Третья книга. Пришельцы из неизвестно откуда в известно когда. Первая часть. Аврал и Размах

Глава 32

Глава 32

Большое Зеркало (озеро Байкал).

1510 год, июль.

Небольшая, ладная рыбацкая посудина уверено скользит по чуть взволнованно-игривой, но в целом по-доброму спокойной глади огромного озера-моря. Скользит-летит под редкие-тугие хлопки раскинутого паруса, словно клинком разрезая невысокую волну острым носом. Усталый-сонный экипаж никуда не спешит, не понукает своего резво бегущего по волнам ''скакуна'', не суетится и не теребит снасти, зря беспокоя итак вполне подружившийся с ветром парус. Возможно и даже очень вероятно, что промысловый кораблик способен идти ещё быстрей... вот только большая скорость потребует усилий, осознанного труда, а двум обитателям корабля лениво напрягать итак натруженные бессонной ночью мышцы.

Июль — хорошее, добычливое время для любого рыбака, тут главное не зевать, а знай трудолюбиво чистить богатые дружелюбные воды от прожорливого сига и зубастого хариуса, ну и конечно никому не придёт в голову отказываться от попавшегося в сети тайменя, налима, осетра. А ещё в здешних щедрых водах водится такая прелесть как голомянка — рыбка может быть и неказистая на вид, зато чрезвычайно жирная-питательная... и к тому же весьма востребованная алхимиками из ведомства Иримэ как важный компонент специально разработанного рациона для маленьких детей. Правильно вытапливаемый из рыбы и очищенный от ненужных примесей жир обладает рядом крайне полезных свойств и помогает потомкам выходцев из Серединного мира лучше-легче приспособиться к условиям нового мира. Армия, медицинская служба клана и Вкусная Академия Иримэ тоже проявляют к голомянке неослабевающий интерес.

Добыть голомянку совсем не просто, ведь хитрая рыбка любит глубину и подловить её на мелководье — довольно сложная задачка. Дело осложняет и удивительная физиологическая особенность рыбки — пришельцы из Серединного мира совсем не зря прозвали голомянку ''стеклянной рыбой''. И всё же ''умеючи и ведьму бьют'': хозяева-компаньоны резво бегущей по волнам рыбацкой шхуны уже не первый год занимаются промыслом на пресноводном море, окучивают здешние щедрые воды... прирождённые мореходы-южане неплохо освоили повадки местных обитателей и голомянки в том числе, настолько неплохо, что за три года активного промысла сумели выкупить арендованный кораблик и теперь работают только на себя. Ту же голомянку чернокожие умельцы предпочитают брать по ночам, когда она легкомысленно поднимается к поверхности в поисках пищи — обнаружить косяки голомянки в тёмной толще воды помогает особый, изготовленный на заказ амулет, врождённое умение одного из компаньонов видеть в темноте, ну и приобретённый за несколько лет промысла опыт. Как упоминалось ранее сегодняшняя ночь не обманула ожиданий удачливых компаньонов-рыбаков — ящики для улова на шхуне полны, едва не ломятся о добычи, а на берегу их содержимое с нетерпением ждут денежные покупатели. Ценную рыбу с радостью возьмут заготовительные конторы клана, частные-артельные коптильные, консервные цеха, таверны, армейские снабженцы, разнообразные перекупщики... только успевай выбирай того, кто предложит лучшую цену! Правда сильно наглеть и заламывать цену всё же не стоит — востребованную рыбку добывает не только наша парочка, но и многие иные рыбаки, в основном такие же частники-промысловики на небольших универсальных судёнышках, встречаются и полноценные артели на более крупных посудинах.

- Скоро опять придёт зима, - с намёком на грусть размышляет пусть и не старый, но повидавший жизнь южанин. - Как же я не люблю местную зиму — бесконечный снег, жуткие ветра, вымораживающий душу мороз в воздухе! В воздухе, которым полгода почти невозможно дышать! Ко всему могу привыкнуть, но к зиме не могу... и наверно не привыкну никогда! - Кав действительно прожил долгую-сложную-насыщенную жизнь, в какой-то степени даже несколько жизней, умудрившись побывать морским охотником на глопов, марги и акул, успешным контрабандистом на службе у мелкого купеческого дома морских людей, рабом, пиратом, каторжником на оловянном руднике, участником большого крестьянского восстания, вольным разбойником, скромным ремесленником-кожевником, ополченцем (внезапно призванным на чужую, ненужную ему войну), военнопленным, корабельным плотником, ловцом жемчуга, вновь пиратом и вновь рабом. А затем с уставшим от жизни и бесконечных мытарств южанином случились... Драконы — возглавляемый Убийцей Богов воинственный клан захватил крупный торговый город на побережье. Захваченный город вскоре был передан союзникам Драконов могущественному королевству Чак-Чар, но перед этим корабли клана вывезли из взятого на меч города немало ценного имущества, в том числе несколько сотен трудившихся на городской верфи рабов.

Если так прикинуть, то сменившему хозяина южанину невероятно повезло — клан Красного Дракона как раз нуждался в свободных руках, не просто в хороших плотниках-корабелах, но и в обладающих морским и желательно кой-каким боевым опытом людях, нуждался срочно, и адмирал кланового флота не увидел иного выхода, как поискать таких людей среди недавно привезённых на Гавайи рабов. Кав подошёл Драконам почти идеально — довольно неплохой, физически крепкий, хоть и немного утративший форму боец, бывалый моряк, ещё и отличный плотник с большим-богатым опытом ремонта корпусов и снастей. Разумеется Кав пусть и не с радостью, но без особых колебаний принял предложение Драконов о службе в составе экипажа транспортного корабля, ведь альтернативой стала бы продажа его вместе с другими (не приглянувшимися) рабами на рынке Даготерчакуса, и кто знает, куда в таком случае занесла бы южанина не очень дружелюбно обходившаяся с ним прежде Судьба. Так он вновь превратился в моряка... и да, Кав не обрёл свободы, но по крайней мере снова смог почувствовать себя человеком, мужчиной и воином, а не бесправной вещью, всего лишь говорящим имуществом.

Почти год Кав ходил на драконьем корабле, исправно-добросовестно справляя возложенную на него службу и как-то незаметно для себя поднялся до должности боцмана, сумел обрасти знакомствами и связями, скопить кое-какую денежку, сумел отличиться во время нападения на корабль стаи мелких, но жутко шустрых и зубастых морских чудовищ... и потерять ногу в том же самом бою. Надо сказать, утрата ноги не стала для него трагедией и точкой в успешно развивавшейся карьере — клан умел позаботиться о тех, кто сражался за него: через пару седмиц после ранения Кав не ковылял, а считай нормально ходил на изготовленном в Старой цитадели стальном магическом протезе, да и статус южанина изрядно вырос, после того как он в бою доказал свою верность клану.

За несколько последних месяцев существования южного флота Кав не только успел упрочить свою репутацию и доказать, что должность боцмана он получил не зря, но и извернувшись, на полную использовав доверие своего капитана (влиятельного игрока из старых), а так же немалые связи клана среди торговцев океана сумел провернуть парочку лично значимых для него дел. Во-первых, он смог отомстить одному из Вольных братств пиратов, в котором когда-то состоял и благодаря которому во второй раз оказался в рабстве. Мстительный южанин не только получил моральное удовлетворение со всеми потрохами сдав базу братства Драконам (заодно не забыв просветить их о слабых местах форта и его береговых укреплений), но и получил от клана приличную сумму золота в качестве доли во взятой с его помощью добыче. Во-вторых, вопреки поговорке бывшему пирату и рабу удалось ''войти в одну и ту же воду дважды'': с большим трудом он смог найти и выкупить из неволи двух своих дочерей — исковерканные осколки одной из его многочисленных жизней (жизнь добропорядочного ремесленника-кожевника). Девочки успели хлебнуть нищеты и лиха после смерти матери, но к счастью сохранили живой разум и вспомнили пропавшего на войне отца. Оставшихся после истории с выкупом денег хватило арендовать и обставить скромную, но уютную квартирку в Спальном районе клановой столицы, ну а всё необходимое для поступления в Школу, включая форму, обувь, ранцы, учебные принадлежности в те годы полностью обеспечивал клан.

Южанин привычно потянулся, разминая затёкшие мышцы, сменил позу и руку на руле. Заодно не упустил возможности почесать затёкшую ногу... заменившую поднадоевший протез примерно четыре с небольшим года назад. Сама процедура восстановления ноги сожрала немало времени (считая совсем непростой процесс реабилитации) и отняла у него массу физических и моральных сил, но совершенно проигнорировала содержимое его кошелька — как уже говорилось ранее, клан умел позаботиться о тех, кто ему верно служил, тем более проливал за него кровь. На душе у него потеплело стоило вспомнить, как дочери переживали, когда его положили в особое отделение Главного целительского покоя столицы и как радовались, когда он вернулся домой, ещё не совсем уверенно наступая на выращенную ногу...

Время после окончательной ликвидации флота и до переноса выдалось для Кава и его семьи не самым простым — оставшийся без привычного заработка моряк крутился как белка в колесе, пытаясь обеспечить достойную жизнь дочерям! Колол дрова! Батрачил на фермеров в сезон! Развозил молоко, творог и сметану по лавкам! Горбатился грузчиком на городском рынке! Выгребал-вывозил навоз из частных городских конюшен игроков! Постоянно калымил где только мог, вовсю используя приобретённые за долгую жизнь навыки... не гнушался никакой работы и всё-таки сумел обеспечить семье достойный уровень существования, не позволил дочерям вспомнить, что такое голод и нужда. Стоит упомянуть, ради себя Кав никогда бы не стал так напрягаться и ему бы вполне хватило для жизни полагавшейся от клана небольшой пенсии (как бывшему и находящемуся в активном резерве моряку), однако дочери, их счастье и судьба многое значили для него. Стоит упомянуть: дочки не подводили вновь обретённого отца — учились хорошо и избегали каких-либо проблем, сердцем и душой приняв новую жизнь во владениях могучего клана.

Кав отвлёкся на проходивший встречным курсом транспортный кораблик — в целом небольшой, лишь чуток превосходивший рыбацкую малютку баркас неторопливо бежал по волнам, трудолюбиво перевозя груз и пассажиров с одного берега огромного озера на другой, возможно держал путь на располагавшийся неподалёку Шаманский остров (Ольхон), с недавних пор расположенный на острове торговый пост превратился в довольно бойкое место. Корабль точно не идёт за пределы озера — для путешествия по Пасти или как её ещё называли фейри ''Игривой реке'' требовалось судно посерьёзней с более развитой парусной оснасткой или движителем, с прочным корпусом, лучше бы с металлической обшивкой днища. Несмотря на планомерные старания клана по облегчению-улучшению судоходства, Пасть по прежнему оставалась очень сложной, даже опасной рекой.

- Опасной... ха! - Кав не скрывает полностью отразившей его чувства широкой улыбки. Камни и мели, коварные течения это конечно серьёзные вещи... но вот насчёт иных угроз здешний мир был прямо скажем ''жидковат'', с громадным отрывом ''проигрывая'' Серединному миру. - В этом мире просто нет по-настоящему опасных тварей! Не знаю насчёт тайги, но в воде их точно нет! Все самые большие здешние рыбины — безобидные пескари по сравнению с не сильно крупными тварями дома (Великий Южный океана) — тому, кто привык отбиваться от голодной стаи глопов или рубить зубастые-ядовиты щупальца кракена, стыдно их бояться! Что они могут?! Разве что напасть на одинокого пловца, перевернуть плот или небольшую долблёнку? Не зря Говорящие с Лесом (друиды) боятся, что рано или поздно рыбаки перебьют всех подобных созданий, чтобы те не портили сети, пытаясь добраться до попавшейся в них рыбы. Для того, кто имеет гарпун и умеет им пользоваться, они желанная добыча, но никак не хищники... а настоящих водных хищников здесь просто нет, по крайне мере на реках их точно нет. Даже не верится, что такое место может существовать — этот мир словно небеса светлых богов, куда попадают души праведных! - Лениво провожая взглядом никуда не торопящийся транспортник, кривовато усмехнулся: - Ну один монстр на озере теперь есть... скорей бы хозяйка отправила его куда-нибудь подальше к настоящей большой воде океанов, где ему достанет места свободно резвиться на просторе, да и нам здесь станет поспокойней. - Нет, Кав не боится огромного кракена госпожи Эариэль (Русалочки), тем не менее ему, как и прочим старожилам-рыбакам Зеркала не доставляет радости ощущать за спиной присутствие ТАКОГО ''конкурента''. Однажды южанин собственными глазами видел, как громадное создание выбрасывает на берег добытый в озере улов... и до сих пор не может забыть этого зрелища! За один единственный заход ручной монстр могущественной старейшины мог добыть рыбы как 20-30 обычных рыбацких судёнышек, вроде парусной малютки Кава или 3-4 крупных рыболовецких траулера! Жуткий конкурент, а заодно такой ли своеобразный ограничитель возможного приступа жадности среди вполне способных сговориться меж собой насчёт цены рыбаков.

Кав отворачивается от постепенно удаляющегося транспорта, возвращается к несложному управлению шхуной и прерванному потоку мыслей. Предвкушающий возвращение домой и заслуженный отдых разум моряка спокоен как гладь того же озера в безветренную погоду...

Нельзя сказать, что жизнь в новом мире как-то особо баловала трудолюбивого южанина, но и скучать-бездельничать не позволяла! Первые несколько лет после переноса окончательно освоившийся под властью Драконов Кав более чем успешно трудился на клановых верфях, исправно мастряча рыбацкие лодки, паромы, грузовые баржи, собирая сказочные самоходные корабли в виде огромных птиц и зверей. Затем, поверив обещаниям вербовщиков, вместе с отучившимися в Школе дочерьми перебрался на Большое Зеркало, где очень быстро вернулся к родному-знакомому, хотя и подзабытому занятию. Да верно, спустя столько лет Кав вновь ступил на когда-то покинутую стезю рыбака... не то чтобы в момент, но относительно быстро восстановил утраченные навыки... не менее споро набрался опыта... и вскоре превратился в одного из самых успешных на озере-море промысловиков. Возможно смог бы достичь большего, если бы решился возглавить артель, тем более что такая возможность представлялась ему не раз, однако южанина вполне устраивала его нынешняя жизнь, доход, устраивал внезапно-случайно, но крайне удачно обретённый друг и напарник.

Полуэльф по имени Рван, плод случайного-недолгого союза чернокожего дикаря-налётчика и приказчицы из расы морских эльфов прожил не менее насыщенную жизнь чем его компаньон, успел побывать и пиратом, и военным моряком, рабом, мастеровым, успел послужить клану во времена существования южного флота, уже в этом мире недолго валил лес на клановой лесопилке, поучаствовал в строительстве дорог и портовых поселений, совсем недолго удил рыбу на Ледяной реке (Лене), а затем как и Кав перебрался на Большое Зеркало.

Два решивших остепениться бродяги сразу почувствовали сродство... не только из-за цвета кожи и похожей судьбы, но и благодаря общему желанию вернуться к полузабытым корням. Двум заслуженным ветеранам клана не составило труда получить в Драконьем банке льготный кредит и арендовать недавно сошедшую со стапеля компактную-разворотистую рыбачью шхуну, ну а оснастку и снаряжение для лова новоиспечённые компаньоны приобрели благодаря накопленным средствам и неплохим подъёмным от хопешек. Зеркало не обидело двух рискнувших и поначалу плохо ориентировавшихся в его водах рыбаков — всего через три года Кав и Рван сумели выплатить кредит банку и вместо съёмного жилья переселиться в собственные дома. А полгода назад полуэльф и старшая дочка Кава огорошили его признанием и известием о скором появлении у него внука — отношения двух друзей-компаньонов перешли на новый этап...

- Извини, задремал, - наконец-то выбравшийся из трюма полусонный Рван смущённо глядит на невозмутимого тестя.

- Бывает, - кивнул ему Кав, - ночка выдалась тяжёлой... но прибыльной, - довольно улыбнулся, - наша малютка едва не черпает воду бортами от тяжести улова и во многом это твоя ''вина''. -

- Удачно получилось, - расслабившийся полуэльф с облегчением улыбнулся в ответ, - думается мне, что если так пойдёт, то в этом году выручим со стеклянной рыбы не меньше чем с омуля. -

- Если одарит милостью Владыка Вод (Даготер), - Кав суеверно провёл ладонью по лицу, с надеждой коснулся амулета на груди. В целом он согласен с зятем-компаньоном, но не желает испытывать судьбу и милость богов, выпуская свои желания на волю ветров и всегда готовых нагадить злых духов. Опомнившийся Рван благоразумно следует примеру товарища: отгоняя сглаз проводит ладонью по лицу, касается амулета на груди. С надеждой посмотрел в сторону не так уж далеко располагавшегося Шаманского острова — духи священного места вроде бы доброжелательно настроены к рыбакам.

- Вот бы ещё безразмерку приобрести... - Рван не в первый раз затрагивает болезненную тему, - сегодня ночью мы могли бы и вдвое больше взять... если бы у нас осталось место, куда толкать улов. -

Его скривившемуся тестю не остаётся ничего иного как только тяжело вздохнуть — полуэльф прав от начала и до конца, двум компаньонам-рыбакам совсем не помешала бы безразмерная сумка в хозяйстве. Только есть одна проблемка: после выплаты кредита за шхуну и постройки домов столь замечательная вещь ещё долго будет им не по карману. Так что пока всё что им остаётся это мечтать и ждать, ну и прикапливать денежку на столь нужную покупку.

*

Производство безразмерных сумок (а так же колчанов и фляг) — достаточно сложный процесс, требующий не только значительных затрат маны и дорогих материалов, но и крепких знаний в такой непростой дисциплине как артефакторика, ну и разумеется достаточно высокого уровня в магии школы Порядка. Надо признать, клан Драконов изрядно преуспел в производстве столь хитрых и востребованных артефактов ещё до переселения в иной мир, однако в свободную продажу самые дешёвые безразмерки поступили лишь через пять лет после переноса и стоили они... скажем так, весьма и весьма прилично.

*

Внимание компаньонов привлекает низко летящий над водой грифон с пассажирами на спине — определённо перегрузивший своего зверя летун рискует безопасностью пассажиров и целостностью груза. Впрочем пассажиры тоже ''молодцы'' раз не осадили безалаберного владельца маунта и согласились на столь опасный перелёт — ''искупаются'', будут сами виноваты, ну а летун безусловно получит строгача от командира своего полка, а если история выйдет за пределы региона и достигнет столицы, то и от командира корпуса! Людмила крута с нерадивыми подчинёнными и об этом свойстве её характера известно даже двум рыбакам в сотнях километрах от столицы!

- Слышал, в Подарочке (Дар Дракона) собираются строить полноценный храм Врага Лжи (Оа), - поделился новостью чуть поёжившийся на свежем ветру Рван, - даже место уже выделили — будут ставить его вместо разделочных бараков на краю Старой площади, прямо напротив храма Творца Битвы (Трооатэны). Говорят, ради такого дела из столицы приедет сам Верховный жрец Солнцеликого (Оа). -

- Давно пора, - одобрительно отозвался Кав, - такому большому, растущему городу нужен настоящий храм, а не мелкая часовня рядом с судом. Жаль, по обычаю храм Даготера поставить нельзя, - с искреннем сожалением в голосе посетовал он.

- Ну да, - согласился полуэльф, - наше Зеркало хоть и Большое, но всё равно не считается морем. - (по нерушимой древней традиции храмы Морского Князя дозволено ставить лишь на морском побережье)

- Ничего — судя по нашему сегодняшнему улову и тому как складываются последние годы, Даготер доволен нами, - ободряюще улыбнулся зятю Кав, - ну а остальные боги хотя бы не гневаются на нас. А храмы… будут, помяни моё слово, обязательно будут! - нерушимая уверенность звучит в словах старого моряка.

- Конечно будут, - поддержал его полуэльф, - после того как мы разбили и подчинили собаководов (сахалар), нам теперь принадлежит вся Ледяная река до самого океана, да и в устье Хищной (Енисей) тоже с недавних пор стоят наши когти. - Немного мечтательно произнёс: - Интересно было бы поглядеть, как там обстоят дела, прогуляться по здешнему океану, сравнить его с... -

- Ничего интересного! - с тщательно давимым внутри беспокойством оборвал его Кав. - Сплошной холод и лёд — на нормальном корабле хода нет! Говорят, бывает, что там по нескольку лет ледяной панцирь сковывает всю морскую гладь, а ночь длится по полгода! Жуткое место! -

- А я бы не отказался сам поглядеть... - ничуть не устрашился описанной перспективы полуэльф. Вовремя заметил откровенное беспокойство на лице потерявшего невозмутимость компаньона и поспешил его успокоить: - Не бойся, я не собираюсь увозить твою дочь и будущих внуков на край света во льды — Зеркало это мой дом и место, где я впервые узнал счастье и покой. - Фыркнув качнул головой, посмотрел куда-то вдаль и предупредил, почти пригрозил: - Но так и знай, лет через 30-40, когда поставлю сыновей на крыло и выдам замуж дочерей, я обязательно отправлюсь поглядеть на океан. -

- Посмотрим-посмотрим, как всё повернётся через эти 30-40 лет, - усмехаясь про себя, думал Кав, спускаясь в тёплый и пахнущий горячей едой кубрик. - Может быть и отправишься... если позволят боги и ты сам сумеешь оторваться от забот семьи — в конце-концов благодаря материнской крови старость тебе не грозит, по крайней мере не через 30-40 лет. А может быть тебе хватит ума не повторять однажды совершённую ошибку и не бежать от собственного счастья в дальние края... какими бы богатствами и приключениями они тебя не соблазняли. -

Некоторое время спустя с благодарностью хлебая подогретую зятем похлёбку и закусывая её вкусно намазанной чесноком ржаной гренкой, подумал:

- Лично я всем доволен и не хотел бы иной жизни, даже если бы смог всё поменять — мне всё нравится, нравится этот новый мир... хотя местную зиму хотелось бы осадить, ну да ладно — не самое страшное испытание богов. Видали и пострашней! -

Прежде чем вернуться на палубу Кав позволяет себе хороший глоток креплёного вина. Старого моряка и без пяти минут деда ждёт хороший, надёжный зять, корабль, знакомый путь домой, ждут крепкая семья, тихая гавань в дружелюбно настроенном мире без чудовищ и тяжёлых испытаний. Прожившему долгую-сложную жизнь южанину не приходится жалеть о некогда сделанном выборе.

Город Ожившей Бабочки, Школа Детей Драконов, четырнадцатая тренировочная площадка.

Вильгельм Тель — заготовка, бывший боец спецназа в звании десятника, ныне учитель в статусе старшего наставника.

Вильгельм любил тренироваться на рассвете и ничуть не меньше любил во время тренировки обдумывать будущее, не торопясь, аккуратно по полочкам раскладывать предстоящие дела, подстёгивая ум физическими упражнениями, а тело стимулируя напряжённой работой ума. Тихий, абсолютно пустой по утренней поре зал весьма располагает к подобному занятию, способствует спокойному ровному течению мыслей — никто не отвлекает, не рассеивает внимание ушедшего глубоко внутрь себя наставника, когда он занимается на турнике, подтягивается, совершает каждодневно-обязательные 300 упражнений на пресс или сражается с невидимым противником, безжалостно ломая его отточенными практикой ударами рук и ног. Несмотря на избранную много лет назад далёкую от военного дела стезю, ветеран-десятник не распускает себя, педантично поддерживает форму и боевую в том числе.

- Нынешний класс будет особенным... и это необходимо учесть на уровне безусловной истины и постараться ни в коем случае не забыть, - сосредоточение мысли не мешает бывшему спецназовцу подбрасывать и ловить полуторопудовую гирю, не забывая каждый раз чередовать руки и периодически менять хват. Как обладатель прекрасной, ещё и специально тренированной памяти Тель не нуждается в помощи хорошо изученной им папки с официальными бумагами и досье его будущих учеников, тем не менее последнее время данная пухлая папка всегда находится неподалёку, на случай если ему потребуется что-то уточнить.

Опытный учитель прекрасно понимает всю важность стоящей перед ним задачи! Как-никак первое поколение рождённых после переноса детей достигло возраста поступления в Школу — значение этого события нельзя переоценить, ведь это крайне знаменательная веха в истории клана, в истории Айлирии, в истории сообщества пришельцев из Серединного мира... в конце-концов в истории планеты Земля! Казалось бы чего Вильгельму переживать: когда-то много лет назад нашедший своё истинное призвание спецназовец не первый раз исполняет роль классного руководителя, он умеет правильно обходиться с детьми, знает, как заслужить их расположение и доверие, как направить их энергию в нужное русло и как заинтересовать их свежие, не отягощённые жизненным опытом умы. Однако на этот раз Вильгельм изрядно волнуется и больше чем обычно отдаёт времени подготовке, особенно тщательному изучению досье, обдумыванию стратегии своего поведения, размышлениям о том, как лучше исполнить возложенную на него ответственную миссию. Причина его волнения заключается не только в том, что ему предстоит принять класс детей первого поколения, но и в том, КАКИХ детей ему предстоит учить и направлять первые три года обучения. Несмотря на весь его опыт Вильгельму прежде никогда не доводилось воспитывать детей игроков и даже общаться с подобными детьми — один из лучших наставников Школы обоснованно подозревает, что его будущие подопечные отличаются от обычной только-только поступившей в первый класс ребятни... и в то же время он боится испортить свежих и чистых детей особым отношением, страшно подвести доверившихся ему (и Школе) родителей! Первые годы и первый наставник это корень всего предстоящего детям развития, и он понимает это очень хорошо! Понимает и спокойно с достоинством принимает тот факт, что значительная часть его внутренних страхов, снедавшего его назойливого волнения обусловлена происхождением: как заготовка он очень боится расстроить-подвести игроков клана. И каких игроков!

Давно оставивший гири и перешедший к отжиманиям Вильгельм как помпа качается, до хруста впечатав в доски пола прочные как железо кулаки, а по военному чёткая мысль бывшего спецназовца бежит по списку его будущих учеников...

- Великая честь! - перед внутренним взором наставника расцветают-появляются две очаровательные девчушки с золотыми глазами. Благодаря любезности грозного ведомства старейшины Альдарона не все, но многие из досье на детей оснащены индивидуальной ментальной проекций, вследствие чего обладающие магией наставники Школы вроде Вильгельма могут заочно ознакомиться с обликом своих будущих подопечных. И разумеется подобная практика не могла обойти досье детей Главы клана! Миримэ и Лаириэль — дочери Дримма от Людмилы и Светланы, их лица, золотые отцовские глаза не могут оставить заготовку равнодушным — Вильгельм невероятно горд оказанным ему доверием! Он ни за что и никогда не подведёт Убийцу Богов, Великую жрицу и Главу Гильдии Строителей! Немного отстраняясь от волнения и долга учителя Тель не может не отметить, что дети Дримма похожи на него, но и многое взяли от своих матерей: судя по информации в досье Миримэ не только внешностью, но и характером пошла в Великую жрицу — серьёзная девочка... с сильной авантюрной жилкой, талантлива во всём за что ни возьмётся от любимых ей танцев до боевых искусств и изучения основ магии, но своего привыкла добиваться трудолюбием и упорством, обожает читать; а вот Лаириэль наоборот в отличие от сестры слишком легкомысленна, полагается больше не на старание, а на щедро одарившие её талант и удачу, не любит заниматься, зато ещё как любит шалить, по детски непосредственно используя милую внешность пай-девочки для того, чтобы избежать наказания, обожает слушать сказки и играть в прятки, демонстрируя прямо таки пугающий талант скрываться в самых неожиданных местах. Обе девочки обладают сильными-интуитивными, скорей всего врождёнными способностями к ментальной и стихийной магии, обе удивительно развиты физически для своих лет (даже с учётом их фейриско-эльфийской природы).

Продолжая отжиматься Тель не в первый раз за последнюю пару недель по полочкам разбирает содержащуюся в досье информацию на обеих девочек, прикидывает, как ему следует построить с ними отношения с учётом характеров, склонностей и способностей каждой из них. Догадывается, что ему будет нелегко завоевать их доверие, учитывая в какой семье они росли, грузом какой ответственности они были отягощены просто по факту происхождения. Мудрый наставник понимает, ему не избежать отношений определённого рода с такими структурами как клановая Служба Безопасности и персонал Новой цитадели, предчувствует давление со стороны Храма — относится к этому по-философски, с изрядной долей фатализма, при этом он готов бороться до конца, чтобы не допустить слишком сильного вмешательства вышеуказанных структур в процесс учёбы и школьного воспитания. Бывший спецназовец не переоценивает себя, но готовится сражаться до конца... пусть даже теперь его поле битвы это школьная доска и детские умы. Он верит в свои силы и полагается на руководство Школы — Дядя и Отличница всегда фанатично стоят на страже интересов детей и с самого основания Школы никому не позволяют без спроса хозяйничать в своей вотчине.

- Хорош! - закончивший отжимания Вильгельм с удовольствием достаёт из глубин памяти изображение-проекцию первенца Вара и Илирны: крепко скроенный пацан с ярко выраженными оркскими чертами выглядит старше своего реального возраста. - Явно богатырь и лидер, а в будущем массовый похититель девичьих сердец — несмотря на возраст это явно видно, да и информация из досье о его увлечениях и успехах свидетельствует о том же. - В сыне Пьяного Тигра ощущается порода и потенциал (чтобы увидеть как первое, так и второе совсем не обязательно обладать опытом Вильгельма).

Небольшое мысленное усилие и тренированная память спецназовца выталкивает на поверхность изображение невысокого светловолосого паренька расы эльфов — ментальная проекция хорошо передаёт тонкие, красивые-классические черты лица и не по-детски цепкий взгляд...

- Серьёзный паренёк... что неудивительно, учитывая, кто его родители, - разглядывая образ, размышляет сосредоточившийся Вильгельм. - В досье не указано каких-то особых талантов и аномалий поведения, про выделяющуюся склонность к магии тоже ничего нет, но сын Длани Смерти и Горца (Менелтор) по-любому заслуживает отдельного внимания. Пусть сейчас он и выглядит, и ведёт себя как нормальный ребёнок, однако всё может измениться, когда он начнёт расти, познавать мир и себя. - Сам Вильгельм испытывает некоторый пиетет перед высокогорным эльфом как перед своим первым командиром-игроком — характер заготовки сформировался при его непосредственном участии во времена войны в Гоблинских горах, так что выполняя роль наставника сына Менелтора, в какой-то степени Тель рассчитывает отдать ему давний долг.

Вольно путешествующая по хранилищу памяти мысль заготовки ненадолго отлучается с нужной канвы, как бы виляет в сторону — Вильгельм вспоминает сына Айсмена. Вот уж действительно необычный ребёнок! Странная, крайне нестандартная магия буквально плещется в нём как в переполненном сосуде и постоянно выплёскивается во внешний мир... иногда пугая случайных свидетелей! Да одно только доступное ему с самого нежного возраста умение по желанию создавать вокруг себя мороз и вьюгу не позволяет относится к нему как к обычному ребёнку, а ведь помимо управления погодой сын ледяного эльфа способен без всяких заклинаний призывать магическое оружие и магических созданий в виде похожих на волков опасных тварей. В этом году удивительный отпрыск варвара-старейшины тоже отправится в первый класс, но к счастью или сожалению отправится под крыло иного классного наставника.

Тель не может сдержать улыбки, разглядывая образы сразу шести детей всё того же Менелтора, но уже от Василисы: рыжеволосые пареньки крайне похожи на отца и в то же время они — вылитая мать! Не только огненно-яркие волосы, но и взгляд, и поза, хорошо переданное проекцией исходящее от них ощущение опасного, хищного озорства без всякого досье отлично передают их суть! Вильгельм прекрасно осознаёт, с кем ему вскоре придётся иметь дело...

- С ними как и с их старшими братьями не соскучишься и не оберёшься проблем — маленькие смерчи. - И тем не менее, опираясь на опыт знакомства со старшими детьми Василисы, наставник признаёт: - Но не откажешь, способные — впитывают любые знания словно губка. Тут главное внимательно следить, чтобы эти хищные смерчики не сильно задирали и давили на других детей в классе. Впрочем по слухам, дочери Дракона имеют над ними какую-то загадочную власть, - Вильгельм нахмурился, пытаясь просчитать непонятную ситуацию, - и это тоже может стать проблемой. - Крепко подумав, принял твёрдое решение: - Надо обязательно узнать про их связь побольше, раз уж это не отражено в досье. - В его планах сперва попробовать получить разъяснение у Дяди или Отличницы, потом, если не выйдет, попытаться запросить нужную информацию в ведомстве Альдарона, и лишь как крайний вариант он планирует обратиться к матерям девочек, либо даже к самой Василисе. В отличие от многих иных заготовок Вильгельм скорее не боится Оберегающую Сны, а почитает её как мудрую и справедливую госпожу, но всё равно ему не очень хочется попадать в орбиту её интереса (впрочем он хорошо сознаёт, что вряд ли ему удастся этого избежать).

Придирчиво выбирая тренировочный меч по руке, Тель даже на секунду замер-остановился, не в первый раз умилившись при виде появившегося перед внутренним взором изображения дочери Халлона и Эариэль...

- Какая куколка! Как с картинки! - с искренним восхищением он разглядывает изображение по-настоящему красивой малышки, тем не менее невероятно миленькой мордашке в обрамлении золотистых кудряшек не обмануть опытного и к тому же талантливого наставника. - А в глазах у неё демоны Инферно с тварями Хаоса в кости играют — чую море проблем. - Фыркнул: - И даже знаю наперёд, кто в классе станет её лучшей подружкой... или соперницей-конкуренткой на всю жизнь. Пока даже не представляю, как будет лучше — вдвоём с Лаириэль они та ещё парочка... нужно хорошенько прикинуть, как направить их энергию и мысли в правильное русло. - С облегчением подумал: - Хорошо хоть обе закончат обучение и покинут Школу до достижения девичьей поры! - Вильгельм прекрасно понимает, что подобный образ мыслей попахивает трусостью, понимает, однако ничего не может с собой поделать — он по-настоящему рад тому, что средний возраст приходящих учеников Школы постепенно снижается (конечно же без учёта Детей Драконов, но они — это особый разговор).

Стойки... связки... переходы — наставник активно-мощно, не жалея себя работает с тяжёлым тренировочным мечом, а разум его привычно выдёргивает из хранилища памяти образы очередных учеников. На этот раз мыслями Вильгельма владеет сладкая парочка — мальчик и девочка (близнецы) Храванона и Лауриндиэ.

- Дети как дети.... вроде бы обычные, - с ноткой сомнения и толикой недовольства вынужден признать Вильгельм. - Вроде бы... но посмотрим. - Огорчительно тощее досье на близнецов изобилует белыми пятнами и совершенно не устраивает его как классного руководителя. Продолжая вертеться с деревянным клинком, но постепенно переходя на более спокойный-тягучий темп, спецназовец размышляет, что он может в этой связи предпринять, как выйти из неприятной ситуации — запрос руководству школы и в Службу Безопасности насчёт некачественного досье он уже подал неделю назад, но ''воз и ныне там''. Всё что он может придумать, так это только напроситься на встречу с родителями близнецов и получить нужную информацию из первых рук. Шансы на успех у подобного предприятия высоки — насколько Вильгельм знает Задиру и Юлу (Храванона и Лауриндиэ), а он как всякий старый спецназовец их знает лично (пусть и не слишком близко), они не производят впечатления плохих родителей, а значит им будет не безразлична судьба их детей, как минимум им будет любопытно пообщаться с их будущим классным руководителем.

Тяжёлый учебный клинок со свистом рубит безответный воздух, пронзая-протыкая, отсекая руки-ноги-головы воображаемым врагам... перед внутренним взором глубоко ушедшего в мысли Теля появляется новая ''порция'' учеников. Девчонка и двое мальчишек — дети одного отца, но разных матерей. Любой, кто знаком с Послушным, легко опознает в детях его отпрысков!

- Как и у их достойного родителя сила и здоровье так и прут, - плавно завершающий ''поединок с тенью'' Вильгельм легко воскрешает в памяти строчки из тщательно изученного досье. - Характер спокойный-флегматичный... пока не довести, но если умудришься, то держись. Девочка проявляет большой талант к музыке и похвальную для своего возраста усидчивость. -

Бывший спецназовец уважает Послушного как исключительной силы бойца, выпускника школы Танцующего со Сталью, ну и конечно как ближайшего соратника Дракона. Как и прочие жители зоны переноса Тель осведомлён об устойчивых слухах о непростом происхождении оборотня, тем не менее как и для всех заготовок положение Послушного в клане для него гораздо важней любых посторонних вещей, вроде гипотетических прав Послушного на полагавшийся ему по праву рождения титул.

Как всегда тренажёр для лучников требует предварительной настройки — Вильгельм уверенно-умело возится с ним, настраивая механизмы и противовесы под себя... одновременно открывая очередную страницу памяти и получая доступ к ментальной проекции и досье ещё одного ученика. Сын Таурохтара и Анариэль производит вполне определённое впечатление — не по-детски глубокий взгляд, волевое лицо. Видно сразу это лидер!

- Непростой ребёнок, к нему сложно будет подобрать нужный подход — соперник пацану Вара, напарник по шкодам парням Василисы. Судя по досье пошёл скорее в отца, чем в мать: любит лес, охоту, иные рейнджерские забавы. Особого таланта к магии нет, но как и почти все прочие дети из списка прошёл инициацию Общей школы. Те, кто составлял досье, отметили его способности к языкам. -

Правильная работа на хитром тренажёре требует предельного напряжения мышц... связок... всего тела, в том числе ног и поясничного отдела, про плечи-руки-грудную клетку и разговора нет — на некоторое время полностью отдавший себя упражнениям наставник забывает о внутреннем мире, мыслях, личностях будущих учеников. Он едва ли не измывается над собой, испытывая плоть на прочность! Терпеливо преодолевает полезную боль! Задавив инстинкты молившего о пощаде тела занимается ровно двадцать минут и лишь затем позволяет себе вылезти из мучительных объятий похожей на какой-то пыточный прибор машины-тренажёра и утереть обильный пот. На некоторое время дарит себе возможность расслабиться-присесть, позволяя отдохнуть гудящим мышцам — вернувшаяся в привычный режим работы память услужливо подкидывает ему новые лица...

- Вот на кого можно положиться, всё же будущих паладинов с самого детства приучают к порядку и дисциплине, - отдыхающий после испытания воли спецназовец с неослабевающим интересом рассматривает ещё одну пару близнецов, вновь мальчик и девочка, но на этот раз фейри, а не эльфы. Воспитанники Школы Паладинов не могут не вызвать благоговения в искренне чтящем богов Вильгельме — стать наставником дарованных Хозяином Грозы детей это не меньшая честь, чем обучать дочерей Дракона! Воин-заготовка свято чтит покровителя всех воинов... и рассчитывает на избранных им детей как на помощников в классе. Он верит — они его не подведут!

Остальные определённые в его класс дети не вызывают в наставнике столь яркого интереса — пара девочек фейри из фермерских семей, три отпрыска спецназовцев и стрелков (эльфиек-стрелков), дети универсалов из Гильдии Строителей и ткачих из треста Стрекозы... какие с ними могут быть проблемы или сложности? Впрочем Вильгельм никогда не забывает, когда-то в самом начале его карьеры учителя сказанные ему Дядей слова: ''простых детей не бывает'', и потому досье так называемых ''обычных'' учеников (не обременённых влиятельными родителями) изучает с не меньшим вниманием, чем досье отпрысков знатных семей.

Утреннее время подходит к концу, и вместе с ним для спецназовца заканчивается время неторопливых обстоятельных раздумий — очень скоро востребованный тренировочный зал наполнится шумом и движением, неуёмной детской энергией и строгими командами наставников. Вильгельму приходит время расстаться с хорошо послужившим ему местом, принять душ, плотно позавтракать, переодеться в форму наставника и отправиться нести ученикам Школы ''разумное, доброе, вечное'', но прежде чем нырнуть в круговорот рабочего дня мужчина желает завершить тренировку схваткой. И нет, не боем с тенью или скучным избиением безответного войлочного, либо деревянного манекена, а схваткой с куда более интересным противником!

Используя навык в Общей школе магии, Вильгельм привычно настраивает специальный артефакт, затем, после лёгкой разминки и серии дыхательных упражнений, сосредоточившись вступает на гладкий металлический круг-площадку. В руках у него чуть затупленный, но по сути вполне настоящий меч — тяжёлый двуручник с расширяющейся к основанию полосой клинка и крестообразной гардой. Не самое любимое оружие спецназовца, но на его взгляд это почти идеальный инструмент для развития силы и координации. Вильгельм считается хорошим фехтовальщиком, не таким хорошим как стрелок (имя-прозвище он получил не за красивые глаза!), но хорошим, и это многие признают.

Слово-активатор! Короткая вспышка... и на противоположной стороне металлической площадки возникает злобно скалящийся здоровяк-олли с аналогичным двуручным мечом — плотная иллюзия готова, прямо таки жаждет от души навалять вызвавшему её спецназовцу, готова с лихвой удовлетворить его желание схватки! Заложенный во время игры с настройками максимальный уровень взаимодействия позволяет обретшему подобие плоти творению магии Порядка наносить достаточно серьёзные повреждения и даже травмы.

- Прорвёмся! - Тель решительно шагает навстречу бодро устремившемуся к нему противнику, но в мыслях бывшего спецназовца, а ныне уважаемого всеми наставника отнюдь не предстоящий бой. Он видит перед глазами лица своих будущих учеников, плечами-сутью-душой ощущает возложенную на него огромную ответственность... верит в себя, готов её принять. Он чувствует дрожь и предвкушение от ожидающей его схватки, по сравнению с которой самый сложный-опасный бой на мечах это просто ерунда!

Низовья Енисея, усадьба-острог житьих людей Клёшиных.

1511 год, лютый (февраль).

Сход.

Третий день в большую и хорошо укреплённую усадьбу сильного рода Клёшиных съезжаются гости со всей немалой округи. Непростые, совсем непростые гости: хозяева вотчин и собственных воинских отрядов, самые богатые гостебники (купцы), старосты больших весей (поселений) — все они на время забыв старые и ближние свады (ссоры) собираются на подворье признанного лидера края. Чаще всего нарочитые люди приезжают сам-трое, сам-четверо, прихватив с собой старших сыновей и самых верных ближников, реже, но бывает везут с собой законных жён или детей, однако соблюдая заключённый ряд (договор) ни один из них не привёз с собой холопа из местных, тем более не опозорился, прихватив на столь важное и редко случавшееся событие блудное женище (сожительницу) или прижитого от такой бастрюка.

*

В этом присутствует изрядная доля лицемерия, так как немалое число прибывших на сход мужей имеют и не особо скрывают полюбовниц из местных туземок, у многих есть подрастающие или взрослые дети от них. Да если уж на то пошло, среди самых молодых из участников схода найдутся обладатели чуть косых глаз и отнюдь не славянских и даже не татарских физиономий.

*

Редко кто из гостей прибывает в усадьбу намётом — зимняя тайга в середине люта не самое подходящее место для верховой прогулки... легко можно околеть, ещё легче сгубить редкого в здешних диких краях годного под седло коня, да и в притороченной торбе не получится взять много припаса для дальнего пути. Чаще всего гости едут на лёгких-ходких затейливо украшенных санях, на вместительных дровнях или вовсе на запряжённых оленями нартах, и, если уж быть честным, немалое число лёгких саней, способных утянуть берковец (10 пудов) от силы тоже тянут олени или даже местные крупные собаки, обычно с большой долей волчьей крови в жилах. Впрочем самые именитые-влиятельные из гостей могут позволить себе лошадей, могут украсить их сбрую дорогими мехами и яркими лентами, прицепить на сани кольца-бубенцы... и не важно, что любые самые богатые-редкие меха в здешних краях не такая уж и ценность, большинство лент выцвели от старости, а грубо сделанные звоны (бубенцы) из плохого металла скорее дребезжат чем звенят. Это не важно, поскольку все эти меха, ленты, кольца, бубенцы — признак положения: явиться на статусную встречу без них это умаление чести рода, ни один из приглашённых не допустит такого позора!

Никого не удивить, что все, буквально все съезжающиеся в усадьбу гости хорошо вооружены — на санях и у седла не увидишь пищалей, либо фряжских пистолетов, да и модной на Москве и южной границе Руси сабли тоже не видать, но тул со стрелами и саадак с тугим луком имеется считай при каждом взрослом мужчине, про топоры, ножи, кистени, копья и речи нет, в глубине некоторых саней ждут своего часа невзведённые самострелы, солидные запасы болтов и стрел (разумеется укрытые шкурами от чужих глаз и от мороза). Мечи, кольчуги и панцири редки, однако кое-кто из гостей всё же щеголяет празднично посверкивающей из-под шубы чешуйчатой рубахой или кольчатой бронёй со следами тщательно заделанных разрывов, грозные боевые клинки тоже виднеются на некоторых поясах, нередко встречаются и популярные в здешних краях панцири из уложенных внахлёст костяных пластин (подобный панцирь конечно не ровня качественному изделию из стали, но по прочности мало чем уступит аналогу из железа, он легче, не так вымораживает тело и куда дешевле в производстве). Практически каждый из гостей может припомнить одну-две-три и больше историй, когда ему довелось отстаивать честь-жизнь-добро вооружённой рукой во время ли нередкого набега воинственных оборов, в схватке с самоедами, либо когда случалась пря (распря, ссора) с соседями, а то и с роднёй. К сожалению подобные случаи не так уж и редки: эрезя и мокшане, а так же чудь и немногочисленные мурманы не прочь вести дела и даже родниться с выходцами-беглецами из новгородской земли... что однако не мешает им иногда испытывать их на прогиб; непримиримые важане откровенно презирают новгородцев как явных отметников (отступников от православия); а откровенные язычники из Двинской земли не считают недостойным делом при случае пограбить бывших, пусть и в массе отшатнувшихся от веры христиан (мордву и чудь, как и местных туземцев они вообще не считают настоящими людьми, упёртых христиан с Ваги ненавидят).

Весьма обширная по местным понятиям усадьба Клёшиных вполне способна принять многочисленных гостей, способна их всех защитить, ведь высокий, богато украшенный резьбой терем в два жилья, многочисленные надворные постройки и обширный ухоженный ветроград (огород) надёжно защищает высокая присыпа (вал) с крепким тыном (частокол) поверху, да ещё и с гроблей (ров) с внешней стороны. Не считая членов семьи и без учёта отсутствующих зимой половников (сезонных работников) в усадьбе постоянно проживает почти полторы сотни человек, часть из них старые-опытные гридни, пришедшие вместе с житьим человеком Клёшиным из охваченной пожаром войны новгородской земли и не изменившие ему в чужой земле. Гридни преданы своему вождю и умеют биться — литвины, шведы, орденские немцы, московиты, суздальцы, саама, лопари, да и разные-разнообразные местные обитатели могут это подтвердить, у некоторых из старых воинов подрастают и входят в пору крепкие духом и телом, на совесть выученные сыновья. Очень пожалеет тот, кто решится попробовать богатую усадьбу на зубок, захочет похолопить-помытарить обитателей многочисленных горниц, повалушек и сенников, запустить жадные руки в хранимое в многочисленных подклетях и крепких лабазах добро. Отнюдь не потерявший с годами воинской сноровки Афанасий, два его взрослых сына и верные воины разотрут таких в кровавую пыль! При случае помогут отбиться ближайшим соседям и двум находившимся по покровительством житьего человека поселениям у реки.

Несмотря на обилие гостей Клёшины достойно, с вежеством встречают каждого из них. Как велит затеянный предками древний обычай встречают очередного гостя во дворе: облачённый в богатую ферязь красного сукна, в зипун белого атласа с рукавами из синей обояри и в расшитые серебром ноговицы с загнутыми носками Афанасий приветствовал и челомкался с гостем, обязательно являя вежество расспрашивал его о пути-дороге, о здоровье родных; его жена Ксения в праздничной кике, в ярко-красном подстать ферязи мужа опашне, в накапках и украшенной драгоценными камнями и гурмитским скатным жемчугом кортели (подбитый мехом летник) с расшитыми золотой нитью рукавами и узорчатыми парчовыми вошвами умело подавала уставшему и промёрзшему гостю полный сбитня корец из серебра. Затем хозяева усадьбы ласково с бережением провожали гостей в отведённые им покои, где те могли отдохнуть и переодеться после долгого пути, по желанию поспать, убивая время сыграть в саки (шашки), посетить жарко натопленную баню или, не дожидаясь обеда-ужина, отведать пирогов с грибами или ягодой, похлебать горячей ухи.

Если задаться такой целью, то можно подметить, что богатые наряды хозяев дома это всё больше старые, хорошо послужившие вещи, пусть и содержащиеся в достойном состоянии, но никто из гостей никогда не упрекнёт Клёшиных в скупости или бедности, в здешних суровых и диких краях любой кусок шёлка или парчи это великая редкость, а любая изготовленная на Руси вещь большая ценность. К сожалению после окончательного подчинения Господина Великого (Новгорода) жадным и воинственным низовским князьям прежде время от времени навещавшие Югру торговые гости с того конца Студёного моря совсем позабыли дорогу сюда, заставив местных жителей беречь и очень рачительно относиться к любой вещи из старых времён.

Клёшины — богатый род, они способны принять такую прорву гостей, прокормить их всех отнюдь не пустой гычкой или чёрной ухой, а достойной едой, выделить из зимнего запаса достаточно кормов для их лошадей и оленей. Очень может быть им не потянуть лишнюю сотню ртов в течение более-менее долгого времени, но всего три дня не опустошат их закрома, благо что последние несколько лет никак не назовёшь скудными — местная тайга богата ягодой и дичью, а реки — рыбой. И да, отвоёванную у тайги пахотную землицу ни с какого боку не получится назвать угожей, но выходцам из суровой новгородской земли не привыкать к скромным урожаям и постоянным вывертам недружелюбной северной природы. Как минимум качественно разбитые и любовно ухоженные ветрограды (огороды) кое-что им дают как на стол, так и про запас, а в амбарах всегда найдётся овёс для толокна и ячмень на пиво. Кроме того как и многие приспособившиеся к здешней жизни выходцы с Руси бывшие новгородцы давно уже активно занимаются разведением оленей, что постепенно-неуклонно вытесняют постоянно уменьшавшихся в числе коров и лошадей. Так что с одной стороны, жизнь в югорских землях сложна, да и мирной её не назовёшь, но с другой, бытие на Руси это тоже не сахар, а очень даже неразбавленный уксус, жуткая смесь из беспрерывно чередующихся неурожайных лет и вражеских набегов с запада, востока, юга, многое можно вспомнить и про кровавые распри князей, и традиционный боярский произвол, про беспощадно вырываемую из глотки церковную десятину и постоянные как восход и закат придирки жадных поплужников (мытарей). Те же собирающиеся в усадьбе новгородцы сбежали в далёкую-дикую тайгу отнюдь не от хорошей жизни!

Итак — три дня. Три дня на сбор всех вятших пусть и не самого большого, но влиятельного и сильного сообщества. Каждый из собравшихся в усадьбе способен, имеет право говорить не только за себя, но и за стоявшую у него за спиной общность от нескольких десятков, до нескольких сотен людей, каждый готов ответить за свои слова, если потребуется, то и с оружием в руках. Жизнь на берегах холодной северной реки, в отрыве от цивилизации имеет много недостатков, но одного у неё не отнять — люди СУМЕВШИЕ тут жить привыкли рассчитывать только на себя и с гордо поднятой головой встречать любые вызовы Судьбы! Их не просто сломать, ещё сложнее напугать, не добровольно потеснившиеся туземцы и остальные пришедшие с Заката сообщества на берегах реки хоть и не любят их, но вынуждены с ними считаться...

Последней из вятших на устроенную Афанасием Клёшиным встречу прибывает матёрая вдова представившегося несколько лет назад старосты и знатного кузнеца Порфирия. Как положено прибыла не одна, а в сопровождении пятерых взрослых-оружных сыновей, тех ещё бугаёв, статью и здоровьем уродившихся в ныне покойного кузнеца. Прибыла велеумно (мудро) спрятав свой обычный гонор, тем не менее не собираясь перед кем-либо трепетать-прогибаться из-за своей женской природы. Вдова Порфирия действительно умна — сумела сохранить власть своей семьи в родном городище после смерти мужа, сумела отстоять его от многочисленных желающих его обхапить или подмять, сумела вырастить сыновей, достаток и влияние находящегося под властью женщины поселения не только не упали, но и пошли в рост.

Хозяин усадьбы уважает вдову за ум и решительный нрав и потому встречает её наравне с прочими нарочитыми мужами, оказывая честь не как женщине, а как признанному главе большого сильного рода, привечает её сыновей... привечает, не особо скрывая личного интереса, ведь как-никак ему нужно пристраивать подрастающую дочь, его и жены отраду на старости лет. Ражие-крепкие сыновья вдовы не блещут умом, но крепки здоровьем, это неплохая партия, сама вдова как бы тоже не прочь взять в род девку из родовитой, влиятельной семьи. Пусть здесь вдали от Руси и от новгородской земли знатность происхождения не играет такой роли как раньше, но всё же Клёшины не худородные, не смерды и не посад, а житьи люди ещё и с боярами в родстве! Как бы то ни было, обоюдный интерес сближает две семьи и предопределяет отношение Афанасия к гордой вдове.

В немалой степени переполненная людьми усадьба напоминает гостиный двор, и в то же время её нынешние постояльцы ведут себя не как случайные прохожие — они неподдельно почитают хозяина усадьбы и установленный им порядок. В ожидании начала схода уважаемым гостям не приходится скучать. Нет, им не до скуки, ведь никто из них не желает упустить замечательную возможность порешать разные дела, поторговать, обменяться новостями, присмотреться к взрослым сыновьям соседей, а то и под сурдинку сговориться о судьбе детей, неторопливо-обстоятельно обсудить не всегда достойное поведение соседей.

По обычаю перед сходом-разговором уважаемых людей всегда зачинается братчинный пир — Афанасий не отступает от древней традиции, веледушный (великодушный) хозяин готов полностью взять все расходы на себя... но того ему не позволяют остальные прибывшие на сход гости, чья гордость не велит им ТАК сильно одолжиться щедрому хозяину. Каждый из них вносит свой вклад в общую складчину либо мешком-другим копчёной или замороженной рыбы, либо парой оленьих туш, либо бочонком олуя (сорт пива), похожим на забеременевший тройней щит массивным кругом утоптанного до каменной твёрдости творожного сыра, аппетитно пахнувшим лыковым коробом с ветчиной или душистым салом (сало дикого кабана), несколькими кадками с репой, солёными огурцами, мочёными яблоками, квашеной капустой, либо даже великой ценностью в здешних краях — мешочком с ячменём или ржаным зерном. Лишь часть внесённой в общий котёл складчины оказывается на столе, впрочем никому из гостей не придёт в голову обносить (оклеветать) хозяина пира за скупость — трапезные столы в самой большой горнице терема буквально ломятся от угощения! Чего тут только нет?!! Ну разве что нет сахаров (засахаренных фруктов), да цельнозапечённых туров и рысей как на княжеском али боярском пиру, но всё остальное точно есть! Пряженные и подовые пироги с красной и белой рыбой двадцати пяти сортов! С рыбой и мясом! С кашей и лапшой! С грибами! Яблоками! Бараниной и говяжьим салом! Тетеревами! Репой с мёдом! Кабанятиной! Лосятиной! Олениной! С творогом и яйцами на молоке! С ягодами и травами! С квашенной капустой! Есть и калитки (открытый пирог) с поражающими воображение начинами! Изобилие пирогов оттеняет уха: рядовая, красная, опеканная, вялая, пластовая, белая с перцем! Для любителей найдутся простые, богатые (с курицей) и кисельные щи или рассольное вроде кальи!

От количества холодных, горячих, рыбных и мясных закусок и заедок буквально рябит в глазах! Есть гуси с гречневой кашей и салом внутри! Зайцы душёные (духовые), рассольные и под сладким ягодным взваром! Головы свиные в студне с хреном и чесноком! Цельнозапечённые параси! Говядина, оленина, лосятина, медвежатина на любой вкус — верчёная, шестная, печёная и сковородная! Богатство местных вод отражает более чем обильное рыбное ассорти! На трапезных столах есть практически любая рыба: свежая, вяленая, сушёная, солёная, строганина, ветряная, паровая, подвесная, впрок щипанная, жареная, копчёная! Есть тельное из разных видов рыб, а также с добавлением мяса и солёных овощей, подаваемое в студне и без! Ещё как найдётся и икра двух видов: солёная прямо из бочки, по дедовскому обычаю перемешанная с рубленным луком и уксусом и варёная в маковом молоке!

Перебивая мясной и рыбный дух и на равных соревнуются с пирогами караваи и калачи битые, яцкие, братские, ставленные, смесные, с сыром! Многие из гостей на сегодняшнем пиру съедают больше хлеба из настоящей ржаной муки чем видят его за целый год! Ну и разумеется какой пир без хмельного?! На столах радуют глаз глубокие братчины с варёным и крепким-ставленным мёдом, пиво пяти сортов, взварец, брага, праздничный квас на ягодах и меду! Как говорится, пей и радуйся, ведь тебе всё равно не выпить всего, даже если в конце пира ты не сумеешь подняться на ноги или окажешься под лавкой! Возможно стол явившего щедрость житьего человека и не так богат любимыми на Руси специями... но и бедным или хотя бы простым его никак не назовёшь.

Оказавшиеся за богатыми столами гости не отказывают себе ни в чём — пьют, едят и веселятся как в последний раз... славят хозяина и хозяйку... желают счастья и достатка роду и дому, где проходит пир! О деле, ради которого они приехали на сход, ни полсловечка ни намёка, лишь принятые на пиру, перемежаемые тостами шутки и подначки, да пьяные разговоры ни о чём и обо всём, одинаковые хоть на гулянке пропившейся до гунки голытьбы, хоть на великокняжеском пиру. Житий человек Клёшин явно угодил созванному им обществу: начал братчину степенной-традиционной раздачей нарезанного и самолично преподнесённого гостям хлеба с солью, а закончил более чем достойным верхосытком из медовых калачей, козуль, тетёр, коврижек и разных блюд из ягод и мёда. По старому русскому обычаю напоил гостей до пьяна, а затем как и положено доброму хозяину ласково проводил каждого отсыпаться и прийти в себя.

А назавтра после пира начался непосредственно сход... не с утра, а примерно во второй половине дня, после плотного завтрака (и опохмела). Вялые, но уже более-менее оправившиеся от вчерашнего гости собираются в той же самой светлой-большой горнице, расторопно освобождённой слугами от следов буйного пира и подготовленной для серьёзного разговора. На столах перед постепенно подтянувшимися соглагольниками (собеседниками) нет вчерашнего изобилия, зато предусмотрительно выставлен хорошо утоляющий жажду овсяный квас и сущик (сушёная в печи мелкая рыбка) в качестве лёгкой закуски. Собравшиеся вполне готовы слушать и говорить...

- Благодарю каждого из вас за то, что явились на мой зов, - зачиная сход поднялся с заглавного места и в пояс поклонился собравшимся Афанасий, его внимательный взгляд вольно-неторопливо скользит по одинаково невесёлым лицам собравшихся — никому из них не требуется объяснять суть объединившей их всех несгоды (беды). И всё же соблюдая вежество, Афанасий разъясняет сподвигшие его объявить сход мотивы: - Я собрал вас чтобы купно (вместе) поразмыслить, как нам следует избежать беды, ибо наодного (поодиночке) мы как безответная былина на ветру, а всем миром кое-что да можем. - Предупреждая появившиеся на некоторых лицах сомнения, предупредил-глаголил: - Понимаю, нам всем не заобычно вершить такие дела, но ничего не решать и не делать нам уже невмочно — мы итак ''проспали'' прошлый год. -

- Не только мы, но и другие! - не скрывая досады в голосе попробовал возразить один из собравшихся, седой как лунь, но не старый ещё мужчина в отороченном бобровым мехом кафтане.

- Кивать на чужую дурь объясняя свою — самому выставлять себя дураком, - равно под одобрительные и протестующие возгласы высказалась вдова безвременно почившего Парфирия.

- Зачем лаешься, Настёна? - с обидой в голосе обратился к женщине бобровый воротник. - Всё не можешь мне простить, что когда-то тебя сватал? -

- Забыла давно! - мгновенно стирая появившиеся было усмешки на лицах мужчин, отбоярилась матёрая вдова. - Да и не было за тобой никакой вины — женитьба это не татьба, а вдова — не покойница. Я иное разумляю: буде мы словно калитку отворив хавальню глядеть на неумных соседей, пропадём — нужно жить своим умом, без оглядки на чужую немочь. -

- И правда, Аниска, ты нашёл на кого примером ставить — болотную икоту (мордву) и сволочную чудь, - поддержал вдову бровястый крепкий дедок, даже в жарко натопленной горнице остававшийся в плотных войлочных ичигах на меху.

- Мурмане, важане и заволочане тоже побоялись какие ковы пришлым творить, - не споря с авторитетным стариканом, напомнил сосед по скамье и к тому же вый бобрового воротника (в той или иной степени многие из собравшихся в горнице приходятся друг другу дальней и ближней роднёй или сообщниками по разным торговым, промысловым, хозяйственным делам).

- Ещё бы они не побоялись! - вызвав заинтересованные взгляды со всех сторон, хмыкнул молодой староста одного из самых больших и сильных поселений.

- Рыпнуться дело нехитрое, - степенно подал голос старейший из присутствующих на сходе торговых гостей, переходивший на своих стареньких-чиненых стругах все окрестные реки и даже в своё время пытавшийся (неудачно) пройти по связавшему Двину и Югру пути хитрых-умелых в морских делах поморцев. - А вот понять на кого и когда, то сложней, то требует ума и расчёта. -

Причина организованного хозяином усадьбы большого схода достаточно проста... и жизненно важна не только для сообщества бывших новгородцев, но и для всех без исключений обитателей огромного сурового края, равно для разнородных-разноплемённых беглецов из западных земель и местных туземцев. Хотя зачем скрывать очевидное — собравшихся здесь и сейчас волнует лишь их судьба, судьба их близких и родных, а остальные народы и общины окрестных земель... волнуют их постольку-поскольку. И уж конечно никто из участников схода не готов встать плечом к плечу или вместе проливать кровь с людьми чужой крови и веры, да и так называемые ''свои'' (выходцы с Ваги и Двины) у подавляющего большинства не вызывают тёплых братских чувств, можно смело держать заклад, обратное тоже верно.

Как-то внезапно-сразу пришедшие с верховий Енисея многочисленные и сильные чужаки пугают новгородцев, нарушают их покой, баламутят устоявшийся мирок жизни и отношений с соседями. Пока что свалившиеся как каменный дождь с небес пришельцы практически не задевают, не вмешиваются в дела местных общин... однако судя по тому, как шустро и с каким размахом они обделывают свои дела, ставят города, порскают вверх и вниз по течению на бегущих без вёсел и парусов колдовских кораблях, их планы на здешние края достаточно велики... и это не может не вызвать обоснованного беспокойства у населения этих самых краёв! Если так прикинуть, то бесправным беглецам есть чего опасаться, ведь у них нет заступы, нет предстоятеля (защитника) в виде князя или сильного боярина с личной дружиной, и решать любые вопросы с чужаками им придётся самим... что выглядит не самым простым делом, учитывая уже поставленные чужаками города и внушающее откровенную тревогу количество населения в них. Да ещё гуляющие среди местных слухи не добавляют собравшимся на сход нарочитым людям уверенности в себе... они смущают... в немалой степени пугают... осмелевшие взгляды туземцев и челяди из них вызывают обоснованное беспокойство.

В общем-то если не слишком сильно опираться на столь ''достоверный'' источник как слухи, то поселенцам-новгородцам мало что известно: большинство из них собственными глазами наблюдали парусно-вёсельные и колдовские-самоходные корабли на реке, кое-кто углядел похожих на легендарных грифонов летающих чудовищ с пассажирами и грузом на спине, иные пусть и издалека видели высаживавшихся на берег чужаков, после их ухода посещали оставленные ими стоянки, самые смелые подбирались и разглядывали бурно строящиеся городки и малые поселения вокруг них. И конечно все успели хорошенько порастопыривать уши — слышали об ужасном огнедышащем драконе, иных чудовищах, о жутком колдовстве, что заставляет поворачивать реки и бежать горы, о ломающих камень и копающих землю живых мертвяках, о протянувшихся сквозь дикую тайгу каменных дорогах длинной в сотни вёрст, о покорённых туземных племенах на юге и востоке и о многом-многом другом. От иных рассказов пухла голова, другие рождали в слушателе желание забыть про всё, утопившись в хмеле, третьи будили в душе дикий неизбывный страх. Достоверных сведений просто нет, зато хватает умных и глупых, разных домыслов, которыми собравшиеся спешат поделиться друг с другом, вывалив на готовых выслушать любую чушь соглагольников результаты своих бессонных бдений. При желании среди потоков слов, догадок, мудрёных рассуждений можно, словно бы просеивая золотые крупинки среди речного песка, выделить полезные вещи... но как это тяжело!

Что характерно при прочих равных люди 16-ого века гораздо объективней чем жители вроде бы куда более просвещённого 21-ого воспринимают доступную им информацию — мудро не спешат верить абсолютно ВСЕМУ услышанному, но и ничего не отвергают сходу по принципу ''Этого не может быть, потому что не может быть никогда''. Они не верят, а твёрдо знают, высшие силы и сверхъестественные создания существуют и влияют на мир и людей, знают, в каждой бане обитает банник, а под каждой печкой домовой, знают, для кого они заплетают бороды у снопов, кому приносят требу, прежде чем начать орать землю по весне, и зачем нанизывают на ветви грибы в лесу. Их не нужно уверять и доказывать им существование очарования (колдовства) и рассказывать про страшную силу тех, кто способен его применять. Они открыты миру и его самым удивительным явлениям... при этом отнюдь не страдая излишней доверчивостью и склонностью трепетно-бережно относиться к любым чудесам и тем, кто их творит. Скорее людям данной эпохи присущ почти звериный рационализм — сверхъестественное-странное-чудесное пугает их не больше, чем хищный зверь, вооружённый враг, гнев природных сил и иные вполне материальные угрозы.

- Я тоже знаю кое-что, - просит права держать речь один из гостебников, просит и поднимается, дождавшись дозволяющего кивка от хозяина усадьбы. Следующие слова молодого, но успевшего снискать уважение старших купца неизбежно порождают взрыв, сильнейшую вспышку любопытства среди присутствующих: - Мне довелось встречаться, торговать и говорить с одним из их отрядов. -

На некоторое время собравшиеся теряют степенное достоинство! Вскочившие на ноги участники схода яростно гомонящей толпой окружают едва ли не в испуге отшатнувшегося молодца...

- Как они отнеслись к тебе?! … Они люди?! Или немытые (туземцы) рекут правду насчёт них?! … Ты узнал, какой они веры и земли?! … Видел вблизи грифонов али драконов?! Расскажи! … При тебе творили колдовство?! … Правду ли бают об оживших мертвяках?! … Где находится их земля?! Откуда они приходят?! … Будь ласков, поведай, как меж вами всё произошло?! … Что скажешь про их бронь?! Коней?! Кость или метал?!! Или они как самоеды пользуют оленей? … Расскажи про города на юге?! ... Про войну с монгольскими бусурманами?! - Молодой гостебник буквально погребён под лавиной вопросов со всех сторон! Он растеряно смотрит в строну устроителя схода...

Афанасий вовремя приходит на помощь отличившемуся молодцу, призывает собравшихся к спокойствию, напоминает им о достоинстве. Дождавшись пока несколько пришедшие в себя вятшие рассядутся по местам, вновь сосредотачивает внимание на удалом купце...

- А поведай-ка нам, Никеша, о своей встрече: что видел, о чём говорил, что узнал? -

- Повстречал я их не то чтобы случайно, но встречи нарочито не искал... - несколько противоречиво, но в целом ладно зачинает свою быль польщённый вниманием стольких уважаемых людей купец. По мере течения повествования это неподдельное жадное внимание только растёт, густо перемешанное со множеством новорождённых вопросов. Купец не способен полностью удовлетворить глубокое как море любопытство собравшихся, но даже то, что открылось ему во время общения с нелюдями-чужеземцами с лихвой даёт пищу для пытливого ума. Журчавший в горнице сказ безусловно достоин опустившейся на сход заворожённой тишины.

А тем временем замерев трепетной душой и оборотившись в слух, истории удачливого купца внимает юная девушка, почти что девочка неполных пятнадцати лет— поздняя-последняя дочь Афанасия и Ксении честно пыталась, но так и не сумела совладать с едва не сглодавшим её до самых костей любопытством. Марфа прекрасно знает отчий дом и потому при желании легко способна подсмотреть и послушать то, что происходит в одной из его горниц, в заветной большой горнице... одна из стен которой имеет небольшую, но весьма удобную для наблюдения щель. Затаившая дыхание юница напряжённо слушает баской, до ужаса интересный перепут (быль, рассказ), вместе с вятшими людьми переживает и пытается представить себе встреченных им ушастых нелюдей с яркими, способными при полной темени зрить как днём глазами, зубастых и повадкой похожих на волков, но послушных коней, огромных псов с гладкой чёрной шерстью, самострелы из стали и необычно клееные луки выше роста человека. Вместе с собравшимися в горнице старается осознать то, что нелюди поведали купцу, про столицу-город в кольце мощных крепостей и огромных замков, про стены из живого-колдовского леса, про дороги и каналы, про страну под названием Айлирия, про её правителя непривычно именуемого не князем или ханом, а Ваннискьяльвом и Убийцей Богов, про пришедший из иного мира могучий клан Красного Дракона, про покорённые и признавшие власть нелюдей народы тайги, степи и гор, про необычную, поистине чужую жизнь, странную веру и планы нелюдей на родные края девушки. Жадно-восторженно, не забывая зажимать рот дабы не выдать себя, разглядывает принесённые купцом подарки нелюдей — сияющий мягким голубым светом шар, поющую шкатулку, переливающийся множеством цветов отрез тончайшего шёлка, похожее на кусок раз и навсегда застывшей глади прозрачного ручья зеркало в оправе из красиво переплетённой с металлом кости. Ей до слёз обидно, что через щель не получается увидеть картинки в подаренных нелюдями книгах, восхищённые вздохи сгрудившихся вокруг чудесных книг участников схода заставляют девушку гневно сжимать кулачки! Как бы ей хотелось увидеть эти книги... ещё лучше увидеть-узнать-поговорить с теми, кто их подарил и написал! Воспылавшая душой Марфа многое бы отдала, чтобы встретиться с ними. Девушку-девочку нельзя назвать красавицей в классическом старорусском смысле, но веснушчатая ладная-крепкая хохотушка очень мила, выгодно выделяясь личиком, нравом... умом на фоне остальных вошедших или только входящих в пору отроковиц из усадьбы (и не только из неё).

- Значит гришь, тебя пригласили в энтот их... как поминаешь он прозывается? - замялся-запамятовал престарелый любитель тёплых ичиг.

- Оплот, - немедленно напомнил ему молодой купец, - на их языке этот коготь зовётся Оплотом. -

- Коготь...? - нахмурилась единственная женщина в горнице, матёрая вдова словно пробует прозвучавшее слово на вкус.

- Любую большую крепость они кличут когтем, а более мелкий острог зовут коготком, - и вновь привычно с удовольствием поясняет купец.

- Ты поедешь? - властный взгляд хозяина усадьбы невозможно игнорировать, как и прозвучавший из его уст вопрос.

- Такой шанс нельзя упускать, - ожидаемо развёл руками купец, - в когте уже открыт торговый пост, в него завезены товары из глубины драконьих земель. -

- Уже поди пронюхал чего?! Надеешься набить мошну?!! - ревниво вскинулся один из пожилых гостебников, лишь на мгновение опередив сотоварищей по братству торговых людей.

- А как же, - не межуясь открыто улыбнулся речистый, а как впоследствии оказалось ещё и предприимчивый на зависть молодец, - за наши меха и жемчуг, за рыбий зуб можно лепо сторговать ржаное и пшеничное жито, сукно и лён, ну иль такие же шары-светилки, - он кивнул на по прежнему светящийся голубым светом артефакт.

- Вы гости (купцы) только за один живот и думаете... а ну как нелюди зачнут нас воевать? - разом выбил из многих голов любые мысли о будущих прибылях суровый, крепко скроенный хоть и сгорбленный годами дед, как говаривали в молодости хорошо погулявший на крутобоком укушуе по вечно немирному Варяжскому морю.

- А ведь верно гласишь, - подержал его однорукий мужчина, как и Афанасий происходивший из сословия житьих людей (несмотря на увечье всё также сильный боец, пользовавшийся уважением не только среди своих, но и среди недругов). - Не зря же они поставили города и не таясь ведут себя на реке как хозяева. -

- Я не знаю, - несколько растеряно посмотрел на окружающих молодой купец, - не знаю, как мы сможем с ними ратиться... В одном только Оплоте столуется до трёх сотен воинов — три сотни не пашущих землю, не занимающихся каким-то ремеслом, а постоянно кормящихся мечом воинов. В Щедром, - он пояснил, - это коготь ближе к заливу, воинов меньше, но не намного. Из столицы всегда могут прислать ещё... втрое... впятеро... вдесять раз более того... прислать не токмо бойцов, но и разных боевых чудовищ... -

- А ежели мы сподобимся перекрыть реку? - прозвучало от одного из вятших.

- На их кораблях есть пушки... и маги, способные бросать молнии и огненные шары — один из нелюдей, маг, показывал мне, как они это делают. - Купец вздрогнул от запавшего в душу воспоминания (что не укрылось от внимательных взглядов многих присутствующих).

- Хватит! - оборвала начавшийся было ропот вдова. - С кем вы собрались воевать? С целой страной, стоящей вровень с Русью? А харя не треснет?!! Вы только представьте — пушки! Крепости! Боевые корабли! Летающие звери! Колдовство! Тысячи воев в хорошем железе, для которых ратное дело — заобычное ремесло! И вы собираетесь встать противу такой силы?! -

- Может и не собираемся... да токмо кто ж нас об энтом спросит? - со вздохом высказал наболевшее любитель тёплых ичиг, выразив мысли и страхи большинства собравшихся в горнице мужей.

- Так что нам делать, ежели биться нам невмочно? - с легко ощутимым в голосе отчаяньем почти выкрикнул-прорычал один из собравшихся мужчин... и совершенно не важно, кто это был! - Бросив всё, бежать?! -

- Староват я бегать, - спокойно, с грустью в голосе отреагировал на крик души бывший укушуйник. - Второй раз терять всё и уходить куда глаза глядят не потяну — лучше смерть на родном пороге. В Рай мне дорога таперича заказана... но в Ирии быть может не побрезгуют таким как я баламутом!-

Немалое число присутствующих в горнице мужей кивают в такт его словам, в их разом помертвевших глазах горит искра непреклонной решимости (Марфа за стенкой испуганно зажимает рот ладонью — девушке по-настоящему страшно слышать такое, примеривать на себя, свою семью).

- Бегство не поможет — нам не уйти от седоков летающих чудищ, - разумные, но от этого ничуть не менее горькие слова Афанасия не добавляют оптимизма собравшимся. - Схорониться где-нибудь в болотах не выйдет по той же причине. А если и сподобимся, то потребна ли нам такая жалкая доля? -

- А можа отобьёмся... можа нелюди не так сильны? - однорукий ратник обводит соседей и родичей вопросительным взглядом.

- Они сильны! - безжалостно давя сверкнувшую было надежду, решительно высказалась вдова. - Вспомни, как той самой зимой появились их города — мне страшно представить, какие силы доступны тем, кто на такое способен! -

- Но почему они до сих пор нас не подмяли? Или хотя бы не рекли слово о своих намерениях, не потребовали покорности? Они уже год с лишним в наших краях — ДОЛЖНЫ о нас ведать! -

- Ты же слышал, в прошлом и в этом году они воевали сильные княжества туземцев на большой реке к востоку, гоняли степняков, покоряли горную землицу на юге... им было не до нас. -

- Когда придёт наше время, они переведут в свои здешние крепости много воев и используют их как опору для покорения округи, - сверкнув глазами из-под густых насупленных бровей, уверенно предрёк боевой дед. - Пушками и самоходными ладьями крепко оседлают реки и начнут давить наши усадьбы и селища по одному, так же поступят с важанами, завалочанами, мурманами, всеми остальными. -

Озвученная картина явно пришлась собравшимся не по вкусу, но желающих возразить мудрому старику так и не нашлось. Мрачное, тугое как звенящая от напряжения тетива лука молчание опускается на горницу...

- Нужно смирить гордыню и покориться — просить милости и покровительства Дракона, - решительно речёт вдова. - Нельзя сражаться... с зимой: её нельзя одолеть, прогнать, убить... её нужно пережить, приспособиться к ней, ежели выйдет, извлечь пользу для себя. Без товаров и свежей крови с Руси мы медленно умираем, по шажочку превращаемся в самоядь — вы слышали, внутренние и отхапленные у степняков южные земли нелюдей богаты хлебом, конями и иным самым разным товаром, они торгуют с восходными странами... Так что думайте сами... -

- Оно конечно идти под руку нелюди как-то не того... - после недолгого напряжённого молчания первым высказался хозяин самой тяжёлой мошны из гостей (купцов). - Но если поздорову мерковать, у нас нет иного хода — в тайге нам не спрятаться, на Русь вобратно не сбежать — да и что нас там ждёт? -

- Дыба и плаха... меня так точно! - ''пошутил'' Афанасий. - У Великого князя и долгогривых (церковников) ко мне большой счёт! Уж лучше нелюди чем опять пасть к ним в руки — знаем-пробовали! - житий человек машинально коснулся повязки на месте отсутствующего глаза.

- Надо всё хорошенько разузнать и сговориться, как нам всем себя ставить, когда Драконы начнут нашу землицу под себя подгребать. А может не ждать погоды и самим сделать первый шаг! - не отстаёт от собравшихся мужей вдова, продолжая их шевелить-стегать, как бельё в проруб макать в беспокойную пучину раздумий.

На некоторое и весьма продолжительное время уважаемый сход превратился в базар — каждый из собравшихся вятших считал долгом высказать своё мнение, оспорить или поддержать чужое, вывалить на белый свет крутившиеся в голове мысли, надежды, советы, опасения. Как это не удивительно, но предложение вдовы получает мощную поддержку, причём не только от торговых гостей, но и от самых боевитых старост и хозяев усадеб-острогов, не исключая однорукого и старого укушуйника — обоим явно пришлась по душе идея обойтись без войны. Марфа в своём убежище скучает... но не уходит, надеясь услышать и увидеть ещё чего-нибудь интересного, в голове у присытившейся девушки крутится настоящий водоворот из разнонаправленных мыслей. Она испугана тем, что узнала, и в то же время едва не плавится от любопытства.

Приходит срок, и сход рождает общий приговор: сообщество беглых новгородцев твердо-чётко не желает войны, совсем не испытывает удовольствия от нужды признавать над собой чью-то власть, однако не готово выступить против народа целой страны, не готово бежать, бросив всё, не готово к возвращению на Русь. Лидерам беглецов страшно пред тем, что им предстоит в самом скором будущем, всем бы очень хотелось, дабы всё осталось как прежде, однако им не подвластна сила, позволяющая повернуть время вспять. Да и кому такое чудо по силам?!! Разве что не особо чтимой-позабытой отломившимися от родной земли новгородцами Пресвятой Троице или старым богам, про которых гонимые судьбой вынужденные изгои вспомнили в чужедальних краях... но очень сомнительно, что те или иные помогут колеблющимся между ними беглецам. Как всегда они вправе рассчитывать только на себя!

- Значит так, Никеша, - Афанасий властно-требовательно смотрит на приосанившегося-подобравшегося молодого купца, - хорошо мотай на ус. Во-первой, не задерживайся с поездкой. Как соберёшься, известишь меня и... -

Широко распахнув глаза и по прежнему не отрывая ладошки от губ, Марфа внимательно слушает особо весомо звучавшие в почтительно притихшей горнице слова отца. И в то же время девушка страшно завидует молодому купцу и всем тем, кто отправится вместе с ним. Как бы ей хотелось оказаться среди них, лично глазами узреть и говорить с остроухой нелюдью, поглазеть на крылатых зверей, удивительных коней, огромных ездовых чудовищ, на сотворённые силой магии чудеса, на настоящие большие города... к сожалению женская доля неодолимой стеной отсекает её от подобных чисто мужеских дел. Невероятная несправедливость, но такова жизнь и иной ей не бывать!

Месяц спустя под видом торгового каравана к Драконам отправляется более чем солидная делегация... упаси бог не с изъявлением покорности или тем паче с чем-то вроде небезызвестного ''Приходите княжить и владеть нами'', а так... посмотреть, да прикинуть что-почём... Традиционно предприимчивые купцы небольшой, но крепкой общины везут разнообразные меха, заморную кость, рыбий зуб, неплохой жемчуг, ну и кое-какие иные товары на пробу. Они надеются на хорошую прибыль, они надеются многое узнать и понять. Рассеянных среди охраны, слуг и приказчиков доверенных людей житьего человека Клёшина не волнует доход и планы купцов — у них своя чётко определённая их господином роль.

Переживавший очередной за последние два года всплеск активности Оплот встречает незваных, но ожидаемых гостей большой стройкой, поистине масштабным расширением посада и порта. Объём задействованных для этого сил не мог не поразить начисто отвыкших от сколько-то значимого многолюдья выходцев из откровенно медвежьего угла. А впрочем ещё на подходе к когтю робевших гостей-прознатчиков весьма впечатлил уже построенный участок дороги, качество каменного покрытия, сопутствующая инфраструктура и разумеется загруженность путниками-всадниками, повозками с различными ресурсами от угля и извести до кирпича и валежника, а также целыми караванами из повозок. Исправно функционирующий паром через Енисей тоже произвёл на них изрядное впечатление, как и обилие кораблей на реке и в порту. Неприятным сюрпризом для новгородцев ... и одновременно хорошим стимулом шибче шурупить мозгой и шевелиться пошустрей становится неожиданная встреча с успевшими неплохо освоиться в посаде при когте торговыми гостями от чуди и мордвы.

*

Прибывших в коготь гостей не то чтобы откровенно ведут, но изящно-ненавязчиво опекают, как способствуя им без ненужных проблем устроиться и освоиться, хорошо расторговаться и закупиться, так и помогая им увидеть то, что следует увидеть, и не заметить того, что пойдёт им во вред, помогая принять правильные решения и сделать нужные хозяевам когтя выводы. Ведомство Альдарона не зря ест свой хлеб (с маслом и икрой!), а первые выпускники ШОН с лихвой оправдывают потраченные на них громадные силы и средства.