Твой гнусный секрет

Глава 8 Тонкая игра двуликого

Изредка получалось пересечься с друзьями в университетской столовой. Чаще у них пары проходили в разных корпусах, раскинутых в десятках километров друг от друга. До самых дальних, по сути, расположившихся в черте города, из-за пробок доводилось добираться часами. В тех местах студенты обедали в ближайших городских столовых или дешёвеньких кафетериях, чей интерьер радовал глаз чуть посильнее. Но сегодня Софии и Брэнди повезло, поэтому они сидели за одним столиком и обсуждали новый сериал, что собирались посмотреть вместе на выходных.

— У Кева новая девушка. Он не захочет целый день с нами перед телеком батониться. Да и опасны для него такие посиделки. Помнишь, как одна закатила истерику, решив, что у нас двойное свидание?

— Ещё как помню: Эрн — подлый предатель, первым делом тебя стал прятать, и все шишки полетели на меня! А Кев, мало того, что не смог по-человечески ей сказать, что мы все просто друзья, так ещё и выглядел как изменщик, пойманный с поличным.

— Он так выглядел, потому что тогда начал уже встречаться с другой, нормально не порвав с прошлой. Технически у него какое-то время было две девушки одновременно.

— Раз ему девушки важнее друзей, то фиг с ним, — пожала плечами Брэнди и указала на кого-то пальцем. — Смотри, это разве не глава студсовета?

Высокий и худой парень с зализанными набок золотисто-пшеничными кудрями подошёл вместе со своим замом к столу, за которым сидел Джулиус. Несколько долгих секунд они переглядывались, после чего он достаточно громко, чтобы услышала как минимум половина студентов, сидящих в огромной столовой главного корпуса, хмуро произнёс:

— Если думаешь, что дружба с Домиником тебе поможет уйти от ответственности, то ты глубоко ошибаешься. Я сделаю всё, чтобы тебя наказали.

И не став дожидаться от него никакого ответа, глава развернулся и пошёл к линии раздачи, провожаемый десятком взглядов.

— Похоже, Доминик заступился за этого придурка перед студсоветом, — искренне удивилась Брэнди и возмущённо стукнула днищем полупустой банки с газировкой о столешницу. — Что с ним не так? Жюль, если говорить по существу, подставил его. Чуть ли виновником всего этого трындеца не выставил. А Доминик взял и пошёл его выгораживать.

— Наверное, чувствует свою вину, — отмахнулась София, желая побыстрее закрыть скользкую тему. Она не стала рассказывать подруге о подслушанном пару дней назад разговоре. Сама толком не разобралась, какие отношения связывают этих двоих. — У тебя сейчас какая пара?

— Какая вина? Он не остался равнодушным и заступился за едва знакомую девушку. Вся вина лежит исключительно на Жюле, который, мало того, что проигнорировал совет, так ещё и вывернул его таким безобразным способом.

— Ну да, ты права.

— Нет, у Доминика явно есть какие-то проблемы с головой, раз он даже за такую мерзость заступается. У любого благородства есть свои рамки.

София налегла на рис с овощами, пока слушала о святом всепрощающем мученике. Сейчас она уже не была столь категорична в своих суждениях, понимая, что Доминик намного сложнее, чем кажется на первый взгляд. Все, включая её саму, видели лишь поверхность айсберга. Отличие заключалось в том, на какую сторону они смотрели: пока одни любовались обласканным солнечными лучами пушистым снежком, София разглядывала ледяную глыбу, прячущуюся в тени. Однако никто из них не пытался смотреть вглубь.

По-настоящему внутренний мир другого человека мало кого способен заинтересовать. Какие-то верха, вроде музыкальных предпочтений или кулинарных привычек, конечно, обсуждаются при более тесном общении, но более сокровенные мысли производят обоюдно пугающий эффект: как на того, кто раскрывается, так и на того, кто слушает. Не потому, что речь могла идти о каких-то ужасных вещах — это уже крайности. Истина гораздо прозаичнее: практически каждый человек живёт в информационном коконе. И этот кокон очень уютен за счёт своей предсказуемости. Мозг не любит пробелов, он сам додумывает детали в тех местах, где ему не хватает информации — формирует альтернативную картину реальности, зачастую в чёрно-белых тонах. Но люди цветные существа. Им свойственно в зависимости от обстоятельств вести себя по-разному. Именно поэтому, когда пазл уже сложился, а человек, которого долгое время привык видеть в определённом свете, вдруг предстаёт совершенно в ином образе — удобный стереотип ломается; стенку кокона разрезает уродливая трещина.

Подняв взгляд на размахивающую руками Брэнди, переключившуюся на рассказ об их редакторе студенческой газеты, София попыталась прикинуть, как много она знала о своей подруге. Они выросли вместе: прошли через влюблённость в одного мальчика, совместную истерику из-за первых месячных Брэнди, хотя мамы никогда не делали из них секрета, делились страхами и мелкими радостями. Но сейчас, когда им стукнуло за двадцать, София всё чаще оставляла свои мысли при себе. В одних случаях из-за беспокойства, в других — из-за нежелания вступать в спор. Наверняка Брэнди делала всё то же самое. Так, незаметно друг для друга, люди постепенно отдаляются, чтобы окружить себя тонкими на первых порах стенками кокона.

— Пойдём, болтушка, через десять минут начнутся занятия, — улыбнулась София и чмокнула её в пухлую щёчку.

— Почему обеденный час всегда так быстро пролетает? А идущая на тридцать минут дольше пара, тянется целую вечность!

— Потому что кое-кто не любит учиться.

— А вот это неправда. Мои оценки говорят об обратном, — возразила Брэнди, быстро поправляя макияж на губах. Подняла с карманного зеркала на неё шкодливый взгляд и послала воздушный поцелуй, после чего широко улыбнулась: — Правда заключается в том, что рядом с тобой, милая, время пролетает незаметно.

— Что-то меня это фраза прямо преследует…

— Какая? Про пролетающее время? И кто же тебе ещё об этом говорил? Парень? Красивый? Он пытается за тобой ухаживать?

— Нет, тормози. Просто везде на глаза попадается: в новостной ленте, в рекламе на видеороликах. Ничего серьёзного.

— Умеешь же ты обламывать, — кисло проворчала она.

Учебный день закрывала пара «дизайна упаковки» в обычной аудитории, поскольку занятия всё ещё посвящались исключительно теоретической базе — практические работы по разработке макетов в программах 3D-моделирования начнутся только со следующего семестра на дисциплине под названием: «трёхмерное моделирование упаковки». Сейчас же на фоне магнитной доски, утопающей в ярких лучах проектора, профессор рассказывал им об основных видах упаковочных материалов и требований, предъявляемых к ним. В частности, речь шла о повседневных товарах, которые каждый день можно увидеть на полках магазина.

София внимательно слушала профессора, занося в конспект тезисные мысли. Не то, чтобы «Дизайн упаковки» был интереснее других предметов её специальности, скорее, понятнее. Сейчас казалось: как дизайнеру, ей легче будет реализоваться в упаковке, чем в разработке фирменного стиля компании. Четвёртый курс не за горами, а там во втором полугодии — преддипломная практика. Стоило уже начинать присматривать предприятия, на которые можно устроиться практикантом на три месяца.

По завершении пары профессор включил верхний свет и одногруппники, как сонные мухи, оглушённые сиянием люминесцентных ламп, принялись собирать вещи. Тех, кто сидел на задних партах, соседям пришлось даже расталкивать. Неужели он настолько скучно преподавал?

— София, распечатайте, пожалуйста, эти материалы на перерыве и занесите мне в учебную часть, — профессор положил на её парту голубую флешку. — Мне надо на пятнадцать минут отлучиться, поэтому я не успеваю это сделать сам. У вас же это последняя пара была?

— Да, профессор.

— Если я не успею вернуться, просто оставьте распечатанные записи на моём столе.

— Хорошо, поняла.

Мужчина с седыми бакенбардами благодарно ей улыбнулся и размашистым шагом устремился к выходу из аудитории. Она же, никуда не торопясь, собрала свои вещи, попрощалась с теми одногруппниками, с которыми более или менее близко общалась, после чего направилась на первый этаж, где располагались огромные копировальные аппараты — навороченные машины высотой под два метра со встроенными цветными экранами на сенсорном управлении. Воткнула в разъём флешку, запоздало опасаясь увидеть в открывшейся папке множество документов. Но профессор так жестоко её не подставил. На флешке оказался всего один большой файл.

София не стала никак скреплять листы. Сложила аккуратной стопочкой и понесла в учебную часть. В дверях столкнулась с другим преподавателем, убегающим по острой нужде, и зашла в абсолютно пустой зал. Сначала хотела, как и собиралась, просто оставить распечатки, но, вспомнив, что в следующем семестре курсовая будет уже по его дисциплине, решила дождаться профессора, чтобы попытаться выклянчить список тем до новогодних каникул.

Пока ждала, София присела на гостевой стул. Рабочие места преподавателей были разделены между собой при помощи толстых пластиковых перегородок высотой в полтора метра, тем самым создавая иллюзию мини-кабинетов. Возможно, именно поэтому, когда в учебную часть их факультета зашёл Доминик, судя по приталенному сверху и мешковатому снизу спортивному костюму, прямиком из тренажёрного зала, то он прошмыгнул мимо. Постучал в дверь, ведущую в кабинет декана, и приоткрыл её.

— Дядя, ты сейчас занят?

— Я всегда занят, — устало ответил ему хрипловатый голос. — Заходи, Ник.

Доминик не заставил приглашать себя дважды и вошёл внутрь. А София, сама не до конца понимания, что на неё нашло, поспешила подойти на цыпочках к двери, чтобы прижаться к щели ухом. Она затаила дыхание и прислушалась.

— … имидж университета. Надо временно открывать какие-нибудь бесплатные курсы, чтобы переключить внимание людей со скандала. А это дополнительные расходы, не входящие в планы ректора, поэтому он снова рвёт и мечет. — Скрипнуло кресло, что-то стукнуло и с тихим журчанием пролилось. — А тебя что привело ко мне?

— Как раз из-за Джулиуса Карнея я и пришёл.

— Дружишь с ним?

— Нет, у нас шапочное знакомство.

— Хоть я и не знаю этого парня лично, но он у меня уже в печёнках сидит. В который раз выкидывает эдакий номер. Но за него не отчислить. Учится он сносно. И платит за учёбу вовремя. Ректор в лучшем случае может отстранить его от занятий на месяц-другой.

— Есть кое-что, из-за чего его можно прижать.

— Рассказывай.

— Ты знаешь, что он глава секции настольного тенниса?

— Там у него тоже есть проблемы с девушками?

— Лучше.

— Я заинтригован.

— Ходят слухи, что он не из робкого десятка, поэтому тратит средства, выделяемые университетом на нужды секции, на собственные гулянки. Подделывает сдаваемые в бухгалтерию чеки уже второй год. Это достаточно веский повод для отчисления?

— У тебя есть доказательства?..

Со стороны коридора послышались энергичные шаги и прежде, чем дверь в учебную часть распахнулась, София успела отскочить от кабинета декана на несколько метров. Она застыла в проходе между столами и улыбнулась незнакомой преподавательнице.

— Что вы здесь делаете, студентка? — строго спросила молодая женщина в пушистом свитере с высокой горловиной.

— Профессор Фротт попросил меня распечатать для следующей пары материалы, — она указала рукой на его стол, по центру которого лежала стопка белоснежных листов. — Я их принесла и теперь собиралась уйти.

— Как вас зовут?

— София Камельман, учусь на кафедре дизайна: группа ГД-23.

— Можете идти, — отпустила её преподавательница после небольшой паузы.

— До свидания, — вежливо обронила на прощание София и торопливо покинула учебную часть, не желая столкнуться с тем, кто секретничал в кабинете декана.

Вот теперь она вообще ничего не понимала. Сначала Доминик пошёл в студсовет, где выступил в качестве защитника Джулиуса, но уже через несколько часов заглянул к дяде, чтобы настучать на него. И так основательно, что соответствовало бы старинной пословице: с глаз долой — из сердца вон.

Зачем ему понадобилось вести эту двойную игру?

Для поддержания образа лёгкого на подъём и безобидного повесы в глазах остальных студентов? И это его несерьёзное, чуть дурашливое поведение — должно быть, всего лишь яркий образ, отвлекающий от высоких баллов, получаемых им на экзаменах. Он аналогично университету смещал внимание толпы с одной своей характеристики на другую.

Но зачем это делать?

Доминик мог пойти напрямую к ректору. Его бы наверняка без всяких предварительных записей к нему пропустили. Но по какой-то причине он предпочёл действовать через руки своего дяди — декана факультета, не имеющего никакого отношения к Джулиусу. Участвовал в действе, но из закулисья. Подобно невидимому кукловоду в наиболее важное время тянул за нужные ниточки, приводя в движение сложный механизм.

— Что же ты задумал?.. — прошептала София, остановившись напротив тяжёлой двери библиотеки.

Она не собиралась приходить и помогать ему с презентацией. Но этот интриган сумел подцепить её на крючок. Любопытство — самое сильное бессознательное стремление, что есть в человеке. Противиться ему можно, но недолго. Рано или поздно, оно всё равно победит. Такова уж природа всего живого.

Позвонив Фэллони, София сообщила, что задержится и придёт на два или три часа позже на подработку. Та в ответ, конечно, не обрадовалась, потому как в первый месяц зимы нагрузка на студию оставалась внушительной — перед Новым годом многие семьи стремились поучаствовать в фотосессии с праздничными декорациями, чтобы обновить свой профиль в социальных сетях. Однако пошла на встречу, поскольку она не злоупотребляла такими отгулами.

Побродив между стеллажами, София выбрала несколько книг и села за стол в другом конце зала. Захотелось перестраховаться на случай, если Доминик решил над ней пошутить. Кто его знает, серьёзен он был, когда просил у неё помощи с презентацией, или всё так же вёл двойную игру. А так она хотя бы крупицы гордости сохранит, сделав вид, что пришла в библиотеку вовсе не из-за него. Да и закрепить материал не будет лишним — сессия не за горами.

Описываемое в учебнике маркетинговое исследование, как определённые сочетания цветов влияли на потребительский спрос, настолько увлекло Софию, что она не сразу заметила, как столу кто-то подошёл. Подняв взгляд на стук, она встретилась глазами с Домиником.

Перед приходом в библиотеку он успел переодеться в бежевую водолазку со стоячим воротником, клетчатые брюки свободного кроя и удлинённый пиджак, который прямо у неё на глазах снял и повесил на сгиб локтя. Водолазка сидела на нём как вторая кожа и не скрывала рельефа подкачанных рук и груди. А замшевые туфли перекликались по цвету с ремнём и портфелем, доведя образ до совершенства.

Неожиданное открытие — Доминик умел одеваться в разных стилях.

— Ты пришла, — в тоне его голоса отчётливо проскакивали мягкие нотки ликования, а в выражении на симпатичном лице застыла осторожная радость, как будто он всё ещё опасался нечаянно спугнуть её. — Я, честно говоря, и не надеялся тебя здесь застать. Думал, продинамишь, как и с днём рождения.

— Чтобы продинамить: надо сначала пообещать, а потом не сделать. Не помню, чтобы обещала заглянуть на твою пирушку, — смущённо пробормотала София и, по-дурацки уставившись в книгу, почесала кончик носа.

— Но и с презентацией ты не обещала помочь, — напомнил Доминик, присаживаясь напротив. — Хотя, учитывая, как ты была погружена в чтение, не уверен, что вообще меня ждала. Да и села ты в другом месте… Впрочем, даже если ты и не хотела мне помогать, я сделаю вид, что не понял этого.

— Наглости тебе не занимать, — усмехнулась она.

— Наглость — второе счастье.

— Ладно, быстрее начнём — быстрее закончим. Просвети меня в детали своей курсовой, и в чём именно заключается проблема с презентацией.