У всех свои демоны

Глава 8

Хидео проснулся задолго до общего подъёма, и сразу же вскочил с кровати. Хотя они и разошлись после вчерашней вечеринки у геологов меньше шести часов назад, но его переполняла, не давая разлёживаться, одновременно весёлая и злая энергия. Пусть первый раунд остался за неизвестным, мы ещё посмотрим, кто кого! И уж точно он больше не доставит своему «другу» удовольствия смотреть, как ходит с видом побитой собаки и шарахается от каждой тени.

Хидео умылся, заглянул в столовую, съел, не заметив вкуса, тарелку «овсянки» и решил, пока все остальные спят и не пытаются найти ему срочную работу, наконец навести порядок в мастерской.

Раскладывание по полкам разбежавшихся инструментов хорошо способствует раскладыванию по местам разбегающихся обычно мыслей. Но если какие-то мысли спокойно легли на отводимое им место, какие-то это делать упорно отказывались. Наибольшим упрямством внезапно отличилось даже не прокрученное в голове за прошедшие дни сотню раз размышление «кто и зачем забрал шприц?», а намного более практичное соображение.

Завершив уборку, Хидео понял, что так просто от этой мысли ему отделаться не удастся, и нужно срочно поделиться ею с теми, кто вправе решить её судьбу одним махом. Мельхиорец посмотрел на часы, вспомнил, что нормальные люди должны были в это время только завтракать, и пошёл в столовую.

На «начальственном» столе стояла кружка с чаем, даже на вид холодным. Хидео хмыкнул: опять Инка убежал «уточнить один вопрос». Эту его привычку уже знала вся база – главный геолог наливал себе чая, слишком горячего, чтобы пить сразу, и, чтобы не терять времени, пока он чуть подостынет, доставал планшет и начинал изучать материалы полевых партий или готовить общий отчёт. Обычно всё заканчивалось тем, что Инка забывал про чай, берясь за кружку только когда её содержимое напрочь остыло, а то и вообще убегал «на минуточку» в лабораторию и возвращался в столовую только к вечеру. При этом на попытки коллег убрать кружку в мойку он серьёзно обижался, так что кружка Инки стала в столовой чем-то вроде памятника сосредоточенности и рассеянности одновременно.

Если присутствие Инки обозначала только кружка, то остальное начальство было в наличии: Фа просматривала какие-то документы, Эрих быстро поглощал завтрак, а ещё к их компании неожиданно прибился меланхолично мешающий ложечкой чай Мозели, обычно предпочитающий есть в дальнем углу.

– Разрешите?

Фа подняла на Хидео глаза и молча кивнула, а вот завхоз поперхнулся и уставился на мельхиорца с таким видом, что любому стало бы очевидно, что появление Хидео – часть заговора с целью погубить Эриха в самом расцвете лет, заставив подавиться «овсянкой».

– Я слышал, что сейчас готовится список для заказа с Алькаида, – сказал Хидео, обращаясь к Фа. Завхоза он решил проигнорировать: если и подавится, Мозели откачает. – Нам нужно порядка восьмисот литров голубой или светло-синей краски, лучше поярче.

– Что за бред? – завхоз проглотил концентрат и, естественно, не смог не отреагировать. Сейчас ещё шутить начнёт, точнее, будет произносить избитые остроты, никому, кроме него, не смешные.

– Подождите, – остановила его Фа. – Гричау, для чего вам краска?

– Покрасить вездеходы и самолёты, хотя бы сверху. Оранжевый цвет отлично подходит для планет с серо-зелеными ландшафтами, но здесь, случись что, их фиг найдёшь. Хорошо бы ещё и скафандры другого цвета, но это из разряда фантастики, а краску офис может и купить.

– Можно взять упаковочные тенты от собранных модулей, они как раз ярко-голубого цвета, – негромко предложил Мозели, отложив ложечку. – Нарезать из них для каждого транспорта что-то вроде накидок по числу членов экипажа плюс один кусок побольше для самого вездехода или самолета.

– Два, – поправил Хидео. – Если лагерь придётся разбивать в стороне от транспорта.

– Никаких тентов резать не дам, что за безумные идеи! – Эрих оставался безупречно предсказуемым.

– Можно подумать, мы требуем отдать вашу последнюю пижаму! – взорвался в ответ Хидео. – Эти тенты вообще никому не нужны!

– Тихо, – Фа хлопнула ладонью по столу. – Идея хорошая, если Маккензи на тенты действительно не претендует, попробуем в качестве временной меры. Но инициатива поощряется её исполнением.

– Испугали, – фыркнул Хидео и неожиданно для себя спросил: – Доктор, вы в деле?

– Разумеется, – ответил Мозели и, залпом допив содержимое кружки, поднялся. – Пошли к Маккензи.

Маккензи на тенты не претендовал. Более того, им едва удалось отвертеться от того, чтобы стать счастливыми обладателями всех освободившихся тентов. Насколько Хидео понял, всё дело было в сложностях утилизации упаковки после извлечения из неё панелей. Переработать её на базе было невозможно, состав не позволял, выбросить на планете чревато – выплывет хотя бы подозрение, репутация компании упадёт настолько, что серьёзных контрактов больше не видать, так что приходилось её аккуратно собирать и увозить с собой. А тут головная боль переходит к другим, да ещё и под вывеской доброго дела!

Но Мозели переговоры провёл безупречно, так что они получили тенты в необходимом и достаточном количестве.

– Так, теперь нужно придумать, как закреплять эти «пижамы завхоза», – врач выпрямился и устало потёр поясницу. Тенты были огромными и тяжёлыми, простой на первый взгляд план «развернуть, отмерить, отрезать, сложить готовое» растянулся на два часа. В пустой сектор склада, где они открыли свой «кружок кройки и шитья», несколько раз заглядывали любопытные головы, но, стоило предложить им присоединиться, как те тут же вспоминали про свои важные и срочные дела.

Хидео хихикнул.

– Так их и назовём! А для закрепления положим в пакеты с «пижамами» по паре рулонов липкой ленты, их нам целый ящик зачем-то собрали.

– Только Эриху не говори, а то его окончательно удар хватит, – засмеялся Мозели.

Хидео подогнал тележку, на неё сложили пакеты, и мельхиорец отправил её к дверям ангара. Проследив, что тележка благополучно выехала из склада (бывали случаи, когда складская автоматика считала ниже своего достоинства распахивать двери для неодушевлённых помощников), он повернулся к врачу.

– Спасибо за помощь. Пойду оденусь и разложу «пижамы» по местам.

– Не за что. Пакеты для полевых партий закинь ко мне, я на днях буду их облетать, развезу.

Мозели где-то раз в месяц навещал работающих «в полях» геологов, и этим регулярно пользовались, чтобы отвезти или забрать с полевых баз небольшие посылки.

– Отлично.

Махнув на прощанье врачу, Хидео пошёл в мастерскую за скафандром. Тележка нетерпеливо покачивалась перед ангаром, всем своим видом намекая, что ходить можно и побыстрее.

– Терпение – лучшая из добродетелей, – нравоучительно сказал мельхиорец, после чего тележка пристыженно замерла на месте.

В ангаре сейчас стояли только три самолёта и его вездеход, так что с тем, чтобы разложить и закрепить, дабы не разлетались, пакеты, Хидео справился быстро. Остальные «пижамы» он сложил в «Стрекозу» врача, после чего отправил тележку обратно на склад, а сам пошёл в мастерскую снимать скафандр.

На выходе из мастерской его поймал Зак.

– Эй, фермер, пошли огурцы сажать!

– Уже?

– Да!

– Ну наконец, а то я думал, вы никогда не закончите.

Зак слегка обижено дёрнул плечом. Его вины в том, что строители выбились из графика, не было точно. Потеря базы Сорокина и ремонт после падения ветряка на Второй заставили руководство экспедиции пересмотреть планы по стройке. Собрав всей бригадой за несколько дней огромный купол оранжереи, строители уехали догонять график ввода полевых баз, оставив одного Зака монтировать коммуникации и устанавливать оборудование. Неудивительно, что с памятного дня начала возведения оранжереи и возникновения на складе из ниоткуда пропавшего резака прошёл почти месяц.

– Ладно, не обижайся, я, наоборот, восхищаюсь, – заверил строителя Хидео. – Показывай свои огурцы, пока меня ещё к какому-нибудь делу не приставили.

– Тебе понравится, – Зак в обиду играть, ожидаемо, не стал. – Пошли!

Хидео действительно понравилось, хотя огурцами в оранжерее пока даже не пахло. Оранжерея была задумана, чтобы одним махом разнообразить досуг и рацион участников экспедиции. Основу оранжереи составлял огромный прозрачный купол, который при необходимости можно было затемнить, с трёх сторон к нему присоединялись прозрачные же галереи. Купол должен был служить местом для тихого отдыха и прогулок, в галереях предстояло выращивать продовольственные культуры.

В центре купола был установлен неработающий пока фонтан, вокруг стояли лавочки, их щедро освещало стоящее в зените солнце. И всё, больше в оранжерее ничего не было.

– А где огурцы? – спросил, проморгавшись от слишком резкого перехода от неяркого света коридора, Хидео.

– Огурцы скоро будут, если поможешь, – вздохнул Зак и повёл мельхиорца в одну из галерей. Та, в отличие от центрального зала, была завалена под самый потолок мешками и складными контейнерами.

– Смотри, контейнеры здесь трёх типов: серые для галерей, зелёные и коричневые для купола, – сказал Зак. – В серые будешь сажать огурцы и что там ещё положено по плану, зелёные для клумб и газонов, коричневые для высоких растений, красивых, но, предупреждаю, несъедобных. Давай начнём с дальней галереи.

Они погрузили на тележку два десятка пока ещё плоских контейнеров, увенчав пирамиду тремя мешками. В галерее напротив Зак показал Хидео, как раскладывать контейнеры и подключать их к выглядывающим из пола трубкам системы орошения. Далее контейнер следовало на треть, до отметки на стенке, наполнить гранулами грунта из мешка, а потом положить сверху и слегка присыпать грунтом бумажную пластинку с распределёнными по ней семенами.

– Огурцы, сорт «Марс-2200», высокоурожайный и радиационно-стойкий – ухмыляясь, прочитал Зак надпись на первой пластинке. – Ну, фермер, засыпай!

Скоро вся осевая линия галереи была заставлена пока ещё полупустыми контейнерами с будущими овощами, и напарники переместились в следующую. Здесь предстояло поселиться бахчевым и ягодам, а высокорослые культуры должны были занять третью галерею.

– Теперь вытаскиваем все зелёные и коричневые в зал, – распорядился Зак, закончив со второй галереей. – А то здесь не повернёшься.

Сверяясь со схемой, они расставили, подключили и заполнили контейнеры в главном зале под куполом и в последней галерее. Помещение перестало выглядеть пустым, но глаз пока не радовало.

Хидео заглянул в ближайший контейнер, где, если судить по схеме и положенным внутрь семенам, должен был расти фикус модифицированный. Серый грунт на дне выглядел не очень многообещающе.

– Что дальше? – спросил он у явно гордого проделанной работой Зака.

– Включим воду. Хотя нет, подожди, тест запущу сначала. А то есть тут умники…

– Умники?

– Да, которые что-то где-то перенастраивают, а потом стесняются в этом признаться.

– Ты про историю с пожарной сигнализацией?

– Про неё самую. Я же её проверял всего за несколько часов до пожара. Помнишь, у нас тем вечером «мигнул» свет? – Хидео кивнул. Тогда и правда на пару секунд отключилось электричество. – Ну вот я и пошёл проверить, на всякий случай, как она отреагировала на сбой в питании. Всё было в порядке.

– А может, какая-то отложенная ошибка?

– Не может такого быть, – отрезал Зак. – Если ошибка бы возникла, она возникла бы сразу. А ошибок не было. Ну что, здесь всё в порядке, включаем?

Он щёлкнул рубильником на стене, раздался лёгкий шум, а потом грунт в ближнем горшке на глазах начал расти в объёме. Тихо зажурчал фонтанчик в центре зала.

– Он выключится сам, когда мы отсюда выйдем, – пояснил Зак.

– И когда это всё вырастет? – Хидео скептически оглядел результат своих трудов. Пока помещение всё ещё больше напоминало склад, чем оранжерею.

– По-разному, – пожал плечами Зак. – Трава вылезет уже завтра, а с огурцами, уж извини, пару недель придётся потерпеть.

– Если пару недель, то ладно, – великодушно согласился Хидео. – Пошли ужинать?

– Ужинать? А что, обед уже был? – почесал бритую макушку строитель.

– Был, – заверил Зака мельхиорец. – Но он прошёл без нас.

– Ты говорил, кто-то перенастроил сигнализацию, – напомнил Хидео, пока они шли на ужин. – А кто это мог сделать, и зачем?

Зак пожал плечами.

– Кто-то из ваших инженеров или начальников, не иначе. Это у геологов такая традиция – убеждать нас, что наши системы конфликтуют с их системами. Уже устал объяснять, что это невозможно.

– Здесь тоже убеждали? – удивился Хидео. Пока что руководство, что Кастел поводов усомниться в своём профессионализме ему не давали.

– На словах нет. Но как видишь, решили обойтись без убеждений. А шишки полетели в меня, – горько заключил Зак.

Хидео промолчал. Было очевидно, что молодой строитель уверен в собственной правоте. К тому же они уже дошли до столовой, а здесь нашлась более насущная тема для обсуждений.

– Опять «овсянка»? – возмутился мельхиорец. – Что-то я не припомню такого пункта в договоре, чтоб месяц есть одну «овсянку»!

– А ты его читал, что ли? – изумился Зак.

– Конечно, – удивился в ответ Хидео. – Мне ещё в Академии в первую неделю занятий очень убедительно объяснили, чем чревато подписывать что-то, не читая. Ну не только мне, – он хихикнул. – Из всего курса только пара человек потом месяц картошку не чистили, а ведь все были уверены, что подписывают типовое согласие на соблюдение правил пользования библиотекой.

– В Академии? – поднял бровь строитель. – В какой Академии?

– Сельскохозяйственной, разумеется, – с достоинством ответил Хидео. – Но столько «овсянкой» мы не питались даже там. О, доктор, вы как раз вовремя! Скажите, пожалуйста, что думает современная медицина про однообразие меню в целом и «овсянку» в частности?

Проходивший мимо в глубокой задумчивости Мозели остановился, явно пытаясь понять, что от него хотят.

– А, «овсянка»? – врач скользнул взглядом поверх их голов и сосредоточился на чём-то позади Хидео. – Да, полезный и вкусный концентрат, ну… иногда вкусный. Злоупотреблять не стоит, а то жевать разучитесь.

Кивнув мельхиорцу, Мозели пошёл в свой угол, судя по всему, забыв захватить по дороге еду.

Укоризненно покачав ему вслед головой, Хидео принялся ковырять «овсянку» ложкой. Столовая постепенно наполнялась народом. В отличие от завтрака и обеда, ужинать все предпочитали не спеша, группируясь по интересам и симпатиям. Хидео обычно устраивался в компании Кристины, Арины и Зака, когда тот бывал на базе, иногда подсаживался к Красину, Кастелу и Роману, но только если они не успели зазвать в свой круг врача. Не то, чтобы в присутствии Мозели мельхиорцу кусок в горло не полез, время ярой антипатии как-то незаметно прошло, но сокращать дистанцию его всё равно не тянуло.

Устав за день, они с Заком ели молча, краем уха прислушиваясь к беседе Красина и Кастела о влиянии магнитного поля Оранжевой на экспедиционные приборы. Хидео хмыкнул про себя: он мог бы добавить несколько фактов о влиянии магнитного поля Оранжевой на экспедиционных сотрудников, но в разговор вмешиваться не стал.

Пришла хмурая Кристина, наверное, опять что-то не поделила с Изольдой, и молча плюхнулась на стул рядом с Заком. За ней пришла и сама Изольда, конвоировавшая откровенно недовольную такой заботой Глорию. Старший геолог Второй партии внезапно не уехала на восстановленную базу вместе с подчинёнными, а осталась на главной базе и половину времени теперь помогала Инке с отчётами, а половину проводила в лаборатории. И если лабораторной эстетике это пошло на пользу, то атмосфере не очень. Хидео слышал самые разные теории, почему Глория теперь работает на базе, вплоть до откровенно бредовых, пока Кристина его не просветила относительно реального положения вещей. Мельхиорец тогда мысленно присвистнул (сделать это вслух помешали остатки былого воспитания), так же мысленно поёжился и пожелал ей удачи (а заодно ещё и терпения Мигелю Мозели). Откуда это узнала сама Кристина, он мог только гадать, но явно не из откровений Глории.

Арина запаздывала. Хидео знал, что она должна встретить возвращающегося «Малыша» (вот кто придумал такое название для самолёта лишь чуть меньше «Стрекозы»?) и отправить его в ангар. Мельхиорец лично разровнял грунт от посадочной полосы беспилотника до ангара, чтобы «Малыш» мог ехать по нему сам, без помощи девушки, но что-то всё равно могло пойти не так. Хидео уже почти собрался пойти проверить, всё ли в порядке, но тут Арина сама вошла в столовую. И вошла она с таким видом, что сразу стало понятно: всё совсем не в порядке.

– «Малыш» пропал, – сказала она, растерянно переводя взгляд с Красина на Хидео и обратно.

– Как пропал? – мельхиорец даже вскочил.

– Улетел, – девушка без сил опустилась на подставленный ей Кастелом стул. – Он возвращался, подлетел к базе, должен был приземлиться, но вместо этого пролетел мимо и… улетел. Ни на какие команды он не отзывался. Заряд был на исходе, я его сегодня почти на пределе отправила, так что минут через пятнадцать он упал…

Девушка закрыла лицо руками.

– Во-первых, не упал, а приземлился, – уверенно сказал Кастел. – Это же планер, он даже без заряда может пролететь некоторое расстояние, а потом плавно сесть. Во-вторых, что с маяком, работает? – Арина кивнула. – Ну вот и хорошо, значит, найдём. Сегодня уже поздно, темно совсем, а завтра найдём.

– Конечно, найдём, – заверил девушку Хидео. – Как рассветёт, сразу поеду его искать. Вы не возражаете? – обратился он к незаметно вошедшей вслед за Ариной Фа.

– Не возражаю, – ответила Фа. – Без Долгих справитесь? Не хотелось бы его отзывать.

Роман увёз «летучий отряд» геологов (они же, официально, «Первая партия») куда-то на другую сторону планеты. Шафрану с Ником и Дианой, их третьим компаньоном, достался самый сложный фронт работ. Отработав окрестности первой полевой базы, они должны были перебазироваться на пятую базу, но немного не успели со сборами, и туда отправили «бездомного» после землетрясения Сорокина. Шафран с командой же, по решению Инки, перешёл к методу экспресс-обследований: получили прогноз по данным дистанционного зондирования от камеральной группы, загрузили Роману в «грузовик с крыльями» оборудование, прилетели, как-нибудь приземлились, выгрузились, покопали-побурили, прогноз подтвердили (пока камеральщики ошибок не давали), переночевали в грузовом отсеке, загрузились, полетели дальше. На базе они появлялись хорошо, если раз в месяц, да и то только потому, что самолёту требовалось зарядить аккумуляторы и что-нибудь подлатать, или когда перевозки по воздуху требовались куда-то ещё. Хидео не знал, как геологи выдерживают такой режим, свои редкие часы на базе они предпочитали проводить, не отвлекаясь на разговоры от еды, сна или величайшего достижения цивилизации – душа с настоящей водой, а вот Роман за время этого марафона заметно усох и настолько привык к скафандру, что приходил в нём даже в столовую.

– Должны справиться.

А куда ему деваться? Романа и правда лишний раз лучше не тревожить, Шафран за сутки простоя (а быстрее не выйдет) их живьём съест.

– Я напортачила, – сокрушенно сказала Арина по пути в жилой отсек. Вставать нужно было рано, так что, убедившись, что девушка поела, Хидео погнал её спать. – Надо было сразу позвать Александра Ивановича, Кастела или тебя.

– Такая вера, конечно, льстит моему самолюбию, но что бы мы сделали? – резонно возразил Хидео. – Собрали бы пирамиду и поймали «Малыша» в полёте? Так высоты бы не хватило, пришлось бы звать на помощь ещё и Зака с Мозели, а наверх ставить Инку с сачком. А сачками нас, кстати, обеспечить забыли.

– Тебе лишь бы посмеяться, – обиженно сказала Арина. – А тут не до шуток. Кто знает, где «Малыш» приземлился, в тех местах сплошные скалы.

– Предпочитаешь, чтобы я сел на пол, закрыл лицо руками и разрыдался?

– Предпочитаю, чтобы ты относился к жизни серьёзнее!

Хидео как мог ласково улыбнулся.

– Арин… Если бы я относился к жизни серьёзно, я бы давно или спился, или, что скорее, застрелился бы, особенно когда было из чего.

– Давай ты не будешь строить из себя непонятно кого! – рассердилась девушка.

– Давай не буду, – покладисто согласился Хидео.

Зачем ему строить из себя кого-то другого, если ему вполне достаточно себя самого? Арина слишком хорошая, чтобы знать о том, какими плохими могут быть другие люди. Он, например.

Первый раз, когда он убил человека, или, что скорее, несколько людей, особого впечатления на него не произвёл. Просто выстрел из пушки, не очень эффектный беззвучный взрыв и пропавшая с радара точка. Тут же пришлось разворачиваться и отстреливаться от второго корабля, так что ему было не до рефлексии. А как всё закончилось, он даже не сразу понял, за что пьют и с каким почином его поздравляют.

Потом был штурман с грузового корабля, выскочивший на него из какого-то закутка в трюме. Сам Хидео в абордаже не участвовал («Головорезов у меня достаточно, – говорила Бабочка, – мне нужны мозги и пушки»), его позвали помочь перегрузить ящики с чипами, и тут на него набросился этот высокий тощий парень с какой-то трубой в руках. Мельхиорец выстрелил в упор, а потом не раз недоумевал – зачем? Зачем тот вылез из своего укрытия, сидел бы тихо, они бы забрали, что хотели, и ушли, а он остался бы жив.

– Спокойной ночи, – пожелала Арина. Они, оказывается, уже дошли до жилого модуля, а он и не заметил.

– Спокойной ночи, – ответил Хидео.

Арина ушла к себе, а мельхиорец ещё с минуту постоял, потом покачал головой и пошёл в свою комнату. Нет, Арина слишком хорошая, зачем ей знать об изнанке жизни? Ещё несколько месяцев, и они навсегда разлетятся в разные стороны.

Ночью ему снилась Бабочка, а это, как он по опыту знал, не предвещало ничего хорошего.

– Не спать! Сейчас он подойдёт на расстояние выстрела, промажешь, шкуру спущу! Не спать! – снова рявкнула она ему прямо в ухо, и мельхиорец подскочил на постели.

Сердце колотилось как бешеное. Уф… ещё ночь… Чуть успокоившись, Хидео снова лёг, но, как ему показалось, только закрыл глаза, как снова услышал настойчивое:

– Просыпайся! Просыпайся же!

С каких это пор Бабочка говорит таким мягким голосом? Хидео рывком сел на кровати и заозирался.

– А? Что? Арина? Что случилось? Уже утро? Я проспал?

Девушка, уже одетая в скафандр, покачала головой.

– Погода портится, надо ехать.

Хидео кинул взгляд на часы: до рассвета ещё больше часа, но, судя по встревоженному виду девушки, ситуация действительно серьёзная.

– Всегда мечтал покататься по дикой планете при свете фар, – полушутя-полусерьёзно сказал он. – Иди к ангару, я оденусь и догоню.

Около вездехода обнаружился Красин.

– Вам тоже не дали поспать? Доброе утро, – сказал он мельхиорцу.

– Служба, – вздохнул Хидео.

Красин повернулся к девушке.

– Вы бы лучше остались, Арин.

Та упрямо помотала головой и вскарабкалась в кабину. Красин сел рядом с Хидео, и они выехали.

Окрестности базы были хорошо знакомы мельхиорцу, да и местность здесь относительно ровная, так что ехать при свете фар было хоть и сложнее, чем днём, разгоняться Хидео даже не пытался, но вполне терпимо. А когда они доберутся до труднопроезжих территорий, должно уже стать светлее.

Красин молчал, даже не пытаясь рассказывать о происхождении скал, мимо которых они проезжают (а жаль, Хидео с удовольствием бы послушал). Арина на заднем сиденье сопоставляла сигнал с маяка «Малыша» со свежими снимками местности, но выводами пока тоже не делилась – то ли не спешила, то ли они ей настолько не нравились, что о них не хотелось говорить. Нарушать сложившееся молчание Хидео не стал.

Что-то многовато на них сваливается неприятностей, неожиданно подумалось мельхиорцу. Они тут только три месяца, и за такой недолгий срок счёт происшествий набрался уже внушительный. Пожар, упавший ветряк, грязная вода, Третья база вообще под землю ушла… Ещё и с самолётом, когда они летали забирать Сорокина, непонятно что случилось. Заряженный буквально накануне резервный аккумулятор перед вылетом оказался почти пустым. Спасибо дотошности Романа, проверявшего даже то, что вроде проверки и не требует, а то ждало бы их сомнительное приключение в виде вынужденной посадки на обратном пути. Теперь вот «Малыш»…

И ведь не скажешь же, что люди здесь наплевательски относятся к своим обязанностям, за качество работы того же Романа или Кастела Хидео, плотно поработав с обоими, мог бы чем угодно поручиться, но всё же… Главный офис решил сэкономить на материалах и комплектующих? Странно, учитывая значимость этого контракта.

Вершины дальних скал вспыхнули ярко-оранжевым, знаменуя начало нового дня. На этой широте рассветы были быстрыми, так что скоро Хидео выключил фары.

– Почти приехали, – хрипловато сказала Арина.

Мельхиорец кивнул. Судя по всему, «Малыш» приземлился где-то в начинавшемся в паре километров от них скальном массиве, на первый взгляд, даже проезжем. Что ж, скоро они узнают, исчерпала ли эта экспедиция всё отсыпанное ей везение, или ещё нет.

– Надо вызывать Романа, – констатировал Красин полчаса спустя.

«Малыш» сел на самом краю отвесной скалы метров тридцати высотой. Вот что ему стоило пролететь ещё пару метров и спланировать к её подножию?

– Здесь не влезть… – пробормотал Хидео.

– Здесь нет, а вот левее можно, – сказала Арина.

Слева от скалы – пристанища «Малыша» торчал ещё более высокий утёс, в отличие от её гладкого монолита сильно побитый временем.

– Подняться здесь, а потом спуститься к «Малышу», – продолжила девушка. – У него на носу спрятано буксировочное кольцо, если подцепить трос одним концом к нему, а другим к вездеходу и резко дёрнуть, «Малыш» слетит вниз.

– Идея прекрасная, но что-то я не вижу здесь команду альпинистов для её реализации, – возразил Хидео.

– Я пять лет занималась альпинизмом, – Аринка явно волновалась, но старалась скрыть это так хорошо, что у неё почти получалось.

– В скафандре и без снаряжения?

– Надо вызывать Долгих, – повторил Красин.

– Долгих сейчас с «Летучим отрядом» на другой стороне планеты, это шесть часов лета, – напомнил Хидео.

– Буря начнётся через час, максимум через два часа, они не успеют, – горячилась Арина. – Надо лезть, и немедленно.

Да, буря лёгкий самолетик точно не пощадит: сорвет со скалы, швырнет о камни, а обломки засыплет песком, чтобы уж точно «Малыш» остался только в воспоминаниях.

– Даже «Малыш» не стоит того, чтобы сломать себе из-за него шею, – заметил Красин.

– Хидео, в вездеходе же есть метатель? Ты сможешь забросить трос на вершину утёса?

Мельхиорец смерил взглядом скалу.

– Думаю, что да.

– Тогда закрепим наверху трос, получится хорошая страховка.

– Ты уверена?..

– Да!

Красин покачал головой.

– Всё равно, это слишком опасно.

– Александр Иванович, поверьте мне! Я знаю, что надо делать! И справлюсь! А если мы промедлим, будет поздно, и вся наша работа здесь будет насмарку! – взмолилась Арина.

Географ махнул рукой, сдаваясь. Хидео уже копался в вездеходе.

– Смотри, подойдёт? – он показал Арине что-то вроде арбалетного болта с зазубренным остриём и роликом на другом конце. – Пропустим трос через него и подстрахуем тебя снизу.

– Отлично! – просияла девушка.

Хидео поднял к плечу словно дожидавшийся этого в штатном наборе снаряжения вездехода метатель, прицелился, и через мгновение болт с тянущимся за ним лёгким шнуром угнездился в скале. Хидео подвязал к шнуру трос и протянул его через ролик. Один конец троса был намотан на лебёдку, второй он протянул Арине, закрепившей его на карабине скафандра. Девушка отрегулировала натяжение троса и повернулась к Хидео:

– Будешь подтягивать по моей команде, только не быстро.

Волнение девушки улеглось, она была спокойна и сосредоточена.

– Хорошо, – кивнул Хидео.

Арина подвесила метатель за спину, улыбнулась мрачному Красину и начала подъём, сначала неспешно, приноравливаясь, потом увереннее и быстрее. Девушка не врала, она действительно знала, что делает. Но всё равно, сейчас Хидео ругал себя, что согласился, что вопреки всякой логике не полез туда сам. Теперь же ему оставалось только смотреть и чувствовать, как замирает сердце.

Хотя нет, не только смотреть.

– Подтягивай… – пришла команда. – Ещё, ещё… Стоп!

Арина поднималась всё выше и выше, Хидео уже несколько раз подтягивал трос. Наконец девушка добралась до небольшого уступа, по которому нужно было пройти с десяток метров, чтобы потом спуститься на несколько метров к «Малышу». Девушка попросила ослабить трос и приготовилась к спуску, когда вместе с клубами песка налетел первый порыв ветра. Арина прижалась к скале, а потом, стоило ветру притихнуть, стала быстро спускаться. Второй порыв оказался сильнее, Арина то ли поторопилась, то ли просто не удержалась, Хидео не понял, он увидел только, как девушка, даже не вскрикнув, упала вниз.

– Арина!

– Всё в порядке, – как-то сдавленно отозвалась она спустя бесконечную минуту. – Сейчас всё сделаю.

«Сейчас», на взгляд мельхиорца, вышло очень долгим. Он успел до крови искусать губы, когда, наконец, над краем скалы возле «Малыша» показалась голова Арины. Болт со шнуром едва не попал в вездеход, но ругать за это девушку Хидео не собирался. Лишь бы всё закончилось хорошо!

Он снова подвязал к шнуру трос с лебёдки, и тот поплыл наверх, раскачиваясь под всё усиливающимся ветром. Щелчок карабина в буксировочном кольце Хидео почти услышал.

– Готово. Можете вытягивать, – тяжело дыша, сообщила девушка.

– Подожди, – остановил дёрнувшегося к вездеходу мельхиорца Красин. – Арина, с тобой же не всё в порядке.

– Да, наверное, – помедлив, сказала девушка. И, запнувшись, добавила: – Кажется, я сломала ногу.

Хидео похолодел, потом бросился в вездеход и вытащил оттуда ещё одну бухту троса.

– Я сейчас залезу туда, и...

– И что? – остудил его Красин. – Если вообще залезешь. Ты-то альпинизмом не занимался.

– Предлагаете её там бросить?! – задохнулся Хидео. – Роман не успеет прилететь! А «Стрекоза» там не сядет!

– Предлагаю думать головой, а не эмоциями. Есть ещё один вариант. Арина! – позвал он.

– Да?

– Сможешь открыть аккумуляторный отсек?

– Попробую.

– Только не отключай больше связь.

– Хорошо.

Слушая несколько бесконечных минут тяжёлое дыхание девушки, явно старающейся не стонать, Хидео почти с ненавистью смотрел на спокойное лицо географа. Вот как он может просто так стоять, ничего не делать и требовать того же от него?!

– Получилось.

– Ты умница, – похвалил Красин. – Теперь вытаскивай оттуда все аккумуляторы.

– Зачем?

– Там полно места, ты точно поместишься. Садится «Малыш» мягко, так что скоро будешь внизу.

– Но «Малыш» не сможет летать без аккумуляторов!

Красин стиснул зубы.

– Аккумуляторы у нас есть запасные, – сказал он размеренно, – а запасной Арины у нас нет. Штраф экологической полиции я сам заплачу, когда она здесь появится. К тому же, если этого не сделаешь, к тебе полезет ещё одна горячая голова, а собирать его по частям мне совсем не хочется.

Снова в наушниках шорохи и тяжёлое дыхание, снова Хидео тратил все силы на то, чтобы сдержаться и не начать трясти Красина: он вообще понимает, чего требует от Арины?

– Здесь изнутри на двери нет ручки. И свет не включается, – кажется, девушка пыталась шутить.

– Я обязательно скажу об этих недостатках конструкторам, – серьёзно пообещал Красин. – А пока просто сдвинь дверцу, насколько сможешь, и закрой глаза, если боишься темноты.

– Разбудите, когда прилечу, – попросила Арина, и тут до Хидео дошло, что девушка отчаянно боится.

– Обязательно, – снова заверил её географ, и повернулся к мельхиорцу.

– Залезай в вездеход и будь готов тянуть, я махну рукой, как будет перерыв в порывах ветра. И не забудь отпустить трос, когда «Малыш» полетит.

Хидео повиновался. Он подготовил всё за несколько секунд и в нетерпении уставился на Красина: почему тот медлит? Но вот, наконец, тот махнул рукой, и Хидео включил лебёдку. «Малыш» сдвинулся с места, свесился со скалы, а потом сорвался с неё. Мельхиорцу показалось, что он сейчас камнем упадёт вниз, и он с трудом удержался от того, чтобы закрыть в отчаянии глаза. Но самолёт выправился и плавно полетел, покачиваясь на ветру.

Прекраснее зрелища Хидео не видел. Но почему это Красин снова машет рукой? Ах, да, лебёдка! Похолодев от осознания того, что он чуть было не натворил, мельхиорец освободил трос, и тот начал легко разматываться.

В кабину, даже взглядом не пожурив Хидео за оплошность, легко запрыгнул Красин.

– Давай догонять его, – велел он.

Хидео резко тронулся с места, уж об этом его можно было бы и не просить, а заодно слегка надеясь, что не успевший как следует усесться Красин немного подрастеряет свою неожиданную решительность, но тот словно всю жизнь провёл, колеся по бездорожью.

Без работающих двигателей «Малыш» далеко не улетел, приземлившись на обширной равнине. Хидео остановил машину поблизости, наплевав на все правила техники безопасности, и побежал к самолёту. Садится «Малыш», может, и мягко, но каково сейчас травмированной девушке, он даже представить боялся.

Он сдвинул дверцу аккумуляторного отсека и судорожно вздохнул: обращённое к нему лицо девушки было мертвенно-бледным, из закушенной губы текла тонкая струйка крови.

– Арина, – тихо позвал Хидео.

Девушка открыла глаза.

– Пора вставать? – она попыталась улыбнуться, и сердце Хидео снова сжалось.

– С приземлением, Аринушка, – мягко сказал подошедший Красин. Он принёс с собой аптечку, о чём начисто забыл сам мельхиорец.

Хидео беспомощно оглянулся на географа и вызвал базу.

– Мигель, Арина повредила ногу, похоже на перелом, – от волнения Хидео не заметил, что назвал врача по имени.

– Ты мои занятия прогуливал? – отозвался врач. – Вроде нет. Так что знаешь, что делать. Обезболить, обездвижить, доставить ко мне. Аптечку, надеюсь, не потерял? Ищешь там красный шприц, куда колоть знаешь. Нашёл?

– Да.

Услышав будничный и уверенный голос Мозели, Хидео резко успокоился. Он действительно знал, что делать. Ободряюще улыбнувшись девушке, он ввёл через клапан на скафандре препарат, и спустя минуту с удовлетворением увидел, как напряжение уходит с лица Арины. Красин уже нашёл в аптечке и подготовил складные шины. Вдвоём они осторожно вытащили девушку из «Малыша», зафиксировали ногу и отнесли её в вездеход, где, как могли удобно, устроили её на заднем сиденье. Хидео сел за руль, и тут девушка возмущённо воскликнула:

– Эй, ты забыл «Малыша»!

На взгляд Хидео, самолёт, стоивший стольких тревог, заслужил того, чтобы остаться на этой равнине навсегда, но Арина явно была против, да и Красин уже возился с колёсной платформой, на которой предстояло отбуксировать самолёт на базу. Хидео не стал спорить с большинством и поспешил на помощь географу. Чем быстрее они тут закончат, тем лучше.

Обратная дорога запомнилась Хидео плохо. Он разрывался между желаниями ехать побыстрее и самой короткой дорогой, и ехать так, чтобы вездеход поменьше трясло, а ещё старался не слишком часто оглядываться на заднее сиденье. Но, похоже, последнее получалось не очень хорошо, потому что в конце концов Арина не выдержала.

– Это всего лишь перелом, не надо на меня смотреть так, словно ко мне пора звать священника!

– Позвать кого-то ещё? – он пробовал шутить, но выходило неудачно.

– Нет, смотреть на дорогу!

Некоторое время спустя, видимо, устыдившись своей резкости, она уже другим голосом позвала:

– Хидео?

– Да, Арин?

– Надо понять, что случилось с «Малышом». Сможешь им заняться? У Кастела сейчас полно дел, а мы без «Малыша» как без рук.

– Считать это последней просьбой умирающего? – Хидео даже улыбнулся.

– Именно! – Арина улыбнулась в ответ.

– Сделаю всё, что в моих силах.

В ангаре их уже ждал Мозели с носилками.

– Когда стало известно о вашем несчастье, тут образовалась такая очередь из желающих носить вас на руках, что я поспешил взять носилки, – пошутил он.

Бледные щёки Арины тронул лёгкий румянец.

Девушку в шесть рук аккуратно вытащили из кабины и уложили на носилки, превратившиеся в каталку. Врач плавно покатил её к выходу, Красин поспешил следом. Хидео увязался было за ними, но Мозели, оглянувшись, покачал головой. Оглянулся и Красин. Увидев растерянное лицо мельхиорца, тот крикнул: «Я тебе всё расскажу!» и побежал догонять врача.

Оставшись один, Хидео постоял с минуту, потом тряхнул головой и пошёл к вездеходу. «Малышом» действительно надо было заняться, а подумать он мог и за работой. Покоя ему не давала одна мысль: у Арины действительно всего лишь перелом, а ему доводилось видеть вещи много хуже. Тогда почему же, стоит ему вернуться мыслями к событиям дня, как ему хочется или побиться головой о стену, или сразу напиться? Он же зарекался переводить отношения с людьми хотя бы на сантиметр дальше приятельских, неужели его зароки оказались пустым звуком?

Хидео вздохнул и решил со своими сердечными делами разобраться позже, тем более «Малыш» подкинул ему загадку одновременно и проще, и сложнее. Почему он улетел, не реагируя на команды, стало понятно сразу – к контрольной плате были подключены только три провода из четырёх. А вот почему четвёртый оказался отключен, было непонятно, ведь это был не первый полёт маленького самолёта. Подключили не до конца, и от тряски разъём постепенно отходил, пока совсем не выпал из гнезда?

Ожил коммуникатор, снова заставив сердце в очередной раз за сегодня сжаться. Хидео ждал новостей от Красина, но в ушах послышался деловитый голос врача:

– Простой перелом и несколько ушибов, три дня строгого постельного режима, потом, как временные конструкты приживутся, можно потихоньку начинать ходить. Через месяц, если на подвиги больше не потянет, восстановится полностью. – И, уже мягче, добавил: – Сегодня пусть отдыхает, завтра с утра можешь навестить.

И дал отбой, не дожидаясь вопросов и благодарностей.