехоте сейчас по силам вторгаться даже в крупные города и захватывать опустевшие воинские части, где, как правило, полно бронетехники и оружия. Совершенно дармового и даже исправного. Только если помнить, что крупные города подверглись ядерным бомбардировкам, претендовать они могут только на города маленькие. Но воинские части почти никогда не ставят с привязкой к размерам населённых пунктов, а всегда со стратегической сообразностью…

— Именно, — кивнула Агата Петровна и подвинула на столе папку. — С деталями можете ознакомиться в этом документе.

— А я здесь зачем? — спросил я.

— Товарищ Верещагин сильно сомневался, что сведения о твоём существовании реальность, — ответила бабушка. — Думаю, теперь все сомнения развеяны.

— Да, — вздохнул «я-альтернативный». — Моложе сильно, но именно таким я себя и помню. Могу забрать его и поговорить?

— Детали соглашений его не касаются, — кивнула бабушка.

— Идём, Дмитрий, кхм-кхм, Верещагин, — указал кавторанг на дверь.

Вышли в коридор, а оттуда спустились во двор, где засели в курилке. Я закурил, а вот «я-альтернативный» просто сидел.

— Не куришь, что ли? — спросил я.

— На подводной лодке отвыкаешь от курева, — покачал он головой. — Заново начинать не собираюсь. За отцовским гаражом, в… две тысячи пятом или в шестом?

— В две тысячи пятом, — уточнил я.

— А я в две тысячи шестом, — улыбнулся кавторанг. — И бросил уже на флоте. Невыгодно там курить.

— Ну, наверное, — пожал я плечами. — Рад был видеть бабулю?

— Я её не знаю, — вздохнул кавторанг. — В моём мире она погибла в автокатастрофе в девяносто восьмом.

А ведь было что-то такое. Вроде как два грузовика врезались в темноте и бабуля сломала пять или шесть рёбер, с проникновением в лёгкое, и чудо, что вовремя довезли и спасли.

— Вот оно как… — произнёс я. — И что тебя сподвигло идти в морское училище?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Отец что-то решил сорваться в нулевом году в Питер. Переехали в бабушкину квартиру, оформились, ВНЖ и всё такое, а потом и гражданство получили. А ты, как я слышал, до сих пор с казахстанским гражданством?

— С ним и помру, выходит, — усмехнулся я.

— А что с родителями? — спросил кавторанг.

— Погибли, — вздохнул я. — В автомобильной аварии в день начала Апокалипсиса.

— И здесь, значит, не миновало… — с сожалением произнёс он.

— А у вас?.. — начал я, но осёкся на полуслове.

— Грузовик, — ответил на это кавторанг. — Ночью ехали из Тельмана в Петербург и прямо под капот КамАЗа заехали.

— Грустно, — произнёс я.

— Вот их бы я действительно хотел увидеть… — изрёк кавторанг. — Чем здесь занимаешься?

— Воюю, — ответил я, приподняв висящую на поясе маску Наполеона. — Сверхспособность завёл, новые знакомства.

— А как актёрствовал? — спросил вдруг «я-альтернативный».

— Только-только намечался большой успех, в нескольких фильмах снялся, обо мне заговорили, но… — я развёл руками. — Не судьба.

— Тяжело поверить. Чтобы я, ха-ха, — кавторанг хохотнул, — актёром? Нет, не моё это.

— А ты бы знал, как я охренел, когда узнал, что я — подводник, — усмехнулся я. — Давай сфотографируемся, что ли?

— А давай, — улыбнулся кавторанг. — Мне скинешь потом.

Приобнялись и сделали селфи. Затем ещё и ещё.

— Вот теперь отлично, — сказал я. — Давай номер.

Обменялись номерами и я скинул ему на Телегу три фото.

— Как обстановка в городе? — спросил кавторанг.

— Тревожно, — ответил я. — Вроде и «Бригаду» сломали, а лезут с севера какие-то черти…

— Товарищ Верещагин, — позвал с крыльца вице-адмирал Пинов.

— Да?

— Да?

— Капитан второго ранга Верещагин, — пояснил вице-адмирал. — Мы уходим — соглашения достигнуты и можете рассчитывать на доступные мощности Балтийского завода для вашей подводной лодки.

Мощностей у нас, правда…

— Превосходно, — встал «я-альтернативный». — Прощай, Дмитрий Верещагин. Увидимся ещё.

— Увидимся, — кивнул я и пожал ему руку. — Прощай.

В голове никак не желает укладываться тот факт, что это я из 2042 года…

В курилку вошли Краснодубовы.

— … батька мой, значит, красный весь выходит и говорит: «Кто всё пиво в парилку вылил⁈» — продолжил рассказывать полковник. — А это я был!

— Ха-ха! — рассмеялся майор. — Эх, мой Васька, он конечно… А ты бабку свою, наверное, не помнишь даже?

— Помню, ещё как! — заулыбался полковник. — Я ж каждое лето, без перерывов, в деревню к ней ездил! До поступления в военное училище, считай, а потом раз в пару лет обязательно наведывался! И на могилу к… кхм…

— Да знаю я, что погиб у вас! — махнул Евгений Игоревич рукой с тлеющей сигаретой. — Сейчас-то живой!

— У меня же фотография твоя есть! — вспомнил вдруг полковник и начал копаться в командирском планшете. — Сейчас!

— Товарищи, не буду мешать… — вышел я из курилки.

Своего деда я видел и в детстве очень плотно общался. На рыбалку ездили, сено вместе косили, баранов стригли. Эх, вот времена были… беззаботные.

Вернулся домой, где Шув валялась на диване и смотрела какую-то корейскую дораму.

— Откуда ты достала эту дрянь? — спросил я, послушав характерные деланные охи-вздохи.

— Обменяла, — пожала та плечами. — Что, не ценитель?

— Неа, — ответил я и начал поправлять небрежно развешанные элементы брони.

Я передал броню Шув, чтобы аккуратно поместила её на стенд, но она отнеслась к этому спустя рукава.

— Да я бы с утра всё поправила, — сказала она.

— Оруженосец из тебя, конечно… — усмехнулся я.

— На кухню сходи, я кое-чего приготовила, — сообщила она мне. — Надеюсь, соответствует твоим изысканным вкусам звезды первой величины.

— Вот и посмотрим, — улыбнулся я и прошёл на кухню. — Яичница с тушёнкой⁈

— А чем богаты! — ответила мне Шув. — Ничего нормального я в холодильнике не нашла!

Ну, тоже ужин.

Поперчив и посолив чуть остывшую яичницу, я быстро смолол её, запив яблочным соком из тетрапака. Эх, а ведь пройдёт время и все эти соки станут непригодными для питья…

Хотя я думаю, что люди будут травиться, морщиться, но пить и есть просроченные продукты, потому что альтернатив-то нет.

Дорама как-то резко прекратилась и из динамиков домашнего кинотеатра полились знакомые мотивы.

— О, нет, пожалуйста, только не «Бес»… — взмолился я.

— А чего тогда? — спросила Шув.

— «Один дома» давай, — попросил я. — Давно не смотрел.

— А давай, — улыбнулась супер.

Развалился на диване, подвинув её ноги и закинув руки на спинку. Тело сразу расслабилось, почувствовав, что тяжёлый день подошёл к концу. Всё-таки, это нешуточный стресс — идти убивать и быть убитым. Но и, в то же время, в этом есть какая-то извращённая прелесть — убил ты, а не тебя. Сегодня, но не завтра. Завтра непонятно, как сложится.

Маколей Калкин бегал по дому, изобретая и успешно применяя нежизнеспособные ловушки, почти каждая из которых, при условии её маловероятного срабатывания, могла покалечить грабителей до небоеспособного состояния.

На моменте с дедом, оглушающим Джо Пеши лопатой, я начал отключаться.

/26 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, Коммуна/

— Ты охренела? — спросил я, опустив взгляд.

А там Шув уже вовсю…

— Не нравится? — подняла она голову.

— Эх, нравится, конечно…

Беру её за голову и побуждаю продолжать делать то, что она делала.

— Я тащусь от тебя, — вновь подняла голову Шув.

— И я от тебя, выходит, — улыбнулся я.

— Тогда открой глаза.

Открываю глаза и обнаруживаю себя в полутёмной гостиной, на диване, перед чёрным экраном телевизора. Блин, это был лишь сон…

Поворачиваю голову направо и вижу, что Шув спит рядом, держа открытую бутылку пива в правой руке.

Встаю с дивана и разминаю затёкшую спину. Шув лежит неудобно, поэтому изымаю у неё бутылку и перекладываю это спящее тело в горизонтальное положение.

Блин, сон был потрясающим и ярким…

Накрываю похрапывающую супер пледом, после чего иду в спальню.

На часах пять утра, можно спать ещё часов до девяти.

Будильник сработал ровно в девять, я проснулся и пошёл в ванную. Шув ещё валялась на диване и посапывала.

Привёл себя в порядок, оделся и начал готовить завтрак. И да, ничего приличного тут нет, кроме яиц и тушёнки. Нет, ещё есть лапша быстрого приготовления где-то в шкафу.

Когда с кухни запахло едой, проснулась Шув и сразу же пошла на ароматы китайской лапши и разогретой тушёнки. Почесав задницу, она прошла к столу и уселась на табуретку.

— Ничего же не было, да? — спросила она.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил я.

— Ну, знаешь, мы же не шпёхались этой ночью? — пояснила она.

— Нет, — ответил я.

— А жаль… — вздохнула Шув, зачем-то поправив грудь.

— Ладно, ты меня уговорила, — решил я.

— Правда? — вскинула она голову.

— Но сперва позавтракаем, — взял я вилку.

Где-то через полтора часа мы вышли из квартиры.

— Вот давно бы так, — удовлетворённо изрекла Шув, поправляя бронежилет. — Ты доволен?

— В постели ты чуть лучше бревна, — покачал я головой.

— А ты типа большой специалист по брёвнам? — усмехнулась Шув.

— Да шучу я, — улыбнулся я. — Отлично всё было.

— Вот и хорошо, — Шув подтянула лямку шлема. — Что у нас на сегодня?

— На сегодня у нас выполнение контракта с богами, — ответил я. — Сейчас зайдём за Козьминым и Берсоном, после чего поищем каких-нибудь суперов на Петровском острове. Надо закрыть заявку, чтобы ходить потом спокойно.

О том, что сейчас речь о человеческих жизнях, я уже не заморачиваюсь. Да, это плохо, это аморально, но либо мы, либо они. Получи кто-то из суперов возможность усиления таким экстравагантным способом, не думаю, что они бы ограничились только чужими. Тот же Барин бы обязательно начал с самого лёгкого — жертвоприношения проштрафившихся или слишком слабых для сопротивления.

Это не значит, что я от этого автоматически становлюсь хорошим, но мне и не нужно оправдываться в чьих-либо глазах. Давно уже всем понятно, что если хочешь выжить в наших условиях, придётся изрядно замарать руки.

«А потом уже не отмоешься», — подумал я. — «Никто не отмоется».

Берсона и Козьмина мы нашли во дворе, у газгольдера. Они сидели в беседке и чистили автоматы.

— Доброе утро, — приветствовал я их. — Пора.

— Доброе.

— Ага, утречка.

— Экипируйтесь и вооружайтесь, — сказал я. — Мы пойдём в долгую вылазку, поэтому не забудьте провианта на пару дней.

Вторичной целью, помимо закрытия контракта, была разведка. Надо выяснить, что затеяли черти и как далеко распространяется их зона влияния. Коммуна, как я понял, не видит необходимости обострять конфликт, в данный момент, по причине того, что распыление сил не приведёт ни к чему хорошему. С «Бригадой» ещё не покончено. Кстати об этом.

— Готовьтесь, а я схожу к бабуле.

Агата Петровна обнаружилась в штабе.

— Доброе утро, — поздоровался я. — Есть сведения о руководстве «Бригады».

— Здравствуй, — кивнула мне бабуля. — Выкладывай.

— По некоторым сведениям, командует там Мрак, — сообщил я. — Маньяка больше нет, но его убили не мы, а кто-то ещё. Фредди и Игоря, которые тоже суперы, тоже больше нет, их мы положили, буквально вчера. Ещё имею сведения, что Шаман был убит Барином на почве внутрипартийных интриг.

— О Шамане мы знаем уже давно, — ответил на это присутствующий тут майор Краснодубов. — А вот Маньяк, Фредди и Игорь — это полезная информация. Отряд Маньяка затруднял проникновение на Петровский остров, но теперь там черти…

— Спасибо за развединформацию, — поблагодарила меня бабушка.

Знаю я, чего стоят её благодарности. Пытается наладить отношения, потому что сейчас я очень нужен ей.

— По твоему кораблю — люди занимаются и Аршанин обещает, что за две-три недели закончат все работы, — продолжила Агата Петровна. — Какие у тебя планы?

— Собираюсь в вылазку, — ответил я. — Пойдём на Петровский остров, попробуем углубиться и узнать побольше. Кстати, вы знали о большом кольце мертвецов вокруг города?

— Давно уже, — подтвердила бабушка. — Положение неприятное, но не критическое. Если бы они могли пойти вглубь, давно бы пошли.

— У вас действительно весь расчёт на дальнейшее выживание зиждется вокруг рыбной ловли? — спросил я.

— Я не посвящала тебя в этот план, но да, — вздохнула бабушка. — Тоже уже задумался о том, что на запасах от старого мира мы далеко не уедем?

— Подсказали, — покачал я головой.

— Подсчёты агрономов показали, что даже если мы засеем весь Крестовский и Елагинский острова, зерна не хватит, чтобы прокормить всех, — вздохнула бабушка. — Даже если мы пойдём на осквернение могил и засеем Смоленское кладбище, этого всё равно не хватит. Единственное, на что мы можем рассчитывать — это рыболовецкий промысел. И тем не менее, зелёные насаждения во внутренних дворах вырубаются и освобождённые площади готовятся к посадкам. Крыши жилых комплексов оборудуются теплицами и водоснабжением.

— А как быть с электричеством? — спросил я.

— Разбираемся с вопросом, — ответила Агата Петровна. — Возможно, что придётся отправить отряд, чтобы защитить газопромысел, но это выглядит малореальным. Не в наших условиях делать столь опрометчивые шаги. Впрочем, генерал-лейтенант Грозникин обещает осуществлять поставки солнечных батарей из Европы, а также предлагал задуматься об установке ветряков — зелёная энергия теперь выглядит перспективной и реалистичной.

— Звучит так, будто вы знаете, что делаете, — пожал я плечами. — Не хотелось бы возвращаться в девятнадцатый век.

— Надеюсь, обойдётся без этого, — улыбнулась бабушка.

И двух месяцев не прошло после катастрофы, а мы уже думаем над тем, как будем жить дальше.

— Всё, что хотел, сказал, поэтому бывайте.

/26 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Петровский остров, под мостом Бетанкура/

Съезды с моста были надёжно перекрыты, причём это сделали задолго до нас, с применением перевёрнутых грузовиков и легковушек — переворачивали их, как я понял, с помощью бульдозера, оставшегося здесь же.

Именно поэтому зомби с Петроградского острова вынуждены проходить через Мало-Петровский мост и подниматься на мост Бетанкура, чтобы попасть на Васильевский остров. Не будь у них такого пути, они бы форсировали реку Ждановку и наводнили остров. А так, получается, система ниппель — они заполняют мост Бетанкура, гибнут у стальной баррикады, усиливая Коммуну, затем снова заполняют мост, и снова гибнут. Цикл замкнутый и все окружающие пространства в безопасности.

— Это что такое? — указала Шув на нечто, торчащее в здании.

— Это танк, — ответил я. — Скорее всего, немецкий.

— Т-4, (1) — пояснил Берсон. — Вроде бы модель «С» или «В», но не ручаюсь.

— Хорошая кафешка была, — вздохнула Шув.

Следы ожесточённой битвы были буквально повсюду: на асфальте россыпями лежат гильзы от ППШ-41, МП-40, гильзы от винтовки Мосина и Кар98к, ямки от разорвавшихся гранат и снарядов, осколки стекла и пулевые выбоины в стенах — непримиримые враги принесли свой конфликт с собой…

Тел вокруг нет, но обнаружилось несколько обглоданных костяков в здании. Скорее всего, это был экипаж танка.

Сам танк, к слову, был пробит, минимум, в пяти местах — стреляли из противотанкового ружья. Видимо, он был в движении, когда лобовую броню корпуса пробили две бронебойные пули, поразив механика-водителя.

— ПТРС? — уточнил я у Берсона. — Оно вообще могло пробить лобовую броню танка?

— Если только в упор, — пожал тот плечами. — Вообще, могло.

Танк ограблен — пулемёт и патроны отсутствовали, как и все снаряды. Труп механика-водителя тоже вытащили.

— Как он оказался в городе? — спросил я.

Козьмин и Берсон лишь пожали плечами.

— Эту штуку можно как-то с пользой задействовать? — поинтересовалась Шув.

— Едва ли, — покачал я головой.

— Так нахрена мы тратим время и смотрим на неё? — спросила она.

— Идём дальше, — решил я.

Меня интересовала судьба моста Красного Курсанта. Коммунары смотрели на него с дрона и утверждали, что на нём какая-то странная баррикада, на которую я хотел посмотреть. Ещё я хотел глянуть на пристань яхт-клуба.

Весьма маловероятно, что там осталась хоть одна яхта, ведь в первые дни массам людей, одновременно, в голову пришла идея уйти морем, где точно можно выжить. Но чем чёрт не шутит?

Проходим под мостом и двигаемся по Петровскому проспекту, мимо детсада, через Петровский парк. Видимо, объекты на Петровском острове именовал какой-то фанат Петра I, потому что здесь даже пруд Петровский, и стадион, и кафе есть такого же имени, и детсад, не удивлюсь, если тоже назывался Петровским…

— А они здесь от души повоевали, — хмыкнула Шув.

В парке, который тоже назывался Петровским, обнаружился странный двухбашенный танк цвета хаки, подбитый, а также однобашенный танк цвета фельдграу.

— М3 «Ли» и Т-2, — идентифицировал технику Берсон. — У последнего ходовая разбита.

Но это было и так понятно, потому что из брони немецкого танка торчало основание снаряда. Конкретно в нижней лобовой детали, где, как я полагаю, должна располагаться трансмиссия.

— А так разве бывает, что снаряд остаётся торчать? — спросил я у Берсона.

— Неоднократно видел такое, — ответил тот. — Там ходовая часть, поэтому снаряд легко пробил броню, но ходовка его остановила. Так бывает.

— А М3 «Ли» — это же не наш? — уточнил я.

— Ленд-лиз, — пожал плечами Берсон. — Много чего привезли. И британские «Матильды» с «Черчиллями», и американские М3 «Ли» с М5 «Стюарт». Нормальные танки, хоть и похуже наших «тридцатьчетвёрок» и «Климов».

Мы достигли моста Красного Курсанта и я сразу же увидел в тепловизор какие-то тёплые объекты на крышах заправки и катка.

— Готовимся к бою, — приказал я. — Похоже, это черти.

Примечания:

1 — Т-4 — так в советской классификации именовали Panzerkampfwagen IV, то есть «бронированную боевую машину 4». Это средний танк бронетанковых войск Третьего Рейха, изначально задуманный как средство для борьбы с укреплениями и пехотой противника, для чего на него установили «окурок» — короткоствольную 7,5 см пушку KwK 37 L/24, а в качестве основного танка немцами виделся Т-3 a. k. a Panzerkampfwagen III, на момент начала войны обладавший достаточными характеристиками для борьбы с вражескими танками. Но практика показала, что характеристики недостаточны, ведь на поле боя обнаружились британские танки «Матильда» и «Валентайн», а также советские Т-34 и КВ-1, неуязвимые для немецких орудий. Усиление вооружения на Т-3 конструкторами виделось трудноосуществимым, поэтому ими было решено поставить более мощную пушку на вспомогательный танк, то есть Т-4 и у них всё прекрасно получилось. Сначала поставили длинноствольную 7,5 см KwK 40 L/43, а затем, когда и этого оказалось мало, установили более совершенную 7,5 см KwK 40 L/48. Это была основная рабочая лошадка Вермахта, которая отвоевала всю Вторую мировую, а также умудрилась безуспешно пободаться с современными танками в 70-е годы — иронично, но в основном Т-4 использовали евреи, получившие некоторое количество этих танков после Второй мировой. Впрочем, они ещё и поучаствовали в Ирано-Иракской войне, а это, извините меня, почти все восьмидесятые годы. Немецкие конструкторы, наверное, не могли и предположить, когда и кем будет использоваться их техника…