У всех свои демоны

Глава 13

Рыжее небо за окном хмурилось, обещая скоро засыпать всё вокруг базы песком. Под стать небу было и настроение Мигеля. Почти пять месяцев на планете, ещё шесть впереди. Если, конечно, всё так же неизвестный диверсант не вынудит их покинуть Оранжевую раньше.

Мигель отвернулся от окна и немного понаблюдал за тем, как сияющий Эрих загружает ящики с концентратами в пищевой автомат. Завтрак сегодня обещал быть королевским. Для привыкших к «овсянке», конечно.

Самого Мигеля перспектива «королевского» завтрака нисколько не воодушевляла, и, сознайся ему в этом кто-то другой, тут же получил бы список назначений из нескольких пунктов, для начала немедикаментозных. Первым пунктом там бы значилось «нормализовать сон», вторым «не нервничать из-за пустяков», но ни то, ни другое в ближайших планах Мигеля не значилось, а значит, сознаваться самому себе в безразличии к наконец наступившему продуктовому изобилию было бесполезно.

Впрочем, можно ли считать пустяком то, что происходило на базе?

В тарелке «овсянки» мелькнуло и тут же снова скрылось дно, и врач посчитал свою миссию по присутствию в столовой исполненной.

Навстречу шли радостно-оживлённые исследователи, и, отвечая на приветствия, Мигель подумал, что хотя бы выспаться всё-таки нужно. Хотя бы однократно. Хотя бы попытаться.

Впрочем, не все демонстрировали сегодня радостное оживление.

– Зайди ко мне сегодня, посмотрим ногу, – попросил Мигель мрачного мельхиорца.

Тот без заметного энтузиазма кивнул.

Мигель поздоровался с идущими следом за Хидео Романом и Кастелом, тоже выглядящими не слишком довольными, и пошёл в медблок.

Перекладывая и пополняя чуть похудевшую после облётов геологов аптечку, Мигель подумал, что надо будет всё-таки выпросить у Фа «Стрекозу» и слетать к Виткевичу. Покидать базу даже на день Мигелю, правда, совсем не хотелось, но нельзя же из-за дурных предчувствий и неясной тревоги забывать о своих обязанностях!

В дверь постучали.

– Вы заняты? – спросил Инка.

– Нет, заходите.

Ещё один человек, напрашивающийся на список назначений с первым пунктом про нормализацию сна. Мигель подозревал, что главный геолог трижды пожалел, что согласился променять спокойный выход на почётный заслуженный отдых на это предприятие, не сулящее ни вознаграждения, ни даже благодарности. А ещё Инка был обладателем вялотекущей сердечной болезни, которая от всех треволнений, выпавших на долю экспедиции, серьёзно обострилась. По-хорошему, Инке вообще не следовало ехать сюда, но допуском к участию в экспедиции занимался штатный врач «ИСМ», а у него, видимо, были свои резоны.

– Как себя чувствуете? – спросил Мигель.

Инка пожал плечами.

– Как обычно.

Тут он наверняка кривил душой. Мигель отслеживал показатели, приходящие с коммуникатора Инки, и динамика его не радовала. Да и выглядел геолог хуже обычного.

– Вы понимаете, что вас здесь заменить некем? – спросил врач через полчаса как мог более веско.

– Понимаю, – геолог тяжело вздохнул.

– Значит, нужно сделать так, чтобы заменять не пришлось. Поэтому обращаюсь к вам даже не как врач, а как человек, тоже заинтересованный в том, чтобы экспедиция завершилась успешно. Сбавьте обороты. Лучше сделать меньше сейчас, чем не сделать ничего в конечном итоге.

– Сложно уйти от привычек, которых придерживался всю жизнь, – Инка криво улыбнулся.

– Полностью с вами согласен, – кивнул Мигель. – К сожалению, это необходимо. Заканчивайте работать вовремя, можете даже включить будильник, – он улыбнулся, – чтобы не пропустить ужин, подберите лёгкий фильм или книгу на вечер, чтобы переключиться с работы на отдых, гуляйте в оранжерее. В общем, делайте, что нравится. Поймите, для успеха экспедиции сохранить вас в рабочем состоянии как бы не важнее сохранения в рабочем состоянии всей экспедиционной техники.

– Да вы льстец, молодой человек, – Инка мягко улыбнулся.

Мигель развёл руками, дескать, что поделать, положение обязывает.

Геолог встал.

– Хорошо, попробую. И спасибо.

– Не за что.

Инка развернулся было к двери, но потом снова повернулся к Мигелю и неожиданно спросил:

– Вы женаты?

– Нет, – удивился вопросу Мигель.

– Зря. Заводите семью, пока не поздно, не повторяйте моих ошибок. Вот Саша, – Мигель не сразу понял, что речь идёт о Красине, – тот поступил умнее, женился ещё студентом, а я слишком увлёкся наукой, думал, это важнее всего. В итоге он встречает старость с женой, детьми и внуками, а я с одной наукой, да и та давно предпочитает мне молодых...

Мигель уже хорошо знал, что врачу зачастую приходится лечить не только телесные недуги, но и души, и речь совсем не о душевных болезнях.

– В жизни много развилок, – мягко сказал он. – И мы не можем знать, куда приведёт нас та, которую мы выбрали. К хорошему или к плохому, но мы её выбрали, и вернуться назад нельзя. А если, идя вперёд, всё время оглядываться, сожалея о сделанном выборе, можно не заметить новую развилку и зайти в тупик. Ну или расквасить нос, – добавил Мигель, чуть подумав.

– Расквасить нос… – повторил за ним геолог. Внезапно он засмеялся, и в этом смехе врачу послышалась горечь. – Знаете, я, кажется, его уже расквасил.

– Если расквасили, заходите, пластырь у меня всегда наготове, – заверил Мигель.

– Я подумаю, – пообещал Инка и, слегка поклонившись, вышел.

Мигель покачал головой и вернулся к своему занятию. Механическая работа не мешала думать об ещё одном постоянном пациенте, который в последнее время его тоже изрядно беспокоил.

Закончив с аптечкой, он задумался, где в это время можно найти Глорию. Вызывать её в медблок врачу не хотелось, ему был нужен разговор, причём насколько это возможно непринуждённый, а не формальное обследование состояния впавшего в апатию организма.

Придётся искать.

В лаборатории Мигеля постигла неудача.

– Я её отправила отдыхать, – сказала Изольда, не дожидаясь вопроса. Всё правильно, тётя Анжела тоже часто догадывалась о его затруднениях без лишних пояснений.

– Что-то случилось?

– Нет, просто выглядела уставшей. Не беспокойтесь, – мягко ответила женщина. Иногда Мигелю казалось, что Изольда понимает намного больше, чем этого можно было ожидать от человека, почти не выходящего из лаборатории.

Кристина заинтересованно и, как показалось Мигелю, не без ехидства выглядывала из-за спины начальницы. На мгновение врачу страшно захотелось угнать самолёт Фа и улететь к Виткевичу, да даже и к Лиамму, прямо сейчас. Геологи простые, понятные, они не будут делать вид, что знают о тебе то, что ты даже сам не знаешь.

– Сложно не беспокоиться, – пожаловался он. – Ей бы сейчас на живой воздух, к морю, в горы, да куда угодно. Здесь при всём желании хороших условий не создашь.

– Не так уж здесь и плохо, – ответила Изольда. Кристина фыркнула, на что женщина подчёркнуто не обратила внимание. – Люди рождались и жили и в намного более нехороших местах.

– Да, конечно, но и относились к ним они по-другому, – возразил Мигель. Изольда только понимающе развела руками. – Спасибо, больше не буду вас отвлекать.

Что ж, отдыхать – так отдыхать, в этом уж он точно Глории мешать не будет. Разговор можно и отложить. Ещё бы знать, как к нему подступиться!

Мигель вернулся в медблок. Нужно было привести в порядок медицинские карты геологов: во время посещений полевых баз врач позволял себе некоторые слабости и традиционно оставлял это не самое любимое дело до возвращения.

Заполнил карты, просмотрел данные мониторинга «постоянных пациентов», навёл порядок в шкафах… и понял, что больше в четырёх стенах сидеть не может. Мигель выглянул в окно, где за плотной завесой поднятого ветром песка не было видно даже водонапорной башни, тяжело вздохнул, запер планшет в ящик стола и вышел из медблока. Пожалуй, пришло время ему самому испытать так часто прописываемые им своим пациентам прогулки в оранжерее. Там хотя бы больше четырёх стен.

Мигель сделал без четверти полный круг вокруг фонтана, и только тут заметил Глорию, почти скрытую свисающими ветвями какого-то раскидистого растения. Женщина безучастно следила за плавающими в фонтане голографическими рыбками и выглядела такой одинокой и беззащитной, что у врача защемило сердце.

– Отдыхаете? – вопрос вышел не слишком оригинальным.

– Как видите, – не более оригинальным был и равнодушный ответ Глории.

– Не буду спрашивать, не помешаю ли, знаю, что помешаю, но мне нужно с вами поговорить.

– А мне? – женщина, наконец, подняла голову и в упор посмотрела на врача. Голубые глаза казались огромными на бледном осунувшемся лице, и в них впервые за последнее время промелькнула тень былой Глории.

– Решите сами. После разговора.

– Тогда давайте пройдёмся. Не люблю разговаривать, смотря снизу вверх. Да и вы, – слегка ехидно добавила она, вставая, – велели мне гулять.

Присесть рядом с ней на скамью она, конечно же, Мигелю не предложила. Глория медленно пошла по дорожке вокруг фонтана, врач, приноровив шаг, пошёл с ней рядом. Тема была непростой, но помощи, а тем более поощрения от собеседницы можно было не ждать, так что Мигель начал как мог более аккуратно:

– В языке жителей гор одной планеты, название которой вы вряд ли слышали, есть отдельное слово для тех, кто замёрз в сотне метров от жилья или убежища. На нашем языке оно звучит не очень благозвучно, поэтому я не буду его произносить.

На языке горцев, правда, тоже, но на этом Мигель не стал заострять внимание.

– И зачем вы мне это говорите? Расширяете кругозор? Думаете, я в этом нуждаюсь?

Мигель был вынужден признать, что непринужденного разговора у них не выходит. С другой стороны, брошенный в его сторону уничижительный взгляд был всяко лучше недавнего безучастного.

– Думаю, что горцы, конечно, не учитывали всех обстоятельств, но в главном были правы. Надо идти до конца, какие бы препятствия на пути не попадались.

– Вы намекаете на моё «препятствие»? – она взглядом указала на свою пока ещё не очень заметно округлившуюся фигуру.

– Это я точно не назвал бы препятствием.

– А чем же? Возможностями? Ну давайте, прочитайте мне лекцию о прелестях жизни матери-одиночки и открывающихся волнительных перспективах, и закончим на этом.

– Я не считаю правильным рекламировать то, что не испытал на себе, – Мигель позволил себе слегка улыбнуться. – Я немного о другом. Не жить всегда проще. Но мне кажется, вы не из тех, кто выбирает простые решения и сдаётся на полпути.

– Что вы можете знать обо мне и моём пути?

«То, что смогла выяснить не очень стеснённая в средствах «Галактическая безопасность», – мог бы сказать Мигель, но подозревал, что непринуждённости разговору такое признание не добавит.

– Я знаю как минимум то, что вы специалист, с мнением которого считается сам Адриан Инка. Что вы в очень молодом – не спорьте! – возрасте имеете достаточно высокую и ответственную должность.

– И сейчас мою пробирки в лаборатории, – проворчала Глория.

Мигель пожал плечами.

– В работе бывает всякое. Фа недавно лично аккумулятор ребятам отвозила, Маккензи тоже молотком не брезгует.

– Ага, и вы тоже лично берёте анализы, вместо того, чтобы поручить это симпатичной медсестре, – фыркнула женщина.

– Вот видите. К тому же Изольда пробирки тоже моет, да и в лаборатории вы бываете, только когда Инка ищет озарений в одиночестве, а так он вас не очень-то отпускает.

– Так, хорошо, бочку лести на тему того, какой я ценный для компании кадр, вы вылили, что дальше? – подобревшей Глория не выглядела, но Мигель и не ожидал такой простой победы.

– Это не лесть, а перечень фактов, от которых нужно отталкиваться в оценке серьёзности вставших перед вами препятствий.

– От этих фактов оттолкнулись. Дальше?

– Дальше вносим поправки в вашу картину. Не просто мать-одиночка, а востребованный специалист высокой квалификации с маленьким ребёнком. Добавляем в неё няню, которую вы вполне сможете себе позволить, если выйдете на работу, чуть позже детский сад, школу и так далее.

– Вы забыли включить в неё выплаты за дом, – едко сказала Глория.

– Бросьте, – отмахнулся Мигель. – Сомневаюсь, что вы купили особняк с двадцатью спальнями и пятью бассейнами, – Мигель мог не сомневаться, потому что точно знал. Обычный дом в обычном районе, на покупку которого был взят обычный кредит в обычном банке. – Первое время, конечно, будет непросто, но не невозможно. Тем более, банки обычно в ситуации временных финансовых затруднений у надёжных клиентов вроде вас идут навстречу и не зверствуют.

Банк пойдёт навстречу, куда денется. Особенно, если к доказательствам надёжности клиента добавится личная просьба Гектора Мозели.

– Вас послушать, так я тут развела нюни из-за разбитой коленки! – воскликнула женщина.

– Именно, – подтвердил Мигель, и Глория уставилась на него с взрывоопасной смесью изумления и возмущения во взгляде. – Рациональных поводов хоронить себя заживо у вас нет. Если вы сейчас скажете, что мне легко говорить, я отвечу, что не очень, вы мне не поверите, но от этого всё равно рациональных поводов не прибавится.

– Я всё никак не могу понять, почему вас ещё слушаю, – устало сказала Глория.

– Наверное, потому что меня проще выслушать, и я почти закончил. Эмоциональные поводы у вас серьёзные. Их можно понять, но даже их мои знакомые горцы не посчитали бы оправданием. «Пока что-то можешь делать – делай», как говорят они. А вы можете многое.

– Ваши знакомые горцы для вас такой авторитет?

– В делах, касающихся ста метров до убежища – да.

– Думаете, мне осталось сто метров до убежища? – женщина посмотрела на него в упор.

– Думаю, что побольше, – честно ответил Мигель. – Но умирать глупо и за двести метров.

Глория немного нервно засмеялась.

– Вы странный человек. Зачем вам всё это?

Романтический герой на его месте непременно воспользовался бы случаем упасть к ногам женщины и объяснить, зачем. Но Мигель не был романтическим героем, поэтому ответил совсем другое:

– Потому что не люблю, когда делают глупости. Особенно когда их делают умные люди.

– Глупости... – пробормотала Глория. – Глупости…

Женщина обвела невидящим взглядом оранжерею, потом резко развернулась на каблуках и быстро ушла, не говоря больше ни слова.

Мигель, глядя на закрывшуюся дверь, подумал, что ему самому совершенно необходимо срочно понюхать цветочки, прополоть горошек или что он там некогда «прописывал» Глории. Врач медленно прошёл по галерее с овощами, присел на стоявшую около ящика с чем-то ветвящимся и обильно цветущим скамью, вытянул ноги и прикрыл глаза. Наверное, надо было пойти в столовую, чтобы в кои-то веки пообедать в обеденное время, но заставить себя встать, а тем более идти туда, где нужно разговаривать и демонстрировать бодрость и уверенность, Мигель не мог.

Шаги и голоса, зазвучавшие несколько минут спустя, указали врачу на то, что для уединения нужно было выбрать если не другое место, так точно другое время суток. Например, прийти сюда ночью. Темно, тихо, горошек (или не горошек) цветёт, и никого…

Пришедшие, между тем, безошибочно выбрали для своей прогулки ту же галерею, что и Мигель. Хотя прогулкой цель их прихода назвать было сложно, скорее они пришли сюда, чтобы поругаться. Причём делали это настолько увлечённо, что не заметили, что в галерее они не одни.

– Тебе не кажется, что это сейчас абсолютно неуместно? – с раздражением, которое раньше от девушки Мигель никогда не слышал, спросила Арина.

– Почему? – искренне удивилась Кристина.

– Потому что они там все едва не погибли!

– Но не погибли же, – возразила Кристина.

Кажется, Арине не хватало слов, чтобы подобрать достойный ответ подруге.

– Вот скажи, – продолжила неожиданно твёрдым голосом Кристина, – что можешь сделать ты, лично ты? Твой Хидео хотя бы бегает и всем улыбается.

– Он не мой, – буркнула Арина.

– Ну и зря. Так вот, он бегает и улыбается, чтобы не так паршиво было, а что делаешь ты? Ходишь с видом, как будто кто-то уже умер?

– А что, надо дождаться, пока умрёт?

– Дождаться успеем и никуда от этого всё равно не денемся. Но что, из-за того, что здесь что-то идёт не так, себя хоронить заранее?

– Ты, как всегда, не хочешь думать о том, что происходит дальше твоего носа!

– Зато ты думаешь слишком много! Как всегда, – припечатала Кристина.

Удаляющийся звук шагов и тихий хлопок закрывшейся двери указали Мигелю, что одна из участниц разговора посчитала его завершившимся. О том, кто это был, врач пребывал в неизвестности недолго, потому что в оранжерее раздался голос Кристины.

– Кто бы знал, как меня достали эти сложные люди и их тонкая душевная организация! – с чувством произнесла девушка. – Доктор, можете вылезать, я это не про вас.

– Рад это слышать, – вставая со скамьи, отозвался Мигель. – Вы, конечно, не поверите…

– Не надо, я и так знаю, что вы не собирались подслушивать, – отмахнулась от его извинений девушка.

– Вы бы всё-таки помирились, – посоветовал Мигель.

– Помиримся, куда денемся, – Кристина сорвала цветок гороха и повертела его в руках. – Аришка ещё ничего, просто слишком много думает. Но думает не о себе, поэтому с ней можно иметь дело.

– А с кем нельзя? – не то, чтобы Мигеля сильно интересовал взгляд Кристины на окружающих, но эта болтовня неплохо помогала отгонять другие мысли.

– С теми, у кого когда-то давно были какие-то неприятности, и поэтому они уверены, что заслужили право вести себя с другими, как скотина, – резко ответила девушка. – Ладно, пойду всё-таки обедать. Заодно и помиримся.

Неожиданно Мигель почувствовал себя очень старым, захотелось найти уголок поукромнее, закрыть за собой на большой замок дверь и не показываться наружу по меньшей мере сутки. Никаких девушек. Никаких ищущих утешения пациентов. И уж точно никаких разговоров и даже мыслей об этом клятом диверсанте!

Разумеется, около дверей медблока его уже ждал мельхиорец. Мигель испытал настойчивое желание пройти мимо и запереть дверь прямо перед носом Хидео.

– Ко мне? – обречённо спросил врач. В конце концов, от того, смогут ли они если не вычислить диверсанта, то хотя бы ему помешать, зависит благополучие в том числе этих таких разных девушек.

– Он уже не особо таится, – озвучил очевидное Хидео, вытягивая забинтованную ногу – отличное оправдание своего присутствия для любопытных.

– Да. И, мне кажется, это не очень хороший признак. Не болит?

Пока действия диверсанта не привели к фатальным для экспедиции последствиям, создавая неудобство, лишние сложности, но работа продолжалась. Но кто знает, на что он может быть способен, доведенный до отчаяния безрезультативностью своих усилий?

– Нет.

– Роман заработал ещё неделю заключения на базе, – неодобрительно заметил врач. – Тебя я тоже подержу здесь от греха подальше.

– Знаете, я даже не буду возражать, – со смешком ответил Хидео.

– Вот и отлично, – Мигель стал прилаживать эластичный бинт на место.

– А ещё, честно говоря, я не могу понять его логику, – мельхиорец стал серьёзным. – У него есть действия простые и эффективные. Пожар, чтобы оставить нас без еды и материалов. Жучок в концентратах для того же самого. Последовательное уничтожение самолётов и «Малыша» – без них мы контракт не выполним. Наши приключения с «посылкой» туда же. При этом людям ничего смертельно опасного не угрожает: пожар бы вряд ли вышел за пределы склада, на запасах «овсянки», если уменьшить порции, можно продержаться довольно долго, работать нормально не выйдет, конечно, но и до голодных смертей не дойдёт. Самолёты… ну… если убедить себя в том, что их специально разрабатывали для максимальной защиты экипажа, то они тоже вписываются в схему «просто и эффективно».

– А если не повезёт, списать на ошибки проектировщиков, – проворчал Мигель.

– Да, какие-то проценты неудачных исходов всегда есть, – согласился Хидео. – Но вот отравление воды в этой схеме уже выглядит странно.

– Ты имеешь в виду, что если датчик сработает вовремя, то имеем неудобства временные и несерьёзные, а если не сработает, то фатальные?

– Именно. Сюда же идёт упавший ветряк. Вообще ерунда, если подумать. Да, конечно, есть потери рабочего времени у Второй партии и строителей, но это всего лишь одна из партий, да и геологи тоже здесь не в потолок плевали.

– А строителям просто положено строить.

– Ну примерно так. Чуть задержались здесь, чуть быстрее закончили там… В среднем план выполняется.

– А ещё оранжерея.

– Да. Вот это вообще ни в какие схемы не лезет. Как и моё лекарство, и визит к вам. Допустим, кому-то понадобилось снотворное, а ко мне у кого-то просто личная неприязнь. Но всё равно вопросов больше, чем ответов. Такое ощущение, что на нашего «друга» влияют фазы луны.

– Которой здесь нет, – напомнил Мигель.

– Вот именно, которой нет, – не дал себя смутить Хидео. – Вот посмотрите, то он нам устраивает неприятности неприятные, но не смертельные. А потом на него что-то находит, и только чудом обходится без жертв. Или, наоборот, совершает что-то практически бессмысленное, зато эмоциональное.

– Маньяк-диверсант?

– Согласен, даже звучит страшно, – замотал головой мельхиорец. – А ещё та история с зеванами, – вспомнил он.

– А что с ними не так? – нахмурился Мигель. – Обычное отравление, я даже анализы проводил.

– Не верю. Что-то там не чисто.

– Почему ты так думаешь?

– Не знаю. Чутье подсказывает. Или я просто начинаю входить во вкус.

Мельхиорец хмыкнул и попрощался, оставив Мигеля в раздумьях. Маньяк-диверсант (или диверсант с наклонностями маньяка), и они все в его власти. Готовый сюжет для триллера.

На самом деле существовало и ещё одно объяснение подмеченной мельхиорцем странности, но озвучивать его Мигель пока не спешил. Сказанное вслух становится реальнее, чем оставшееся непроизнесённым.

Тихо тренькнул коммуникатор, прервав философствования. Мигель помедлил: поводов ждать хороших новостей не предвиделось, и прочитал сообщение от Фа: «Общее собрание сегодня в 20:00 в столовой. Присутствие обязательно».

– Все в сборе? – сумрачно спросила Фа, оглядывая столовую. – Полевые базы и строители на связи? Шафран?

– Здесь.

– Лиамм?

– На месте.

– С Сорокиным нет связи, но он в курсе, Виткевич?

– На связи.

– Маккензи?

– Здесь, но хотелось бы закончить побыстрее: у нас сейчас самый разгар светового дня.

– Это уж как получится, – не стала обнадёживать строителя Фа. – Не из праздного интереса собираемся.

Она ещё раз мрачно обвела взглядом собравшихся и продолжила:

– Рабочую обстановку эти новости не улучшат, да и сон я вам наверняка подпорчу, но скрывать ситуацию смысла никакого нет. Многие уже и так заметили, что в нашей экспедиции частота нештатных ситуаций вышла за все разумные пределы. Так вот, эти происшествия происходят не сами собой, а при непосредственном участии одного из нас. Одного из присутствующих здесь очно или заочно.

Герои классических детективов при словах «Преступник среди нас» непременно должны были оглядеть собравшихся, чтобы вычислить искомого по его реакции – чрезмерному удивлению, полной невозмутимости, неожиданному румянцу и прочим явным признакам нечистой совести. Мигель последовал опыту классиков и понял, что на детектива не тянет.

Арина выглядела растерянной, Изольда мрачно-удовлетворённой, Кристина заинтригованной, Инка возмущённым, Красин спокойным, троица охотников за «посылкой» смертельно уставшими, Глория равнодушной, а Эрих откровенно несчастным. Себя Мигель не видел, но подозревал, что от Романа с группой поддержки не сильно отличается. Вспомнив про геологов и строителей, врач посмотрел на установленный на противоположной стене экран. Набор реакций сидящих напротив камер полевиков был аналогичен.

– О ситуации я доложила руководству «ИСМ» и получила распоряжение усилить меры по безопасности экспедиции, – дождавшись, пока испуганно-возмущённые возгласы стихнут, продолжила Фа. – Прежде всего, мы установили камеры на складе и в ангаре. Так что новых диверсий по отношению к технике или запасам мы не допустим.

Мигель заметил, как Хидео, наверняка принимавший непосредственное участие в установке камер, при этих словах недовольно поморщился. Скорее всего, он надеялся поймать ничего не подозревающего диверсанта «на живца», а теперь с этим планом придётся попрощаться. С одной стороны, в чём-то Мигель его понимал, хочется развязаться с этой проблемой одним махом и навсегда, с другой, он не был уверен, что все установленные камеры, которые, скорее всего, взяли из запчастей к технике, были настоящими. Всё-таки к таким передрягам геологи не готовились. А если громко предупредить о последствиях, будет хоть вероятность, что диверсанта получится если не выследить, то остановить.

И все они, от греха подальше, получат «волчьи билеты». Кому захочется брать на работу потенциального диверсанта?

– Кроме того, ограничиваются перемещения по базе во внерабочее время. В это время всем сотрудникам разрешается находиться только в жилом блоке, – подчёркнуто формальным тоном продолжала Фа. – Если есть необходимость присутствия в рабочих помещениях, согласовывайте это со мной лично. Правила действуют для всех находящихся на главной базе, независимо от того, постоянно вы тут работаете или приехали сюда по каким-то делам. Прошу отнестись к этому серьёзно, никаких поблажек не будет.

Мигель тоскливо подумал, что вряд ли удастся уговорить Фа причислить медблок к жилому помещению, а он так привык проводить там много больше рабочих часов. С другой стороны, он проводит там много больше рабочих часов не только и не столько из-за любви к уединению, так что ещё неизвестно, кому необходимость согласовывать каждый выход из жилого блока причинит больше неудобств.

– Вопросы?

– В контракте, случайно, нет отдельных оговорок о случаях, подобных нашему? – поинтересовался Красин.

– К сожалению, нет.

– Жаль. Что ж, значит, продолжаем работать.

– Именно, Александр Иванович. Продолжаем работать. Не смотря ни на что.

Работать, не смотря ни на что, оказалось для большинства непосильной задачей. Внешние угрозы исследователей бы мобилизовали, но как можно работать с полной отдачей, если, например, передавая коллеге полученные материалы, не удаётся удержаться от мысли, что этот самый коллега может быть источником всех твоих бед? Стихли шутки, которыми ещё вчера все то и дело обменивались, с лиц пропали улыбки. Исследователи притихли, от любого громкого звука вздрагивали и начинали оглядываться по сторонам, или, наоборот, резко подбирались.

Один Эрих словно не замечал гнетущей атмосферы, установившейся на базе. Он сновал по коридорам, отказавшись от всех предложений помощи, перетаскивая содержимое долгожданной «посылки» на склад, в столовую и производственные помещения.

– Никогда бы не подумал, что поставлю кому-то в пример нашего завхоза! – на всю столовую воскликнул мельхиорец, когда довольный Эрих, загрузив в пищевой автомат очередной ящик с концентратом, умчался за следующим. – Хватит умирать, подумаешь, завёлся один вредитель, так что конец света, что ли случился?

«Они с Кристиной удивительно подходят друг другу», – хмыкнул про себя Мигель.

Кстати о мельхиорце. Его слова о зеванах отчего-то засели в голове, и хоть чутье Мигеля молчало, но для очистки совести врач решил всё же покопаться в своём архиве.

Время нашлось только ближе к вечеру. Заперев дверь медблока, Мигель открыл раздел, в который очень давно не заглядывал.

Чтение выдалось увлекательным, самое сложное было удержаться в рамках конкретного вопроса, а не начать читать всё подряд.

Искомое он нашёл в разделе «Малоприменимые нелетальные биомедицинские диверсии». Там, в числе прочего, описывался токсин, вводимый в овощи и фрукты при помощи шприца и вызывающий не слишком опасное, но неприятное расстройство пищеварения. Малоприменимым он значился именно из-за метода введения: это же сколько терпения и времени нужно иметь, чтобы нанести сколько-нибудь значимый ущерб! Характерными особенностями этого токсина становилось появление на плоде пупырышек, так что обнаружить место укола становилось практически невозможным.

Что ж, очень похоже, особенно, если вернуться к вроде бы доказанному факту, что сами по себе эти фрукты не портятся.

Мигель оторвался от досье, встал и потер затекшую спину. «Старость подкралась незаметно», – хмыкнул он про себя. Как следует потянувшись, врач посмотрел на часы и хмыкнул ещё раз.

– Это не старость, это называется другим словом. А ведь собирался всего полчаса посидеть перед ужином! – сказал он уже вслух. Время приближалось к полуночи, и ужин давным-давно закончился. Про рабочий день можно даже не говорить, так что Мигелю предстояло первому на себе испытать, в чём заключается обещанная Фа кара.

Идя по коридору в жилой блок, врач попробовал себя утешить тем, что искусственный интеллект пищевого автомата, в отличие от начальника экспедиции, жёстким формализмом не отличается. Машина войдёт в положение, и ему не придётся голодать до утра.

Возможность сравнить подходы к формальностям ему представилась сразу: в столовой неожиданно обнаружилась Фа. Судя по подёрнувшейся плёнкой тарелке, она сюда пришла больше для того, чтобы подумать, чем поесть. Выражение лица начальника экспедиции подсказывало врачу, что слегка виноватый шутливый доклад про завершение перемещения из рабочего помещения в жилой блок будет встречен вполне серьёзно, так что Мигель просто коротко кивнул в знак приветствия и, получив в окне автомата свою порцию, направился в противоположный угол столовой.

– Садитесь лучше сюда, – позвала его Фа. Кажется, она не обратила особого внимания на время появления врача в столовой.

Мигель не стал спорить и устроился напротив. Разговора никто начинать не стал, Мигель молча ел, Фа, так же молча, продолжала размышлять о чем-то, глядя в пространство.

Закончив с ужином, Мигель поднялся и мягко сказал:

– Заниматься размышлениями полезнее всего после еды, а не во время и тем более не вместо.

Фа перевела взгляд сначала на свою тарелку, потом на врача и ответила:

– Вы правы, конечно, но слишком много их накопилось.

– Тем более, надо делать перерывы.

– Угу, с одних размышлений на другие.

– Вообще-то я имел в виду на еду и сон.

– Вот додумаю, доем и пойду спать, – пообещала Фа.

Мигель молча кивнул и собрался было идти, но его остановил вопрос Фа:

– Кстати, доктор, а вы что думаете по поводу известных событий?

– Ничего хорошего, – честно ответил врач.

– Я тоже. А ещё думаю, может ли сын Гектора Мозели работать на «КомпасБур».

– Я бы на вашем месте не исключал такой вероятности, – медленно сказал Мигель, снова усаживаясь. – Я вполне могу портить вам жизнь в их интересах, ведь никакой источник дохода лишним не будет, да и про отцовскую «Галактическую безопасность» ходит много нехороших историй.

– Зачем вам эти экспедиции, доктор? – прямо спросила Фа. – Открыли бы какую-нибудь фешенебельную лечебницу на главной улице Стеллавиля и жили бы себе спокойно.

– Мои нервы недостаточно крепкие для фешенебельной лечебницы, – улыбнулся Мигель.

Фа в ответ нахмурилась, она явно этим объяснением не удовлетворилась, Мигель же подумал, что никакого вреда от его откровенности не будет, и продолжил:

– А вот в городской больнице Стеллавиля я отработал почти восемь лет, даже до персонального кабинета дослужился. Маленького, правда, но всё равно. Хорошая работа: к тебе приходят люди, которых что-то беспокоит, ты им помогаешь, потом они приходят к тебе здоровыми, благодарят, дарят конфеты и цветы и уходят... А на их место приходят новые пациенты... А потом на Лукреции случилась эпидемия, и я поехал туда.

– Помню, – кивнула Фа. – Тогда совершенно серьёзно обсуждались идеи залить джунгли напалмом, чтобы справиться с новыми вспышками болезни.

– К счастью, обошлось без таких мер. Ну вот, через полтора года я вернулся в Стеллавиль, пришёл в больницу и скоро понял, что совсем отвык сидеть на одном месте. А может, отцовские гены проснулись, – он усмехнулся.

– А как он сам смотрит на то, что его наследник трудится рядовым врачом где-то в глуши?

– Было бы что наследовать... В компании больше репутации, чем капитала. А отец неглупый человек и понимает, что это моя жизнь, а не приложение к его.

– Здравый, но редкий подход, – Фа прищурилась. – То есть вам просто не хватает адреналина?

– Можно и так сказать. Или любви к планомерности, раз меня всё время заносит в места, живущие не по плану.

– Вроде Оранжевой, – проворчала Фа.

– Да, вроде Оранжевой, – подтвердил Мигель. – Хотя ваш кадровый агент и уверял, что здесь будет спокойно до скуки.

Он хотел добавить, что кадровые агенты в принципе имеют своеобразный взгляд на рекламируемые ими условия труда, но не успел. С тихим щелчком погасли лампы на потолке. Наступившая темнота дополнилась полной тишиной, даже незаметное раньше гудение пищевого автомата стихло. Рука Мигеля сама потянулась в нагрудный карман за фонарём. Он успел его достать, но включать сразу не стал, и тут мягко вспыхнули лампы аварийного освещения, слабо подсветив стены и выход.

– Кастел, – негромко, но грозно спросила Фа в коммуникатор, – что за чертовщина у нас опять творится?

– Какая чертовщина? – сонным голосом отозвался инженер. Всё правильно, нормальные люди сейчас должны спать.

– Освещение отрубилось, возможно, вместе с электричеством.

– Сейчас проверю.

Мигель подошёл к двери, открыл её и осторожно выглянул в коридор. Та же самая картина: слабо разбавленный аварийными лампами полумрак. Коридор упирается в закрытые межблочные двери, при необходимости способные исполнять роль шлюза. Взяв фонарь поудобнее, Мигель проскользнул к дверям. Фа вслед за ним вышла из столовой и встала на пороге.

– Система не отзывается, – в голосе Кастела не было уже и намека на сонливость.

– У меня тоже есть новости, – сказал Мигель. – Дверь не открывается.

Рассвет все встретили в столовой. Внутри жилого блока двери были механическими, так что выйти из своих комнат участники экспедиции смогли, а вот все двери между блоками оказались заблокированы. Бледно-розовый свет утра подчеркивал бледность одетых в скафандры с опущенными за спину шлемами собравшихся, но держались все двенадцать человек, застигнутых очередной бедой, неожиданно спокойно.

Кастел приник к планшету, пытаясь призвать системы базы к порядку, бок о бок с ним сидели Фа и Эрих, время от времени что-то комментируя и предлагая. Остальные расселись чуть поодаль, чтобы не мешать, но и не пропустить признаки изменения ситуации в ту или иную сторону.

Мигель пытался дремать, придвинув стул к стене. Он бы вообще пошёл поспать в свою комнату, пользы от него всё равно здесь не было, а в лишённой доступа к медблоку комплектации этой пользы стало намного меньше в принципе, но коллектив в некоторые минуты должен оставаться коллективом.

– Можно ли активировать эту пакость извне? – повысила голос Фа, и врач встрепенулся.

– Нет, – твёрдо ответил Кастел. – Нужен тип сигнала, который от внешних пользователей физически не может прийти. Разве что кто-то мог загрузить вирус, находясь здесь, и установить время активации.

– И вирус проснулся, заблокировал доступ к системе, вырубил электричество и запер двери, – констатировала Фа.

– Насчёт последовательности не поручусь, но примерно так, – подтвердил инженер.

– Что мы можем с этим сделать?

Кастел вздохнул.

– Аккуратная война с вирусом всё-таки не моя специализация. Я могу только переустановить всю систему, заодно полностью поменяв коды доступа для всех. Дальше решите, кому их выдавать, кому нет.

– Последствия?

– За сохранность данных не поручусь, – ответил Кастел.

– Если от них что-то ещё оставил вирус.

– Да. За это не поручусь тоже.

– Сколько времени займёт переустановка?

– Базовые функции – около часа, может быть, двух. Полное восстановление – ещё часа четыре.

Фа на мгновение задумалась.

– Других вариантов же нет? Тогда давайте.

Хоть какая-то определённость лучше полной неизвестности, и тревожное молчание начали нарушать зазвучавшие то тут, то там шепотки. Мигель в разговоры не вступал, в полудрёме наблюдая, как за окном разгорается новый день.

Ожидаемо, но всё равно внезапно загорелся свет, следом тихо зажурчал пищевой автомат.

– Ура!

Кристина закричала не в полный голос, но в тишине столовой её восклицание прозвучало неожиданно громко.

– Что такое? – возмутилась девушка удивлённым взглядам. – Пока вы все хлопаете глазами, должен же хоть кто-то выразить радость!

– Выражай, – разрешила Фа.

– Ура! Позавтракать-то теперь можно?

Фа ответить не успела.

– Есть две новости, – очень спокойно сказал Кастел. – Плохая и хорошая.

– Давай плохую, – спросила Фа среди снова наступившего молчания.

– На складе сработала система пожаротушения.

– И какая тогда хорошая? – Фа, кажется, была уже готова ко всему.

– На этот раз она сработала.

На склад пошли вшестером, взяв с собой ручные огнетушители, инструменты и фонари. Шествие на этот раз возглавила Фа, за ней шёл Эрих, потом троица охотников за «посылкой», а замыкал процессию Мигель.

Шлюз склада, чуть помедлив и вызвав этой заминкой новую порцию тревоги, открылся. В ближней секции зажёгся свет, дальние остались погружёнными в темноту. Свет, впрочем, помогал мало, разве что причудливо подсвечивал заполнившие склад клубы дыма. Запах гари в скафандрах не ощущался, но воображение его вполне успешно дорисовывало.

– Вытяжка работает? – спросила Фа.

– Да, – поднеся к самым глазам планшет, ответил Кастел.

– Тогда предлагаю не соваться дальше вслепую, а подождать.

С десяток минут они топтались у входа, не решаясь идти вглубь склада. Постепенно дым редел, и Фа дала отмашку: пошли!

Фонари едва-едва разгоняли дымную темноту. Открытого огня уже не было, но тёмные груды во второй от входа секции ещё чадили. Под ногами хрустел засыпавший пол по щиколотку желтоватый порошок.

Эрих скорбным изваянием застыл около секции, на первый взгляд, ставшей эпицентром пожара. Мигель остановился около завхоза, но спрашивать, всё ли с ним в порядке, не стал. Фонарь врача обежал круг, выхватывая из темноты дымящиеся кучи, в очертаниях которых ещё можно было опознать контейнеры.

Похоже, содержимое этой секции сгорело почти полностью, а ещё обуглились ящики в ближайших к ней рядах соседней.

Остальные прошли дальше, пятна света от их фонарей светлячками мелькали в проходе.

– Тут всё в порядке, света только нет! – раздался голос Долгих.

– Починить сможете? – откликнулась Фа.

– Придётся, – обречённо ответил Кастел. – Только надо подождать, пока дым уйдёт и всё тут остынет.

– Что здесь было? – спросила завхоза вернувшаяся Фа.

– Концентраты… – несчастнее Эриха сейчас сложно было бы кого-то представить.

– А говорят, два раза в одну воронку не падает… – пробормотала Фа.

– Опять овсянка! – простонал за спиной Мигеля Хидео.

Вот и ответ на вопрос об источнике проблемы. Если закинуть вирус с таймером мог кто-то из переехавших в поле геологов или строителей, то устроить поджог мог только кто-то из присутствующих. И он всё рассчитал по минутам. Зашёл на склад, оставил там какую-нибудь самовспыхивающую коробочку (наверняка с таймером, иначе бы система пожаротушения включилась сразу), вернулся в жилой блок, активировал вирус, тот всё запер и отключил, и тут сработала его «зажигалка». Ещё повезло, что Мигель и Фа засиделись и быстро подняли тревогу.

– На записях с камер, конечно же, ничего не увидим? – спросил у Кастела очевидно сам знающий ответ Хидео.

– Откуда? – инженер криво улыбнулся. – Все записи стёр вирус, а если что и осталось, то дочистил я во время переустановки системы.

– Возвращаемся, нечего тут больше делать, – скомандовала Фа и, глядя на умоляющее лицо Эриха, добавила: – Разберётесь тут, когда дым уйдёт.

– Никогда бы не подумала, что буду проводить совещание о последствиях работы диверсанта с участием этого самого диверсанта, – с несвойственной ей иронией заметила Фа. – Ладно, оставим формальности и перейдём к делу. Кастел?

Двенадцать человек сидели вокруг стола, собранного из двух обеденных, сдвинутых вместе. Формальности были оставлены и в части разделения сотрудников экспедиции на рядовой и руководящий состав.

– Система управления базой переустановлена, все элементы работают штатно, кроме видеонаблюдения, его нужно будет настраивать заново, – бесстрастно отчитался инженер. – Доступ к системе на данный момент есть только у вас и у меня, остальных подключу, как обговорим с вами уровни прав.

– Хорошо, – Фа кивнула, – сразу после совещания займёмся. Дальше.

– Потеряны все базы данных, в том числе резервные копии, кроме снимков. Им было выделено отдельное хранилище, до которого вирус то ли не успел, то ли не смог добраться. Возможно, потерянные данные удастся в большей или меньшей степени восстановить, но гарантии успеха дать не могу.

– Плохо, но ожидаемо, – констатировала Фа. – Что у нас с личными копиями? Знаю, не положено, но знаю также, что многие делают.

– У меня всё при себе, – решился признаться первым Мигель. Данные о пациентах могут понадобиться где угодно, не связываться же каждый раз с базой?

– Ну с вами-то всё понятно, – «поставила диагноз» Фа. – Остальные? Адриан, неужели вы не делали для себя копии общего отчёта?

Инка с кислым видом развёл руками. Да, этот «подарочек» от диверсанта может оказаться для успеха экспедиции пострашнее сгоревшей еды, неудивительно, что Изольда выглядела неимоверно несчастной, и даже Красин приуныл.

– Я их сохраняла на накопитель, – неожиданно сказала Глория. – В ручном режиме, где-то раз в два дня, последний раз позавчера. Мне не нравится, как здесь настроена автоматическая система резервных копий, решила, что лучше перестраховаться, – пояснила она.

Только выстроенная Глорией за пять месяцев стена отчуждения вкупе с деликатным положением спасли женщину от перспективы быть затисканной в объятиях до смерти. По исследователям прокатилась волна облегчения: люди, до того сидевшие в напряжённых позах, обмякли на стульях, у кого-то влажно заблестели глаза, кто-то, не стесняясь, расплылся в широких улыбках.

Даже Инка, покачав головой и слегка улыбнувшись, сказал:

– Знаете, я обычно совсем этого не одобряю… Но спасибо.

Учёный глубоко вздохнул, унимая волнение, и на несколько секунд прижал руку к сердцу. Жест не укрылся от внимания Мигеля, и трактовать его как выражение особой признательности он, в отличие от прочих, не стал. Сюда бы того врача из «ИСМ», кто допустил Инку до экспедиции, он бы ему рассказал много того, что тот о себе даже не думал!

– Выпишу вам премию, – с чувством сказала Фа.

– С формулировкой «за нарушение регламента работы»? – прищурившись, уточнила Глория. Мигель дорого бы дал сейчас за возможность незаметно для окружающих просто полюбоваться женщиной, уверенной в себе, своём профессионализме, своём месте в этой жизни. Глорией, которую он уже давно не видел.

К сожалению, такой возможности ему никто бы не продал ни за какие деньги, так что приходилось сохранять беспристрастный вид.

– Формулировку подберу, что никакой бюрократ не подкопается, – пообещала Фа. – Кто-нибудь ещё хочет премию за нарушение регламента? Что у нас с базой по материальной части?

Эрих пожал плечами и философски ответил:

– Всё равно проводить инвентаризацию того, что уцелело.

При этом он очень выразительно покосился на Мигеля, но врач предпочёл сделать вид, что ничего не заметил.

– Что ж, хорошим новостям порадовались, теперь о неприятном, – при этих словах Фа присутствующие снова подобрались. – Разбираемся с материальными потерями. Эрих?

– Надо считать, – дал завхоз лаконичный ответ.

Но от Фа так просто отделаться не вышло.

– А если примерно?

Завхоз помрачнел.

– Предварительно могу сказать, что мы потеряли порядка трёх четвертей концентратов и незначительное количество «овсянки», – нехотя сказал он. – Опять-таки предварительно, повреждено около трети строительных материалов, но с ними лучше разбираться вместе с Маккензи.

– Согласна, вызовем его на базу в ближайшее время. Оставшихся продуктов хватит до следующей «посылки»?

Эрих надулся. Ещё бы, ему и недавнее «предварительно» далось тяжело, а тут требуют на базе этого «предварительно» ещё и прогноз.

– Впритык, – выдавил он краткий ответ.

Фа поняла, что большего от завхоза она сейчас не добьётся, и развернулась к центру стола.

– И о самом неприятном. Диверсант из нашего круга никуда не делся, и останавливаться он явно не намерен. Поэтому придётся осмотреть базу, в том числе ваши комнаты и ваши личные вещи.

Над столом повисло молчание. Первой его прервала Глория.

– Сомнительно с правовой точки зрения, – заметила она. Кажется, «терапия» Мигеля всё-таки оказала своё действие, а может, расшевелить женщину удалось не ему, а диверсанту. Сложно предаваться меланхолии, когда вокруг творится такое.

– В условиях отсутствия на этой планете представителей власти я могу взять на себя такую ответственность, – Фа уверенно посмотрела на Глорию. – Но, конечно, хороший юрист наверняка найдёт, к чему тут подкопаться. Если кто-то категорически против, я могу выслушать ваши доводы.

– Положите только всё потом на место, – Глория откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. – Не люблю беспорядок.

– Кто будет проводить обыск? – кисло спросил Инка.

– Я. И ещё... – начальник экспедиции обвела взглядом присутствующих. – И доктор.

Мигель с удовольствием уклонился бы от этой чести, но особого выбора не было ни у него, ни, и это он прекрасно понимал, у Фа.

– Пока мы не закончим, из столовой не выходить, – предупредила Фа, и, провожаемые тяжёлыми взглядами, они вышли в коридор.

– Разделимся? – спросил Мигель, с лёгкой тоской представляя грядущий объём работы.

– Лучше не надо, – поколебавшись секунду, ответила Фа. – Ко мне могут быть претензии, а вы будете непредвзятым свидетелем.

С непредвзятостью Мигеля наверняка согласились бы не все обитатели базы, но спорить он не стал. Одна пара глаз хорошо, а две в таком деле лучше.

– Что мы вообще ищем? – спросил Мигель, когда они вошли в первую комнату. Сейчас она пустовала, раньше здесь, если он не ошибался, жили Шафран и Сорокин.

– Не знаю, – Фа устало растёрла лицо. Ей бы сейчас не базу обшаривать, а поспать часов десять. – Бомбы, зажигалки, что-нибудь ещё. Не голыми же руками он нам жизнь портит.

– Если он не дурак, мы ничего не найдём, – сказал Мигель, без особого энтузиазма открывая шкаф. Шкаф был пуст, геологи, уезжая на свои базы, забрали вещи с собой.

– Не найдём, – не стала спорить Фа. – Но не только же ему испытывать наши нервы на прочность.

Одно утешало – «обыск» проходил быстро. Комнаты были крошечными, укромных мест в них не находилось при всём желании, а личных вещей у оставшихся на главной базе исследователей с собой был минимум. Но они были, даже этим минимумом отражая внутренний мир хозяина, который тот совсем не обязательно был готов выставить на обозрение, поэтому, заглядывая в шкафы и сумки, Мигель не мог не испытывать чувства неловкости.

Крошечный плюшевый мишка в сумке у Красина (наверняка, подарок от внуков), полупустая коробка сладостей у Эриха (кто бы мог подумать о том, что завхоз втайне сладкоежка!), пижонская, иначе не скажешь, шляпа у Кастела (надевать поверх скафандра?), пачки бумаги с какими-то схемами у Инки… И это только комнаты мужчин, о том, что найдётся у женщин, Мигель старался даже не думать.

Фа, с суровым видом перебиравшая вещи рядом, судя по всему, подобными моральными терзаниями не страдала. Ещё бы, что значит какое-то подглядывание без спроса в чужие шкафы по сравнению с подаренными им неизвестным перспективами!

Мигель попробовал представить, будто он врач, пришедший домой к захворавшему пациенту, и от которого не будут прятать фотографии на стенах или сомнительной художественной ценности книги. Стало немного легче. К тому же их экспедиция действительно больна, и если её не удастся вовремя вылечить, последствия для всех исследователей могут быть плачевными.

В свою комнату Мигель заходить не стал, оставшись ждать в коридоре. Ничего компрометирующего там не было, и Фа справилась быстро. Выйдя из комнаты и обойдясь без комментариев, за что Мигель в этой щекотливой ситуации был ей весьма благодарен, Фа открыла следующую дверь, где жил Роман. Комната пилота была аккуратной и тоже пустой на улики.

Комната Хидео, которую они осматривали последней, была тоже аккуратно прибранной и отчего-то неуютной. Мигель не сразу понял, что это от того, что она выглядела безликой, словно мельхиорец не хотел оставлять на ней никакого своего отпечатка. Мигель покачал головой: обычно молодые люди вели себя по-другому. Но лезть в душу «напарнику» врач не собирался, так что просто тихо прикрыл за собой дверь.

Жилые комнаты в мужской половине общежития закончились, ничего сколько-нибудь подозрительного им не попалось, и Фа решительной походкой направилась дальше – к санузлам.

В холле у душевых женщина остановилась, но всего на мгновение. Действительно, в абсолютно пустом помещении в десять квадратных метров задерживаться смысла не было. Не плитку же им простукивать?

– Знаете эти фильмы, где всякое интересное прячут в бачке унитаза? – небрежно спросила Фа, открывая первую из пяти выходящих в холл дверей душевых.

– Надеюсь, вы не предлагаете мне разобрать здесь всю сантехнику? – спросил Мигель. – Я не могу гарантировать, что после этого базу не придётся эвакуировать, но уже по другой причине.

Фа коротко засмеялась и вошла в душевую. На самом деле слово «душевая», прижившееся на базе, не полностью описывало функционал помещения. Здесь было всё необходимое – раковина, унитаз, душевая кабинка и даже маленькая стиральная машина. Очень удобно – закинул в неё одежду, включил, залез под душ, а пять минут спустя получаешь свои вещи выстиранными и высушенными.

– Если бы вам нужно было что-то здесь спрятать, где бы вы это сделали? – спросила Фа.

Мигель огляделся.

– Не в светильниках точно, они насквозь просвечивают. Не в бачке унитаза, по причине отсутствия этого самого бачка, – он усмехнулся. – В лейке душа слишком мало места и много воды. Самым многообещающим местом здесь выглядит стиральная машина, но только потому, что остальные места совсем ничего не обещают.

Фа присела на корточки перед машиной, открыла дверцу, крутанула барабан, потом переместилась чуть левее, к дальней от входа боковой стенке.

– Я и не знала, что у нас на базе так грязно, – задумчиво произнесла она.

Мигель присел рядом. Действительно, влажный воздух душевой способствовал тому, что оранжевая пыль, в других местах регулярно сметаемая роботами-уборщиками, налипла на стенку машины толстым слоем. Сквозь пыль просматривались контуры небольшой панели, видимо, прикрывавшей люк для обслуживания.

– Зато очевидно, что эту панель в обозримом прошлом никто не вскрывал, – заметил Мигель.

– Похоже на то, – сказала Фа, вставая и оттряхивая руки. – Поймаем диверсанта, устроим тут субботник, – пообещала она.

Пылью была покрыта стиральная машина и во второй душевой, и в третьей. А вот в четвёртой пыль на машине хоть и была, но её слой был тоньше. Это не бросалось в глаза, если бы они не присматривались к машинам в других душевых, отличий могли бы и не заметить.

Мигель и Фа переглянулись, и Фа достала из кармана на рукаве отвёртку.

– В такие минуты я рада, что мне чем только не приходилось заниматься в жизни, – подмигнув Мигелю, сказала она. – Технику ремонтировала, удобрения возила…

– Лишних навыков не бывает, – подыграл ей Мигель, хотя и знал, что Фа прибедняется, должность в компании, занимающейся поставками для сельского хозяйства, у неё была вполне респектабельная. Хотя нельзя отрицать, удобрения она возила на самом деле.

Но вообще, если судить по досье, Фа действительно не брезговала никакой работой, если с работой по профилю в какой-то период не складывалось. Не самое плохое качество, кстати.

Размышляя об этом, Мигель наблюдал, как Фа аккуратно сняла панель и отложила её в сторону.

– Есть чем посветить?

Мигель молча достал и включил фонарик.

– Тут что-то есть.

Фа подцепила отверткой и подтянула поближе тёмный сверток. Мигель огляделся вокруг в поисках чего-нибудь подходящего, взял с полки и подал чистое полотенце.

– Голыми руками лучше его не трогать, – напомнил он.

– Будете снимать отпечатки пальцев? – фыркнула Фа.

– Было бы неплохо, но это немного не по моей части. Но там вряд ли будет баночка бабушкиного варенья, которым жалко делиться с соседом по комнате.

Фа скривилась, но полотенце взяла. Обернув полотенцем руку, она осторожно вытащила свёрток, завёрнутый в тёмную плёнку, и положила его на ещё одно полотенце, постеленное Мигелем на пол.

– Лишняя стирка только с вашими предрассудками, – сказала Фа, за ворчанием не слишком успешно скрывая волнение.

– Готов постирать их руками, если там будет варенье, – пообещал врач.

Поддев лезвием ножа плёнку, Мигель развернул свёрток. Врач едва удержался от того, чтобы присвистнуть, но его с этим опередила Фа.

– Вы правы, не варенье, – констатировала она.

На плёнке лежал большой шприц, флакон с остатками бледно-розовой опалесцирующей жидкости на дне, а ещё какое-то приспособление, слегка напоминающее строительный степлер, только с пузатым резервуаром сбоку.

– Как вы думаете, что это?

– Могу ошибаться, но думаю, что это инструмент для подсаживания неприятностей в наше продовольствие.

Мигель осторожно отсоединил резервуар и перевернул его отверстием вниз. На полотенце выпали два крошечных мёртвых жучка с ярко-красными спинками.

– Всеядка, – очень спокойно сказала Фа.

Кто-то другой после находки в душевой решил бы завершить поиски, но не Фа. «Степлер» она заперла в сейфе в своём кабинете, а шприц с флаконом отдала Мигелю, чтобы тот попробовал определить состав содержимого. Решив не рисковать, он сразу отнёс находки в медблок, заодно проверив, что там всё в порядке, а вернувшись, нашёл Фа изучающей стиральные машины в женских душевых.

– Глупо, конечно, надеяться что-то здесь найти, но проверить надо, – словно извиняясь, сказала она. – Давайте закончим с комнатами и отправим людей отдыхать.

В женской половине общежития комнат было вдвое меньше, чем в мужском – всего шесть, и две их них хозяек не имели с момента постройки базы. Но, встав на пороге комнаты, где жили Кристина и Арина, Мигель подумал, что быстро закончить с общежитием им не удастся.

– Девушки не просят их расселить? – мимоходом поинтересовался он. – Свободные комнаты же есть.

– Не хотят, – хмыкнула Фа. – Хотя мы предлагали.

«Привыкли, наверное, – подумал Мигель. – Или просто с соседкой не так ощущается оторванность от дома».

Здесь личность по крайней мере одной обитательницы бросалась в глаза с первого взгляда. На спинке кровати висело что-то вызывающе-красное явно неэкспедиционного покроя, ещё целая сумка непригодных для ношения на базе нарядов нашлась в шкафу. На тумбочке стоял чемоданчик с косметикой. Открыв и понюхав на пробу пару тюбиков, Мигель понял, что если среди них спрятан яд моментального действия, он этого всё равно не заметит, и закрыл чемоданчик.

У Арины нашёлся альбом с набросками. Мигель ни разу не слышал, чтобы она рассказывала об этом своём увлечении. Он быстро перелистал рисунки, на его взгляд, девушка рисовала очень талантливо. Неожиданно он наткнулся на собственный портрет и торопливо закрыл альбом, постаравшись положить его точно на прежнее место.

В комнату Глории Мигель предпочёл бы вообще не заходить, если бы мог найти убедительный предлог. Но беспокоился он зря: в комнате у Глории не было сколько-нибудь личных вещей, ничего, кроме минимума одежды и планшета.

Единственной «уликой» в комнате Изольды оказалась банка с коричневым порошком. Мигель осторожно понюхал её содержимое.

– Корица, – сообщил он наблюдавшей за его действиями Фа.

– Скучные у нас сотрудники, – сказала она.

– Ни цианистого калия, ни набора отравленных кинжалов? – подыграл ей Мигель.

– Именно. Мою комнату смотрите без меня.

«Мы идём на шаг, и это в лучшем случае, позади диверсанта, – подумал Мигель, заглядывая под подушку. – Увидеть инструмент для подселения всеядки, конечно, полезно для общего развития, но к разгадке его личности нас не сильно приближает».

В шкафу у Фа обнаружилась наполовину пустая бутылка из толстого стекла. Мигель понюхал содержимое и, одобрительно кивнув, заткнул бутылку пробкой и поставил на место.

Наскоро обойдя пустые комнаты, они вернулись в столовую.

– Можете возвращаться в свои комнаты отдыхать. Всё равно рабочий день сегодня сорван, – устало объявила Фа с порога и предупредила: – Из жилого блока не выходить.

– А мы с вами, доктор, – она повернулась к Мигелю, – пойдём искать что-то в остальных помещениях. Начнём отсюда.

Столовая, комната географов, лаборатория, кабинет начальника экспедиции… Фа, упрямо закусив губу, шла от комнаты к комнате, переворачивая столы и стулья, заглядывая за шкафы и перебирая коробки с образцами. Мигель старался не отставать, но ему было далеко до одержимости начальника экспедиции. Фа, ещё недавно жаловавшаяся, что никак не может принять происходящее, словно что-то для себя решила. Её внезапная решимость в других обстоятельствах могла бы показаться пугающей, но другие обстоятельства остались на других планетах.

По пути в мастерскую и ангар они прошли мимо запертой двери оружейной. Мигель знал, что здесь хранится взрывчатка для горных работ, небольшой запас оружия, положенный для экспедиций независимо от обитаемости планеты, ещё сюда должны были сдавать на хранение особо ценные образцы. Врач остановился перед дверью и вопросительно посмотрел на Фа.

– Не будем тратить время, – ответила она на его немой вопрос. – Открыть эту дверь можем только я и Адриан, что-то спрятать здесь – значит расписаться в собственной виновности. Пойдёмте дальше.

Когда они подошли к мастерской, Фа, видимо, чувствуя молчаливое неодобрение врача, пообещала:

– Если ничего не найдём, осмотрим и оружейную.

Два часа спустя поиски в мастерской и ангаре были ещё в самом разгаре, и Мигель малодушно начал подумывать о том, чтобы предложить позвать на помощь Хидео. Фа сама еле держалась на ногах, но упрямо залезала во все сколько-нибудь подозрительные места. Идея расширить их компанию была перспективной, но, поразмыслив, Мигель решил оставить её при себе: исключать Фа (или кого-то ещё) из списка подозреваемых он пока не спешил, так что пусть их с мельхиорцем сговор останется его козырем.

– Уф… – Фа тяжело села на ящик. – Кажется, здесь закончили.

– Похоже, – Мигель ещё раз обвёл взглядом ангар и сел рядом.

– Думаете, я совсем помешалась на этом обыске? – прозорливо усмехнулась Фа.

– Думаю, надо довести его до конца, пока все сидят в жилом модуле.

– Ага, и не вносят в процесс дополнительную сумятицу.

– Сделаем перерыв на десять минут? – предложил Мигель. – Нам не помешает выпить по кружке кофе.

– Идите, – ответила Фа. – А я пока проверю оружейную.

Оружейную Мигель предпочёл бы осмотреть сам, но Фа, очевидно, тоже была рада поводу сделать это без посторонних глаз. Навязываться врач не стал – в конце концов, его она подозревает лишь чуть меньше, чем остальных.

Пройдя половину пути до жилого блока, Мигель осознал, что до сих пор идёт с закрытым шлемом. Он дернул застежку, и шлем капюшоном сложился за спиной. Мигель потёр глаза. Кажется, одной кружкой кофе ему не отделаться.

Подойдя к открытой двери столовой, Мигель услышал голос мельхиорца.

– Именно этого он и добивается, – горячо вещал Хидео. – Чтобы мы впали в уныние, опустили руки.

«Люди устали, они испуганы и растеряны, им не до воодушевляющих проповедей, – подумал Мигель. – С другой стороны, может быть, не так уж он и не прав».

Мигель вошёл, и в столовой воцарилась напряжённая тишина. Всё правильно, он теперь достойный презрения шпик, с таким задушевных разговоров не ведут.

Коротко кивнув присутствующим, Мигель подошёл к кофейному автомату, спиной чувствуя настороженные взгляды.

– Ну как, безбилетных пассажиров нашли? – спросил Роман.

– Нет, только их скелеты, – ответил Мигель, забирая у автомата кружку и поворачиваясь к коллегам.

– Жаль, – вступил в разговор Кастел. – А мой стилус, случайно, на глаза не попался? Я его потерял с месяц назад, и никак не могу найти.

– Тоже нет. Но, я думаю, надо допросить с пристрастием роботов-уборщиков, они явно замешаны в деле.

Мигель присел на стул и с наслаждением вытянул ноги. Он был благодарен Роману с Кастелом: бестолковая болтовня позволяла чувствовать себя не совсем отщепенцем.

– Долго нам тут ещё сидеть? – раздражённо спросила Кристина.

– А что, хочется поработать? – иронично улыбнулась Изольда.

– Нет, золотых рыбок покормить в оранжерее!

– Они же голографические, – засмеялся Хидео.

– Но это не значит, что они не хотят есть! – задрала нос Кристина.

«Ещё же оранжерея!» – про себя простонал Мигель и поднялся.

– Спасибо за кофе, пойду искать скелеты дальше.

– Удачи! – пожелала Арина.

«Она ох как пригодится нам всем», – подумал, но не стал говорить врач, кивком головы коротко попрощавшись с присутствующими, и вышел.

– Мы можем запросить корректировку даты второй «посылки»? – спросил Мигель.

После того, как они закончили со складом и оранжереей (результат, как и в ангаре, можно описать одним словом: ничего), Мигелю всё-таки пришлось принять участие в подсчёте уцелевшего продовольствия. Некоторые личные просьбы, и эта просьба Фа тому пример, таковыми только называются, на деле же имеют силу приказа. Со свежими, но не сильно радужными результатами инвентаризации они с Эрихом с трудом втиснулись в крошечный кабинет начальника экспедиции.

– Теоретически да, – ответил Инка. – И, наверное, это надо будет сделать, – он посмотрел на Фа, та кивнула, – но большой разницы с плановым сроком не будет. Кораблей у «ИСМ», подходящих под задачу, не так много, график их работы расписан заранее, да и собрать-довезти груз тоже нужно время. Так что ориентироваться нужно на те же три месяца.

– Разве что запросить срочную эвакуацию, – добавила Фа, – но это уже будет спасательная операция в исполнении соответствующих служб, а значит, всё, контракт мы потеряем.

– Что не хотелось бы, – мягко сказал Инка.

– Не хотелось бы… Ну что, – Фа, подводя итог разговору, хлопнула ладонью по столу. – Говорят, полезно вставать из-за стола слегка голодными? – криво усмехнувшись, женщина повернулась к Мигелю.

Тот только руками развёл: повторять очевидное совершенно не тянуло.

– Кого включаете в список на полную выдачу? – спросила Фа.

– Келл, – не задумываясь, ответил Мигель. – И… – он повернулся к Инке.

– Нет, – голос главного геолога звучал безапелляционно.

Мигель на мгновение прикрыл глаза. Он слишком устал, чтобы спорить, да и смысла в этом споре никакого не было.

– И всё, – закончил он.

– Хорошо, – Фа механически кивнула. Не надо было присматриваться, чтобы увидеть, каких усилий ей стоит просто удерживать спину прямой, а голову высоко поднятой.

М-да, чужая упёртость, на упрямство это уже не тянет, границ не знает. Несколько часов уже ничего не изменят, обсудить будущую «диету» вполне можно было бы с утра. Но нет, они сидят тут, тупо смотрят друг на друга, и никто не решается первым встать и уйти.

Положение спас Кастел, без стука (похоже, диверсант испортил не только их продукты, но и манеры) заглянувший в кабинет.

– Мне нужен список прав для доступа к базовой сети, – напомнил он. – А то пока работает только связь между коммуникаторами, да и то на небольшом расстоянии.

– Да, сейчас, – обречённо ответила Фа. – Мы уже закончили.

– Завтра, – Мигель тоже умел говорить безапелляционно. – Такие вещи делаются на свежую голову.