Твой гнусный секрет

Глава 2 Преднамеренное недоразумение

В расписании творился полнейший бардак. Декоративная живопись, история искусств, креативные технологии и мультимедийные технологии скакали по списку, втискивались в редкие окна, и всё чаще опускались на поздние вечера. Этот беспорядок уже третью неделю творился из-за одной маленькой интрижки в преподавательском составе. Два педагога с их кафедры закрутили роман, и всё бы ничего, если бы любвеобильная преподавательница живописи и академического рисунка не оказалась замужем за доцентом, благо с другого факультета.

Когда всё тайное стало явным, между мужчинами завязалась драка, в ходе которой они разгромили половину компьютерного класса. Их отстранили от работы, а вот госпожа Лароу не выдержала свалившийся на голову популярности среди студентов и уволилась по собственному желанию.

И как потом не уверовать в целесообразность запретов на служебные романы?

На плечо Софии опустилась чья-то тяжёлая рука, но поскольку такую вольность с ней мог себе позволить лишь Кевин, она не сразу отреагировала, продолжая вносить изменения в расписание, переписанное накануне выходных.

Её обоняния коснулся незнакомый, но жутко притягательный, слегка провокационный аромат. Сердечные ноты кофейного зерна и жжёного миндаля плавно наслаивались на тонкие цветочные аккорды с лаймовой, едва уловимой кислинкой. Обыденные для мужского парфюма запахи так интересно переливались и насыщали друг друга свежими полутонами, что Софии на мгновение захотелось прикрыть глаза и уткнуться носом в рубашку друга.

— Ты сменил парфюм? Роскошный аромат, — она зачеркнула последний предмет, отменённый пятой парой в четверг. Уже прикидывая, что тогда можно будет выйти на вечернюю смену в фотоателье. — Даже мне по мозгам вдарил. Теперь точно девчонки штабелями будут укладываться к твоим ногам.

— Спасибо, я им пользуюсь уже как года два, — ответил смутно знакомый голос, значительно ниже того, что был у Кевина.

Вздрогнув, София резко повернула голову и столкнулась лицом к лицу с Домиником. Необычно яркие серебряные глаза с графитовой каймой по краю радужки оказались на столь близком расстоянии, что она против воли разглядела в чужих зрачках свою испуганную рожицу: мягкие дуги бровей высоко вскинуты, рот приоткрыт, а гляделки размером с блюдца. Стоило признать, до крайности нелепое зрелище.

— Привет, — он обаятельно улыбнулся, отчего вокруг прищуренных глаз обозначились морщинки. Кончик его носа смотрел вниз, пространство между ним и верхней губой сократилось до тонкой полоски кожи, размыв тень желобка. Назвать улыбку Доминика классически красивой было нельзя, но по неизвестной причине Софии остро захотелось её изобразить на холсте. — Нормально в пятницу добралась до дома?

— М-м… да нормально, — плохо осознавая происходящее, смущённо пробормотала она и аккуратно освободилась из-под его руки, чтобы увеличить между их лицами пространство. Щёки и без того полыхали.

С чего вдруг он повис на ней, как закадычный друг? Будто между ними пролегли года близкого общения.

В следующий миг по её ушам ударила неестественная тишина, опустившаяся на многолюдный холл. София мимолётно, и хотелось бы верить в то, что не затравленно, огляделась по сторонам, подмечая вполне ожидаемую реакцию у окружающих людей — все с огромным интересом смотрели в их сторону.

— В том ресторанчике готовят очень вкусные рёбрышки, — не пойми зачем подметил Доминик. Громко, но недостаточно, чтобы можно было уличить его в игре на публику. И в целом вёл себя так, будто они говорили наедине, а не на виду у огромной толпы.

Пока руки поправляли шарф, она лихорадочно анализировала его слова, ища в них скрытый подтекст. Хочет намекнуть, что потом тоже за ней наблюдал и тем самым вернул должок? Нет. Скорее, похоже на своеобразную месть. Специально использует такие двусмысленные формулировки, чтобы у окружающих сложилось ошибочное впечатление о природе их отношений. Ждёт, что она заглотит наживку и бездумно поддакнет. Но увы, в её планы подыгрывать ему не входило.

Сглотнув вязкую слюну, София с подчёркнутым уважением произнесла, как если бы вела светскую беседу с малознакомым старшекурсником, курирующему её научную работу:

— Мы частенько с друзьями заглядываем в этот ресторанчик. Недорого и сытно. Ещё там очень вкусная свинина с грибами в горшочках. Обязательно попробуйте, если снова заглянете туда со своей компанией.

Несколько долгих секунд Доминик разглядывал её с тенью улыбки, продолжающей приподнимать уголки губ: не узких, но и не полных, с лёгкой асимметрией, заметной лишь при более длительном и внимательном изучении его лица.

— Не напомнишь, как тебя зовут? — наконец спросил он.

Заурядный вопрос из категории: «хочу продолжить с тобой общение», — вот только у Софии не было ни малейшего желания отвечать на него. Если раньше у неё слабо теплились сомнения в отношении самого популярного парня в университете, то сегодня они окончательно исчезли. От него стоило держаться как можно дальше.

Всё это показное дружелюбие — не более, чем фасад. Потому как глаза, а они всегда оставались холодными и равнодушными, не способны обмануть того, кто не желает обманываться.

— София Камельман! — сдала её сердобольная сокурсница, с которой она имела шапочное знакомство, потому как они учились в разных группах и редко пересекались на общих парах.

— Спасибо, зайка, — Доминик одарил Лану сияющей улыбкой. И в этой улыбке не ощущалось ни капли искренности. Он словно маску натянул на лицо. — А София всегда такая бука, что не спешит делиться своим именем?

— Да нет, наверное, засмущалась, — пропищала Лана, сама сравнявшись по цвету с варёным раком. Ещё чуть-чуть и дым повалит из ушей.

— Ник! — окликнул его уверенный женский голос.

Он обернулся и небрежно махнул рукой смуглой брюнетке в мини-платье и полушубке. Девушка стояла возле двух парней, одетых пусть и не так вызывающе, но то, что у их родителей водились деньги, ощущалось за версту — обычная компания для Доминика Сэффмана. Удивительно, как его вообще занесло в скромный домашний ресторанчик в тихой подворотне.

— До скорой встречи, София, — правый уголок его рта приподнялся сильнее левого, в то время как взгляд внезапно окатил колючей стужей.

На мгновение он позволил увидеть своё презрение: намеренно или случайно — не суть. Главное заключалось в другом. А именно в том, что её, кажется, возненавидел всеобщий любимчик. И эта мысль заставила оцепенеть Софию.

Раньше она, не задумываясь, сказала бы, что ей всё равно. Единственные люди, имеющие вес в её жизни — друзья и родители. Если обращать внимание на каждого мимо проходящего подонка, то никаких нервов не хватит.

Однако на деле, когда подонок столь откровенно демонстрирует свои чувства, то это всё равно ранит. Ведь что София такого сделала, чтобы заслужить его презрение? Случайно увидела, как он намеренно разбил телефон надоедливой девчонки? Так она держит язык за зубами. Не распространяет никаких слухов. Чего ему ещё надо?

Стоило Доминику в сопровождении свиты скрыться из виду, как на неё накинулись девушки, учащиеся на разных кафедрах дизайнерского факультета — те, с кем она, так или иначе, иногда пересекалась на совместных парах, поэтому многие не на шутку взбудораженные лица выглядели смутно знакомыми. Девушки окружили её плотным кольцом и засыпали вопросами:

— Ты знакома с Домиником Сэффманом?

— Вы близки?

— Что у вас за отношения?

— Как ты умудрилась его подцепить?

— О каком ресторане шла речь?

Несколько минут София тщетно пыталась отбиться. Но никто не верил, что они с ним не состояли ни в каких, даже приятельских отношениях. Ответ про домашний ресторан аналогично никого не удовлетворил. Девушки продолжали агрессивно напирать. И с каждым последующим вопросом, напоминающим по интонации скорее обвинение, ей всё больше хотелось сбежать. Спрятаться от завистливых взглядов и пропитанных желчью комментариев.

Некоторые чрезмерно ослеплённые ревностью барышни не стеснялись в выражениях, заявляя о нелепости происходящего, и напоминали о каких-то стандартах, которым София, очевидно, не соответствовала. И слава богу, врагу не пожелаешь такого ухажёра.

С каждой минутой, проведённой в центре шумной толпы, в ней неуклонно нарастала тревога. Хоть мозг и пытался противиться панике, напоминая, что никто тут никого бить не собирался — девушки даже откровенных оскорблений себе пока не позволяли, так, максимум завуалированные намёки, — но сам факт, что её зажали у стены и не давали уйти, неприятно царапался в сознании.

— Эй! Ты кого толкнула, курица? Это я-то лезу без очереди⁈ — зло рявкнул родной и любимый голос. — Ну-ка быстро разошлись, пока я тут вас за волосы не оттаскала!

— Бри! — радостно воскликнула София и ухватилась за протянутую ладонь, как за спасительную соломинку.

Они выбрались из толпы и, подгоняемые негодующими вздохами, скрылись за дверями, ведущими на лестницу.

Подавляющее большинство студентов предпочитало перемещаться между этажами при помощи лифтов, поэтому ранним утром в понедельник на лестнице было особенно безлюдно.

— Что ты здесь делаешь? — она стиснула подругу в благодарных объятиях. — У тебя же сегодня занятия в другом корпусе.

— Я поймала такси, как только получила сообщение от Эрна, — Брэнди смахнула чёлку с глаз, открывая взгляду покрытый испариной лоб. Должно быть, неслась к ней на всех порах.

— Что за сообщение?

— Он мне переслал его из группового чата своего факультета, — пока подруга искала в сумке телефон, София достала бумажную салфетку и аккуратно промокнула её лоб, чтобы не испортить макияж. Но не успела поправить пряди рваной чёлки, как перед носом возник экран телефона с фотографией, где Доминик нахально закидывает ей на плечо руку. — Что это такое? Когда вы успели сблизиться? Почему я ничего не знаю⁈

— В том-то и проблема — мы не сближались.

— Не поняла…

— Я тоже до грустного мало поняла из того, что сегодня произошло.

— Подожди-ка, ты хочешь сказать, что он тупо подошёл и полез к тебе обниматься? Вот так вот от фонаря?

— Ну, не прям от фонаря. Я же говорила, что в пятницу видела странный инцидент.

— Да быть такого не может… — оторопело произнесла Брэнди, но, заглянув в её глаза, нахмурилась и помассировала переносицу. — Чёрт. Тебе тоже нет никакого смысла врать. Должно быть, это какое-то гнусное недоразумение.

— Так или иначе, он сегодня довольно ясно дал понять, что не такой пушистый зайка, как все о нём думают.

Схватив Софию за плечи, подруга сурово произнесла, смотря ей в глаза:

— Так. Доминик, конечно, красивый, умный, богатый и всякое такое, но ты для меня гораздо важнее. Если он попробует тебя обидеть, я его в порошок сотру! Ты же знаешь — я на это способна. Помнишь же, как я на втором курсе того говнюка, выбивающего деньги из младших, жёстко опустила с небес на землю всего при помощи трёх статей? Нельзя недооценивать силу правды и общественного резонанса. Единственное, ты не молчи, хорошо?..

Она смотрела в золотисто-медовые глаза и прекрасно понимала, что никогда не станет так подставлять свою неисправимо отважную защитницу. Смелости у неё хватит, чтобы попытаться дать отпор, но толку от этого не будет. Доминик четыре года успешно водил всех за нос. А значит, даже если они смогут поймать его на горячем, безупречная репутация в любом случае смягчит удар от информационной бомбы. Влюблённые и одурманенные дурочки постараются найти способ обелить изворотливого подонка, начнут строить гипотезы: его подставили, а доказательства сфабриковали, — в конце концов, обрушатся с критикой на того, кто посмел опубликовать столь провокационный слух о нём.

Поэтому София не могла позволить Брэнди рыть под него. Ради её собственной безопасности.

— Конечно, я всё расскажу, — она тепло улыбнулась и поправила чёлку подруги. — Но сейчас, когда первые эмоции поутихли, поняла, что ты в принципе права. В пятницу я неправильно трактовала ситуацию и, видимо, у меня был такой вид, что ему сегодня захотелось показать, какой он на деле славный парень.

— Да, это звучит более логично…

— Всё это одно большое недоразумение.

— Умеешь же ты накручивать! — выдохнула Брэнди с облегчением, но тут же её брови снова сошлись на переносице. — Но так виснуть на тебе — реально было лишним. Вы же стояли по центру холла у всех на виду, а не где-то в закутке.

— Возможно, он не такой уж и умный? — шутливо предположила София.

— Должно быть, я его тоже переоценила, — хихикнула она.

Смартфон в её руке чирикнул, уведомляя о новом сообщении, и они увидели на экране имя Эрнеста.

— Наши мальчишки, скорее всего, сейчас мчатся сюда. Ты бы их успокоила.

— Точно, у них же сегодня первой пары нет… надеюсь, они ещё не вышли из дома, — достав телефон, София написала короткое сообщение в их чат и прикрепила к нему тут же сделанное совместное фото на лестничной площадке. После чего снова обняла подругу. — Спасибо, что пришла мне на помощь. Я так растерялась, что пошевелиться не могла.

— Чепуха. Мы обе знаем, что ты бы поступила на моём месте точно так же.

— Правда, спасибо, — она растроганно улыбнулась, а потом спохватилась и бросила короткий взгляд на наручные часы. — Тебе стоит вернуться в свой корпус! Осталось пятнадцать минут до начала занятий.

— Я в любом случае уже опоздаю.

— А что у тебя сейчас?

— Мегера.

— О-о… вот чёрт. С меня вкусный ужин в пятницу.

— Ладно, если что — пиши, — Брэнди клюнула её в щёку и развернулась к двери. — Попробую хотя бы в десятиминутное опоздание уложиться. Главное, чтобы Мегера не нарисовала прогул, иначе плакала моя стипендия.

— Аккуратнее на дорогах!

Оставшись в одиночестве, София присела на ступеньку и запустила пальцы в волосы. В конце лета она состригла тридцать сантиметров за компанию с Брэнди, поскольку та переживала болезненный разрыв двухлетних отношений. Постриглись они коротко, остановившись на варианте: «пикси». И если подруга втянулась в новую причёску, то София теперь отращивала волосы обратно, время от времени экспериментируя с чёлкой.

Как оказалось, тем у кого лицо в народе именуется «детским», лучше коротко не стричься, так как это здорово сбрасывает года. Она и без того выглядела моложе своих лет. А теперь её начали путать с тринадцатилетними чересчур рослыми девочками. Конечно, яркий вечерний макияж мог исправить эту проблему, но София не любила в повседневной жизни с ним заморачиваться. Не из-за лени, а просто не видела в этом необходимости. Вполне уверенно себя чувствовала и с голым лицом.

В её понимании полноценный макияж равноценен праздничному наряду, которым надо разить точечно. Но при этом она никогда не осуждала тех девушек, что на ежедневной основе красятся и наряжаются в роскошные платья. У каждого человека свои представления о том, как он хочет, чтобы его воспринимало общество.

Софию устраивало особо ничем не выделяться. Плыть в общем потоке, наслаждаясь спокойной студенческой жизнью. Но кое-кто решил добавить красок без её согласия. Нагло влезть и навести шуму там, куда его никто не звал.

Не было даже смысла размышлять над тем, что делать с так некстати свалившимся на неё вниманием. София будет избегать Доминика. В лучшем случае он забудет о ней уже через пару месяцев. В худшем — придётся бегать от него до конца года, пока он не выпустится.

На деле это не такая уж и сложная задача, учитывая, что он учится на пятом курсе факультета политологии. Пересечения по парам у них нет. Никто из его свиты никогда не ест в университетской столовой, а значит, и ему там делать нечего. Они могут столкнуться только в коридорах. Но шанс, что у них часто будут проходить занятия в одном здании, маловероятен — по городу раскидано двадцать шесть корпусов.

Шумно выдохнув, София поднялась на ноги и зашагала по лестнице. Сверху раздался тихий хлопок двери, но ни голосов, ни топота ног она не услышала, поэтому спокойно продолжила своё восхождение. И когда наконец добралась до четвёртого этажа, то развернулась и буквально окаменела.

Естественно, по закону подлости София наткнулась на того, кого решила избегать до конца учебного года любыми способами. На словах всё выглядело просто и легко, а на деле — они столкнулись во второй раз за день. И мало было просто столкнуться, она продолжала оказываться не в том месте не в то время. И это уже начинало походить на извращённое проклятье.

Доминик стоял, прислонившись спиной к двери, и с механической отстранённостью целовал прижимающуюся к нему девушку в полушубке. Его руки блуждали под короткой юбкой, пока рот пожирал её язык и пухлые губы, но пристальный взгляд, способный парализовать тело, сверлил именно Софию. Этот подонок с холодным интересом изучал её реакцию.

Разум требовал немедленно отвернуться, чтобы лишить его такого удовольствия, но глаза продолжали смотреть, вбирая каждую деталь интимной сцены: от вздувшихся вен на предплечьях рук до втянутых гладковыбритых щёк и сильнее заострившихся скул.

Снова хлопнула дверь, но теперь где-то снизу. Резкий звук послужил отрезвляющий пощёчиной. София крутанулась на месте и с колотящимся в груди сердцем побежала вниз по лестнице.