Травоядный. Том II

Глава 5 Мое имя — Декс

Она впилась в меня своими шершавыми губами и вполне сносно орудовала языком, пока я наслаждался, откинув голову и продолжая держать её за заячьи уши. Под закрытыми веками я видел искры и круги, блаженство окутывало меня под страстные «хлюп-хлюп». Ноги задрожали, и…

— Ааа-ах.! — только и смог сказать я, когда обдал её лицо.

— Так быстро? — спросила она.

— Не волнуйся, скоро ты будешь молить меня остановиться, — сказал я с ухмылкой.

«Целая минута, после восемнадцати лет девственности! Вполне достойный результат!» — решил я и резко, грубо поднял её на ноги, развернул и, схватив за плечо, нагнул вперед.

Она уперлась руками в шершавую стену, а я вошёл! Это было невероятно! Я ощущал каждый изгиб внутри неё, мне казалось, будто моего приятеля наполнила сотня разрядов молнии! Словно в нём было куда больше нервов, каждое движение приносило мне немыслимое удовольствие!

— О-ох! Сильнее! — требовала она.

Я ухватился за её таз, там, где располагалась выемка, словно созданная для удобства мужчин. И ускорился, входя по самые… самые… Вокруг меня стали появляться дымные облака, словно энергия и впрямь выходила наружу самым натуральным образом. И тут я почувствовал, как вновь собираюсь закончить…

— Ха.! — вылетело из меня.

И вместе с тем дым в мгновение заполнил всё пространство громадной камеры. Зайчиха отпрянула, отскочила, мечась во тьме. Но я видел её вполне чётко, словно дымные всполохи приоткрывались перед мной.

— Что происходит⁈ — закричала она.

Послышался звон стали и шум доспехов, гулкие шаги по коридору! Надзиратели! И что делать⁈

«Забери… втяни… коснись…» — проговорил Черныш.

Ну, повода его не слушать у меня нет.

Я вытянул руку, провёл ей по дыму, попытался схватить его, но он утекал сквозь пальцы.

«Кретин.! — бросил Черныш. — Энергией коснись… и потяни…»

Я сосредоточился, даже близкий грохот надзирателей мне не мешал, словно разум прояснился. Секс — чудотворная вещь. И вытянул из глубины небольшой отросток энергии, протянул его через каналы в руке, к самым пальцам.

— Я ничего не вижу! — кричала тем временем зайчиха.

— Помолчи, — попросил я.

Рука вновь прошлась по дыму, и в этот раз он её не избегал, а словно следовал. Я представил, будто делаю вдох, но на каком-то ментальном уровне создаю вакуум внутри себя. Дым завихрился, потянулся, а затем с неимоверной скоростью впитался в меня!

«Теперь… стабильна…» — проговорил в голове Черныш.

— Что за шум⁈ — рявкнул подоспевший надзиратель-гиенид.

— Шум? Какой? — притворился я дурачком.

— Эй! Со мной так не разговаривай, а то хребет сломаю! — проскулил он, как положено гиене, но стараясь выглядеть более угрожающе.

«Вы же только стайкой можете, один ты меня не тронешь», — подумал я.

— Я уже ответил: ничего не слышал, не видел. Что непонятного?

И тут послышались другие шаги, несколько гиен показались рядом. Они переговаривались и смеялись своим хлюпающим, визжащим смехом.

«И естественно, он не один, что я ещё ожидал».

— Чего тут, Такс? — спросил зверлинг с хохолком на своей крысьей морде.

— Ничего… — прошипел тот, они, видимо, не так уж хорошо ладили.

— А кто это у нас? — спросил ещё один, с белёсым слепым глазом и разорванным ухом. — Какая зайка… — проговорил он и облизнулся самым мерзким из способов.

Меня же его заинтересованность никак не тронула, я взглянул на зайчиху, с которой тра***ся минуту назад, и она уже не вызывала во мне того желания. Энергия успокоилась, член тоже. Так что я лениво наблюдал за всем этим. Очень хотелось спать…

«Но мы заключили договор… И я уже жалею об этом. Мало мне было проблем из-за прошлого обещания? Так теперь опять кто-то на шее уселся, вот же сука!» — подумал я и почувствовал, словно оприходовали не её, а меня.

— Зайка, поиграем? — спросил гиенид, подразнивая её пальцем.

— Боюсь, ты проиграешь, — ответила она.

«А дамочка-то действительно дерзкая… Я это, конечно, ещё на арене понял, но чтоб настолько», — с удивлением отметил я.

— Поверь, тебе понравится! Хе-хе! К нам и приятель мой присоединится, он ушастых любит! — он пихнул товарища в бок, а тот оскалился с ухмылкой. — Хищники весьма хороши в таких делах!

— Был бы ты хищником, а не крысой-переростком, подумала бы, — выплюнула она, и он тут же изменился в лице, черты ожистачились, морзины стали глубже.

— Вот как. Похоже, ты из тех, кто любит пожестче! — он отцепил связку ключей с ремня и пошёл к стальной двери.

«Вот и тот самый пи**ец… Всё начинается вновь. Глупый, глупый Марк!» — сказал я себе и пошёл к двери с тяжёлым вздохом.

Тот как раз открыл её и поднял морду на меня, ставшего чётко на его пути к зайчихе. Он потратил несколько секунд, рассматривая меня, потом ещё несколько, чтобы понять, что происходит, и парочку на выбор красноречивой, хлесткой фразы.

— Съе**лся! — рявкнул он и попытался войти, а я сделал шаг навстречу. — Ублюдок! — он сразу же схватился за рукоять меча, а товарищ засмеялся высоким, гнусавым смехом.

«Наверное, стоило сделать это как-то менее унизительно. Но делать нечего», — подумал я, бросив взгляд на хихикающую гиену.

— За меня Фиро отвечает, думаю, не надо объяснять, что это значит, — сказал я уверенно, смотря ему прямо в маленькие глаза, он тут же сконфузился, отвёл взгляд.

— Е-хе-хе! Испугался! Струсил! — закричал давясь гиенид, он у них, похоже, был главным, хотя, похоже, умом не отличался.

«Вот же мудак… Не провоцируй его! — воззвал я мысленно. — Хотя, как будто бы подобное возможно. По крайней мере, не для гиен».

— Я не хочу проблем, только и всего. Делайте свою работу и не лезьте к ней, — серьёзно сказал я, тут-то старший из них перестал смеяться.

— Работу делать, говоришь? — он подошёл близко, его глаза сверкнули, клыки выступили за губы. — Ты думаешь, все вокруг боятся твоего Фиро?

Я промолчал, сверля его взглядом и, с тем, вслушиваясь в стук его сердца. Быстрое и ускоряющееся. Глаз его вернулся, и он почесал нос.

«Блеф, — понял я. — Давить ли дальше? Хотя, тут же нет вариантов. Проявлю слабость — оббасут, а её тр***ут. А слово стоит держать».

— Ты лжёшь. Вы знаете все, на что он способен. И сейчас, когда он уже на грани, если он вновь не уследит за своим узником, его ничего не спасёт. Представляете, что он сделает, когда поймёт, по чьей вине его шея может оказаться в петле? — я говорил чётко, с нажимом.

Он смотрел на меня долго, испытующе. Хрустнул пальцами, шеей и повернул голову в сторону, и его пасть произнесла:

— Можно?

Я дёрнул головой и увидел облокотившегося о стену Фиро с улыбкой на морде, он стоял со фляжкой и с интересом наблюдал за происходящим.

«Как он так⁈ Я ничего не слышал! — шокировано подумал я. — Похоже, шантаж идёт в задницу! Вот же сука!»

— Можно, но не сильно. Хотя бы чтобы живой остался, мой наглый зайчик. Ему же ещё драться, — проговорил Фиро, я нахмурился, уже планируя, как буду биться с тремя гиенидами. Он потряс пустой фляжкой. — Но с тебя, смешнявый, выпивка!

— Легко! — он дёрнул флягу с пояса и кинул леопардиду. — А теперь я, пожалуй, разомну кости, хе-хе-хе! Присоединяйтесь, дорогие! — он хрустнул шеей и махнул лапой, призывая товарищей.

— Ну всё, ушастый, допрыгался, е-хе-хе! — бросил хохолок.

— Ну удачи вам, крысы облезлые! — бросил я и отскочил назад, пятясь к стене.

Нужно хотя бы ограничить варианты атак. Пусть мешают друг другу. Сейчас у меня сил достаточно, уж с этими ублюдками управлюсь. И как раз узнаю, на что способен с энергией.

Я быстро потянул энергию к мышцам кора, делая их крепче, сильнее; затем к рукам: связкам для скорости и хлёсткости, к мышцам для силы и кости ради крепости; а в ноги вкинул немного, только чтобы на месте стоять, да так, чтобы сдвинуть нельзя было. Дым принялся впитываться, проникать между волокон, в мельчайшие отверстия костей, в сам мозг. Ускоряем кровь. Насыщаем её кислородом.

Глубоко вздохнул и снова окинул их взглядом:

— Ну давайте, псины, нападайте! — рявкнул я с улыбкой.

Они вошли в камеру и отошли друг от друга на пару шагов. И синхронно направились на меня. Их взгляды сквозили насмешкой и уверенностью, присущей гиенам рядом с сородичами.

— Не надо! — бросила Риса без страха, сильным, немного грубоватым голосом. — Я пойду! Надеюсь, вы тр***етесь лучше, чем выглядите!

— Тобой мы позже займёмся! — прошипел гиенид с оборванным ухом. — А пока у нас есть развлечение интереснее!

Они подступали, медленно тащили ноги, совсем не отрывая от пола. Стали не достали, но вот когти выпустили и подняли тёмные губы, прикрывающие жёлтые клыки.

Я сжал кулаки, вены выступили, шея разбухла, опускаясь ниже. Локти прижаты к торсу, а плечи стиснуты. Подойдите ближе… ещё немного…

— Выпивка кончилась. — услышал я голос Фиро за их спинами. Он тряс фляжкой вниз горлышком. — Да и к тому же, он вам уже не помешает. Баба-то сама согласилась, не так ли?

— Мы дадим тебе ещё! Постой в сторонке! — бросил через плечо тот, что с хохолком.

«Оу, что-то мне подсказывает, что не стоит говорить подобное Фиро», — подумал я и принялся подаваться влево, желая уйти подальше от того, что сейчас произойдёт.

Фиро совершенно невозмутимо схватил гиенида за хохолок, тёплый огненный свет разлился по тёмной камере, и ехидный надзиратель одним рывком был отправлен в полёт. Он выпорхнул из камеры, вылетел сквозь проём и впечатался в стену коридора с глухим срежетом собственных доспехов.

— Да ты.! — начал главный гиенид, пока другой от страха оказался на заднице и активно изображал черепашку, отползая назад.

— Уверен? — спросил Фиро, подняв палец вверх, опалённая, выжженная до темна рука пульсировала адскими трещинами, будто по его винам текла магма. — Может всё-таки соскребёте товарища и отправитесь развлекаться с зайчихой?

Тут до одноглазого наконец дошло, кто перед ним. Тот еретик, демон из рассказов. Его уже было списали со счетов, положили на алтарь пьянства и глупости, но всё было совсем не так. Вот он! Стоит, смотрит на гиену спокойным взглядом безвеких глаз, наполненных первобытным, необузданным пламенем.

— У-уходим.! — приказал гиенид и по пути схватил под локоть зайчиху.

Декс сделал шаг навстречу, но Фиро выставил руку, призывая остановиться, и, собственно, не предоставляя выбора.

— Боюсь, ты не в их вкусе, — сказал он, пялясь на меня.

«Да уж. Пожалуй, спорить не буду… — подумал я, приподняв руки, словно сообщая, что участь зайчихи не так уж ужасна. — Ну а что? Я сделал, что мог. Она это понимает и смиренно принимает свою участь, дарованную случайностью, предательницей Наирой и щелью между ног».

Гиениды быстро убрались, ухватив приятеля подмышки. А Фиро стоял предо мной и молчал. И… мне даже не было страшно. Я чувствовал себя словно муравей перед надвигавшимся сапогом. Неизбежность. Отсутствие понимания истинных масштабов его силы. Всё это приводило к тому, что я мог спокойно принимать его решения как нечто законченное, решённое и определённо единственно верное. Ведь даже попытка возжелать возразить ему побуждала во мне желания прятаться и размножаться.

— Зря ты так… Если хочешь сбежать, получить свободу или чего ты там хочешь. Тебе стоит лучше избирать соратников и быть более обходительными с тем, кто вершит твою судьбу, — проговорил он без смеха.

— Мы говорим о побеге? — спросил я.

— О его исключительной невозможности, твоём импульсивном и саморазрушительном поведении, да и беспросветно-идиотском желании выстраивать обременительные связи, — неожиданно специфично выразился Фиро. — Подавая кому-то руку, ты и сам оказываешься всё глубже в болоте, ха!

— Ты меня спас, почему? Неспроста это, не так ли? — спросил я, сощурив глаза, — Каждое твоё действие не ладится со словами. Ты желаешь мне смерти, равнодушен, словно к засохшей лепёхе на дороге, или всё же имеешь какие-то виды?

«Он чего-то хочет. Но не говорит, настаивает меня, словно молодое вино, ждёт, когда созрею» — размышлял я.

— У-ха-ха-ха-а! — кричаще рассмеялся он, — Ты слишком много думаешь, ушастый! Что ты — что я, мы оба просто мухи перед громадным монстром под именем Империя! На наших ногах кандалы, наложенные судьбой! — он приблизил свою обезображенную голову с вытаращенными глазами и сказал:

— Только я наслаждаюсь своей участью. А ты загоняешь себя всё дальше во мрак отчаянья, не так ли? Он окружает тебя, проникает в самую суть. Медленно, так, что ты и сам не замечаешь, — он одёрнулся и пошёл к выходу.

«Если бы ты знал, насколько прав. Этот мрак не просто поглощает меня, он живёт внутри меня, и у него даже есть имя. Да, Черныш?» — спросил я.

«Мне… нравится… Фиро…» — внезапно сказал Черныш.

— Но это лишь разговоры, ведь по факту мы не более чем куски мяса, наполненные низменными желаниями и инстинктами. Кодексы и принципы, убеждения и мировосприятие: всё это диктует нам наш член и нежелание его лишиться, не думаешь, зайчик? — спросил он, уже выйдя за пределы камеры и закрыв стальную решётку на замок.

— Я не думаю. Только желаю прожить ещё один день. — ответил я.

— А зачем? Ради чего? — спросил он и тут же поправил себя: — Хотя о чём я! Можешь не отвечать, ушастый! — он зашагал по коридору, решив оставить меня в полном недоумении от произошедшего разговора, но остановился. Развернулся и добавил: — Точно, впредь будь более милым с моими коллегами. Этого требует начальство, — он щёлкнул пальцами.

Я ощутил тепло у на груди, жар нарастал, впивался в плоть.

— Аа-ай! — я сорвал с себя балахон и увидел, как опаляется шерсть выше солнечного сплетения, — А-а-арх! — вскрикнул я от боли, и она медленно рассеялась, оставив на своём месте выезженный шрам в форме пятиконечной звезды, вписанной в круг.

— Мой языческий демон всё ещё помнит вкус твоей крови, хе-хе! Он у меня вообще тот ещё извращенец! Так что, будешь плохо себя вести, он укусит за бочок! Будто серенький волчок! Ха-ха! Звучит весело! — он зашагал дальше, — Приведи себя в порядок, скоро к тебе нагрянут гости.

Гости? Мне уже не нравится.

И гости действительно вскоре явились. Я к тому времени уже валялся на кипе тряпья, раздумывая над всем произошедшем. О Рисе: странной зайчихе, вообще не такой покорной, как ей следует быть. Точнее, не так, она знала, как пользоваться данным ей телом. И, похоже, неплохо это умела… А ведь язык у неё был хорош. Но иметь такую на своей стороне может быть полезным и в той же мере опасным. Похоже, одному мне никак не обойтись, по крайней мере на данный момент.

— И что же это значит… — думал я, трогая моментально зарубцевавшийся шрам на груди. — Он кажется очень знакомым. Словно я уже видел такой знак, хотя мне постоянно мерещится такое. И воспоминания больше не являются. Почему они прекратились в один момент?

К счастью, у меня была роскошь для сумасшедшего, чёткое понимание, что разговоры с самим собой не являются истинно таковыми. Ведь мне иногда отвечали.

«Это… Декс…» — проговорил Черныш.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, но теперь он решил молчать. — Ты мог бы помогать мне побольше, разве тебе не надо, чтобы я пришёл на эту твою Небесную гору?

«Ты слаб… Помогать я… не могу больше… Пробуждение… после него…» — ответил он.

— Пробуждение говоришь… До него ещё надо дожить, а перспективы выглядят как бубон на лбу любовницы наутро после бурной ночи.

Послышался шум из коридора, но не с той стороны, куда ушли гиениды. И он был куда плотнее, интенсивнее. Топот, много лап, чёткий и ровный.

«А вот и гости, значица…» — подумал я и встал, ожидая встречи.

Первыми показались надзиратели, не меньше шести прошли мимо решётки. Эти были крупными, с серьёзными мордами не в пример тем трём крысам. За ними вышли заляпанные кровью, хромающие и цепляющиеся друг за друга зайцы. Насчитал пару десятков, большинство крупные, с жестокими, неумолимыми мордами. Насчитал пару женщин, не сильно отличавшихся от Рисы — таких же грубых, крепких.

«Выживает сильнейший» — подумал я, глядя на них, — «И похоже, мне может быть не просто, если так продолжится».

Стальная дверь отворилась.

— Заходим по одному! Быстро! — рявкнул надзиратель-лев, он был не таким, как все, шерсть чёрная, а на кончике хвоста кисточка.

Невольники заходили с хмурыми мордами. Кровь капала на пол. По комнате разлился тяжёлый железный запах, вонь кислого пота и животного тела. Не самые приятные ароматы.

Я неосознанно решил нюхнуть свою шкурку. И тут же одёрнулся!

— Ох, чёрт! Ну и дерьмово же я пахну! Аж в голову ударило!

А вошедшие невольники уставились на меня как на пришельца. За их спинами хлопнула сталь, провернулся ключ.

— Через пару часов принесут еду! А пока займитесь перевязками, вам ещё завтра биться! — бросил чёрный лев.

Надзиратели разошлись по разным сторонам. А я молча таращился на новеньких в моей почти ставшей родной камере.

— Чего вылупились? — спросил я, вовсе не желая идти на конфликт, но начинать диалог пора было. Просто «привет» звучало бы слишком тупо.

Вперёд вышел высокий зайцид, широкий, с мощными конечностями, данными ему с рождения, такое сразу видно. У него бугрились уши, а один глаз косил в сторону.

— Меня Бат звать! — представился он на удивление подходящим голосом, басовитым и при этом немного наивным.

— Моё имя — Декс, — ответил я без задней мысли.

— Декс, значит?

— Именно так, слышал обо мне?

«Похоже, слухи таки дошли до заячьих ушек… Хорошо, очень даже» — подумал я.

— Слышал.

Он без предупреждения сорвался ко мне, и я только и успел, что прикрыть голову перед ударом громадным кулачищем!