Траурный эндшпиль

Глава тридцать пятая. Секта

/19 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Каменный остров, Театральная аллея/

— Кто вас призывает? — спросил я, прикрывая огонь зажжённой зажигалки ладонью.

— Иди нахер, Маска! — храбро ответил чёрт.

— Сейчас не та ситуация, где я могу пойти нахер, — улыбнулся я и поджёг протянутую Ящуром промасленную ветошь. — Тебе жертвую, Персефона…

Рептилоид бросил ветошь на политый керосином костёр.

— Не-е-е-ет!!! — завопил чёрт, но быстро испепелился в сером пламени.

— Такие дела, — посмотрел я на остальных чертей. — У меня ещё четыре костра, но не думайте, что нам будет трудно сделать ещё… А вообще-то… Кувалда, будь любезен, привяжи к одному столбу сразу четверых.

— Щас будет, — улыбнулся здоровяк и вырвал из сидящей у наших ног толпы двоих случайных чертей.

На столб были увязаны сразу четверо, после чего Ящур щедро сдобрил их керосином из канистры.

— За нас отомстят, — предупредил мускулистый чёрт в обрывках российской формы.

Они таскают любую форму, которую только могут найти, лишь бы камуфляж, лишь бы красиво. Предыдущий сожжённый вообще носил немецкий фельдграу и немецкую каску. Короче, в данном случае, форма не имеет значения, важно лишь содержание…

— Пойте, пташки, — улыбнулся я им и пыхнул сигаретным дымом.

— Иди нахер, Маска! — повторили они синхронно.

— Ваш босс сказал, что вытащит вас, да? — усмехнулся я. — Ладно, принципиально нового вы ничего сказать не сможете, поэтому… Тебе жертвую, Бия.

Вновь поджигаю ветошь, и Ящур бросает её на костёр. Чёрное пламя взметнулось к небесам, после чего краснокожие черти обратились в чёрный пепел.

— А ведь так менее хлопотно, — произнёс я задумчиво.

— Когда наша очередь? — спросил Кувалда.

— Тут их ещё много… — оглядел я пленных чертей. — Надо их грамотно поделить. Ящур, будь добр, посчитай, скольких мы взяли.

— Уже посчитал — их тут было тридцать семь, — сообщил мутант. — Вычитаем пятерых — остаётся тридцать два. Но делить будем на тридцать семь, пятерых израсходовал лично ты.

— Да, так будет честно, — согласился я. — Андрюха, ты участвуешь?

— А чего мне не участвовать? — спросил он. — Я, вообще-то, перед своей буду отчитываться.

— По девять на брата получается, — произнёс Ящур и погладил подбородок. — Одного, так и быть, передаём шефу, как более заслуженному адепту. Ну и ему ещё других божеств кормить…

— Справедливо, — кивнул я. — Мне ещё других богов кормить.

— А ведь можно не только чертей жертвовать, да? — уточнил Кувалда.

— Кого угодно и что угодно, — ответил я. — Думаю, даже сферы можно, но это лучше уточнить. А ты это к чему?

— Ну, мы же будем встречать в Европе всяких нехороших людей, да? — спросил Кувалда. — Ты же сам говорил, что все, кто выжил — это уже грешники, инфа сотка, так?

— Говорил, — кивнул я. — Но лучше не жертвовать кого попало, а использовать самых отборных мудаков. Так у нас сохранится иллюзия, что мы — поборники добра, со всех сторон хорошие и пушистые, а они — злые злыдни и враги человечества, прислужники сил зла и так далее. Моя настоятельная рекомендация — не переступайте определённую моральную черту.

— Это как? — поинтересовался Ящур.

— Например, не жертвовать женщин и детей, — ответил я. — Не атаковать мирняк специально для того, чтобы набрать жертв. Врагов у нас и так достаточно, поэтому лучше стараться сохранить руки чистыми. Чистые руки — чистая совесть. Я не смогу работать с беспредельщиками — всегда помните это.

— Но мы же не психи какие-то, — пробурчал Кувалда. — Понимание имеем.

— Да, мы не беспредельщики, — произнёс Ящур. — Нас интересуют не замесы сами по себе, а хабар.

— Да, хабар, — подтвердил Кувалда.

— С моей стороны проблем не будет, — пообещал Андрюха. — Не получаю от насилия и убийств никакого удовольствия. Этого сфера во мне не изменила.

— Тогда между нами всё будет просто здорово, — улыбнулся я. — Давайте моих пятерых на костёр. Пожертвую их Кратосу, чтобы не обижался.

Военнопленные, в нарушение всяческих конвенций, были привязаны к столбу, после чего я вытащил из петли свой топор и пожертвовал их богу власти. Уже как-то легче это делать, только сейчас возникла тень мысли, что всё это не очень этично, но она тут же была заглушена мыслью, что это, буквально, слуги Дьявола. Весьма веская мысль для, кхм-кхм, демонизации врага, ха-ха!

— Занимайтесь, — произнёс я и пошёл к одному из зданий местного теннисного клуба.

Раньше тут играли в теннис, а теперь это площадка для массовых жертвоприношений. Человеческие кости они складывали в довольно изящную беседку, исполненную из стекла и деревянного каркаса — сейчас она была переполнена и некоторые кости вывалились на растоптанный газон. Видимо, тут было почти безотходное производство…

Остров оцеплен почти со всех сторон, а ещё в окрестностях ходит минимум два взвода ополчения Коммуны, поэтому уйдут только самые быстрые и везучие.

— Смотрите, чем занимались эти ничтожные мрази, — начал я запись на фоне беседки с костями. — Это истинные чудовища, выступающие против всего рода людского. Они жрали людей, а кости складывали в эту замысловатую инсталляцию. Но этому положен конец, потому что я и ограниченный круг лиц, уже прошедших особый отбор, лично занялся этим вопросом.

Прохожу чуть дальше, на теннисный корт, где мы сложили трупы чертей, убитых на месте.

— Вот эти чудовища, — показал я зрителям длинные ряды тел. — Все они бились до последнего, защищая своих хозяев, которые скрылись среди улиц и зданий нашего города.

Иду в правый верхний угол корта, чтобы показать зрителям особенные трупы.

— А это, если наши догадки верны, главные виновники происходящего, — сообщил я, показав голые человеческие тела, лежащие на животах. — Вроде люди, как люди, да? Но стоит только перевернуть…

Я поочерёдно перевернул пять тел, показав зрителям бросающиеся в глаза отличия. На животе каждого трупа была багровой краской вытатуирована перевёрнутая звезда в кругу — пентаграмма, ассоциирующаяся с Люцифером. Даже несмотря на то, что у трупов были прострелены головы, пентаграммы мерцали белыми всполохами, двигающимися вдоль линий.

— Это знак, с помощью которого можно легко найти последователя Дьявола, — повернул я камеру на себя. — Запомните. И ищите их. Они — источник возникновения чертей в нашем городе. А чтобы в вас было больше рвения, я обещаю вам, что заплачу по две сферы редкого потенциала за каждого живого сатаниста, доставленного в Коммуну.

Останавливаю запись и сразу же, на месте, начинаю сжатие файла через приложение. Сейчас отличное время, чтобы отравить жизнь сбежавшим. Скоро их начнут искать…

Сатанистов мы нашли в здании, что стоит в двадцати метрах от меня. Они оказывали сопротивление, применили против нас тяжёлый пулемёт, размещённый на чердаке, поэтому пришлось действовать жёстко. В итоге пять убитых, двое раненых — последних отправили в Коммуну, где будет проходить обстоятельный допрос, с применением спецсредств и спецметодов. У сатанистов нет за плечами столетий изощрённых пыток, поэтому я почти не сомневаюсь, что скоро мы узнаем очень много нового.

Пока непонятно, как именно они призывают сюда чертей, но у меня есть стойкое ощущение, что без сатанистов этот процесс не провести. Надо с ними кончать и побыстрее.

Видео было залито на канал, где у него начался стремительный рост просмотров.

Я знаю, что большая часть ныне выживших уже сидит на заднице ровно, в укреплённых зданиях, на накопленных запасах провизии, поэтому время посидеть в интернете и общаться с такими же, как они, у них есть. Вот они-то и составляют основную массу моей аудитории.

Комментарии я читать не стал, а вместо этого вошёл в здание и поднялся на второй этаж, где сейчас находилась Шув, следящая за тем, чтобы Коммуна честно отделила нашу долю.

— … не обсуждается даже, — услышал я слова Шув. — Этот эпик стоит не два, а четыре рара, (1) потому что управляемый полёт — это имба.

— «Имба» — это? — уточнил красноармейский командир.

— Это, короче, когда предмет в видеоигре чрезмерно сильный на фоне остальных и от этого вносящий дисбаланс, — попробовала объяснить Шув. — Если сравнивать с каменной кожей, укрепом физухи, управляемый полёт с максимальной скоростью до пятнадцати метров в секунду — это имба.

— Ладно, не особо понимаю, но спорить не буду, — вздохнул старлей Талалихин. — О, новое видео на канале Маски…

— Что тут у нас? — вошёл я в зал.

Трофеев было много, в основном по причине того, что большую их часть просто не успели или не смогли погрузить в лодки. Сотни гранатомётов РПГ-18 «Муха», сотни единиц стрелкового вооружения, от советских АК-74 до американских М4А1, а также тысячи гранат и десятки тысяч патронов. Не говоря уже о броне и артефактах разного потенциала.

Будь у чертей достаточно личного состава, они бы дали нам прикурить, но проблема в том, что бойцов у них очень мало, ведь мы выбили слишком многих. Я сам внёс солидную лепту в их кадровый кризис, поэтому неудивительно, что они не смогли организовать достойную оборону Каменного острова.

— Делим добычу, — повернулся ко мне Трофим Талалихин. — Агата Петровна велела выделить вам честную долю, поэтому торгуемся сейчас…

— По пушкам ещё не решили, — сказала Шув. — Пулемёт, хрен бы с ним, забирайте себе, у вас к нему патронов много, но вот штурмовухи НАТОвские — это точно нам.

— Не согласен, — развернулся к ней Трофим. — То есть, я согласен по пулемёту, но штурмовые винтовки нужны и нам. Предлагаю разделить их поровну.

— Мы, вообще-то, если ты не знал или забыл, скоро отправляемся в Европу, — сообщила ему Шув. — Нам нужно иметь оружие, к которому сможем найти патроны.

— Это, как любит говорить ваша молодёжь, отмазка, — усмехнулся Талалихин. — Вашей целью станут военные базы, не пострадавшие от ядерных ударов, поэтому у вас не будет проблем ни с оружием, ни с боеприпасами.

— Гарантируешь, что мы всё быстро найдём? — саркастическим тоном спросила Шув.

— Ладно, это тоже риск, — согласился Талалихин. — Тогда семьдесят на тридцать — винтовки и патроны.

— Сделка, — улыбнулась Шув.

— Вот видишь, до чего нас довела эмансипация женщин, начатая вашими лидерами в двадцатые годы? — спросил я Талалихина с усмешкой.

— Вижу, — кивнул он. — И это хорошо, что достигнуто так много.

— Много ещё делить? — спросил я.

— Самое сложное уже разделили, — произнёс старлей. — Осталось только оружие.

— Тогда я перекурю на балконе, а вы делите, — сказал я. — Как закончите — зовите.

Наверное, нужно было поучаствовать самому, чтобы выбить себе побольше и качеством получше, но Талалихин прав — в Европе будет много оружия. Ну и у нас самих тоже приличные запасы, ведь всё это время я только и делал, что коллекционировал огнестрел и патроны к нему. Да и бабуля, которой очень важен успех экспедиции, тоже отсыплет нам чего-нибудь… Не обидит, короче говоря.

На балконе был отличный диванчик, на котором я с комфортом устроился. У Кувалды я выменял три сигары, взамен дав бутылку двадцатипятилетнего виски. С алкоголем я не очень, а вот покурить сигары очень люблю. Тоже, конечно, надо завязывать, но не получается…

Дымлю сигарой и размышляю.

Черти больше не проблема. Основную их массу мы выбили, хоть они и нанесли городу очень существенный ущерб. Скольких людей они убили? Судя по всему, счёт идёт на многие сотни. Они проводили кровавые ритуалы, чтобы выдёргивать себе всё больше и больше чертей, а это ведь убитые люди. Убитые потенциальные члены Коммуны.

— Алло? — ответил я на вызов от бабушки.

— Как там дела? — спросила она.

— Всё отлично, — сообщил я ей. — Делим трофеи, после чего возвращаемся в Коммуну.

— К нам тут привезли шестерых покалеченных демонов, — сказала мне бабуля. — Похоже, что твоя коммерческая идея сработала. Я выплачиваю сферы?

— Выплачивай, — вздохнул я. — Если они сами будут доставлять к нам чертей, то это стоит своих денег.

— Когда мы сможем получить дивиденды от всех этих вложений? — спросила бабушка.

— В ближайшие дни, я думаю, — выпускаю я изо рта колечко. — Они заинтересованы в том, чтобы души продолжали поступать, поэтому подстегнут нашу мотивацию чем-нибудь весомым.

— Будем ждать, — вздохнула Агата Петровна.

— Какие планы на дальнейшую экспансию? — спросил я.

— Никакой экспансии на новые территории в ближайшие три-четыре месяца, — ответила она. — Мы даже то, что уже откусили, пережёвываем с большим трудом. Нужно сделать паузу, отдышаться, накопить людской ресурс, а уже потом думать о том, что делать дальше.

— А мне тогда что делать, пока не будет готов корабль? — не понял я.

— А чем ты обычно занимался? — усмехнулась бабушка. — Можешь к группам искателей присоединиться, для них это будет значимым усилением, которое позволит им заходить дальше в центр города. А можешь просто лежать на диване и бездействовать. Это ничего не изменит.

— Понял тебя, — произнёс я. — Ладно, тогда мы заканчиваем на Каменном острове и возвращаемся домой.

— Ждём.

/20 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, Коммуна/

Я вошёл в зал заседаний и сел на краешке трибуны, рядом с каким-то дядькой лет шестидесяти, носящим старомодный костюм, по которому видно, что он галимый совдеп, снабжённый шестью медалями. «За Отвагу», «За боевые заслуги», а также «Ветеран Вооружённых Сил СССР», а ниже идут «За безупречную службу», все три степени.

В душе возникло ощущение, что я, маленький Дима, снова пришёл к бате на работу, потому что мама тоже на работе и со мной некому посидеть…

В общем, этот дед, сидящий слева от меня, кучу времени провёл в войсках, ушёл на пенсию и уже собирался уходить в окончательное небытие, но затем случилось то, что случилось, благодаря чему он снова вынужден был вернуться к активной деятельности. Благо, обстоятельства позволяют возвращать в строй маразматичных старичков и старушек, совсем недавно твёрдо стоявших одной ногой на гробу.

Смотрится он лет на шестьдесят, но медали никак с этим возрастом не бьются. Если бы ему было шестьдесят, то получилось бы, что он шестьдесят второго года, то есть в СА мог вступить только в восьмидесятые, а там до развала СССР десять лет, в течение которых он просто не мог повкалывать в войсках двадцать с лишним лет и получить «Ветерана Вооружённых Сил СССР». Нет, рядом со мной сидит уроженец сороковых-пятидесятых годов, омоложенный убийством зомби…

На фоне выступала бабушка, читавшая доклад о полученных от сатанистов сведениях.

Я содержание доклада уже знаю, лично присутствовал на допросах, поэтому даже не слушаю, а просто наблюдаю за людьми.

— За что «Отвага»? — тихо спросил я у деда.

— Египет, — ответил он. — Пришлось пострелять по евреям.

— Круто, — покивал я.

— Откуда «Заслуги»? — спросил он, взглядом указав на мою медаль.

— Это тут, в зоопарке, — усмехнулся я. — Тигр озверел, вскрыл решётку, вырезал много людей, а потом наткнулся на меня. Я его палашом заколол и сам чуть не помер. Командование быстро сориентировалось и наградило меня.

— Сэкономили, — дед неодобрительно покачал головой.

— Тишина в зале! — потребовал секретарь.

Мы замолкли.

Сектанты, суки, как оказалось, имели очень большие планы на Питер. Их целью был вызов, минимум, двух тысяч чертей. С таким количеством бойцов можно было опрокинуть любое формирование в городе, пусть даже из самых сильных суперов. Воевать-то черти умеют, просто им отчаянно не хватало бойцов. Всегда не хватало, даже в первые дни боестолкновений.

Более того, повышенная их численность в местах боевых контактов — это свидетельство того, что они очень трезво оценивали свои силы. Заведомо знали, что отправлять против суперов малые силы — это тратить их зря. Но, тем не менее, даже оперативного максимума, выделенного их командованием, оказалось недостаточно.

Сектант, которого мы практически выпотрошили, поведал нам далекоидущие планы их командиров по Питеру: захват города был лишь одним из начальных этапов, а дальше они собирались использовать город как опорную базу, почти со всех сторон защищённую кольцом из зомби. Пригороды, соседние города — они собирались взять под контроль всё, поработить выживших и постепенно тратить их на призыв всё большего количества чертей. Ползучая экспансия, медленная, но необоримая.

Очень повезло, что они разместились недостаточно далеко от нас. Не лезь они на острова, возможно, мы бы о них узнали слишком поздно…

Но и экспансию на острова тоже легко понять — сектанты жили не в вакууме, вокруг различные группировки, на которые надо регулярно тратить силы, мы вообще, изначально, не рассматривались ими как ключевой противник. Их больше озадачивала «Бригада», как самая активная и громкая.

Поэтому перспектива засесть на острове, защищённом со всех сторон водой — это величайший соблазн, перед которым сектанты не устояли. И это была их главная ошибка.

Сиди они, как можно тише, где-нибудь в районе Ладожского вокзала или около Нового Девяткино, мы бы вообще он них не слышали и не подозревали, что позволило бы им тихо «подъедать» слабо организованные группы суперов и простых выживших, набирать чертей и готовиться к главному наступлению. Воевать против десятков чертей — это одно, но против сотен — это совсем другое. У них были шансы на победу, но они поддались сиюминутным желаниям и потерпели из-за этого крах.

Сейчас можно утверждать, что с ними покончено, ведь за такие гонорары найдут каждого сатаниста и каждого черта. С подобным материальным интересом у ищущих сторон, с подобным падением боевой мощи у некогда сильного формирования, из охотников они превратились в очень ценную добычу.

Тем временем, доклад плавно перешёл в обсуждение.

— Говорят, ты собираешься в Европу… — тихо произнёс дед.

— Есть такое, — кивнул я.

— Подумай о поиске пригодных для жизни островов, — сказал он. — Можно поискать где-нибудь в Атлантике. Слышал ведь о зверье за городом?

— Слышал и видел, — ответил я на это.

— Дальше будет только хуже, — уверенно произнёс старик. — Интуиция подсказывает мне, что кольцо из мертвецов — оно не вечное. Если они разбредутся или будут уничтожены кем-то или чем-то, город останется один на один со зверьём.

— С чего бы это мертвецам уничтожаться? — спросил я.

— Мы не знаем, как на них скажется зима, — объяснил он. — Если замёрзнут все разом? В этом году ожидаются повышенные заморозки, в связи с сам знаешь чем, поэтому нельзя исключать то, что зомби решатся сами по себе.

— Уже замораживали их, — не согласился я. — Минус пятьдесят градусов в течение трёх часов — эти твари от такого не подыхают. Замедляются, снижают активность, даже в присутствии добычи, но не подыхают.

— Замедляются и снижают активность, — улыбнулся дед. — А зверьё, если узнает такое, что будет делать? Я же знаю, что они их убивают при первой же возможности. Не жрут, а только убивают, будто у них в головах стойкое убеждение, что двуногих быть не должно. Этой зимой мертвецов станет существенно меньше. В следующую зиму ещё меньше, в следующую ещё меньше. А что потом?

— А потом мы останемся один на один со зверьём, — согласился я. — Но это ещё когда будет. К тому моменту мы либо сами себя поубиваем, либо зверьё так и не станет проблемой.

— Очень не хочу проверять это, — покачал головой дед.

— Поищу чего-нибудь, — пообещал я. — Но не думаю, что твои опасения имеют почву.

Заседание закончилось минут через пятнадцать, когда было сформировано мнение, что надо сфокусироваться на тотальном истреблении сектантов и чертей.

Выхожу из здания и сажусь в курилке, где, через пару минут, ко мне присоединяется бабушка.

— Ты звала, — произнёс я.

— Да, — бабушка села на лавку и вытащила из сумочки свои сигареты. — Вчера беседовала со Стикс через алтарь Ники. Богиня клятв настаивает на скорейшей отправке тебя в Европу. Почему-то её интересует не побережье Германии, а юг Франции. Она хочет, чтобы ты пошёл в Марсель.

— Мне она ничего такого не говорила, — вздохнул я.

— Значит, она хотела передать это тебе через меня, — произнесла бабушка. — Расстояние большое, непонятно, способен ли на такой рейд твой корабль, но Стикс настаивает. Что думаешь?

— Я поговорю с ней на этот счёт, — ответил я. — Думаю, что есть какие-то резоны, ведь они ничего не делают просто так.

— Тогда я ожидаю, что ты, если получишь у них ответы, поделишься ими со мной, — сказала бабушка.

— Тут сидел рядом с одним дедом, — сообщил я.

— Василий Сергеевич Горшков, — кивнула бабушка. — И что?

— Он поделился со мной безрадостным прогнозом о нашем дальнейшем существовании, — ответил я. — Говорит, что зомби сейчас — это наш щит от окружающего мира. Как только они уйдут или исчезнут, начнутся проблемы со зверьём.

— Есть у нас такие опасения, — произнесла бабушка. — Но это решается с помощью высокой стены и мощной армии. Опасения не беспочвенны, но и сгущать краски не стоит. Нам не нужно никуда уходить, пусть некоторые и считают иначе. Это наш город и мы отстоим его.

Я лишь задумчиво хмыкнул и стряхнул пепел с кончика сигареты.

Примечания:

1 — Рар — сленг геймеров — от англ. rare— «редкий»