Тринадцатый Койот

ГЛАВА XXXXVI

ЛОШАДИ ГРОХОТАЛИ над обрывом, снег летел с их копыт, когда Койоты натянули поводья. Конь Гленна, Белиал, уже давно был беззаконной тварью Сатаны, а теперь и роан, которого украл Хайрам, был насквозь пропитан подобной злобой: сила Менгира превратила его в демонического коня. Между его ушами пророс ряд костяных колючек. Его ноздри пылали темным огнем, а на шкуре невидимыми щипцами были выжжены символы, словно клейма королей ада. Между плечами коня появилась перевернутая звезда, светящаяся и плачущая кровью.

Хайрам крепко сжал ногами бока лошади, опасаясь, что она собьется. Но роан не сбавлял галопа, держась рядом с Белиаром. Гленн был высок в седле. У него появились новые мышцы, которые добавили ему веса. Его полуночные волосы стали еще длиннее, чем раньше, и развевались за спиной, как плащ. Он находился в промежуточном состоянии: челюсти разинуты, голова отвисла, но в основном он был в человеческом облике.

Хайрам подумал о Уэбе. Он был не более чем куском снега, и, вероятно, слишком далеко ушел, чтобы его можно было воскресить даже с помощью новых способностей Гленна. Но Гленн даже не попытался. Хайраму казалось неправильным вот так бросить брата. Они могли хотя бы забрать его, чтобы потом похоронить. Но он не смел об этом говорить. Койоты поредели до двух человек. Ему пришлось смириться с этим. Всегда можно было привлечь в банду еще больше преступников, но разве банда вообще имела значение? Теперь, когда Гленн стал принцем, какая польза от старой компании? Их двоих ждали великие дела.

Над головой закружился покров пламени, и раздался грохот грозового снега. Вспышка сотрясла небеса, и земля задрожала, оглушительный раскат грома раздался, как далекое эхо войны, спугнув оставшихся ворон. Это электричество стало для Хайрама возрождением. Адреналин хлынул в его грудь и освободил от тяжести. Страх, который он испытывал в часовне, теперь был лишь блеклой иллюзией. Экстаз зла вернулся к нему в полной мере, его рот наполнился водой, а чресла возбудились. Его глаза горели, как раскаленные угли, а широкая улыбка растягивала его волчьи загривки.

На горизонте показалась ферма О'Коннеров.

В бой вступила стая волков. Бирн пошел по следу Койотов. Шиес и девушка Ван Вракена ехали позади него, а Рассел держал свою лошадь рядом с лошадью Бирна. За спиной Бирна держалась сестра Мэйбл, которая настояла на том, чтобы поехать с ним. С помощью белой магии, использованной для возвращения Рассела, они с Бирном теперь могли прикасаться друг к другу, если только не касались плоти друг друга. Она помассировала раны Шиеса тем голубым сиянием, что осталось. Это не исцелило их полностью, но помогло. Бирну было неприятно признавать это, но он не сомневался, что ее колдовство окажется полезным. Его презрение к ней не ослабевало, но она была нужна, и он защищал ее.

Делия оставила своего пони у станции, выбрав вместо него более сильного и быстрого коня, на котором Браззо приехал в Хоупс-Хилл. Рассел хотел, чтобы Грейс Коулин осталась, но она отказалась и выехала на мустанге Касы со школьного двора, несколько неуверенно держась в седле.

Бирн был рад, что рядом с ним медик, так как знал, что будет кровь. В предстоящей битве им пригодилась бы любая рука. Выезжая из города, Бирн старался не смотреть на трупы, оставленные Койотами. Холм Надежды практически превратился в братскую могилу. Но когда они миновали "Ржавый гвоздь", двое мужчин стояли на крыльце и махали рукой патрульным.

Рассел сказал: "Это Зик Оттоман".

Бирн узнал хозяина салуна, но не молодого человека с ним. Он был едва ли больше мальчика, а волосы у него были такие же огненные, как у Делии. Когда они остановили лошадей, школьная учительница опознала его.

"Киллиан О'Коннер", — сказала она.

Его лицо было серьезным. "Здравствуйте, мэм".

"Мы видели, как эти разбойники возвращались к холмам", — сказал Зик. "У меня есть винтовка и шестизарядный пистолет для мальчика".

Рассел сказал: "Погоди. Киллиан еще мальчик и…"

"Мы идем с вами", — сказал ему Киллиан.

"Твоя семья понесла большую потерю, сын. Подумай о своих маленьких братьях и сестрах".

"Да, сэр. Если бы мой отец не погиб, он бы тоже поехал с вами. Я заменяю его место всеми доступными мне способами. Если мы не будем сражаться, то то, что осталось от моей семьи, пойдет по пути мамы и папы".

Они посмотрели друг на друга.

"Ну что ж, — сказал Бирн, — тогда лучше пошевеливайтесь".

Зик посмотрел на волков и бросил на Бирна вопросительный взгляд, но возражать не стал. Он подогнал свою лошадь, а Киллиан взял ту, что была оставлена на месте стоянки человеком, ныне уже мертвым. Они сели в седла, придав отряду большую численность, и поскакали по тропе к Черной горе, гонясь за молниями и дыша горьким воздухом, их сердца работали как локомотивы, преследуя величайшее зло, которое они когда-либо знали.