Травоядный. Том II

Глава 13 Символ

Я дёрнул тело назад, выгнул спину, и у носа пронеслось три стальных лезвия в форме когтей! Тут же бросился вбок, но недалеко, мешали кандалы! Крутанулся, бросил взгляд через плечо: огромный чёрный кабанит уже разворачивался ко мне!

— Заяц! Дай мне тебя убить! Как ты убил мою мать! — ревел он на всю улицу.

«Тата!» — словно щелчок разнеслось в моём мозгу!

— Рраа-ааа! — взревел он.

Тело его тут же начало увеличиваться, мышцы росли, опасно растягивали шкуру! Желтоватые клыки стали похожи на небольшие бивни! А кулаки обратились в копыта, и он рухнул на мостовую, проломив камень!

«Вот дерьмо! С этими железяками мне не сбежать! Где там чёртов Фиро⁈» — думал я, смотря на груду дерева и железа, некогда бывшего повозкой.

Там что-то шевелилось. Но не то чтобы прикладывая много усилий. А кабан тем временем отбил копытом бой о камень и рванул ко мне с криком:

— Брат! Задержи второго, пока я покончу с этим!

И тут из подворотни показался ещё один кабан, не меньше первого, с серой шкурой и огромным, словно сказочным молотом! Он бросил на меня гневный взгляд и пошёл к груде дерева!

Я же согнул ноги в коленях, пустил энергию по мышцам, связкам и сухожилиям. Мне всё проще было ориентироваться в анатомии заячьего тела, теперь я знал, какие мышцы отвечают за прыжок вверх, какие для стабилизации и прочих! Энергия забиралась в них постепенно, а кабан приближался! Одна за другой, словно в системе, они начинали подрагивать, судорожно желать показать себя!

— Ну давай… — сказал я тихо.

Между нами несколько метров, я наклоняюсь немного вперёд, расставляю руки. Над головой тянутся тросы от одного дома к другому, с развешенными вывесками. Он метит в меня своими бивнями, глаза-щёлочки источают жажду убийства! Бугристое, непропорциональное тело, словно мясная лавина несётся на меня! Один метр!

СЕЙЧАС!

Я выпускаю на волю каждый бунтующий, сдерживаемый мускул! И тут же вливаю энергию, заполняя до краёв! Ноги отталкиваются от камня, тот хрустит под напором! Тело несётся вверх и вперёд, и я дёргаю ногами так, что цепь налетает на жёлтые бивни! И свиные лапы отрываются от земли! Я хватаюсь за трос и вижу, как тот кувырком летит по мощенке!

Надолго его это не задержит!

Я перехватываюсь руками, стремлюсь к открытому окну темнеющего в каменной стене!

— Ублюдоо-оок!!! — верещит кабан.

Ба-бам! Я обернулся, почти оказавшись в окне, и вижу, как нереальный молот разметает дерево и сталь, крушит камень под обломками! Бам! Бам! Бам!

— Сука! — бросаю я и влезаю в окно.

«Если Фиро жив, то сильно ранен. Даже такой, как он, не смог бы избежать повреждений от такого молота! — думаю я, осматривая комнату, — Придётся разбираться самому, пока не прибыла стража или ещё кто!»

В центре большой комнаты стоял какой-то печатный станок и кипы бумаг. Об стены опирались всё те же вывески и указатели. За одним из столов сидела дамочка крысида со слезивыми глазами.

— Тут можно выйти с другой стороны? — спросил я, — На другую улицу? Говори!

— Д-д-да! — запинаясь, ответила она.

Я бросил взгляд на две двери: одна параллельно мне, другая справа.

— Куда⁈ В какую дверь⁈ — закричал я на неё.

Всё тело пульсировало, мышцы, будто желавшие выбраться из тела, подрагивали, извивались под шкурой. Я без остановки вливал в них энергию, и сейчас выглядел крайне недружелюбно!

— П-прямо! Там коридор, нужно налево! И лестница вниз будет справа!

Я кротко кивнул и кинулся в дверь. Бежать было нереально, длины цепи было недостаточно для полноценного шага.

БА-БАХ! Всё здание сотряслось, с потолка посыпалась пыль! Кабан ворвался внутрь в поисках меня! Я засеменил по коридору, показалась лестница вниз, я ступил на первую ступень и услышал близившиеся удары копыт о деревянный пол!

«Нет! Туда не вариант! — подумал я и махнул головой дальше по коридору, в самом конце светился свет и виднелось окно параллельного дома, — Может получиться!»

Я рванул в конец коридора! Цепь предательски звенела, дыхание бойко вырывалось из груди! За спиной послышался хруст дерева и звериный рык!

— Заяц! Хватит убегать! — бросил кабан.

— Ага! На хер иди! — ответил я.

Ноги подогнулись, я впился когтями рук в дерево пола! Из пор полез тёмный дым, он начал окружать шерсть, проникать сквозь волосинки! Я чувствовал каждый его всполох, каждый изгиб и движение! Будто он сам был моей конечностью, моей естественной частью!

«Бои на арене туманят мой мозг! Я же убийца, и тень — мой дом! — ухмыльнулся я под грохот за спиной, — Ну так начнём же играть по старым правилам!»

Ноги разогнулись словно тетива и с тем руки дёрнули что есть мочи, втягивая в себя весь дым! Я оказался подобен соколу, словно громадный осадный болт пролетел через окно, прижав руки к груди и выровняв ноги! И так же чётко влетел в соседнее! Бам! Тело врезалось во что-то деревянное, я пролетел кубарем, мотаясь в ткани и одеждах!

Сбросил с себя пёструю мешанину и увидел влетающего в стену кабана! Тот проломил её, камни разлетелись по коридору! Но он не сумел оказаться внутри, половина тела весела снаружи, а копыта шкрябали по доскам с утробным рыком! Я ухватил пару тряпок и шмыгнул в коридор справа!

Длинный, устеленный красным однотонным ковром. Двери одинаковые, на всех номера. Постоялый дом. Я принялся дёргать за ручки. Одну, вторую, третью — закрыты! Услышал стук копыт о дерево, значит, забрался! Дёрнул ещё одну, дверь распахнулась, и я заскочил внутрь!

Быстро огляделся: кровать, шкаф и стол со стулом. Я переломил у стула ножку под таким углом, чтоб край оказался заострённым. Всё лучше, чем голые руки, а этой твари явно шкура толстая — когтями не возьмёшь. Из коридора послышались удары и треск, кабан выбивал двери и скоро доберётся до меня!

— Где ты⁈ Е*аный заяц!!! — ревел он.

— Ага, так я тебе и сказал… — прошептал я, вылезая в оконный проём.

Стена была не сплошной, чуть ниже окон виднелся каменный выступ, тянувшийся по всей длине, да и сами зазоры между каменными блоками были немалыми. Мечта вора, так сказать!

Впившись в деревяшку зубами, я пополз словно паук, ухватываясь за мелкие выщербленные камни и ступая по выемке. Впереди было не меньше десяти окон, каждое — отдельная комната. А кабану нужно не только выбить дверь, но ещё и проверить. Хорошо… Внизу раскинулся узкий проулок, набитый всякими нечистотами и мусором. Падать будет хоть и неприятно, но точно не смертельно.

«Нужно как-то застать его врасплох, — размышлял я, отдаляясь всё дальше от источника шума, верно опережал кабана, — Просто сбежать не получится. На открытом пространстве он нагонит меня, да и сражаться в цепях…» — глаз зацепился за выемку от отвалившегося камня на этаж выше. И у меня появилась идея…

Я быстро преодолел расстояние до заветной выемки, в пяти окнах от самого первого, и на пару выше. Те были словно вдавлены внутрь, и за них толком не уцепиться. А вот она находилась прям как надо. Я ухватился за щели, потянулся вверх. Влил энергию в когти и пальцы, в предплечье и ладонь, сжал, и когти раздробили камень, впиваясь глубже. Откинулся, и деревяшкой разбил окно под собой. И тут же, словно обезумевший паук пополз вверх, к той выемке! Когти скребли, руки дрожали от непривычной потуги, затекали! Но я настиг её и упёрся ногой, а рукой ухватился за проём подоконника!

Треск! Бам! Послышалось из разбитого мной окна! Идёт! Только один шанс! Я глубоко вздохнул. Не знаю, делал ли такое дерьмо в прошлой жизни. Не, вряд ли. Я начал поворачивать тело таким образом, чтобы ноги упёрлись в верхнюю часть окна, а рука держалась за спасительную выемку. По лицу стекал пот, я висел вниз головой, пока кабан громил номер, словно не понял моего намёка. Пот капал с носа. Я гулко дышал. Ноги, напитанные энергией, затекли, мышцы начинали каменеть. Я ждал.

«Давай, давай же, чёртова свинья!» — мысленно просил я.

Рука начинала слабеть, я чувствовал, как тело тянет вниз, как трясутся ноги. Другая, с зажатой деревяшкой, тряслась, желала сбросить напряжение. Но я продолжал ждать. Пот ручьём стекал по шее, лицу, ливнем спадал вниз, и мне начинало казаться, что кабан заметил его из комнаты и уже мчится по лестницам ко мне.

«Прошу, выгляни на секунду. Буквально мгновение…» — чуть ли не молил я.

И сначала услышал шорох, увидел, как распахнулись створки окна. Показались длинные клыки, пятачок. Я напряг руку, оттолкнул тело вверх, сгибая ноги, голова кабана уже наполовину была снаружи.

СЕЙЧАС! Я пустил энергию по всем каналам, вливал всё, что есть, не думая о последствиях! Ноги забились в конвульсиях, глаза, казалось, могли взорваться, кровь громыхала в висках! И тогда я оттолкнулся, разбил край оконного проёма! Кабан вывернул голову, встретился со мной взглядом прежде, чем деревяшка пробила её насквозь! Я зацепился за один из клыков, разодрал руку и закрутился в воздухе! А затем рухнул плашмя на помои внизу!

— Убил… убил… — шептал я с широко раскрытыми глазами.

Вверху растелился небесный проём, серая полоса пасмурного неба. Бушевавшая кровь успокаивалась. Дыхание выравнивалось. Послышалось ритмичное, беззаботное посвистывание:

— Фь-ю, фь-ю, фь-ю!

Я даже головы не повернул, это шёл Фиро. Его лёгкую, вольную походку я уже вполне узнавал на звук.

— Разобрался, значит, молодец, — похвалил он, и я увидел его обезображенную морду, заслонившую небо, — А теперь поднимай задницу и идём.

— А второй? Всё? — спросил я.

— А ты сомневался в папочке Фиро? Ха! Глупый заяц! — бросил он, отвинчивая пробку фляжки, — Пошли, а то скоро законники припрутся, или ещё лучше — инквизиторы. Тут храм совсем рядом, а эти ребята ненавидят меня раза в три больше остальных.

— Так бывает?

— Ха-ха! Ещё как! Тебе предстоит постараться, чтобы дойти до моего уровня всеобщей ненависти и презрения!

— Разве… тебя это не трогает? Они вытирают об тебя ноги, не считают за равного. Но ты продолжаешь выполнять их приказы, — попытался я вывести его на эмоции, — Разве тебе есть что терять?

Я потужно встал, а леопардид ответил:

— Есть такое слово — долг. Знаком с ним?

Я кивнул.

— Так вот… я должен страдать, — с обезображенной, кривой улыбкой сказал он, — Я сам решил заключить сделку, сам выбрал боль и страдания. Это мой выбор, обещание самому себе. И ей…

— Значит, даже Фиро способен любить?

— Фиро способен лишь смутно вспоминать о тех чувствах… — совсем без улыбки сказал он, — Пойдём, заяц. Детишек у Таты вряд ли лишь двое.

«Значит, он знает…» — осознал я.

Он пошёл через переулок, мерно покачивая хвостом. Позади слышались удары капель крови о землю. И я начинал понимать, что это не мы ушли из-под его носа, а он — позволил нам уйти.

И всё-таки я спросил, и не сомневался, что он поймёт, о чём:

— Почему?

— Глупый, глупый заяц. Глупый, старый Фиро, — проговорил он мягко, мелодично, — Мне просто… было скучно. И ты, — он повернул голову и взглянул на меня, — Немного меня повеселил.

Мы быстро добрались до арены, она оказалась в нескольких кварталах от того проулка. Несколько раз зверлинги пытались заговорить со мной, но быстро изменяли своему желанию, видя Фиро, другие просто смотрели с интересом, странными взглядами.

— Как тебе ощущение? — спросил Фиро.

— Ты о чём?

— Ну, то, как на тебя смотрят. Уже не как на простого раба-зайца. Они видели, как ты сражаешься, они чувствуют твою силу, — словно с издёвкой проговорил Фиро, — Большинство из них безродные, работающие на обладателей Дара. Они на них молятся, боготворят, ведь могут обитать тут, в городе, при этом не обладая силой.

— Когда я был в бараке, мне казалось, что большинство хищников и всеядных обладают Даром, — честно сказал я, рассчитывая, что узнаю больше.

— Ха-ха! Во что превратилась бы страна, если бы тут все друг друга убивали ради силы? Они её желают, вожделеют, но страх сильнее. Они списывают свою трусость на гнилую родословную, при этом не решаясь взмахнуть мечом. Быть воином — дорогое удовольствие. Большинство, те, кто стали таковыми не по воли семьи или мечты, а из-за призыва либо найма в ополчение, умирают в первый же год, так никого и не убив. Знаешь, на что похоже поле битвы? — спросил он с каким-то отвращением.

— Нет.

— На косаря — только колосья летят. Только косарь — благородный Одарённый, а колосья — простые воины. Они годны лишь для мясного щита, массы, что создаёт иллюзию силы. Когда несколько Одарённых способны изничтожать сотнями, тысячами, — объяснил он.

«Я не мог даже рассчитывать, что он будет со мной так откровенен… — подумал я. — Значит, всё то, что мне чудилось в бараке. Всесильные хищники, рождённые убивать… Всё фальшь? Пыль в глаза?»

— Они специально подбирают таких надзирателей… — невольно сказал я.

— Догадался наконец! Всё же ты тупой заяц! Ха-ха-ха! — рассмеялся Фиро. — Дезертиры и должники, разбойники, трусы и безумцы — вот кто становятся надзирателями! Те, кому нет места в этом мире, у кого недостаточно мозгов трудиться или думать башкой! Ну, или отвергнутые этим сплочённым обществом, — он отхлебнул из фляги, ступив на первую ступень, ведущую к запасному входу на арену. — Великая иллюзия Империи Хищников! Так я это назвал! И ведь им удалось одурачить весь мир! За морями думают, что тут каждый клерк способен распороть брюхо, а матери могут удушить пуповиной!

— Большая ложь отбрасывает большую тень, — сказал я, слова сами всплыли в голове.

— Пока ложь не обратиться в истину, — добавил Фиро заплетающимся языком. — Этот город несколько десятков лет назад был лишь деревушкой. Арис Крим был лишь безродным мальчишкой, сыном избранного головы — обычного тигрида с обычным даром. А кто Арис Крим теперь? — спросил он загадочно. — И вокруг него собирается всё больше монстров, совершенно потерявших связь… с миром… обычных зверлингов… — с трудом говорил он, уже пошатываясь.

Мы остановились у двери, щёлкнула прорезь для осмотра, а затем и засов. Она распахнулась, и показалось двое незнакомых надзирателей.

— Вверяю… эк! Зайчика в ваши руки! Покажите ему новые покои! — бросил Фиро, разворачиваясь спиной. — Это тебе в подтверждение намерений! Просили передать! — и он, спотыкаясь, пошёл по ступеням, с каждой грозя рухнуть вниз.

Высокий воронид в длинном плаще освободил меня от кандалов, и я пошёл за надзирателем, другой следом за мной. Мы молча шли по однотипным коридорам, хотя я вновь старался запомнить каждый поворот, трещинку и камешек, способный меня отсюда вывести. Но при этом не мог отбросить мыслей:

«Он рассказал многое… Больше, чем я мог подумать. И мне кажется, или он стал пить вообще без перерыва? — размышлял я. — Его поведение странное. Ненормальное. Разве он мог рассказывать мне такое? Или… Ха! Нет! Подбивает на побег? Не может быть! — усмехнулся я. — Хотя какая разница, раз я всё равно это сделаю».

Мы остановились после очередного двухдверного перехода, я их насчитал всего три. Шли мы спокойно примерно две с половиной минуты. По пути встретили порядка десяти надзирателей, одного законника в форме. Но я не исключал, что в здешних стенах можно наткнуться и на маску. Хотя можно было учесть вообще всё! Но просто не повезёт. По крайней мере, я постараюсь сделать всё, что в моих силах.

— Вот твой новый дом! — объявил надзиратель, когда я увидел четырёх закованных в латы стражей, стоящих спиной к решётке, и тут же подумал:

«Не видеть, что происходит позади, особенно если там обозлённые, приговорённые на смерть рабы — весьма глупо. И как же хорошо, что вы мои личные охранники», — подумал я с теплом в сердце.

Нетрудно было догадаться, что эти пришли на обговоренную смену прежним. Вот что значило «подтверждение намерений».

Войдя в камеру, на меня тут же набросился десяток взглядов. Удивлённые. Завистливые. Вдохновлённые. Опасливые. В глазах зайцев мелькал весь спектр эмоций. Я знал, что даже новенькие уже в курсе моей речи. И надеялся, что они рассчитывают не на просто слова — а на призыв к действию.

Первым прервал тишину Дудок:

— Явился, б*ять!

— Декс, — кивнул Енси.

— А где Риса? — спросил я.

— Ушла. С каким-то надзирателем. Думаю. Объяснять не нужно. — ответил золотоглазый.

Значит, эти не брезгуют зайками. Великолепно. А с подарком похотливой хищницы… Рука сама сжала пузырёк в кармане, который чудом остался цел после бойни.

— Дудок, Енси, нужно поговорить, — сказал я и махнул в сторону одного из углов у стены.

Там сидело двое зайцидов, но, услышав меня, они быстро сменили место отдыха. Я присел в угол, а эти двое опустились на корточки, ожидая, что я скажу. Они не сомневались, что меня стоит послушать. И даже Дудок сосредоточился, лишь иногда дёргая бровью.

— Завтра… после боя я собираюсь бежать, — объявил я очень тихо, без прикрас. Пора было раскрывать карты, бои будут становиться всё сложнее, а охраны всё больше. Нужно сделать всё завтра.

— Да на*уй! — бросил Дудок, моргнув два раза.

— Что требуется? — в лоб спросил Енси.

Я аж опешил от такой беззаветной готовности. Но золотой, скорее всего, размышлял, как и я, потому понимал, что вариантов выжить немного. И естественно, со мной их больше, чем без. Ну а Дудок, мне кажется, это просто веселило его.

Рука выудила пузырёк с афродизиаком, и я протянул его на ладони.

— Эта штука… подорвёт их лысых малышей, и они очень быстро решат уединиться с нашими дамами, — я бросил взгляд на четырёх зайчих, сидящих у стены, вид у них был довольно потрёпанный, но сомневаюсь, что надзиратели будут перебирать. — И когда они будут там, дамочки должны сделать всё, чтобы убить их, — прошептал я.

— Они хищники, Декс. Женщины не справятся. — сказал Енси.

— Ладно, хотя бы задержать. Мы в это время займёмся оставшимися. Как известно, тра*хаться в доспехах не очень удобно, и, добыв оружие, мы уж сумеем разобраться.

— Или сдохнем! — бросил Дудок, дёрнув глазом и бровью.

— Верно. Или сдохнем, — подтвердил я.

— Допустим. Можно украсть воду. Добавить эту. Штуку. Убить всех. Дальше? — спросил золотоглазый.

— Облачимся в их доспехи и постараемся выйти. Дорога мне известна, да и один раз нечто подобное у меня уже получалось, — рассказал я.

— Не до конца. Раз. Ты тут, — улыбнулся Енси.

— О, так ты ещё и шутить умеешь?

— А дальше?

— Бежать что есть сил, и хорошо бы не всем скопом… — я приблизил лицо. — Вы двое, я и Риса. Вчетвером, остальные сумеют ненадолго отвлечь преследование. Но ничего не сработает, если нашу пропажу обнаружат сразу.

«Надеюсь, они не начнут заливать мне про мораль и дружбу? Один такой уже наворотил дел в башке», — подумал я, но Декс больше не отвечал на мои остроты.

— Понял. Хорошая идея, — сказал Енси к моему удивлению, а короткоухий лишь просто кивнул.

— Дерьмо! — бросил Дудок и повторил шёпотом, не дёргаясь: — План дерьмо…

— Лучшего всё равно нет, — ответил я. — Поверьте, нам нужно лишь выбраться за город. Там уже нас не нагонят, только если очень не повезёт. Бежать, это то, для чего созданы эти тела.

Трень! Трень! Простучал надзиратель по прутьям и крикнул:

— Ложитесь спать, зайчата, завтра трудный день!

А я вгляделся в глаза Енси и спросил:

— Ты сможешь уговорить женщин?

— Да, — без сомнений сказал он. — Я смогу.

— А ты поговори с мужчинами, — обратился я к Дудоку. — У тебя, так сказать, очень доверительная аура.

— Аура — х*яура! Понял! А ты? — спросил он.

— А я стану символом.