Твой гнусный секрет

Глава 13 Овечка в логове хищника

«Выходи, я около подъезда», — она прочитала текст короткого сообщения несколько раз. Глубоко вздохнула и, подхватив заранее подготовленную сумку, вышла в коридор. На цыпочках прошмыгнув мимо гостиной, в которой родители смотрели телевизор, София обулась, зажала под мышкой куртку и выскользнула на лестничную площадку.

Дожила. Теперь от собственных родителей пряталась. И всё потому, что некоторые ею горячо любимые люди не умели держать язык за зубами. Сначала дедушка отличился и торжественно объявил о появлении у неё нового ухажёра, чем спровоцировал у мнительного отца движение бровей в сторону переносицы, а потом и легкомысленная Брэнди активировалась: сначала радостно поведала обо всех благородных качествах так называемого ухажёра, а под конец не сдержалась и ляпнула лишнего — вспомнила Джулиуса.

Вот тогда-то и началось настоящее веселье, ибо вой подняла уже мама.

Выйдя на улицу, София сразу увидела нужного человека, присевшего на покатый капот машины. Он курил и разглядывал окна верхних этажей. Может, пытался прикинуть, за которым находилась её комната? Но никаким камешком до тринадцатого этажа не докинешь.

— Привет, — улыбнулся ей Доминик, стоило подойти достаточно близко к автомобилю, с тихо работающим двигателем. Никуда не торопясь, медленно и со вкусом затянулся, благодаря чему кончик тлеющей сигареты разгорелся сильнее, задержал дыхание и, в конце концов, просто прикрыл рот, позволяя густому облаку скользнуть вверх по его лицу, растворяясь в воздухе над головой. — Ты голодна? Хочешь заехать куда-нибудь, чтобы перекусить сначала?

— Нет, я недавно плотно пообедала.

— Жаль, — он сделал последнюю затяжку и чисто автоматически облизнул губы. И это мимолётное движение кончиком языка загипнотизировало её — завершение мысли утонуло в пучине разыгравшегося воображения: — Я вот со вчерашнего дня крошки в рот не брал. Впрочем, у меня есть одна идея.

— Это плохо, завтрак нельзя пропускать, — сонно отозвалась София и вовремя сообразила, что может попасться за разглядыванием, поэтому скользнула взглядом вниз к его рукам, засовывающим окурок в боковой кармашек портсигара. Она давно заметила, что Доминик не разбрасывал, как другие курящие парни и девушки, окурки сигарет: либо доносил до ближайшей урны, либо убирал в пепельницы, — эта с виду маленькая деталь о многом говорила в плане его характера.

Последовав за ним в машину, София пристегнулась и кинула искоса взгляд на его сомкнутые, чуть обветренные, но наверняка всё такие же мягкие и умелые губы.

Поцелуй с курящим парнем имеет привкус сигарет? В прошлый раз, когда Доминик её целовал, она его не почувствовала. По какой-то причине запах дыма или никотина не вызывал у неё отвращения. Напротив, ей в последнее время хотелось ощутить его на кончике собственного языка. Сама не понимала, откуда росли ноги у таких странных желаний. Вернее, всё прекрасно понимала, но старательно игнорировала это знание, будучи не в состоянии признать один уже свершившийся факт.

— Куда мы едем?

— Туда, где мы точно ни с кем не пересечёмся.

— Звучит, как какое-то жутко дорогое место.

— В каком-то смысле оно и правда дорогое…

Откровенно говоря, София ожидала чего угодно, но не того, что Доминик подведёт её к двери подъезда обычного жилого дома. Нет, дом, конечно, на деле был очень далёк от понятия «обычного». От него буквально несло элитарностью: начиная от панорамных окон во всю стену лоджий и высококачественного отделочного материала на фасаде здания до симпатичной, полностью прозрачной пристройки, в которой сидел консьерж.

— Я не пойду к тебе домой, — категорично заявила она и развернулась с намерением вернуться в машину.

— Почему? — он схватил её за запястье, удерживая на месте. — Сама подумай, это идеальное место, где мы гарантированно не встретим никого из универа.

— Очевидно потому, что не считаю это безопасным, — выдохнула София с усмешкой, смотря на него с изумлением. — Я понимаю, что ты привык водить к себе домой иной контингент девушек, но для меня неприемлемо оставаться наедине с малознакомым парнем в замкнутом пространстве его квартиры.

— Ты первая девушка, которую я привёл к себе домой.

Врал Доминик феноменально: ни выражение лица, ни голос, ни взгляд, — ничего не выдавало лжи. Но даже если допустить, что он говорил правду. Возможно, раньше в самом деле не затаскивал других девушек в свою холостяцкую берлогу, и по какой-то неизвестной ей причине предпочитал встречаться с ними на нейтральной территории — всякие тараканы у людей водятся. Но неужели он не понимал, что суть проблемы заключалась в ином? Так ли необходимо озвучивать очевидные вещи?

— Первая или последняя — без разницы. Я всё ещё считаю это слишком опасным, — процедила она и смущённо добавила: — особенно после того, что произошло вечером в четверг.

— Ты про поцелуй в лаборатории?

— Да, про него. Не то, что бы он внёс в наши отношения кардинальные изменения, я понимаю — ты элементарно поддался мимолётному чувству. Ну в том смысле, что там было темно, и атмосфера располагала…

— Ты мне нравишься, — перебил её Доминик с невозмутимым выражением лица и улыбнулся одними уголками губ. — Но это не значит, что я обязательно наброшусь на тебя при первой подвернувшейся возможности. Я же не животное, которое не может контролировать собственные инстинкты.

Даже не искреннее признание обладало чудовищной силой, если исходило от парня, умеющего нравиться другим. На мгновение оно лишило её возможности говорить. Благо София смогла быстро взять над эмоциями контроль, поэтому, сложив руки на груди, в которой сердце бросилось вскачь резвой рысью, насмешливо фыркнула:

— Кто так спокойно говорит о своих чувствах?

— А у влюблённых есть негласный кодекс — что-то вроде свода правил?

— Нет, но…

— То есть, ты обесцениваешь мои чувства, потому что я спокойно о них говорю?

— Потому что ты внезапно вывалил их на меня! — не выдержала она давления — пёр на неё как бульдозер. Высвободила своё запястье из крепкой хватки его цепких пальцев и порывисто поправила высокий воротник куртки, спрятав за ним лицо до самого носа. — Смущена я, разве не понятно?..

— Внезапно? — растерянно повторил Доминик, смотря на неё, как на восьмое чудо света. — Да я со второй нашей встречи тебе особые знаки внимания уделял.

— Чего? — теперь настала очередь Софии округлять глаза. — Ты же сейчас говоришь про тот день, когда сначала повис на мне в холле, а уже через двадцать минут пылко целовался с другой девушкой на лестничной площадке?

— Ну, — замялся он. — В то время я ещё не осознал природу своего интереса — это произошло позднее. Хотя сейчас понимаю, что неосознанно пытался спровоцировать тебя: вызвать искру ревности или каплю желания оказаться на месте той девушки.

— Да вы, батюшка, форменный извращенец. С чего вдруг мне тебя было ревновать после пятиминутной беседы? И тем более, хотеть… я же тебя толком не знала.

— Другим девушкам и меньшего хватало.

— Я — не другие.

— Это я тоже понял довольно скоро.

Постепенно их неловкая беседа зашла в тупик.

И вот как ей теперь работать над презентацией, если все мысли крутились вокруг его слов? Выходило, что она с самого начала всё перепутала: каким-то образом интерес приняла за враждебность. Столько времени пряталась от него по углам из-за какого-то недопонимания. И тогда в кофейне сразу после кинотеатра, выходило, Доминик просто приревновал её к Эрнесту, а не объявил о войне.

— Пойдём, пока ты совсем не окоченела, — он осторожно потянул Софию за локоть в сторону входа в подъезд.

— Э-э, нет! — упёрлась она ногами в землю, не давая себя сдвинуть с места. — Вот теперь я туда точно ни ногой.

— Софи, — с его губ сорвался усталый вздох. — Мне расписку, что ли, написать?

— Как минимум для начала было бы неплохо, — буркнула она, судорожно пытаясь придумать, как уговорить его поехать в привычное студенческое кафе. Пусть там и могут встретиться им соученики, но это всяко безопаснее похода в гости к мужчине, несколькими минутами ранее признавшемуся в романтических чувствах.

Хотя чего София по факту теряла?.. Пусть между ними даже что-то и произойдёт, разве так уж это и плохо?

— Ладно, — достав из кармана телефон, он зашёл в их переписку, нажал на иконку аудиосообщения и поднёс микрофон ближе ко рту. А затем, немигающе смотря ей в глаза, произнёс официальным тоном: — Я — Доминик Сэффман, тысяча девятьсот девяносто девятого года рождения, обещаю не предпринимать никаких действий сексуального характера в отношении Софии Камельман без её устного согласия. В противном случае готов понести любое законное наказание.

— Что ты делаешь?..

— Дополнительные гарантии. Можешь скачать и сохранить это сообщение в памяти своего телефона, если беспокоишься, что я его удалю, — убирая мобильник обратно в карман куртки, невозмутимо объяснил Доминик.

Упорствовать и дальше показалась Софии неуместным — кроме того единственного поцелуя, он почти не позволял себе лишнего. Да и если быть совсем уж честной, она сама не прочь повторить.

После шикарного вестибюля и не менее роскошного лифта появилось ощущение, что конечной остановкой окажутся королевские апартаменты. Но нет, уже в коридоре квартиры стало ясно, что Доминик не тяготел к излишней помпезности. Его дом выглядел просто, но со вкусом. Паркетный пол из тонированного дуба и окрашенные стены в цвет слоновой кости хорошо сочетались с мебелью в стиле минимализма. Гостиная плавно перетекала в кухню, визуально отделённую широким барным столом в окружении четырёх табуретов.

По кухне сразу было видно, что Доминик готовил редко. Притом что-то не сложнее пасты или яичницы. Плита и столешница вокруг неё блистали чистотой. И что важнее — первозданной пустотой. Вот именно она и выдавала его с головой. Кухня активного пользования в любом доме выглядела одинаково. Она была завалена: всевозможными баночками со специями, бутылками с соусами, мелкой кухонной техникой, подставками под лопатки, черпаки, венчики для взбивания сливок, разделочными досками и прочей мелочёвкой, что обязана остаться всегда под рукой.

Если каждый день готовишь полноценный завтрак, обед и ужин, солонка даже у самого чистоплотного педанта в конечном счёте перекочует с полки тумбы на столешницу кухонного гарнитура. А за ней потянутся и остальные.

София обернулась, окидывая изучающим взглядом ту часть, что относилась к зоне гостиной. За рядом декоративных деревянных брусьев, на которых висел телевизор, в обе стороны расходились профильные системы из закалённого стекла, используемые для зонирования помещения вместо классических стен из гипсокартона. Правая дверь вела на большую лоджию, а левая открывала вид на аскетичную спальню с панельной гардеробной системой вдоль глухой от окон стены. А раздвинутые шторы намекали, что хозяин жилища мог в любой момент уединиться в спальне, спрятавшись от чужих глаз.

— Ты будешь чай или кофе? — уточнил Доминик, ополаскивая руки.

— Чай, если есть, то зелёный, — задумчиво ответила София и положила сумку на один из табуретов. Судя по ноутбуку, лежавшему на барной столешнице из цельного куска дерева, заниматься они будут прямо тут. — А где у тебя уборная?

— В коридоре. Дверь напротив входной.

Совмещённый санузел размерами не уступал её комнате. Его вполне можно было разделить на два самостоятельных помещения. Подвесной туалет расположился сразу у входа, напротив него растянулась длинная тумба со встроенной раковиной из камня цвета мокрого асфальта — за одной из глухих дверок без ручек наверняка притаилась стиральная машина. Но что её по-настоящему поразило, так это огромная душевая за стеклянной перегородкой до самого потолка. Внутри неё могло поместиться до пяти человек. Литая скамейка огибала две стены: напротив входа и той, где расположилась сложная система, видимо, отвечающая за подачу воды.

София подошла ближе и заглянула в душевую, с недоверием изучая странный агрегат. Его литую поверхность усыпали дырочки, подозрительно похожие на те, что были у леек. Самих леек она насчитала три: одна классическая на уровне шеи, другая в виде миниатюрного пистолета на высоте бедра, а в потолок над головой рабочие врезали внушительную штуку диаметром в полметра, созданную для истинных ценителей тропического душа.

— Хочешь освежиться? — насмешливо поинтересовался Доминик, стоя в дверном проёме. Не дожидаясь ответа, зашёл в уборную и нажал на крайнюю дверцу тумбы — она послушно распахнулась и продемонстрировала стопку аккуратно сложённых полотенец. — Ко мне гости раньше не заглядывали, забыл подготовить полотенце для рук. Сам я по привычке мою их в основном на кухне.

— Спасибо, — она отошла от душевой, сминая в кулаке край рукава. — Любопытно выглядела панель. Раньше не видела ничего подобного.

— Это гидромассажный гарнитур. При помощи тех круглых кнопок, что расположены сбоку, можно настраивать силу струи отдельного участка. Необычные ощущения, тебе стоит попробовать.

— Нет, спасибо. Как-нибудь воздержусь.

— Ты многое теряешь. Это круче джакузи.

— Знала бы я ещё, что это такое, может, и расстроилась, — ехидно отмахнулась София, включила воду у раковины и, не глядя в сторону душевой или собеседника, спросила: — А вон тот маленький душ, он для чего?

— Тот маленький — это гигиенический душ. Его используют для того, чтобы… — они встретились взглядами в зеркале. И благодаря томной улыбке, тронувшей красивые губы Доминика, она тут же всё поняла. — При помощи его тоже можно испытать новые ощущения. Определённо.

— Даже страшно представить какой расход воды у тебя. Плескаешься тут, должно быть, как уточка? — сменила тему София, вытерла руки и поправила съехавшую с плеча широкую горловину джемпера, спрятав от нескромных взглядов кружевную лямку топика. Пальцы дрожали, поэтому их пришлось сцепить в замок за спиной.

Ему и трогать её не было необходимости, чтобы заставить почувствовать пресловутых бабочек в животе. Один взгляд и лёгкая полуулыбка и её сердце забилось мотыльком, запертым в банке. Руки чесались поправить волосы, но она вычитала в одной книге по соблазнению, что эта маниакальная привычка всё поправлять выдавала возбуждение, испытываемое человеком возле личности, что ему симпатична. Доминик наверняка был в курсе подобных штучек.

И хоть София всё великолепно понимала, но удержаться и не поправить волосы, всё равно в итоге не смогла, и быстрым движением заправила прядь за ухо. Как будто надеялась, что его никто не заметит.

— Я редко гидромассажем балуюсь. И экономлю воду благодаря посудомоечной и стиральной машинам. Впрочем, знаю один способ, как ещё больше сэкономить…

— Я догадываюсь о каком способе речь, поэтому можешь его не озвучивать.

— Обламываешь на самом весёлом, — хмыкнул он, нисколько не расстроенный этим.

Вернувшись в зал, они сразу приступили к работе над презентацией. Пока она делала слайды в режиме реального времени, Доминик сидел рядом и ел приготовленный на скорую руку перекус из глазуньи, бекона и помидоров.

Удивительно, но дело двигалось и в самом деле очень хорошо. Он её практически не отвлекал, лишь отвечал на вопросы: где и как можно что-то сократить, а где лучше разбить информацию на несколько слайдов. Дважды подставлял свежую порцию зелёного чая с приятной лаймовой кислинкой, а потом ещё и технично подсунул нарезанные фрукты, которые София слопала, сама того не заметив.

— Так, остался завершающий слайд, — она потянулась всем телом и благодарно улыбнулась, когда его руки легли ей на плече и стали их мягко массажировать. — То есть, самое сложное. Сделать презентацию с сильной концовкой — это настоящее искусство.

— Я всегда писал в конце что-то вроде: «Спасибо за внимание».

— И это худший вариант! Ты и так это проговариваешь вслух, когда заканчиваешь речь. Всякие благодарности в конце эффектной презентации устарели уже лет как десять. Не делай так больше.

— И что же тогда должно быть в конце?

— Зависит от того, что ты хочешь. Чаще всего это призыв к действию или подведение итогов. В бизнесе — целесообразный способ дать контакты для обратной связи, так как завершающий слайд дольше остальных находится под взглядами зрителей, пока оратор отвечает на вопросы или выступает с заключительным словом.

— Понятно. Значит, наш выбор — подведение итогов.

— Да. Притом желательно сделать этот вывод в одно или максимум два предложения, которое будет способно впечатлить аудиторию. Финальный аккорд должен охватывать всю тему выступления. Поэтому тебе придётся хорошенько над ним подумать. Сейчас я создам сам слайд и настрою шрифты, а ты потом просто впишешь его сюда. По себе знаю, как сложно придумать хороший тезис. Иногда приходится его вынашивать не одну неделю.

Она вставила картинку, где рука запускает бумажный самолётик на фоне размытой городской среды, кадрировала её до нужной формы и сверху написала, чуть заходя на изображение: «Тут будет гениальный вывод. Надеюсь, в одно предложение — это эффективнее».

Откинувшись на спинку стула, София удовлетворённо смотрела на результат своей многочасовой работы. Смотрела на автоматически меняющиеся слайды и радовалась, а потом её, как обухом по голове стукнуло: у высоких табуреток на кухне Доминика не было спинок. А ещё ключицы продолжали ненавязчиво поглаживать чужие длинные пальцы.

Она замерла, не понимая, как ей реагировать на ласку. Они не находились в близких отношениях, чтобы так спокойно прикасаться друг к другу. Хоть кое-кто и пытался это изменить. Ей одновременно нравилось то, что он делал, и в то же время хотелось всё немедленно прекратить — близость к нему пугала возможностью обжечься. Насколько Доминик серьёзен в своей симпатии? Можно ли ему доверить сердце, впервые столь пронизывающе остро реагирующее на каждый мимоходом брошенный взгляд другого человека?

— Я проголодалась, — тихо произнесла София хрипловатым голосом, кашлянула и добавила увереннее: — Ты, наверное, тоже уже голодный?

— Что хочешь поесть? — он с явной неохотой убрал руки и отошёл, чтобы взять свой телефон с журнального столика. — Предлагаю заказать что-нибудь на дом. Как ты относишься к японской кухне?

— С благоразумной настороженностью. Там же используется сырая рыба, а значит, есть вероятность нарваться на недобросовестного повара, и отравиться.

— Там, где я обычно заказываю роллы, очень высокие стандарты у кухни. За качество можешь не беспокоиться.

— Тогда ладно… но я не умею есть палочками.

— Ничего страшного, — усмехнулся Доминик, поднося телефон к уху. — Мы что-нибудь придумаем.