Туристка

ВТОРНИК

Пол протянул мне лампу прожектора.

— Возьми ее и положи в багажник. Он бросил мне связку ключей. — Будь осторожна, лампа очень хрупкая.

Я кивнула и взялась поудобнее за черную металлическую ручку прожектора. Проходя через офис, прижимала коробку прожектора к бедру, стараясь, чтобы торчащие из нее шурупы не порвали мне юбку.

Машина Пола была припаркована в обычном месте, у городской управы. Я завернула прожектор в пропитанное бензином одеяло и положила его в багажник, подоткнув края одеяла вокруг него. Сев в машину, я включила радио, надеясь, что у меня будет несколько минут, чтобы проверить бардачок.

Моя сестра настояла, чтобы Чарли был около нее все время. У меня просто не находилось возможности поговорить с ней как следует, потому что он все время сидел в углу комнаты. Оставалось уповать на маму, только она могла объяснить мне, каким образом у Мелиссы случился нервный срыв, хотя мама была не очень надежным источником сведений.

Она рассказала, что Мелисса в колледже невероятно влюбилась в мальчика из старшего класса. Мама знала об этом, но не придала значения, потому что не смотрела на их отношения серьезно, да и не понимала, почему чувства Мелиссы должны оставаться безответными. В конце концов, сказала она мне, вы обе добрые и симпатичные молодые женщины. Почему бы молодым людям не увлекаться вами?

Но Мелиссу угораздило найти парня, которому она по-настоящему не нравилась. И все ее попытки обратить на себя внимание только больше отталкивали его. Мама посоветовала ей несколько дней не показываться перед ним. Но он и не думал проявлять интерес, мало того — даже не скрывал, какое это для него облегчение, что она перестала за ним бегать. Через два дня Мелисса возобновила атаку.

В больницу ее привел Чарли. Она на целых двадцать минут исчезла в самый разгар работы в «Бергер-Кинг». Он нашел ее в служебном туалете. Она вся дрожала и не могла говорить, прижимая к груди крошечный перочинный ножик, который когда-то принадлежал нашему отцу и которым она истыкала свои груди. Когда мама приехала в больницу, врач сказал ей, что у Мелиссы клинический случай депрессии.

— Сегодня я готова, — сказала я Полу.

— К чему?

— К тому, чтобы поговорить.

— О чем?

— О чем хочешь. О тебе, о твоей жене.

— Мне не надо разговоров. Все уже уладилось.

— Вовсе не обязательно говорить о плохом. Если хочешь, можешь рассказать мне о том, как вы с Ионой счастливы.

— Зачем?

— Было бы приятно.

— Почему?

— Видишь ли, когда в последний раз ты хотел со мной поговорить, я чувствовала себя неуверенно и не могла поддержать тебя как следует. Сейчас все по-другому.

— Почему?

— Разве не ясно? Мы собираемся убедить людей дать нам деньги, чтобы воплотить в реальность нашу мечту. И я — часть этого.

Пол изучающее взглянул на меня.

— Ты сегодня какая-то другая.

— Я счастлива. Только и всего. Давай поговорим о твоей жене.

— Не знаю, смогу ли говорить вот так просто…

— Раньше ты хотел говорить.

— Да, и говорил.

— Я знаю, но я не очень слушала.

— Я не имел в виду тебя. Я говорил еще кое с кем.

Я удивленно посмотрела на него.

— И с кем же?

— С Мэри.

— Понятно.

Пол наклонился ко мне.

— Не злись. Ничего особенного. Просто мы болтали, и как-то само по себе выскочило.

— Давай тогда поболтаем со мной. Кто приходит сегодня вечером?

— Никто из тех, кого ты знаешь, кроме той женщины из Кливдона. Деловые контакты.

— Тебе хорошо со мной?

— Конечно. А что?

— Мы редко видимся в последнее время. Я подумала, что, может, ты остыл ко мне.

— Это из-за того, что я разговаривал с Мэри?

— Я всего лишь удивилась тому, что ты рассказал ей про Иону. Только и всего.

— Не думай, что я что-то скрывал от тебя. Ты сама не хотела говорить об этом.

— А сейчас хочу говорить об этом.

— Я тебе уже сказал, что не знаю, смогу ли.

— Попробуй.

Он вздохнул.

— Послушай, Сара, у нас правда не получится такой разговор. Ты просто не поймешь.

Я решила сдаться и откинулась на сиденье, сама себе удивляясь. Я была ужасно расстроена. Я понимала, что Пол раздражен, и не хотела давить на него. Самое разумное было улыбнуться и забыть об этом, но сегодня мне было трудно справиться со своими чувствами.

— Ты в порядке? — спросил он.

Я откашлялась.

— В порядке.

— Сара, все это ерунда. Забудь об этом.

— Ладно.

— Давай теперь займемся делом, хорошо?

— Нет проблем.

Чтобы пройти к Старому Пирсу, нам понадобилось пробираться по камням.

— Я договорился с одним из местных рыбаков, чтобы он подвез сюда спонсоров в весельной лодке. Мне показалось, это заинтригует их.

Я улыбнулась, стараясь как можно безопаснее пристроить ногу на следующий камень. Уже неделю стояла теплая погода, и было очень приятно находиться на природе. Мы дошли до последнего камня и перелезли через самую низкую опору. Пол попытался открыть красные металлические двери, но его ключ не поворачивался. Он посмотрел на меня и жестом фокусника вытащил из кармана костюма баллончик с машинным маслом. Смазав замок, он подергал за ручку дверей и распахнул их. Когда я заглянула внутрь, то сразу же поняла, почему мы пришли сюда заранее.

Пол взял ближайшую к нему вещь. Это оказалась прогнившая подкладка от спасательного жилета, которая лопнула в его руках, и ее остатки осыпались на пол. Все кругом было покрыто слоем мохнатой, черной пыли, которая была похожа на сгоревшую бумагу. К тому же сильно пахло гнилью, этот запах напомнил мне о моем школьном опыте, когда я оставила яблоко под стеклянным колпаком, а когда его сняла, то яблоко оказалось совсем сгнившим. Помещение было похоже на заброшенный склад, вдоль задней стены стоял ряд стеклянных ящиков. Мы с Полом переглянулись и сразу же направились к ним.

Под брезентом мы обнаружили шесть игральных автоматов из старого торгового центра, включая «Боксерскую грушу» и «Цыганку-гадалку». Пол, конечно, не смог удержаться и, сняв пальто и передав его мне, стукнул кулаком по кожаной груше.

Что-то щелкнуло внутри механизма, и на грязный пол высыпались двухпенсовые монеты. Пол поднял одну из них и всунул в шестую машину, которая выглядела как бинокль на металлической подставке.

— Тебе это понравится, Сара.

Я встала перед автоматом и увидела черно-белое изображение женщины, которая танцевала перед серым занавесом, с каждым движением сбрасывая с себя очередной предмет одежды. Я попыталась рассмотреть ее лицо, но его черты оказались смазанными. Она могла быть кем угодно из прошлого. Этот кусочек пленки ничего для меня не значил, вроде чужой школьной фотографии. Я уступила место Полу. Он смотрел, пока автомат не щелкнул.

— Всегда останавливается в самом интересном месте, — сказал он, поднимая следующую монету с пола.

— Жаль, что ты не станцуешь вот так же сегодня вечером.

Я проигнорировала его слова, подумав, что сегодня он почему-то старается меня уязвить. Я подошла к автомату-гадалке. Подняв с пола двухпенсовик, бросила его в машину. Угловатое лицо цыганки осветилось, она выбрала карту и бросила ее в желоб. Я прочитала:

ОПАСАЙСЯ ПРИВЫЧНОГО — ОНО МОЖЕТ

ОКАЗАТЬСЯ НЕ ТАКИМ БЕЗОПАСНЫМ, КАК КАЖЕТСЯ

— Ага, — сказала я. — Посмотри-ка, Пол.

Он взял в руки карту.

— И что это значит?

— Это значит, что мне надо тебя бросить и поискать кого-то, кто будет хорошо ко мне относиться.

— Да перестань, Сара. Не гони волну. Мы собираемся провести отличный вечер. Так что прекрати дуться и — за дело.

До пяти часов мы расчищали пол. Решив использовать самые интересные находки в интерьере нашего космического корабля, мы поставили «Цыганку-гадалку» и «Боксерскую грушу» по обе стороны от предполагаемой сцены, а расчищенные места спасательной лодки сделали местами для зрителей.

Наскоро убрав помещение, мы съели бутерброды, приготовленные для нас Сильвией. Впереди было еще много работы, с которой предстояло управиться до семи часов, когда должны были появиться спонсоры. Но теперь мы уже не так спешили. Я больше не сердилась на Пола и чувствовала себя с ним вполне комфортно.

Он стал переодеваться в вечерний костюм, который ему очень шел, а я мешала ему, сначала поцеловав его ноги, а потом потрогав через трусы его член. Когда он сел на край спасательной лодки, я расстегнула молнию на своей легкой рабочей юбке и сняла блузку.

— У тебя такое отличное тело, — сказал он мне. — Почему ты его стесняешься?

— Я не стесняюсь.

— Не глупи, Сара. Я знаю, что стесняешься. Я все-таки женат, помнишь?

— Какое это имеет отношение ко мне?

— Моя жена обожает дразнить меня. Она спит в ночной рубашке, а когда у нас какое-то время не бывает секса, она прибегает к трюку с трусиками. Утром открывает свой ящик с нижним бельем и выбирает трусики, которые, как она знает, мне нравятся. Потом надевает их под ночной рубашкой. Затем, разговаривая со мной, идет к кровати и снимает ночную рубашку. При этом она знает точно, куда я смотрю, поэтому поправляет трусики таким образом, чтобы на секунду я увидел то, чего не получу.

— Не понимаю, какое отношение все это имеет ко мне.

— Я хочу сказать, что та, которая умеет так дразнить, прекрасно осознает силу своей красоты. Она должна либо выглядеть сногсшибательно, либо страдать серьезным расстройством. И тем не менее моя жена, которая сводит меня с ума, считает себя уродкой. Все женщины стесняются своего тела. В твоем случае тебе это мешает получать удовольствие.

Не обращая внимания на его слова, я вытащила из фиолетового фирменного пакета свое платье, которое было сделано из бледно-голубой клеенчатой ткани с низким вырезом и длинными рукавами. Платье было очень обтягивающим, но таким красивым, что в эффекте я не сомневалась. Я чувствовала себя в нем как во второй коже, которая облегала меня как перчатка.

Пол встал и вышел наружу. Я поняла, что он сердит, но не считала, что это моя вина. Похоже, последнее время я как магнит притягиваю к себе самые разные эмоции. Мужчины такие непредсказуемые. Мне захотелось послать все к черту, и первое, что пришло в голову, это выкурить сигарету. Несмотря на периодические срывы, я все равно пыталась бросить курить, поэтому не носила с собой сигарет. Пришлось пойти попросить сигарету у Пола. Я ожидала, что он начнет меня дразнить тем, что я нарушаю свой обет, но он протянул мне пачку, не проронив ни слова. Я поцеловала его и положила ему руку на плечо. Он искоса посмотрел на меня, и мне стало не по себе. Потом я взглянула на часы и попросила у него разрешения пойти прогуляться, пока не началось шоу.

Когда я вышла на сцену, меня так ослепил свет прожектора, что я не могла видеть спонсоров, но зато слышала голос Пола, говорящего мне комплименты, как будто я была участницей конкурса на давно забытое звание Мисс Вестон. Я смотрела прямо на лампочки, ничего не видя, кроме красных пятен перед глазами. К платью я надела дешевую бижутерию и заколола волосы пластмассовыми заколками. Мне хотелось выглядеть попроще, чтобы не вспугнуть спонсоров. Я улыбнулась куда-то в пространство и поправила волосы. Закрыв глаза, я очень отчетливо представила себе клуб Пола, только в моем воображении это был настоящий космический корабль, а не жалкая имитация. Прислушиваясь к шуму волн за стеной, я воображала, что это шум моторов корабля. Мое воображение было настолько ярким, что я даже почувствовала, как весь пирс поднимается вверх, втягивая деревянные опоры внутрь корпуса и направляясь в открытый космос, унося меня в безопасное звездное пространство.