Тринадцатый XII

Глава 7

Судя по суровому взгляду, Анатолий Андреевич прекрасно понимал, что он в своём состоянии не одолеет физически развитого парня. Он же ещё вчера был похож скорее на зомби, чем на живого человека.

Но он точно не был сумасшедшим. Психи не ведут себя столь расчётливо. Значит, он заранее продумал, как выиграть в дуэли.

Только вот Анатолий Андреевич не мог и предположить, что перед ним стоит человек, знающий больше тысячи способов убийства. Любым оружием, да даже без него. Я тренировался и познавал искусство смерти всю прошлую жизнь.

Старик ответил мне, не дрогнув:

— Не будьте столь самонадеянны. Я вполне осознаю свои возможности.

По толпе прошлись шепотки. Все были в курсе, что пожилой Голицын вернулся только сегодня. И никто не понимал его поведения.

Зато я прекрасно осознавал. Это последний шанс посадить на императорский трон члена семьи Голицыных. Потом Воронцовых будет не сместить, уж я-то об этом позабочусь.

— Вы в своём праве. Я принимаю ваш вызов на дуэль, — холодным тоном ответил я. — Не будем тянуть.

Я снял с головы корону и положил Диане на колени, иначе она упадёт при первом же резком движении. Девушка ошарашенно смотрела на меня, но молчала.

— Выбирайте оружие, Алексей Дмитриевич, — кивнул старик.

Сейчас, когда на нас смотрела вся империя, он говорил почтительно, как того требовали нормы приличия. Иронично… Вызвал на дуэль, но соблюдая этикет. Даже окончания первой части официальной церемонии дождался.

Я шагнул с пьедестала, на котором стояли троны, и встал напротив Анатолия Андреевича.

— Выбирайте оружие.

Я мог бы и кулаками его уделать, но это будет некрасиво для нового императора. Хах, впервые я думал об изяществе убийства.

Если возьму огнестрел, то голова старика разлетится по месту дуэли, тоже ничего изящного. А если он увернётся, и не убью сразу, то ещё хуже.

А вот холодное оружие подходило как нельзя кстати. Тем более в поместье Голицыных была целая коллекция старинного оружия.

— Выбираю шпагу, — ответил я.

Шпага не такая тяжёлая, как меч, а значит, и более манёвренная.

Старик ухмыльнулся, словно так и предполагал.

— Хороший выбор. Место дуэли?

— Переместимся на задний двор. Ни к чему пачкать новые ковры вашей кровью.

Я первым вышел из зала, но благо никто из гостей за мной не последовал.

— Алексей Дмитриевич, это же безумство. Может быть, вызовем целителя и утихомирим Голицына, — предложил Тимофей Сергеевич.

Он сопровождал меня в оружейную, которая находилась в отдельном помещении первого этажа.

— Тогда все поймут, что мы сделали это специально. Не вариант.

— Может смазать лезвие снотворным? Тогда он вырубится после первой же царапины, — сказал глава СБ, открывая предо мной двери оружейной.

— К чему такое милосердие?

— Так, он же псих.

— Нет, он прекрасно понимает последствия своих поступков. И готов рискнуть жизнью, чтобы возвысить свою семью. А после столь долгого плена во временной ловушке, ему смерть не страшна, — ответил я и снял со стены первую понравившуюся шпагу.

Не то, слишком тяжёлая. Хотя и баланс идеальный.

— Я в своё время подробно изучал историю всех княжеских семей. Анатолий Андреевич часто выступал на дуэлях. Он искусно владел любым оружием и мог совмещать его с магией. Князь никогда не проигрывал.

— Это должно меня напугать? — спросил я, примеряясь ко второй шпаге.

— Нет, но я переживаю. Вы хороши в огнестрельном оружии. Не понимаю, почему не выбрали его. Но с холодным оружием вас никогда не тренировали. Даже ваш отец считал, что это прошлый век.

— В таком случае, я смогу тебя удивить, — слегка улыбнулся я.

— Да вы и не переставали этого делать. Кстати, Алексей Дмитриевич, а почему не копьё Градимира Великого? Его же и без магии можно использовать.

— Потому что оно не создано для того, чтобы убивать людей. У него особая форма наконечника, заточенная под магию. Да и не хочу я, чтобы потом слухи ходили, что я победил только за счёт этого копья.

— Хм, логично. А попробуйте вот эту шпагу, — Тимофей Сергеевич снял со стены самое дорогое оружие.

— Слишком много украшений, — сказал я, подбрасывая шпагу в руке. — Но при этом она легче всех остальных.

— Это фамильная шпага Голицыных. Уверен, если вы её не заберёте, это сделает сам Анатолий Андреевич.

— Обойдётся. Беру эту.

— Тогда я принесу её к заднему двору. И вы ещё не определились с секундантом.

— Вот ты им и будешь.

— Хорошо, — кивнул он. — Тогда побегу всё готовить.

— И правильно, раньше начнём, раньше прольётся кровь.

Тимофей Сергеевич вздрогнул от этих слов, но я сделал вид, что не заметил.

Пока во дворе готовили место для дуэли, а гости и телевизионщики перемещались туда, я ждал, что старик придёт выбирать оружие. Но не дождался. Тимофей Сергеевич позвал меня на дуэль раньше.

Если Анатолий Андреевич взял шпагу не из оружейной, значит, в ней и кроется весь секрет. Оружие может быть заколдовано, но если его сделал умелый артефактор, то это практически недоказуемо. Системы защиты от обнаружения магии там будут на высоте.

Я вышел во двор. Был уже глубокий вечер, но здесь было светлее, чем днём. В воздухе летали магические шары, которые контролировал Родион Константинович.

Неудивительно, что секундантом старика стал Вячеслав.

Мы с Анатолием Андреевичем встали в двадцати шагах друг от друга, как того требовали дворянские правила при дуэлях. А журналисты и гости выстроились по кругу, пристально наблюдая.

Секунданты поднесли нам шпаги, лежащие на вытянутых чёрных подушках. И вот сейчас мне было сложно скрыть удивление. Оружие у старика было точно такое же, как и у меня.

— Желают ли стороны примириться? — спросили у нас секунданты.

— Нет, — мы со стариком ответили хором.

И на этом формальности были соблюдены.

— Я дам вам фору. Атакуйте, — холодно сказал я.

Хотя раз меня вызвали на дуэль, значит, и я должен был атаковать первым. Но мне хотелось сперва увидеть, на что способно оружие старика, и уже от этого выстраивать стратегию боя.

Скорее всего то, что лежало у меня в руках, было искусной подделкой, сделанной для всяких проверок. А настоящее фамильное оружие Голицыных было хорошо спрятано.

Анатолий Андреевич ухмыльнулся, словно я сделал ему одолжение. Сперва он сократил дистанцию. Быстро встал в стойку и нанёс молниеносный колющий удар.

Я едва успел увернуться. Феноменальная скорость! И это у человека, который только недавно вновь научился ходить.

Увернувшись от второго удара, я выставил свою шпагу. Клинки скрестились, и звон оружия раздавался на всю округу.

Парировать удары было куда сложнее, чем я думал.

Но очень быстро я заметил, что руки Анатолия Андреевича двигаются куда быстрее, чем все его остальное тело. Вот оно! Шпага дерётся сама.

Отскочив на два шага назад, я увидел, как оружие ринулось вперёд, а старик едва успевал за ним.

— Смотрю, сноровку растеряли, — спешно сказал я, нанося удар.

Но противник выставил защиту.

— Догадался, — усмехнулся он. — Всё равно ничего не докажешь.

— Такая благодарность за спасение вас не красит.

— Это судьба, что ты нашёл меня в этот день. Я должен остановить тебя!

Бой продолжался долго. Минут двадцать, без какой-либо передышки.

Старик уже выдохся, и было хорошо заметно, что он не поспевает за шпагой. Я же замедлился, делая вид, что тоже устал.

И когда мне удалось усыпить его бдительность, я резко развернулся, ушёл от удара. Обогнул старика и приставил лезвие к горлу.

— Сдавайся, — спокойно сказал я.

По сравнению с моими магическими тренировками, эта дуэль лишь разминка.

— Нет!

Тогда я на миг оторвал шпагу от горла и ударил ей по руке. Оставил глубокий порез, но старик выронил шпагу. На этом она перестала двигаться.

— Убивай, — обречённо произнёс он, когда лезвие слегка коснулось его горла.

Оно было настолько острым, что даже такое движение оставило лёгкий порез, выступили капли крови.

Я же наблюдал не за стариком, а за реакцией гостей. Они с замиранием смотрели, что же будет дальше.

— Убивай! Чего ты ждёшь⁈ — прокричал Голицын, уже напрочь забыв про этикет. — Я не стану молить о пощаде, а умру с честью.

Вот и оно. Эти слова напрочь изменили моё решение.

Лучшее наказание для того, кто жаждет умереть ради своей великой цели, — лишить его этой возможности.

Резким движением я оторвал шпагу от горла, шагнул назад и пронзил плечо старика. А затем вынул лезвие. Этого достаточно для победы.

Анатолий Андреевич упал на колени. Рубашка краснела от крови. Но несмотря на дикую боль, он не издал ни звука. Сильный волей старик. Ещё бы направить её в нужное русло.

— Всё ещё хочешь умереть? На глазах у своих потомков? — спросил я, вставая перед Анатолием Андреевичем.

Он сглотнул. Тем временем секунданты объявили о моей победе.

— Добей, — взмолился он.

— Нет. Ты ещё послужишь своему роду, — громко сказал я, чтобы услышали все, а затем наклонился и тихо добавил. — Но если ещё раз попробуешь пойти против меня, то от твоего рода не останется никого, кроме Дианы.

Старик выпучил глаза. Он понимал, что я не шучу. Я смог надавить на самое больное место, хотя на самом деле не собирался из-за него убивать всю семью Дианы. Устрашение выдалось на славу, потому что вместо ответа Анатолий Андреевич прокричал:

— Да здравствует новый император!

Я удостоверился, что камеры засняли этот момент. Отдал шпагу Тимофею Сергеевичу, а затем подошёл к родовому целителю, который в первых рядах ждал команды.

— Помогите ему.

Целитель ринулся с места вместе со своим чемоданчиком.

— Лёш! — внезапно позвала меня Света, которая стояла неподалёку.

— Ты в порядке? — спросил я у сестры, которая держалась за живот.

Илья стоял рядом с ней, обнимая за талию.

— Да, просто постоянно тошнит, — она вымученно улыбнулась.

— Мы бы хотели покинуть коронацию. Если вы позволите, император, — учтиво попросил Кутузов.

— Конечно. Знаете, где целители?

Для этого мероприятия мы вызвали «подмогу», на всякий случай. Так что ещё три целителя сидели в выделенном им кабинете.

— Да, сейчас же сходим. Потом вернёмся на банкет.

— Не торопись. Главное, чтобы со Светой и ребёнком всё было в порядке.

Боковым зрением я заметил, что камеры снимали и этот момент. Как оказалось, Света не давала официального заявления о своей беременности, так что эта новость тоже вызвала ажиотаж.

Благо, что здесь журналисты были на условии не приставать к гостям, поэтому Илья спокойно увёл Свету в поместье. А Анатолия Андреевича пришлось нести на носилках. Старик потерял сознание. Оно и понятно, его только ночью из подземелья вызволили, а он уже на дуэлях сражается. До прежнего уровня он будет восстанавливаться очень долго.

Все постепенно вернулись в главный зал, и я снова занял своё место на троне. Диана аккуратно одела корону на мою голову.

— Это было последнее доказательство, — шепнула она.

— Ты о чём?

— Теперь никто не посмеет оспорить твоё право на трон, — ответила она тихо, а затем обернулась к толпе и прокричала:

— Да здравствует император!

Её крик подхватили. А я не смог сдержать улыбку. Всё-таки это было чертовски приятно.

Вскоре официальная часть закончилась, и начался банкет. Ну или бал, как не назовёшь, суть не меняется. Сборище аристократов, которые перед камерами старались вести себя прилично. Правда, уже ближе к концу праздника, не всем это удавалось.

Слуги открыли двери в смежный зал, где находились столы с угощениями. Стали разносить шампанское и вино. Все праздновали, пока мы с Дианой, как два символа новой незыблемой власти, сидели на троне.

— Мне не терпится увидеть реакцию мамы, — тихо сказала Диана.

Приглашённые музыканты громко играли, и никто не мог нас услышать.

— Думаю, она уже всем знакомым похвасталась, — улыбнулся я.

— Не сомневаюсь. Теперь осталось самое сложное.

— Выпроводить гостей?

— Нет. Оправдать роль императрицы. Сам знаешь, я бываю вспыльчива, но уже над этим работаю.

— Я в тебе не сомневаюсь.

Диане было приятно это услышать, и она улыбнулась. Я же, смотря, как все танцуют, радовался, что меня избежала эта участь. И теперь можно просто наблюдать со стороны.

— Как думаешь, деда на этом успокоится? — спросила Диана.

— Да. Знаешь, есть наказание хуже смерти. И я прямо обозначил, что будет, если он слушается, — серьёзно ответил я.

— И что будет?

— Тебе это не понравится.

Диана сглотнула и больше не стала расспрашивать.

Вскоре я заметил, что Света с Ильёй вернулись. И теперь моя сестра не была бледной, словно при смерти.

Ближе к концу вечера к нам подошёл Евгений и пригласил Диану на танец. Это было очень почётно, если императрица согласится. Диана подняла на меня вопросительный взгляд, и я слегка кивнул. Только тогда она согласилась.

Мало кто решался так подойти на коронациях, не считая родственников. Все опасались отказа.

Но внезапно к трону подошла Катя. Она очень переживала. Переминая руками подол пышного тёмно-зелёного платья, она аккуратно спросила:

— Ваше императорское величество, не согласитесь ли вы потанцевать со мной?

Она весь вечер стояла в стороне. Как понимаю, не могла найти себе партнёра просто потому, что никто не подходил.

Обычно на балу для девушки дурной тон — подходить самой. Но это не касалось императора.

— Конечно, — я улыбнулся девушке и встал.

Заиграла ритмичная музыка. И Катя танцевала гораздо лучше меня. Со стороны казалось, что она вовсе вокруг меня кружилась, а я лишь держал её за руку.

— Спасибо, ваше императорское величество, — сказала она после танца.

— Просто Алексей, и не за что, — ответил я и вернулся.

Зато теперь мужчины выстраивались в очередь, чтобы пригласить Катю. Может, так и мужа себе найдёт.

Праздник завершился глубокой ночью, и по традициям мы с Дианой первыми уходили из зала под торжественную музыку.

Потом она смотрела из окна, как гости разъезжаются. Многие были готовы покинуть столицу сразу после коронации, чтобы не подвергать себя в опасности в городе без стен. Хотя сегодня сюда ни один посторонний регат не забрёл. Стая Зубастика прекрасно справлялась.

— Я так утомилась, — сказала Диана, присаживаясь на кровать. — Теперь ведь стоит забыть о спокойной жизни.

— Такова цена власти.

Я и сам был рад избавиться от вычурного костюма.

— Я бы не отказалась от амулета, скрывающего личность.

— Зачем?

— Чтобы спокойно по магазинам ходить, а не в круге охраны, как это делали прошлые императрицы, — усмехнулась Дианы.

— Хорошо, тогда закажу два.

— Будешь со мной ходить?

— Нет, — честно ответил я. — Но иногда не помешает выйти и развеяться.

Внезапно за окном пронеслась яркая вспышка света. Это Градимир покинул наши владения.

— Утром отправимся в Смоленск. Восстановлением Москвы займётся Иван Фёдорович, — предупредил я супругу.

— Из обычного куратора в правую руку императора. Он определённо выиграл куш в этой жизни.

— Отнюдь. Он доказал свою верность. И то, что настолько сложные задачи ему под силу.

Внезапно Диана рассмеялась.

— Я разве что-то смешное сказал? — не понял я её реакции.

— Просто вспомнила, как он в лесу у лагеря жил две недели.

— А вот об этом лучше никому не рассказывать, — ответил я и подхватил её смех.

Ночь прошла спокойно, и утром машины были готовы к отправлению. Мы взяли из Москвы самое главное — свод законов империи, написанный на зачарованной бумаге, вносить изменения в который могла только рука императора. Его охрану я поручил лично Тимофею Сергеевичу.

Сам же собирался лететь на Зубастике.

Однако стоило к нему приблизиться, как питомец послал мне образ. Из него выходило, что стая либо отправится за ним, либо он уже через пару дней потеряет контроль. Вожак всегда должен быть рядом.

А оставлять Зубастика в Москве я не хотел. Но город сейчас, как никогда нуждался в защите. Жаль, что питомца нельзя клонировать.

«Пара дней» — я зацепился за эту мысль, придумав новый план, и забрался на спину Зубастика.

Велел ему оставить стаю здесь на два дня, чтобы ровно по истечении этого срока они проследовали за вожаком.

Мы взлетели. И полетели к Смоленску, обгоняя колонны машин с моими людьми.

Пролетели над соседним городом. Люди, завидев пламя Зубастика, приветствовали нового императора. Я даже с высоты километра над землёй слышал их громкие крики. В другом ближайшем городе всё повторилось.

А вот в третьем меня встретила тишина. Это насторожило, и я решил осмотреться.

На главной площади заметил знакомую фигуру, вокруг которой собрались, наверное, все люди города, так много их было.

Началось. Градимир читал свою первую проповедь. И её слова доносились даже до моих ушей:

— … Нет более праведной магии, чем дар видящего!