Трудный клиент

1

Когда мелодия сотового телефона прервала его глубокий сон, Додж сначала подумал, что звонит Дерек. Наверняка у его работодателя случился один из его любимых ночных мозговых штурмов, и он хочет, чтобы Додж что-то срочно предпринял.

Додж не мог себе представить, что же такое случилось, что не могло бы подождать до утра, но Дерек платил ему немалые деньги, в том числе и за то, чтобы его помощник был доступен двадцать четыре часа в сутки. Хотя бы для того, чтобы Дерека было кому выслушать.

Додж нашарил телефон рукой, не открывая глаз, предчувствуя заранее, что сейчас его заставят вставать и мчаться по какому-нибудь делу, для которого у него сейчас ну совсем не было настроения.

— Да? — ответ прозвучал крайне ворчливо и недружелюбно.

— Додж?

Он так удивился, услышав женский голос, что тут же сел на кровати и спустил на пол ноги. Протянув руку, он нашарил выключатель и включил свет. Затем губами вытянул сигарету из пачки и щелкнул зажигалкой. И только сделав первую затяжку, спросил себя, какую же из женщин, которых встречалось на его пути много, очень много, он разозлил так сильно на этот раз. Он не мог припомнить, чтобы ругался с кем-нибудь из них в последнее время. Но, может быть, он уже начал деградировать и ему отказывает память?

Поскольку Додж так и не отозвался после того, как собеседница назвала его имя, женщина на другом конце провода неуверенно переспросила:

— Это номер Доджа Хэнли?

Ему вовсе не хотелось подтверждать это, пока он не выяснит, кто звонит. Додж вообще предпочитал не светиться. У него были водительские права, потому что обойтись без них было невозможно. Он пользовался только одной кредитной карточкой, и та была выписана на имя Дерека. И Додж использовал ее, только когда работал для адвокатской конторы. Для личных нужд он всегда предпочитал наличные. И даже Дерек не знал его домашнего адреса.

— Додж? Это ты?

Он постарался издать какой-то неопределенный звук — наполовину слово, наполовину сдавленное покашливание, — который можно было истолковать и как утверждение, и как отрицание.

— Еэа…

— Это Кэролайн.

Зажигалка выскочила из его разжавшихся пальцев и упала на пол.

— Кэролайн Кинг.

Как будто ему надо было объяснять, о какой Кэролайн идет речь. Как будто он нуждался в напоминаниях.

— Ты еще здесь? — после долгой паузы поинтересовалась Кэролайн.

Втянув в легкие побольше дыма, Додж с шумом выдохнул его и произнес:

— Да… да… да.

Чтобы доказать себе, что этот звонок ему не снится, Додж встал и отошел от кровати на несколько шагов. Но поскольку колени его дрожали, пришлось снова опуститься на продавленный матрац.

— Пожалуй, тебя удивил мой звонок… — произнесли на другом конце провода.

— Да… — Казалось, это единственное слово, которое он способен сейчас произнести. И сколько же он уже вьщавил из себя этих «да»? Четыре? Пять?

— Прости, что звоню в такое время, — сказала Кэролайн. — У нас уже поздно, а у тебя в Атланте еще на час позже. Если ты, конечно, все еще живешь в Атланте.

— Да.

Шестой раз!

— Как ты? У тебя все в порядке?

— Да. — Черт бы его побрал! Он что, забыл, как разговаривают? Давай же, Додж, вспомни, что на свете существуют другие слова. — Со мной все хорошо. Знаешь ли, все хорошо.

С ним все было хорошо, если не считать полный отказ мозга, взбесившийся пульс и неожиданную невозможность дышать. Додж нашарил в бардаке, царившем на прикроватной тумбочке, пепельницу и отложил сигарету.

— Что ж, я рада это слышать, — ответила Кэролайн. — Рада, что у тебя все хорошо.

Затем оба молчали так долго, что тишина начала распадаться на звуки.

Наконец заговорила Кэролайн:

— Додж, я никогда не побеспокоила бы тебя, если бы не… Я бы никогда ни о чем тебя не попросила. Думаю, ты это понимаешь… Но речь идет о жизни и смерти. Это очень срочно.

Господи Иисусе! Она больна. Она умирает. Ей нужна печень, почка… его сердце.

Вцепившись рукой в собственные волосы, он спросил, боясь услышать ответ:

— Что случилось? Ты больна?

— Больна? Нет. О нет! Дело вовсе не в этом.

Додж испытал одновременно облегчение и какую-то странную слабость. А потом он разозлился. Разозлился на себя, потому что позволил себе поддаться эмоциям. Чтобы поквитаться с Кэролайн за свою неожиданную уязвимость, он спросил почти что раздраженно:

— Тогда зачем ты мне звонишь?

— У меня тут возникла ситуация… я не знаю, как поступить…

— Ситуация?

— Неприятность.

— И что это за неприятность?

— Ты можешь приехать?

— В Хьюстон? — В город, где он поклялся больше не появляться? — Зачем?

— Это трудно объяснить.

— А как насчет твоего мужа? Для него это слишком сложно? Или проблема связана как раз с ним?

Прошло несколько томительно долгих секунд.

— Мой муж скончался, Додж, — произнесла наконец Кэролайн. — Умер несколько лет назад.

От осознания сказанного у него вдруг застучало в ушах, а в голове возникло какое-то странное давление. Ее муж мертв. Она больше не замужем. А он не знал. Впрочем, откуда он мог знать? Трудно было рассчитывать, что Кэролайн сообщит ему о кончине супруга.

В ушах продолжало стучать, а Додж все ждал, что Кэролайн расскажет ему подробности о смерти мужа. Но на другом конце трубки молчали.

— Ты так и не объяснила мне, в чем проблема, — начал первым Додж.

— Проблема из тех, на которых ты специализируешься, — уклончиво ответила Кэролайн.

— Звучит довольно расплывчато.

— Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, Додж. Я могу рассчитывать, что ты приедешь?

— Когда я тебе нужен?

— Как можно скорее. Так ты приедешь?

Ее упрямый отказ сообщить подробности вдруг до чертиков разозлил Доджа.

— Вероятно, нет, — ответил он.

Возникла напряженная, враждебная тишина. Додж взял из пепельницы сигарету, затянулся и выпустил дым. Ему хотелось повесить трубку. Почему он не вешает трубку? Если бы он мог повесить трубку!

Наконец Кэролайн заговорила тихим голосом:

— Я понимаю твое нежелание ввязываться. Действительно понимаю…

— А чего ты ожидала, Кэролайн?

— Сама не знаю. Я действовала, повинуясь порыву, который не успела обдумать.

— Ты звонишь мне посреди ночи. Несешь всякую чушь. Но я должен бросить все и мчаться выручать тебя из некой неизвестной беды, о которой ты не хочешь ничего рассказать… — Додж сделал паузу, чтобы до Кэролайн дошел смысл его слов, затем продолжил: — Почему все это кажется мне знакомым? А тебе не кажется?

Она ответила именно так, как ожидал Додж, — постаралась уколоть его побольнее:

— Я вовсе не прошу тебя помочь мне, Додж.

— Что ж, хорошо, потому что…

— В беду попала Берри.

— Похоже, теперь в этом доме действительно кто-то готовит. — Додж сидел за столом с Дереком в уютной, удобно обставленной, хотя и отнюдь не новой кухне. — И это как-то непривычно.

Дерек рассмеялся.

— Не помню, чтобы я вообще хоть раз включал духовку до того, как мы с Джули поженились. — Он взял емкость из кофеварки и жестом предложил налить Доджу кофе.

— Разумеется, — кивнул Додж. — И два куска сахара. Кофе у тебя хороший.

Дерек принес ему кружку с кофе и сахарницу, а также ложку и полотняную салфетку. Додж легонько тронул за край салфетку и посмотрел на своего работодателя, вопросительно подняв брови.

— Джули настаивает на полотняных, — пояснил Дерек.

Додж хмыкнул, накладывая сахар в кофе.

— И твоя жена действительно пользуется всеми этими штуками?

Дерек проследил за взглядом Доджа, который уперся в керамическую емкость с кухонными приспособлениями Джули.

— О, ты не поверишь! Оказывается, у женщин для всего по отдельному гаджету.

— Кстати, а где Джули? — поинтересовался Додж.

— Наверху в ванной. Ее тошнит, — как ни в чем не бывало ответил Дерек.

Подув на кофе, Додж сделал большой глоток.

— Дерьмовые новости! — прокомментировал он.

— Не совсем. Джули это нравится.

— Нравится молиться унитазу?

— Утренняя тошнота — хороший знак. Она означает, что зародыш прикрепился к стенке матки, это и порождает гормональный хаос, который вызывает токсикоз…

— Благодарю покорно! — ворчливо перебил Дерека Додж, мрачно глядя в свою чашку. — Я вовсе не жажду узнать, что там происходит в матке у Джули. Пусть лучше тайна размножения человека останется для меня тайной.

— Мне показалось или я слышу голос Доджа? — войдя в кухню, Джули приветливо улыбнулась гостю. Несмотря на приступы тошноты, вид у нее был весьма и весьма здоровый. — Странно видеть тебя на ногах так рано. Тем более в субботу.

— А у тебя, похоже, утро было не из легких, — посочувствовал Додж.

— Я не обращаю внимания. Скоро это пройдет. К тому же тошнота — признак того, что зародыш прикрепился к стенке матки.

— Мы уже обсудили это, — рассмеялся Дерек. — Додж против продолжения дискуссии.

— Что ж, я его понимаю.

Джули спросила мужа, предложил ли он гостю что-нибудь к кофе, и, когда выяснилось, что нет, отрезала Доджу большой кусок внушительных размеров пирога, который он с благодарностью принял, зная о том, что Джули замечательно готовит.

— Если бы я на тебе женился, — пробормотал Додж через несколько минут, не переставая жевать, — то набрал бы фунтов двадцать.

— А когда ты последний раз видел Дерека раздетым? — лукаво поинтересовалась в ответ Джули.

— Эй! — Шлепнув жену ниже пояса, Дерек одним движением усадил ее на колени и уткнулся носом в ее душистые волосы. — Это ты, а не я скоро превратишься в кубышку. — Он положил обе руки на живот супруги, пока что не демонстрировавший никаких признаков беременности. Джули положила ладони поверх его рук, и супруги, со дня свадьбы которых прошло всего полгода, обменялись многозначительными взглядами.

Додж прочистил горло, напоминая о своем присутствии.

— Эй, может, мне пора выйти из комнаты? Скажите прямо…

Джули слезла с колен мужа и уселась в кресло напротив гостя.

— Ни в коем случае. Я очень рада, что ты зашел, Додж. Дерек видит тебя каждый день, а мне редко выпадает такая удача.

Додж, хоть и поддразнивал своего босса по поводу затянувшейся лихорадки медового месяца, на самом деле был страшно рад, что эти двое обрели семейное счастье. Дерек и Джули Митчел были одними из немногих людей на планете, которых Додж Хэнли вообще переносил. Он мог бы даже сказать, что уважает их и что они нравятся ему, но предпочитал держать чету Митчел на некотором расстоянии, как и всех остальных, с кем сталкивала его жизнь, — скорее для их блага, чем для своего. Людям, оказывавшимся рядом с Доджем, никогда не бывало хорошо. Было в нем что-то такое… разрушительное.

— Так что же привело тебя к нам?

Вопрос Дерека звучал самым невинным образом, но Додж слишком хорошо знал чутье и безошибочную интуицию своего босса, которые помогли ему стать одним из самых блестящих адвокатов штата, а то и всей страны. Несмотря на непринужденную болтовню, Дерек наверняка почувствовал: что-то не так, что-то случилось. Когда это было такое, чтобы Додж звонил ему в дверь в восемь утра в субботу? Правильный ответ — никогда.

Додж с напускной небрежностью пожал плечами и пригубил еще кофе, борясь с неловкостью, которую испытывал от необходимости врать этому человеку, ставшему ему настолько близким другом, насколько Додж мог себе это позволить.

— Насколько сильным будет твое бешенство, если я отпрошусь на несколько дней? — Додж продолжал с преувеличенным вниманием изучать содержимое кофейной кружки, но от него не укрылось, что Дерек с женой обменялись озадаченными взглядами.

— Не будет никакого бешенства, — заверил Доджа Дерек. — Ты давно заслужил отпуск.

— Подумайте, прежде чем отвечать на вопрос, советник! Мне не хотелось бы забраться куда подальше и услышать среди ночи звонок с предложением срочно собрать информацию о каком-нибудь подонке, который…

— Додж, с моей стороны не будет никаких возражений. Ты не был в отпуске миллион лет. Если что-то случится за это время, подождет до твоего возвращения.

— Черта с два! Если даже ты говоришь, что я могу ехать… то как же насчет этой шайки карьеристов, которая на тебя работает? Их же удар хватит! Ведь никто из них не обращается ко мне иначе, как со словами: «Додж, когда же наконец?..» Додж, когда же наконец ты соберешь для меня информацию? Додж, когда же наконец ты принесешь мне скальп этого плохого парня? Когда же наконец ты выследишь того, кто мне нужен?

— Действительно, все в конторе зависят от тебя, — подтвердил Дерек.

— Вот об этом я и говорю. Стоит мне уехать на несколько дней, как вся эта чертова фирма сойдет с ума.

Додж оказал неоценимую помощь в расследовании дела, в котором была замешана Джули. Убийство Пола Уиллера стало трагедией во всех смыслах, кроме одного: именно это дело свело вместе Дерека Митчела и его будущую супругу. Сначала Додж считал Джули лгуньей, отлично умеющей манипулировать мужчинами, а то и кое-кем похуже. Она с достоинством переносила его враждебность и подозрительность и сейчас вроде бы не держала на него зла. Доджу казалось, что, возможно, она ему даже симпатизирует.

Додж перевел взгляд на Джули, надеясь на поддержку, но, похоже, ошибся. Джули изучала его с озабоченным недоумением, которое казалось в сложившейся ситуации опаснее знаменитой прозорливости Дерека.

— Надеюсь, причина, по которой тебе нужен отпуск, не связана со здоровьем? — тихо произнесла Джули.

— Ты это о чем? Не собираюсь ли я уехать, чтобы тихо загнуться от рака легких? Нет, вовсе нет! — поспешил заверить миссис Митчел Додж, увидев, что озабоченность сменилась на ее лице неприкрытой тревогой. — Насколько мне известно, пока еще нет.

Додж похлопал себя по карману рубашки, чтобы убедиться, что пачка сигарет находится на своем месте. Хотя он скорее позволил бы себе помочиться на знаменитую «Мону Лизу», чем закурить в этой уютной кухне.

Снова переключившись на Дерека, Додж решительно произнес:

— Забудь об этом! Мне даже спрашивать не стоило! Фирма зависит от меня! — Он шутливым жестом положил руку на грудь. — И если даже я не храню верность ничему и никому в этом мире, можешь не сомневаться: я останусь верен фирме «Митчел энд Ассошиэйтс».

— Хватит болтать ерунду! — перебил его Дерек. — Объясни, что происходит.

— А что происходит? Ничего и не происходит. Я просто…

— Ты спросил насчет отпуска. Я идею одобрил. Но теперь ты споришь с тем, что я тебя отпускаю. Почему?

— Никаких «почему». Это просто была дурацкая идея. Вот и все. Я решил смотаться куда-нибудь на несколько дней… но…

— Собирался в какое-то конкретное место? — улыбнувшись, поинтересовался Дерек. — На один из тропических островов, о которых ты все время говоришь? Что-нибудь в стиле «Нэшнл Джиогрэфик»? Где все женщины ходят топлес?

— Хотелось бы.

— Так куда же ты собрался на самом деле?

— В небольшой городок в Техасе, черт бы его побрал!

Додж готов был убить себя за то, что эти слова сорвались с языка. Он ведь не собирался ничего рассказывать.

Дерек внимательно смотрел на него несколько секунд, потом спросил с опаской:

— У этого городка есть хотя бы почтовый индекс?

Додж пожал плечами.

— Какое это имеет значение? Я же туда не еду.

Снова на несколько секунд воцарилась тишина, и Додж снова заметил, как супруги Митчел обменялись взглядами.

— И что там — в Техасе? — спросила Джули.

— Техасцы.

Но ответ вовсе не показался Дереку и Джули забавным, как рассчитывал Додж. Он снова посмотрел на Джули, не понимая, что именно приковывает к ней его взгляд, уже который раз за это утро. Конечно, на жену Дерека всегда было приятно взглянуть, но похоже на то, что бушевавший внутри ее гормональный шторм пробуждал в Додже совершенно несвойственную ему сентиментальность.

Обычно, когда кто-то задавал ему какой-нибудь личный вопрос, даже такой невинный, как вопрос Джули про Техас, Додж со свойственной ему прямотой советовал вопрошавшему не соваться в его чертову жизнь. Но на этот раз он просто коротко произнес:

— Дела.

— Дела? — удивленно переспросил Дерек.

— Расслабьтесь, советник! Я не ищу другую работу. Речь идет о личном деле.

— О личном деле…

— Черт побери, на этой кухне поселилось эхо? — сварливо отозвался Додж. — И зачем поднимать такой шум? Моим личным делом может быть разве что запор по утрам.

— Никогда не предполагал, что у тебя вообще бывают личные дела. Тем более в Техасе.

— Это доказывает лишний раз, что даже ты не знаешь всего на свете. Правда? И вообще, почему мы продолжаем это обсуждать? Я не еду. Все равно, как только доберусь туда, этот чертов мобильник начнет трезвонить каждую секунду. И ты будешь спрашивать, когда я собираюсь вернуться. Игра не стоит свеч. Забудь, что я вообще об этом спрашивал. — Додж поднялся, бросив на стол мятую салфетку. — Спасибо, ребята, за кофе. Очень вкусный пирог, Джули. Надо, пожалуй, заходить почаще.

— А ну сядь!

— Что?

Дерек смотрел на него, решительно выдвинув вперед подбородок.

— Ты никуда не уйдешь из этого дома, пока не расскажешь, что, черт побери, происходит!

— Я же уже сказал тебе. Я сначала решил…

— Я говорю не об отпуске. Сядь!

Додж уселся обратно на стул, но глаза его метали молнии. Одарив Дерека почти что враждебным взглядом, Додж пожал плечами.

— И что же ты хочешь услышать?

— Помнишь, как я рассказал тебе о нас с Джули?

— О самолете из Парижа?

— Вот именно. Я признался тебе, чем меня можно скомпрометировать и почему я не могу представлять интересы Крейгтона Уиллера. Я открыл тебе душу, потому что знал, что могу доверить Доджу Хэнли свои самые страшные и позорные тайны. Могу доверить тебе свою карьеру. Свою жизнь.

— Ну, хорошо. И что же?

— А то, что такое доверие взаимно, Додж. Ты тоже можешь рассчитывать на нашу помощь и на наше умение хранить тайны. Расскажи же, что произошло. — Дерек подождал немного, затем добавил, увидев, что Додж по-прежнему молчит. — Это должно быть что-то очень важное, если ты устроил тут такой цирк вокруг отпуска. Ты ведь здесь, потому что хотел рассказать нам что-то, но не придумал, как начать.

— Решил заделаться телепатом, Дерек? Лавров лучшего судебного адвоката Джорджии тебе уже не хватает?

Дерек и глазом не моргнул в ответ на его колкость.

— Так что же произошло в Техасе? — снова спросила Джули.

И мягкая нежность, звучащая в ее голосе, вдруг подействовала на Доджа так, как никогда не подействовали бы проницательность и упорство Дерека. Сдавшись, он опустил плечи и медленно произнес:

— Там не «что». Там — «кто».

— Хорошо. Так кто же у тебя в Техасе?

Избегая смотреть им в глаза, Додж взял со стола свою кружку, отнес к раковине, медленно вымыл и поставил сушиться на решетку.

— В Техасе живет моя дочь.

Додж почувствовал их изумление еще до того, как, обернувшись, увидел вытянутые от удивления лица Дерека и Джули.

— Но у тебя нет никакой дочери, — ошалело произнес Дерек.

— Есть.

— С каких это пор?

— С тех пор, как она родилась тридцать лет назад.

Дерек покачал головой.

— Но ты как-то сказал мне открытым текстом, что у тебя нет дочери.

— Ничего такого я не говорил.

— Додж, я отлично помню тот разговор. Ты собирал материалы по Крейгтону Уиллеру и как-то сказал мне, что, судя по тому, что удалось узнать об этом парне, тебе бы не хотелось, чтобы он пригласил твою дочь на свидание. Я еще сказал тогда, что у тебя же нет дочери. А ты ответил: «Если бы была».

— Вот видишь? Это ты сказал, что у меня нет дочери, а не я.

— Но ты подразумевал это!

— Подай на меня в суд!

— Спор звучит не слишком конструктивно, — вмешалась Джули. — Мы с Дереком просто очень удивлены, Додж. Ты упоминал бывших жен, но никогда не говорил, что у тебя есть дети.

— Не дети. Ребенок. Один.

Додж смущенно разглядывал свои туфли, пытаясь вспомнить, когда чистил их последний раз. И чистил ли вообще когда-нибудь. Надо обязательно хотя бы подойти к автомату… Если у него будет время в аэропорту…

В аэропорту? В каком, к чертовой матери, аэропорту? Он никуда не летит!

— И когда ты видел дочь в последний раз? — поинтересовалась Джули.

— В день ее рождения.

— В ее последний день рождения?

Додж покачал головой.

— В ее настоящий день рождения. В тот день, когда она появилась на свет.

Воцарилась напряженная тишина, грозившая взорваться шквалом вопросов, на которые Доджу совсем не хотелось отвечать. Но у Дерека Митчела была поистине бульдожья хватка.

— И почему же ты решил поехать повидаться с ней именно сейчас?

— Я ничего не решил.

— Для удобства аргументации давай предположим, что решил.

Додж раздраженно жевал собственную щеку, возмущаясь охватившей его нерешительности. А в следующую секунду он услышал словно откуда-то издалека свой голос, сообщавший Дереку и Джули, что его дочь попала в какую-то переделку.

— Не знаю подробностей, но в дело вмешалась полиция. А ее… а кое-кто подумал, что, может быть, я с моим послужным списком смогу ей помочь. Но я так, честно говоря, не думаю. Да и вообще… почему я должен…

Дерек и Джули по-прежнему не сводили с него укоризненных взглядов, говоривших очень о многом. Вдруг, опустив голову, Додж надавил на белки глаз большим и указательным пальцами, затем уронил руку на стол и вздохнул:

— Черт. Ну и дерьмо! Дерьмо, дерьмо и еще раз дерьмо!