Туристка

СРЕДА

Стоило встать пораньше, чтобы выпроводить Лесли из моей жизни. Портье сразу узнал меня и тут же отпустил шутку насчет того, что я каждый раз прерываю его отдых. Я поднялась на третий этаж. Дверь в номер Лесли была открыта, а она сама сидела, завернувшись в три гостиничных полотенца. Я протянула ей конверт.

— Передай это, пожалуйста, Мелиссе на день рождения.

Лесли взяла конверт и посмотрела на меня. Я не могла определить, смотрит она на меня с удивлением или с подозрением.

— В конверт вложены деньги, не хотелось бы посылать его по почте. Передай ей, что я очень по ней скучаю.

— Хорошо, — сказала она. — Что-нибудь передать Сандре?

— Да, скажи маме, что я получила все ее письма и что, как только будет возможность, напишу ей.

Она кивнула.

— Поторопись, Сара. Она плохо себя чувствует.

— Хорошо.

Лесли приглашающе махнула рукой.

— Заходи и садись. Мне еще надо одеться.

Я села у окна, а она поднялась.

— Закрой штору, ладно? Не хочу устраивать представление для какого-нибудь извращенца.

Я сделала то, что она просила. Лесли распустила полотенце на голове и зачесала волосы. На кровати лежал ее чемодан, а на дверце шкафа висело черное платье, носки и трусики лежали на кровати, свернутые в комочки. Когда она стала надевать носки, а потом трусы, натягивая их под вторым полотенцем, чемодан на кровати подскочил несколько раз. Потом она сняла полотенца и встала. Мне не хотелось показывать свое смущение, поэтому я смотрела ей прямо в глаза, а потом перевела взгляд на ее тело. Она выглядела худее, чем раньше, а на животе у нее виднелись две темные полоски.

— Извини за вчерашний вечер, — сказала я, ощущая прилив благородства. — Я не хотела поставить тебя в неловкое положение.

Она вздохнула.

— Ничего. Мне тоже не стоило говорить всего этого про Нила.

Я взглянула на ее груди, вспомнив, как завидовала девушкам с нормальными сосками. Интересно, говорил ли ей Чарли о моем теле? Потом я спросила:

— Что ты о нем думаешь, Лесли? Только правду?

— О Ниле? — Она помолчала, застегивая лифчик. — Он выглядит как тот парень из парка. Тот, которого я по твоему наущению поцеловала.

— Правда? А я не помню.

— Это был мой первый поцелуй, и я не спросила его имени. Ты втянула меня в ту историю.

— Ты помнишь все неправильно. Это я попала в историю. Твой отец сказал, что я тебя развращаю.

— Зато твоей маме было безразлично. Она потом просто посмеялась над этим.

— Потом — может быть, но в тот момент она была возмущена. Она панически боялась твоих родителей. Думала, что они отправят ее на костер, как ведьму.

Лесли рассмеялась.

— Мне так нравилось приходить к тебе домой, Сара. Я никогда не думала, что в семьях могут быть такие взаимоотношения.

— Ммм…

Я почувствовала, как мои губы поджались. Сцепив руки, я постаралась не показывать, что меня это задело. Лесли сняла платье с вешалки и надела его через голову, потом посмотрелась в зеркало.

— Как там Чарли? — спросила я.

Она взглянула на меня.

— Все еще иногда называет меня Сарой.

— А когда ложится спать и сразу вырубается, потом все так же вдруг встряхивается, чтобы проснуться?

Лесли кивнула головой.

— Я спрашивала его, откуда у него такая привычка.

— И что он ответил?

— Сказал «ниоткуда» и сразу погрустнел. Мне кажется, что это связано с тобой.

— У него уже была эта привычка, когда он встретил меня. Думаю, в прошлом с ним случилось что-то нехорошее. Мне просто казалось, что он мог тебе рассказать об этом.

— Он не будет говорить мне ничего такого, чего не говорил тебе. Ты все еще остаешься его главной любовью.

— Что он говорит обо мне?

— Говорит, что не смог оправдать твои ожидания. Поэтому и переключился на меня.

Я взглянула на нее.

— Ты все еще любишь его, да?

— Конечно.

— Береги его, Лесли. Он не такой сильный, каким кажется.

— Я знаю.

По ее тихому голосу я поняла, что тон у меня слишком нравоучительный. Я с ужасом вспомнила, как раньше обращалась с ней, заставляя садиться ко мне на кровать и читая ей целые лекции о любви. Она надела туфли, попробовав пальцем каблук. Мне было пора уходить.

— Может, ты передашь через меня что-нибудь домой, Сара? Если Сандра тебе позвонит, ты будешь с ней разговаривать?

Я вынула ручку из ящика стола и написала на салфетке номер моего телефона. Потом протянула салфетку ей. Она кивнула, сложила ее и положила в сумочку.

— Все в порядке? — спросила я.

— В порядке.

Сильвия очень неохотно позволяла мне пользоваться ее кухней. Вполне понятно — кухня была одним из ее немногих личных помещений в гостинице. Тем не менее я была несколько разочарована, когда поняла, что ее доброта имеет границы, особенно когда я пробиралась на кухню уже после того, как прошел ужин и Сильвия сидела в телевизионной, наслаждаясь сериалами.

В обед я пошла в боулинг-клуб «Дельфин». Вдобавок к проблемам с Сильвией можно было ожидать, что мне не удастся отпроситься с работы, но Эйдриан сказал, что нашел девушку мне на замену То, как он произнес «девушка», навело меня на мысль, что он встретил кого-то. Но при всем моем воображении я не могла представить себе никого, даже женщину его комплекции, кто бы согласился лечь с ним в постель. Я видела, что он хотел спросить меня, почему я не вышла в свою смену, и подозревала, что он связывает это с появлением Лесли в понедельник вечером. Поэтому я решила не вдаваться в подробности, тем более теперь, когда у меня появился Нил и мне могут понадобиться еще свободные вечера.

По дороге в «Марч Энтатейментс» я начала испытывать угрызения совести по поводу того, что последнее время халатно относилась к своим служебным обязанностям. Получалось, что у меня уже как будто были деньги, предложенные Генри, и, хотя он наверняка не станет отказываться от своего предложения, мне не нравилось то, что я начала уже полагаться на воображаемые деньги. Интересно, знал ли Генри, каким образом одно только его предложение может изменить мою жизнь? Или поэтому и сделал его? В конце концов он слишком опытен в ведении финансовых дел, чтобы понимать, какую власть могут иметь даже самые добропорядочные контракты.

После работы Мэри пошла со мной в магазин за продуктами, пообещав, что приготовит необыкновенно вкусное блюдо. Она поняла в тот вечер, когда мы устраивали званый ужин, что я совершенно безграмотна в кулинарии, и навязалась с предложением показать мне, как готовить что-то совсем простое, что может понравиться Нилу.

Разобравшись с Лесли, я почувствовала себя увереннее и дала себе слово, что буду меньше пить и начну есть здоровую пищу. Брошу курить и начну заниматься физическими упражнениями. Вместо горького шоколада начну пить масло примулы, буду следить за своей кожей и запишусь на анонимный анализ крови на СПИД. А прямо завтра пойду в спортивный магазин за новым тренировочным костюмом и кроссовками.

— Он ведь любит курицу, да?

— Да, но ты ведь уже готовила курицу для званого ужина. Мне хочется накормить его чем-нибудь необычным.

— Чем-нибудь экзотическим? Тогда лучше выбрать морские продукты. Кальмара или улиток? — Она захихикала. — А как насчет устриц?

Я косо взглянула на нее.

— Мы не нуждаемся в стимуляции.

— А может, стейк? На мужчин всегда производит впечатление женщина, которая умеет приготовить для них кусок мяса.

— А Нил любит стейк?

— Я уверена, что любит.

— Но это как-то обычно.

— Подай его с каким-нибудь соусом. Шашлычный соус легко делать. Тебе нужен коричневый сахар.

Она покатила тележку в сторону. Я слушала, как она перечисляет необходимые ингредиенты и что с ними нужно делать. Она так серьезно обо всем говорила, что я только радовалась, найдя в ней подругу, которую так волнует моя личная жизнь. Мэри казалась искренне заинтересованной в том, чтобы мой вечер удался, и я погладила ее по плечу, показывая, как я ей признательна за поддержку. Она улыбнулась мне в ответ, извиняясь, что слишком увлеклась.

— Все нормально, — ответила я. — Ты придаешь мне уверенности. Хотелось бы мне так же помочь тебе с Беном.

Она рассмеялась.

— Ловлю тебя на слове.

Нил опоздал на полчаса. Стейк с кровью превратился в хорошо прожаренный. Я постаралась открыть дверь с улыбкой, понимая, что было бы глупо наскакивать на него. Но чувствовала я себя обиженной, к тому же не могла поверить своим глазам, глядя на его жуткую одежду. Мне всегда не очень нравились его костюмы, но сегодня на нем были красные джинсы. Мне уже года два никто не попадался на глаза в цветной джинсовой одежде, а его джинсы были настолько застираны, что превратились почти в розовые. А уж серая футболка вроде тех, которые бесплатно раздают в магазинах одежды во время распродаж, была явным вызовом.

— Извини, никаких закусок, — сообщила я, ставя перед ним тарелку. — Но зато есть много вина.

— Похоже, ты уже к нему приложилась, — сказал он, бросая взгляд на полупустую бутылку белого вина.

— У меня есть бутылка красного, оно хорошо идет под мясо.

Пододвинув к себе его бокал, я начала открывать бутылку. Наполняя бокалы доверху, я надеялась при помощи вина снять отчужденность, которая вдруг возникла между нами.

— А вот шашлычный соус, — сказала я. — Мэри помогла мне его готовить.

Он отрезал длинную полоску стейка и поднес ко рту.

— Очень вкусно, только мясо жестковатое.

— Извини, — произнесла я, опустив глаза в свою тарелку. — Я не знала, когда точно ты придешь.

Он и не собирался объяснять причину своего опоздания, тем более извиняться за него. Просто спокойно попивал вино.

— Спасибо, что накормила меня, Сара. Мне не часто удается как следует поесть.

— Да, одному жить трудно, правда? Для меня в основном готовит Сильвия. Но если я пропускаю ужин, то, как правило, не утруждаю себя готовкой для себя одной.

Он согласно кивнул. Я отрезала кусочек стейка, решив распробовать, каким получился мой шашлычный соус. Мясо хорошо пропиталось им и было вкусным. Немного, правда, получилось передержанным, но я все равно была очень горда своими кулинарными достижениями и думала о том, как сражу наповал Пола, предложив покормить его. Гарнир не очень пострадал оттого, что Нил опоздал, морковь была приятно хрустящей, выгодно отличаясь от оранжевого пюре, которое обычно подает Сильвия. Только вино немного подвело — чувствовался привкус смородины, который не очень сочетался с мясом. Но это уж была не моя вина.

— Я весь день думала о вчерашней ночи, — сказала я Нилу. — Все было так, как ты ожидал?

Он кивнул.

— Было очень хорошо.

— Ты действительно считаешь меня такой?

— Какой?

— Ну, как ты рассказывал Лесли… Когда говорил о причине твоего приезда сюда.

— Конечно.

— Обо мне никто никогда так не говорил.

— Разве? А что ты думаешь обо мне?

— Ты выглядишь сильным.

— Сильным в чем?

— Ты честолюбивый. Как Пол, но по-другому.

— Как Пол?

— Немного. Но мне кажется, что ты будешь более успешным. За тобой не тянется шлейф неудач, как за Полом. Но у тебя есть тот же борцовский дух.

Я снова наполнила его бокал. Он откинулся на стуле.

— Я вообще-то не такой. Честолюбивый — да, но это только моя одна сторона. У меня есть масса других достоинств.

— Я знаю, — сказала я с улыбкой.

— Я в этом не уверен.

— Почему ты так думаешь?

— Ты не такая, как я. Твоя жизнь строится так, что ты можешь все бросить в любой момент. Я отношусь ко всему более серьезно.

— Мне так не кажется, — возразила я.

— Скоро поймешь.

Он потянулся за бутылкой и налил себе еще, как будто готовился к моему ответу. Наверняка он думал, что мне захочется спорить с ним, но я не была уверена, говорит ли он это из желания принизить меня или из-за неуверенности в себе. А может быть, как то, так и другое. Я уже была знакома с его пристрастными взглядами на романтические отношения и знала, что молчать нельзя. Но я так рассчитывала на сегодняшний вечер, что не могла выдавить из себя ни слова, грустно теребя подол своего бархатного платья и думая о том, какая на улице погода.

— Не сердись на то, что я вижу тебя насквозь, Сара. Ты сама знаешь, что ни во что бы меня не ставила, если бы мне было безразлично, как ты живешь. Можно сопротивляться нормальной жизни еще долгое время, но не торчать же ей в сорок лет в Вестоне.

Я погладила ножку бокала, понимая, что он пытается помочь мне с ответом. Почему никто не верит в то, что я отношусь к жизни серьезно? Даже Нил, который на десять лет меня моложе, после всего нескольких свиданий со мной считает, что знает мои приоритеты.

— Мне нравится моя жизнь, Нил. Я приехала сюда потому, что хотела быть свободной.

— Ты не свободна, — возразил он, повышая голос. — Ты работаешь в картонном офисе, навязывая людям необходимое, по твоему мнению, обслуживание. Три вечера в неделю ты проводишь, выдавая туфли для боулинга толстым вонючим посетителям с семьями, которые думают, что катание шаров по отполированному желобу продлевает их жалкое существование. А в свободное от работы время тебя трахает лысеющий мужик среднего возраста, который обращается с тобой как с проституткой.

Не думая, я выпалила:

— Значит, ты считаешь меня проституткой?

— Я этого не говорил. Знаю только, что нужно быть чертовски бесчувственной, чтобы быть довольной такой жизнью.

— Хорошо, — ответила я, — значит, я бесчувственная. Какая прозорливость! Думаешь, Нил, что ты сказал что-то новенькое? Я окружена людьми, которые только и твердят мне, что я бесчувственная дрянь, а если это так, то почему бы тебе не отвалить и не оставить меня в покое?

Нил молча смотрел на меня. Меня трясло, и, опомнившись, он, как и следовало ожидать, обнял меня и тихо сказал:

— Ну все, извини, меня слишком занесло. Прости меня.

Переполняемый подростковым пылом, прижимаясь ко мне своим твердым членом, он бурно просил прощения. Отступив назад, к столу, он опрокинул бутылку, которая упала на пол не разбившись, только залив ковер вином. Ни один из нас не стал ее поднимать.

— Ты противный негодяй, — сказала я ему. — И сам прекрасно это знаешь.

Он попытался сдержать улыбку. Полагалось бы вышвырнуть его вон, но я не смогла этого сделать: его бурное извинение возбудило меня, и теперь мне хотелось трахнуть его так, чтобы выбить из него еще более искренние извинения. Мой взрыв в ответ на его наглую выходку заставил меня подумать о том, как бы Пол и Генри почувствовали себя, если бы я обошлась с ними с таким же юношеским презрением. Наверное, им это не очень понравилось бы. Я подвела Нила к кровати и опрокинула его навзничь, давая себе клятву, что не выпущу его из плена, пока не заставлю рыдать.

Когда у тебя только одна комната, то самое большое неудобство заключается в том, что все время имеешь перед глазами очевидные свидетельства событий предыдущей ночи. После завтрака придет Сильвия, и кроме грязных тарелок и развороченной постели передо мной вставала еще одна трудноразрешимая проблема — что делать с пятнами вина на ковре. Но сначала нужно было выяснить, сколько у меня есть времени.

Я потратила целых пять минут на поиски часов, пока не заметила серый пластмассовый квадрат на руке Нила. Но даже тогда мне не хотелось признавать тот очевидный факт, что я проснулась от солнечного света, а не от звонка будильника, потому что, прежде чем уснуть, Нил выключил его, и в результате мы проспали до… я посмотрела на часы: до двадцати минут одиннадцатого. Я растолкала Нила.

— Мы опаздываем.

— Ну и что? Позвони и скажи, что мы плохо себя чувствуем.

— Опять? Пол в жизни не поверит, что мы опять заболели в один и тот же день. Ты отпросись, а я выйду на работу. Скажу, что договорилась о деловой встрече, но забыла ему сказать. Пожалуйста, Нил, даже если ты считаешь мою жизнь бессмысленной, все равно не разрушай ее.

Он поднял голову с подушки.

— Я не такой, Сара.

Я посмотрела сначала на его взъерошенные волосы, а потом оглядела комнату.

— Я знаю, что прошу многого, но раз ты остаешься здесь, не мог бы ты привести комнату в порядок? Моя хозяйка женщина пожилая.

— Нет проблем, — ответил он. — Передавай привет Мэри и Полу.

Полу я сказала, что провела утро в пансионате «Светлое Будущее», выясняя, каким образом наша рекламная кампания могла бы оживить общественный к ним интерес. Упоминание места жительства Генри сыграло роль красной тряпки для быка, но мне удалось направить ревность Пола в более безопасное русло. В результате он с облегчением спросил меня, причем без тени подозрения, не знаю ли я случайно, где находится Нил.

— Понятия не имею.

— Не может быть, чтобы он опять заболел. Просто, наверное, не удосуживается выходить на работу.

— Мы же предполагали, что такое может случиться. Ведь не так уж много мы можем ему предложить.

— Допустим. Но Мэри находится в подобном положении и, однако, выходит на работу. Ты не хочешь поговорить с ним?

— Могу, конечно, но лучше это сделать тебе. Так будет солиднее.

— Может, мне просто избавиться от него. По-моему, мы только на нем сэкономим.

Он вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами.

— Пока я не буду ничего предпринимать, но если это будет продолжаться…

— Очень справедливо, — согласилась я. — У него было достаточно времени определиться.

Мэри тут же подозвала меня к своему столу. Она смеялась.

— Полагаю, что ужин прошел успешно. Или это очередное совпадение?

— Я оставила его убирать комнату, — хихикнула я. — У тебя не изменились планы на сегодня?

— Конечно, нет. Встречаемся снова у «Гранд Централ»?

— Хорошо.

Вторую половину дня я провела с Генри. Мы сходили в ресторан «Вейфар», а потом прошлись по пляжу. Кормили чаек, избегая говорить об очевидной перемене в наших отношениях. Сидя рядом с ним на лавочке, смеясь и поедая мороженое, я думала, что могла бы получать такое же удовольствие от прогулок с ним, какое получала с ним в постели, если бы только не ощущение, что меня отвергают. Сейчас он был со мной гораздо приветливее, чем раньше, и между нами не возникало никакого напряжения. До меня дошло, что когда я спала с Генри, то таким образом пыталась узаконить наши отношения, потому что быть просто подругой Генри выглядело для меня большим извращением, чем быть его любовницей. Мы расстались друзьями, и он сказал, что, может быть, зайдет ко мне в воскресенье.

Домой я шла, ожидая самого худшего. Возможно, он забыл убрать комнату и ушел домой, а может, все еще сидит там, рассчитывая, что я помогу ему. Мои подозрения, казалось, оправдались, когда я увидела, что Сильвия поджидает меня.

— Извини, Сильвия, — начала я, — что мне пришлось оставить комнату в таком виде.

— Когда я вошла, там все было в порядке, к тому же я обнаружила там очаровательного незнакомца.

Я улыбнулась.

— Он тебе понравился?

— Даже очень. Думаю, тебе тоже, раз ты приготовила для него ужин. Никогда не думала, что ты способна на такие подвиги ради мужчины. — Она искоса взглянула на меня. — Надеюсь, это звучит не очень обидно.

— Нет, нет, конечно. Я никогда не готовила для Генри, но с Нилом все по-другому.

— Молодые люди намного привлекательней, правда? Особенно похожие на мальчишек, как Нил. Никогда не могла понять, почему ты не встречалась с мужчинами своего возраста?

— Он на десять лет моложе меня.

— Неужели? Я никогда не могла определять возраст. Такая разница заставляет чувствовать себя старше своих лет. Спорю, тебя это смущает.

— Мы совсем недавно начали встречаться. Но пока мне нравится.

— Я рада. Приятно видеть тебя счастливой, Сара. Тебе все дается нелегко.

На ее лице — в глазах и в улыбке — читалось выражение снисходительного одобрения, которое вызвало у меня ощущение неловкости. Мне захотелось ответить ей в своей обычной манере, бросить что-нибудь вызывающее, как тогда Нилу. Я сама выбрала эту жизнь. У тебя нет причин жалеть меня. И в то же время сидящий во мне ребенок уже хотел забраться к ней на колени и поплакаться о том, каких трудов мне стоило построить свою жизнь и что временами становится очень тяжело.

— Ты появишься к ужину сегодня? — спросила она.

Я кивнула.

Комната была убрана, но не идеально. Овальное темное пятно указывало на то место, где опрокинулась бутылка, а на спинках двух сдвинутых стульев висела грязная скатерть. Но Нил постарался достаточно для того, чтобы Сильвия не сердилась, а значит, сделал все, о чем я его просила. И даже оставил на подушке записку:

Сара,

Извини за мою грубость. Надеюсь, что ты мне позволишь загладить мое поведение.

До встречи.

Пока, Нил.

Я отбросила одеяло и зарылась лицом в простыни в надежде, что они еще сохранили запах моего мальчишки. Запах был, к сожалению, очень слабым, но я себя утешила, что в следующую субботу, когда пойду за покупками, куплю себе баллончик мужского дезодоранта «Линкс». Перечитав еще раз записку, я подумала, что, учитывая вчерашнюю ночь, Ник удивительно легко ко всему отнесся. Я чувствовала, что еще многого не знаю о Ниле и что Сильвия проглядела одну существенную особенность в общении с партнером, который моложе тебя: ощущение открытия нового. Мне понадобилось всего две ночи, чтобы понять Пола, может, две недели, чтобы понять Генри. А вот Нил, наверное, еще сам себя не понимает, и мне предстоит пережить с ним не один год, чтобы наконец увидеть ту личность в нем, которой он решит стать.

Меня больше не волновало, что Мэри может нарядиться моднее, чем я, поэтому я переоделась только для того, чтобы она не подумала обо мне как о замарашке. Надела старую розовую рубашку, которую купила много лет тому назад в качестве модной вещи, а теперь носила только с джинсами. Я с удовольствием предвкушала встречу с Мэри, в основном потому, что она не будет возражать, если я буду все время говорить о Ниле, а утомлять ее своими рассказами было для меня лучше, чем в одиночестве вспоминать прошлую ночь. Наверное, придет время и мне захочется проанализировать мои отношения с Нилом в одиночестве, но сейчас я была влюблена и предпочитала другой вариант.

На ужин у Сильвии был обычный ее набор всяких разностей: кусочки пиццы, сосиски в тесте, валованы. Обычно Сильвия приберегала такие блюда для жарких вечеров, чтобы не выбрасывать еду в мусорное ведро. Я съела только пиццу, чтобы оставить место для двух порций мороженого.

Выдержав в телевизионной не больше получаса, к концу программы новостей я ушла. Думая, что придется долго ждать, я стояла под часами «Гранд Централ» и не предполагала, что Мэри тоже придет раньше. Она похлопала меня по плечу и чмокнула в щеку, и я почувствовала себя как-то неловко.

— Пойдем в «Принцессу»? — спросила она, подняв брови.

— Конечно.

Я шла следом за Мэри по улицам, заполненным магазинами, в дверях которых стояли, как всегда, группы подростков, с вызовом разглядывающих точно такие же группы на противоположной стороне улицы. Выражение угрюмой суровости на лицах делало их похожими на матросов двух враждующих кораблей, которые плывут параллельными курсами. Навстречу нам шел нетвердой походкой пьяный парень лет двадцати с небольшим. На нем был старомодный спортивный костюм красного цвета с белыми полосками на рукавах и брюках. Костюм был ужасно растянут, и от этого его ноги и руки казались невероятно тонкими, готовыми переломиться. Я тронула Мэри за руку и попросила ее перейти на другую сторону. Но она вдруг рассмеялась и воскликнула:

— Джим!

Парень откинул назад голову, и я узнала приятеля Нила из паба «Звезда», того, который на спор съел стеклянный стакан. Он улыбнулся нам. Я не знала, помнит ли он меня. Мери подошла к нему, остановив его взмахом руки.

— Я думала, ты в Испании.

— Не-а, — протянул он, глядя в сторону. — Я не смог поехать.

— Почему?

— Не удалось взять отгулы на работе. Сначала я хотел просто прогулять, но потом получилось, что мне объявили выговор.

— Из-за чего?

Джим продолжал смотреть в сторону. На его крысиных усиках выступила полоска прозрачной влаги. Мэри повторила свой вопрос.

Он откашлялся.

— Моя начальница вызвала меня в свой кабинет и стала меня пилить. До нее, мол, дошли слухи о том, что я перед работой выпиваю и принимаю «колеса». В то утро я и вправду принял кое-что и по моим глазам это было видно. — Он покачал головой. — Но ей я сказал, что все это ерунда. Тут она разозлилась. «Тогда, Джим, как, по-твоему, ты отработал в этом месяце?» Ну я и говорю: «Сначала вы поставили на Лаки Леди семь к одному, но она не пришла первой. Потом вы сделали ставку на Мэриз Бой Чайлд одиннадцать к одному, и случилось то же. А Манки Мэджик вообще неудачник. Поэтому, мисс, вы должны мне две дюжины яиц.

Я рассмеялась. Джим повернулся ко мне и молча стал меня рассматривать. Может, пытался вспомнить. Вдруг его лицо исказила гримаса боли.

— У меня так болят зубы, Мэри. Если я раздобуду клещи, ты мне вытащишь их?

— Не думаю, что это хорошая идея, Джим.

— Почему нет? Я могу вставить новые. Один парень на работе влетел в ветровое стекло, и ему вставили новые зубы.

Он с надеждой посмотрел на Мэри. Но, когда понял, что уговорить ее не удастся, пожал плечами и протиснулся между нами.

— Ну тогда пока.

Я не удержалась от смеха. Джим вдруг остановился и, повернувшись ко мне, низко склонился к самому моему лицу. Меня затошнило от его дыхания.

— Ты что, деревянная?

Я не ответила.

— Я задал простой вопрос. Или да, или нет. Если нет, тогда ладно, а если да… — тут он достал фиолетовую зажигалку, — тогда я тебя подожгу.

Он чиркнул кремнем и поднес пламя прямо мне под нос. Я была уверена, что он обожжет меня, если я ничего не скажу, но слова не шли у меня с языка.

— Нет, — вмешалась Мэри. — Она не деревянная.

Джим кивнул.

— Тогда все нормально.

Он положил зажигалку в карман и ушел.

Мэри велела мне сесть, а сама пошла за выпивкой. Меня трясло от нелепой выходки Джима. Я то и дело трогала свой нос, все еще ощущая под ним тепло от пламени. Я представила себе кончик носа обгоревшим до черноты и подумала о Пиноккио. Может, выходка Джима была воспоминанием о деревянной кукле? И тут я разозлилась на себя за то, что пытаюсь найти рациональное объяснение агрессивному выпаду какого-то придурка. Мэри поставила передо мной бокал с «Тиа Мария».

— Двойная порция. Чтобы избавиться от шока.

— Спасибо.

— Извини. Мне не следовало окликать его.

— Ты не виновата.

— Может быть, но все равно мне неприятно, что так получилось.

Она отвела глаза. Я разглядывала ее напряженное лицо, недоумевая, почему она чувствует себя виноватой. Потом вспомнила, как во время нашей прогулки по пирсу она рассказывала мне о своей новой теории подбора сексуальных партнеров.

— Мэри, Джим ведь не один из твоих «неподходящих» партнеров?

Она вздохнула.

— Я с ним не спала.

— Тогда в чем дело?

— Помнишь, когда мы ехали в Кливдон, я рассказывала о том, как попала на вечеринку в Бат с двумя парнями?

— Которая превратилась в оргию, и поэтому ты ушла.

— Сара, — сказала она, всхлипывая. — Я не ушла. И одним из парней был Джим.

Я погладила ее по руке.

— Успокойся.

— Мне было так противно! Я думала, что больше никогда не смогу лечь ни с одним парнем. Именно поэтому я легла в одну постель с тобой, а не с Беном.

Она совсем расплакалась, и мне было неудобно оттого, что она так громко всхлипывает. Я потягивала свой напиток, надеясь на то, что музыка звучит достаточно громко, чтобы никто не слышал. Мэри смотрела на меня сквозь слезы, которые катились по ее щекам. Казалось, она предлагает мне разделить ее горе. Я опять дотронулась до ее руки, жалея, что не умею как следует утешать.

— Давай выкладывай. Что именно было той ночью, из-за чего ты так расстраиваешься?

— Все, — ответила она с отчаянием. — Я была пьяна. Даже не помню, что делала. Я могла подцепить какую-нибудь болезнь.

— Даже так?

— Я не знаю. Никаких симптомов вроде бы нет, но я все равно боюсь.

— Хочешь провериться? Я могу пойти с тобой. Я сама хотела сдать анализы.

Она покачала головой.

— Дело скорее не в этом. И к тому же я все равно не хочу знать. Просто я всех подвела.

— Не глупи. Ты сама говорила мне, что приехала сюда, потому что тебе надоело все время оправдываться. Твоя проблема сейчас в том, что ты постоянно угрызаешься. Это пройдет. Ты пока этого не понимаешь, но придет время, и ты будешь даже рада, что у тебя было такое прошлое. Может, даже как-то расскажешь своему мужчине об этой вечеринке, а он будет восхищаться твоим непростым прошлым.

— Ты не поняла. Я причинила людям боль.

— Секс никому не может повредить. Ты придаешь слишком большое значение нескольким нескромным поступкам.

— Мне так стыдно, — всхлипнула она.

— Почему?

— Я не могу тебе сказать. Я сама себе противна.

— Меня нелегко шокировать, — сказала я чистую правду. Мне было жутко любопытно, что же Мэри скрывала от меня. Я ждала, что она разговорится, но она, казалось, закончила свою исповедь, чувствуя, что с моей стороны проявилось что-то еще, кроме сочувствия. Я разозлилась оттого, что она резко замолчала, распалив мое любопытство, хотя я с самого начала не напрашивалась на плаксивые откровения. Я извинилась и пошла в туалет, чтобы сделать некоторый перерыв прежде, чем переменить тему.

— Извини меня, Сара, — сказала она, когда я вернулась. — Мне как-то нехорошо.

— Ничего страшного.

— Прости, что я испортила тебе вечер.

— Это не ты, а Джим.

Она печально рассмеялась.

— Давай поедем куда-нибудь на следующей неделе. Сядем на поезд и уедем из Вестона.

— Мне это нравится.

Я допила свой бокал, и мы ушли из клуба. Я проводила ее до «Одеона», и мы распрощались. Она поцеловала меня, и я осталась одна. Повернувшись, я быстро пошла домой, и за каждым кустом мне мерещился красный спортивный костюм.