Травоядный. Том II

Интерлюдия

Милк Дан-Валит, Альдеро Грото, Кит Шат и другие… Он сменил множество имён за свою жизнь, и уже сам позабыл, как его назвала мать, в какой стране он родился, и зачем продолжает жить.

Он опёрся худыми руками о леер фрегата «Святая удача». Здесь его звали: Риконто Варис. И моряки, естественно, прозвали просто — Рик. Им редко доводилось видеть на борту леопардида, да ещё и столь сведущего в мореходстве. Он же недоумевал, ведь леопарды весьма недурные пловцы. Но сейчас он значился кротким (до странного) торговцем, держащим путь на остров Люсинда. Тот находился сразу же за морской блокадой Антрикары.

«Тысяча кораблей… десятки тысяч зверлингов. Все они стоят стеной, заслоняя собой доступ Империи к их дорогому дому, — размышлял он, смотря на тёмную полосу почти у самого горизонта, — Понимаю. Это достойное дело. Но почему я собираюсь разрушить эту идиллию? Из-за желания господина? Но почему я исполняю его желания?»

Ответа он, как всегда, не находил. Только знал — господин всегда добивается желаемого. И он обязан сделать всё, чтобы помочь ему. И вот он везёт провиант, воду и лекарства на остров, являющийся опорным пунктом всей блокады.

— Может, дело во мне? — прошептал он, смотря на тихие волны, — Я ведь всегда служил… Достойно исполнял свой долг, по праву слабого — сильному. Но откуда во мне такое непоколебимое убеждение в служении победителю?

Ответа не было. Он крылся где-то в недрах сознания, туманного, запутанного. И каждый, кто пытался в него проникнуть, сходил с ума. А он продолжал недоумевать.

— Почему я не могу его победить? — спрашивал он сам у себя, — Сколько бы раз ни пытался. Первая сфера, вторая, третья… Насколько же он силён? И почему я продолжаю пытаться?

Над головой кружили чайки. А он всё смотрел на качающеюся воду. Постоянно, из года в год. Он путешествовал по миру, выполняя чужие приказы, и в каждом его уголке встречал знакомых, которых не помнил. Они рассказывали, как слушали его пение в таверне, как он вступился за них на улице, как провели с ним ночь…

— Но он обещал рассказать, когда придёт к своей цели, — вспомнил он слова наместника и взглянул в небо, где проплывало одинокое облако, — Разве у такого, как он, может быть конечная цель? Вершина, к которой он стремится? Стать герцогом? Императором? Богом?..

Ему было пора подготавливать бумаги и инструктировать трудяг, нанятых им. Каждый из них стремился на этот остров, страстно желал вступить во флот Союза Княжеств Антрикары. И они даже не подозревали, что большинство вскоре умрёт…

— Когда он станет богом, разве ему будет дело до меня — смертного? — подумал леопардид, — А смертный ли я?

Давно, много лет назад он перестал использовать слово «если» в отношении Ариса Крима, теперь он говорил лишь «когда». Он его не пугал, не волновал, не вызывал особых чувств. Даже уважения слуги не было. Но пока он не сумеет с ним разобраться, он будет продолжать служить. Почему? Он всё ещё не знал.

— Эй! Рик! — крикнул с бака штурман Дук, весьма весёлый енотид, — Давай тащи свой зад вниз! Пора вываливать дерьмо!

— Дерьмо у тебя во рту, чёртова крыса! — задорно прокричал Рик, его лицо озарила задорная улыбка, — Давай тоже вниз, будешь батрачить наравне со всеми! Или долг вернёшь⁈

Штурман пробурчал что-то оскорбительное в сторону леопардида и махнул рукой, словно невероятно занят подзорной трубой.

«Приятный парень, жаль, он тоже умрёт» — подумал Рик.

И на самом деле ему было вовсе не жаль. Он лишь представлял это чувство, сопоставлял с взаимоотношениями, сложившимися на корабле, и воображал, что бы чувствовал Риконто Варис, узнав о смерти Дука. Нечего, и в то же время весьма много. Риконто простой торговец и совсем не в курсе его задания. Так что он бы и не подумал об таких вещах.

«Значит, и я не буду думать» — решил леопардид.

Причалила «Святая удача» спустя чуть более шести часов. Уже близился закат, а потому было принято решение заняться разгрузкой с утра. Так что, к сожалению работяг, им было приказано оставаться на корабле под угрозой лишения оплаты. А в это время большая часть корабля ринулась на остров в поисках шлюх, выпивки и драк. Всё это было под строгим запретом в море, но полностью дозволялось на суше. И с тем, как стоически они сопротивлялись всем порокам на борту, тем сильнее моряки предавались им на суше.

— Говорят, сюда завозят красоток со всего мира! Даже с самого востока, понимаешь? — тыкал в бок Дук леопардида.

— Тебе бы поменьше думать нижним мозгом, а то последние деньги оставишь у узкоглазых между ног! — бросил Рик, толкнув того в плечо, — Ты мне ещё должен.

— Что должен⁈ Ты жулил! — обиженно воскликнул Дук.

«Неправда, не мухлевал. Риконто очень хорошо играет в карты, он много времени провёл по игорным домам, будучи сыном известного крупье», — подумал леопардид.

— Научись играть! Не дай…

Дук резко закрыл пасть Рику.

— Ты это потише. Тут его упоминать ох как не стоит, если не хочешь быть вздёрнутым за мошонку, — посоветовал Дук.

«Да, Риконто иногда бывает неосторожен в выражениях, и как хорошо, что его вовремя останавливают», — подумал леопардид.

— Убери лапы! — фыркнул Рик. — Понял я, понял!

— В карты играть научился, а язык за зубами держать — нет. Считай, я долг вернул, ведь жизнь ценнее всякого золота! — бросил он и сорвался по улице, чтобы Рик не успел возразить.

«Жизнь ценнее золота… Слова счастливчика или глупца», — подумал леопардид.

Он направился примаком в постоялый дом, в отличие от весёлой гурьбы, разбегавшейся по тавернам, игорным домам и борделям. Скоро, когда выпивка начнёт контролировать их желания, начнутся стычки. Дело привычное, нечего тут не сделаешь. Но ему бы хотелось их избежать, ведь тогда придётся убивать, а возиться с насекомыми ему не хотелось. Скорее всего, на всём острове не нашлось бы равного ему в силе, но проверять это он желал. Желание господина должно быть выполнено.

«И тогда я вновь смогу с ним сразиться», — подумал он, и наконец его губы дрогнули в искренней улыбке.

Швырнув на стойку пару монет, он получил ключ и грубое пожелание хороших снов от раздражённого крысида. Поднялся на второй этаж деревянного, скрипучего дома, построенного из пальм и лиан. Дешевле этого на острове не было. А моряки, привыкшие швыряться деньгами в портах, сюда редко заглядывают.

Затворив за собой хлипкую дверь, он окинул бедную комнату с сырой, старой кроватью и столом без стула. Стянул с себя одежду, обнажая десятки шрамов, ожогов и прочих следов его бурной жизни. Посмотрел на некоторые и не сумел вызвать воспоминаний. Всё больше и больше шрамов казались ему незнакомыми, побелевшие от времени, они казались ему совершенно новыми.

Он рухнул на кровать и закрыл глаза. Снов, как всегда, не было.

Утром он быстро вернулся к кораблю и, руководя наёмными рабочими, разгрузил товар и доставил до пункта обеспечения. Рассчитался со своими работниками, и те тут же весело бросились пропивать заработанное, словно впитав за плавание традицию настоящих моряков. И быстро, без лишних разговоров уладил дела с местным интендантом с хитрыми глазками. Не досчитался десятка монет, но равнодушно последовал в порт.

«Дело сделано. Триста девяносто золотом. Получается, столько стоит несколько тысяч жизней? — подумал он, звеня монетами в небольшом ручном сундучке. — Вскоре они проверят товар и с удовлетворением не обнаружат ничего подозрительного. Воистину, коварство господина превосходит все мыслимые границы. Его идеи, методы… Они на совершенно ином уровне, будто он вовсе не из нашего мира…» — подумал леопардид и заметил троицу, следующую за ним от самого интенданта.

Удивлён он не был. Торговец, в одиночку несущий целое состояние по меркам многих — лакомый кусочек. Но и привлекать внимание вояк излишней стражей леопардид не хотел. Так что он свернул в сторону раскидистых джунглей, там, где знатная часть зелени и деревьев уже была вырублена. Но всё ещё высились высокие папоротники.

«Разберусь по-быстрому. Следующий корабль отходит через минут тридцать», — решил он, отойдя уже на приличное расстояние от города.

Он поставил сундучок на траву и повернулся лицом к грабителям. Трое: горилла, тигр и… белый медведь. Странная компания. Но он и не такое встречал в своих путешествиях. Все трое облачены в лёгкие, не стесняющие движения доспехи, защищающие плечи, ноги и руки. В остальном они верно предполагали, что достаточно их шкуры, жира и мышц.

— Золото отдавай и беги! — гаркнул гориллид со слепым глазом и раздвоенной нижней губой.

— И без глупостей, — вторил ему тигрид с ясными зелёными глазами. — Ты уже понял, что мы на короткой ноге с местными служивыми. Так что делай, что сказано, и останешься жив.

— Быстрее! — прогремел медведьид, обливаясь потом.

— Ха… — выдохнул леопардид. — Мне кажется, подобным вам стоит брать уроки риторики. Вы даже не представляете, как скучно и однообразно звучат ваши речи. Буквально слово в слово, в любом уголке мира, — проговорил спокойно леопардид.

Троица переглянулась недоумённо, и следом словно что-то щёлкнуло в их головёшках. Они выхватили тесаки с поясов и кинулись на леопардида. А он не двигался, лишь глаза на мгновение просияли бледным белым светом.

«Духовный дар. Первая сфера: Глаз бога» — послал он мысленный сигнал, и энергия потекла по телу.

Первый палаш просвистел у самого носа, он лишь сделал лёгкий шаг в сторону и повернул корпус. Другой просвистел над головой, почти коснулся ушей, но он слегка опустил её. А следующий чётким уколом, сработанным, отточенным, кинулся к его животу между двумя другими.

«Медленно. Скучно» — всплыло у него в голове.

Он перехватился за ребро палаша двумя пальцами в момент, когда он почти достиг груди, и просто, небрежно отвёл в сторону. И хлёстким ударом ноги переломил колено тигриду! Тот выпустил сталь, леопардид перехватился за рукоять, и до того, как тот успел заорать от боли, отсёк ему голову! Та упала на траву и покатилась по склону к морю.

— Мраа-ааазь!!! — взревел гориллид.

Он обрушил свой меч со всей силой и скоростью, вложил всю силу великого тела! Но леопардид, словно призрак, сделал шаг навстречу, и остриё отобранного палаша вонзилось в лоб гигантского зверлинга, пробило кость и, чавкнув, впилось в мозг! Его глаза закатились, руки тут же ослабли, и туша, пошатываясь, рухнула на землю!

— Нет! Нет! Не надо! — затараторил медведьид, пятясь назад.

Леопардид шагнул к нему так, словно прогуливается, но в миг оказался вплотную, а палаш пробил сердце медведя. Тот посмотрел с удивлением, и леопард для верности провернул лезвие. И отошёл назад. Последний грабитель рухнул, испустив дух.

«Можно идти, — подумал он, подхватывая сундук. — Эти три жизни тоже стоили триста девяносто золотых монет? Разве они были равны тысячам других?» — задал он себе вопрос, на который не планировал отвечать.

В порту, у другого корабля, носящего имя «Акулий сын», он быстро договорился с капитаном. И уже должен был подниматься на борт, как увидел знакомое лицо квартирмейстера, вечно недовольного Дуком.

— Данит! Где Дук? Я сваливаю с острова! — прокричал ему Рик.

Тот подошёл с понурым видом и знатным похмельем и сказал:

— Зарезали его ночью. Повздорил с какой-то шлюхой, — голос его был сух, но вовсе не бесчувственен. — Бл*ть! Хороший мужик был!

— Да, хороший.

Только и сказал напоследок Рик, и тут же поднялся по трапу на новое судно. Длинную бригантину, быструю и изящную. К нему тут же подошёл какой-то моряк с перевязанной головой и щербатым волчьим лицом, и спросил:

— Это ты направляешься в Большой архипелаг? — голос его был груб.

— Именно так, — ответил Рик.

— А звать как?

— Ульс Шанье…