Твой гнусный секрет

Глава 20 Хищник, ставший добычей

— Ты совсем глупая? Я же сказал держаться от него подальше! — рявкнул на неё Доминик, поставив на ноги возле своей машины.

— Когда? — искренне удивилась София. Приснилось ему, что ли? А ударив кулаком о раскрытую ладонь и выкинув указательный палец, поймала озарение: — О, это ты про то, когда зенками своими сверкал?

Он стиснул зубы так, что желваки заиграли на скулах. Коротко приказал сидеть и ждать его в тёплом салоне включённой машины, после чего сам вернулся в «Райские угодья» за её вещами. А сев на водительское место, с ходу стал отчитывать, как маленькую и неразумную девочку.

— Как? Как, твою мать, ты могла с ним поехать? У него же на лбу написано, что он отморозок. Он даже этого не скрывает! Что происходило в твоей голове, когда ты так резво запрыгивала в его тачку? Этот мудак воспользовался бы тобой, а на следующий день сделал вид, будто впервые видит.

— Да какая разница, бросит он меня после одной совместно проведённой ночи вместе или нет? После тебя я поняла, что как раз такие отморозки в моём вкусе! — с вызовом воскликнула она, смотря в полыхающие от ярости глаза. В ней горело не меньше огня.

— Прибил бы, если бы не любил, — опустошённо проворчал Доминик, впечатываясь затылком в подголовник. — Какого чёрта ещё и ты играешь у меня на нервах?..

— Прибивать не надо, достаточно просто любить, — сдерживая довольную улыбку, подметила София.

Шутку он не оценил. Помрачнел и сухо бросил, потянувшись к рулю:

— Я отвезу тебя домой.

— Нет. Нам надо поговорить.

— Нам нечего обсуждать.

— Один разговор, и я на самом деле исчезну из твоей жизни. Больше никогда не буду докучать. Или специально лезть в неприятности. Обещаю.

— Хорошо… — угрюмо протянул Доминик. Можно было подумать, что ему неприятны её слова. Но раз так, то почему продолжал отталкивать? Понять бы, что у него самого в голове происходило. — Куда поедем?

— К тебе?

Скептически задрав одну бровь, он посмотрел на неё, как на окончательно сошедшую с ума женщину. Не успела из одной передряги выбраться, как уже в другую ныряла головой вперёд.

— Но прежде нам надо заехать в полицейский участок и заявить на этого урода.

— И о чём ты заявлять собралась? Об угрозе изнасилования? — усмехнулся Доминик и дёрнулся с места, заставляя вспомнить о ремне безопасности. — Софи, тебя там и слушать не станут. Даже изнасилование, если у жертвы нет травм или наркотических веществ в крови, сложно доказать. Надо пройти через десятки унизительных процедур, чтобы исполнители власти поверили, что ты не пытаешься оклеветать несчастного парня.

— Говоришь, как эксперт в этой области.

— Всё ещё хочешь ко мне домой?

— Да. — София достала телефон и написала сообщение Фэллони, что сегодня не сможет прийти на подработку. — Испугался, что я тебя изнасилую, а ты потом доказать этого не сможешь?

— Что с тобой произошло за эти полтора месяца? — ошеломлённо выдохнул он.

— Я теперь немножечко не в себе, — беззаботно пожала она плечами. — Но всё же мы не можем оставить Дэна безнаказанным. Очевидно, он и с другими девушками так себя ведёт. Нельзя закрывать глаза на его отвратительное поведение только потому, что меня пронесло.

— Никто и не собирается закрывать глаза.

— И как же ты его покараешь?

— Пока не решил, но пара идей уже есть.

— Теперь мне его даже как-то жаль стало. Полиция всяко погуманнее будет.

— Увы, твоя гуманная полиция в таких случаях бездействует.

Когда машина покатилась мимо вывесок знакомых магазинов на соседней от её дома улице, София посмотрела на отстранённый профиль Доминика с негодованием.

— Я же сказала, что нам надо поговорить. Зачем ты везёшь меня домой? Какого чёрта даёшь надежду? Из-за этого чувства, будто между нами есть какое-то недопонимание, я не могу отпустить свои чувства к тебе. Если ты меня хоть немного уважаешь, удели время и ответь на вопросы!

Желваки вновь заиграли на его красивых скулах, и на следующем повороте, он круто развернулся под гневный ор клаксонов мимо пролетающих машин. Развернулся в неположенном месте, чудом не создав аварийную ситуацию. И эта короткая вспышка бешенства заставила её замолчать на ближайшие полчаса.

Впрочем, даже оказавшись в его квартире, она не рискнула прокомментировать присутствие персиковых тапочек в прихожей, а спокойно их надела и прошла на кухню, где сполоснула руки. От былого погрома здесь не осталось и следа. Свежеокрашенные стены и новый паркет намекали на недавно закончившийся ремонт.

Достав пару бутылок пива из холодильника, Доминик с одной из них плюхнулся на диван и сразу перешёл к делу:

— И о чём же ты хотела узнать?

— Чего ты испугался? — София тоже не стала хоть вокруг да около, села на другой край дивана и проигнорировала вторую бутылку, оставленную для неё на журнальном столе.

— В смысле? — от неожиданности Доминик подавился пивом. — Ты опять шутишь?

— Нет. Я говорю о твоих чувствах, которые взаимны. Почему же ты тогда бежишь от них? Что именно тебя испугало в наших отношениях?

— Что за бред ты несёшь? — он отвернулся, прокашлялся, сделал затяжной глоток, как если бы перебирал в голове варианты ответов, и небрежно бросил: — Я просто не хочу слишком глубоко погружаться в эту муть.

— Но эту муть ты же и заварил.

— И успел об этом пожалеть. Не стоило тебя трогать. Было бы лучше, если бы мы не сближались.

— Почему?

— Это не приведёт ни к чему хорошему, — кривовато улыбнулся Доминик. И в серых глазах она прочла ту же боль, что и в день, когда к нему заглянул деспотичный отец.

— Это как-то связано с твоей матерью?.. — предположила София и, заметив, как сжались его зубы, поняла, что попала в точку. — Что она сделала?

— Да ничего особенного, — он одним затяжным глотком допил бутылку и потянулся за второй. — Просто ушла от отца, заодно оборвав все связи и со мной.

— Сколько тебе было?

— Восемь.

— И за все эти пятнадцать лет она не пыталась с тобой связаться?

— Типа того.

— Должно быть, её появление тебя шокировало…

— С чего бы?.. Мне нет дела до этой женщины. Появляется она или исчезает. Плевать.

— Прости, что тревожу твои раны, — она придвинулась и накрыла его свободную руку ладонью, чтобы мягко, ободряюще сжать чужие пальцы. — Но я намерена зайти ещё дальше.

— Это такая месть за разбитое сердце? — хмыкнул Доминик, не обращая внимания на её ласковые прикосновения. А может, втайне наслаждался, кто ж его поймёт. Главное, руку не высвобождал. — Боюсь, с этим придётся тебя разочаровать — некуда ходить. Мачех у меня не было. У отца всегда водились любовницы, но второй раз жениться он не хотел, поэтому вне брака у него родились ещё пара отпрысков, которые теперь время от времени доставляют много хлопот. В общем, типичная картина для богатого семейства. Никакой супердрамы.

— Кажется, я поняла, почему ты оттолкнул меня первым… Ты испугался, что я тебя брошу, как мама?

— Что? Нет. Это тут вовсе ни при чём, — нервно пробормотал он, смотря куда угодно, но не на неё. — То, что я передумал и захотел всё обрубить раньше, чем мы успели зайти в дебри под названием «серьёзные отношения» — ранит твою гордость? Прости. Вот такая я скотина. Тебе легче будет обо мне забыть, если возненавидишь. Советую попробовать, потому что я реально наигрался, и мне эта муть больше неинтересна.

— Ник, я выгляжу как та, кто может легко тебя предать? — София обхватила его лицо ладонями и заставила на себя посмотреть.

Сама с нежностью глядела в глаза, в которых плескалось жидкое серебро, и всё чётче понимала: он давно и крепко исхитрился забраться глубоко в её сердце, и теперь его никакими щипцами оттуда не вытащить. Но ей и не хотелось этого делать — видела, что в нём ничуть не меньше томилось чувственной страсти, которую не получалось затушить, сколько бы усилий он ни прикладывал.

— Если бы по одной внешности можно было это распознать, людям жилось бы гораздо проще, — губы, что хотелось зацеловать до онемения, искривились в страдальческой ухмылке. — У моей мамы тоже были очень добрые глаза, а потом она просто собрала вещи и ушла.

— Я не уйду.

— Уйдёшь. Все рано или поздно уходят.

— Это за тебя говорит страх.

— Разумная осторожность, — не согласился Доминик и опустил томный взгляд на её губы.

— Зачем мне уходить от того, кого я люблю? Это лишено всякого смысла, — София в край осмелела и забралась к нему на колени. Его ладони тут же легли на её бёдра, скользнули вверх и властно придвинули к себе ближе за место чуть ниже поясницы, так и оставшись там лежать. — Ник, я не могу пообещать, что всю жизнь буду рядом. Всякое может произойти… ты меня можешь обидеть, в конце концов! Но если мы и разойдёмся, то для этого будет веская причина.

— И что это за веская причина? Прошла любовь, завяли помидоры?

— Сама по себе любовь не может пройти, иначе грош цена такой любви.

— Любовь живёт от трёх месяцев до двух лет.

— Не любовь, а влюблённость, — не согласилась она. — Да, я тоже читала этот бред про выработку гормонов. Что человек идеализирует первое время своего избранника, а потом розовые очки слетают, и чувства исчезают.

— Если судить по окружающим, именно так всё и происходит. Хочешь сказать, что у нас будет по-другому?

— Возможно, люди из твоего окружения не проговаривают проблемы в их отношениях, поэтому те копятся и приводят к разрыву. А чтобы быть осознанными в отношениях, нужно быть движимым не только инстинктами.

— Много красивых слов говоришь…

— Ну, за тебя, конечно, не знаю, но я прекрасно вижу все твои недостатки. Мне их перечислить?

— Нет, не надо, — поверженно усмехнулся Доминик и вздрогнул, когда София, не удержавшись от искушения, подалась вперёд, чтобы коснуться этой улыбки.

Уже в следующую секунду на её затылок легла его ладонь, притянула обратно, и он впился в губы жадным, истосковавшимся поцелуем. За внезапным, но таким желанным воссоединением они совсем потеряли ход времени. Сколько они целовались, блуждая по телам друг друга не менее ненасытными руками? Она не знала. Остановились лишь тогда, когда поняли, что начали раздеваться.

Откинув голову на спинку дивана, Доминик утомлённо прикрыл глаза. Его обнажённая грудь с цепочкой, на которой висели парные кольца, высоко и часто вздымалась. И словно окончательно сдавшись, он устремил на неё серьёзный взгляд и объявил:

— После выпуска я собираюсь разорвать все отношения со своим отцом, поэтому меня гарантированно лишат финансирования и вычеркнут из завещания.

— Не скажу, что одобряю, но это твоё решение, — София смущённо поправила майку, что до этого пряталась под блузкой, но та теперь валялась где-то на полу. — Но стать независимым — хорошая идея.

— Ты не поняла… я скоро стану бедным.

— Ладно. Я тоже не особо богатая. Хотя четыреста евро — неплохая зарплата для вечерней подработки, если честно.

— Нет, ты не понимаешь, — почти простонал он, запустил пальцы в отросшие волосы на макушке и досадливо их взлохматил. — У меня не будет дорогой машины…

— Общественный транспорт вполне чист и уютен.

— … шикарной квартиры…

— Однокомнатную квартиру на окраине города можно снять от трёх сотен. А шикарной мы можем сделать её собственными руками. Я всё-таки на дизайнера учусь.

— … не смогу себе позволить сводить тебя на нормальное свидание.

— Наше единственное свидание сложно назвать нормальным.

— Вообще-то, я старался!

— Я бы сказала, ты перестарался.

Доминик недовольно посмотрел на неё. А потом его брови ещё сильнее нахмурились, взгляд изменился на удивлённый, и он спросил, будто не веря собственным словам:

— Хочешь сказать, ты готова пройти со мной путь из самых низов?

— Самых низов? — переспросила София и тоже нахмурилась. — А ты хочешь сказать, что я обитаю где-то на дне?

— Нет, это другое, — уголки его рта снова дёрнулись, расходясь в улыбке. — Просто деньги — одно из главных моих достоинств. И я прекрасно понимаю, что многие со мной хорошо общаются исключительно из-за них. Особенно это распространено среди девушек.

— И ты всех ровняешь под меркантильных штучек?

— Не в меркантильности дело. А в ощущении защищённости, которое они дают. Сила, что есть в руках мужчины, измеряется в количестве денег, распирающих его кошелёк. Вполне естественно искать того, с кем почувствуешь себя в наибольшей безопасности.

— Не согласна с такой трактовкой.

— То есть, тебе нет дела?..

— Конечно, глупый, — рассмеялась она, перебив его. — Меня никогда не волновали твои деньги. Безусловно, в целом они важны. Всё же за деньги мы питаемся, лечимся, отдыхаем. Но отдавать им слишком много своего жизненного пространства не собираюсь. Деньги — всего лишь деньги. Их можно заработать. Я пытаюсь сказать: деньги в моём понимании — средство, что служит во благо, а не господствующая над человеком цель, чтобы ставить их во главу стола.

— Скорее всего, со мной будет первое время сложно, — тихо пробормотал Доминик, смотря на неё, как на сокровище. — Я привык жить на широкую ногу, поэтому меня будет многое раздражать.

— Думаю, мы как-нибудь с этим справимся.

— Софи, я даю тебе последний раз передумать. Если ты сейчас согласишься быть со мной вместе, назад дороги не будет. Я тебя не отпущу, даже если ты захочешь уйти. Найду и верну.

— Хорошо, я не против, — широко улыбнулась София. Её изнутри распирало от радости. Наконец-то котик спрятал коготки и заурчал. И, ощущая острую потребность его немедленно приласкать, она потянулась за новым поцелуем.

— Правда, не отпущу! — воскликнул ей в губы котик.

— Да поняла, поняла! Я всё равно никуда не собираюсь уходить, — проворчала она и укусила его за подбородок, чтобы замолчал уже.

— Тогда нам надо отметить наше воссоединение, — ухмыльнулся он и, подхватив её под попу, поднялся на ноги. — Предлагаю это сделать в спальне!

Больше книг на сайте — Knigoed.net