У всех свои демоны

Глава 5

Мигель поднес руки к крану, но из него не вылилось ни капли воды.

– А воды нет, – раздался за спиной насмешливый голос. Хидео, задиристый мельхиорец, Ещё один любитель пропускать время ужина, как оказывается.

– Всё выпили? – поинтересовался, не оборачиваясь, Мигель.

– Отравили.

– Что? – Мигель резко повернулся.

– На Мельхиоре так делали во времена Конфедерации, – пояснил развалившийся на стуле Хидео. – Если какой-то фермер мало того, что не хотел сотрудничать с единственной компанией-экспортером на планете, так ещё и подбивал к тому же соседей, ему как-нибудь ночью сооружали ещё одну скважину и заливали в водный пласт что-то несмертельное, но неприятное. Через некоторое время эта штука разлагалась, но дополнительных намеков обычно не требовалось.

– А кто и на что намекает здесь?

– Никто и не на что, – мельхиорец сел прямо и сменил тон на серьёзный. – Просто наши недрознадцы что-то не учли, и вода пошла с неполезными для здоровья примесями. Теперь выдернутые со Второй строители спешно сооружают новую скважину подальше отсюда, а свободные от этой задачи не менее спешно ремонтируют систему очистки сточных вод, которая, как назло, выбрала именно этот момент для того, чтобы сломаться. Пока те или другие не преуспеют, на базе введён режим экономии воды.

– Понятно. Ну что ж, пока будем обходиться спиртом.

– Внутрь?

– А это как пойдёт.

Хидео хмыкнул и встал.

– Пойду, что ли, тоже поучаствую. Может быть, хоть теперь к моим советам прислушаются.

Мигель не знал, получилось ли у Хидео поучаствовать в ликвидации аварии, а вот ему самому в стороне остаться не удалось: Фа опасалась, что вредные примеси могли попасть в воду ещё до того, как на них успели среагировать датчики, поэтому распорядилась взять анализы у всех находящихся на базе. Так что Мигель следующий день провёл активно: сначала отлавливал участников экспедиции на их рабочих местах (срывать график работ ещё и массовым походом в медпункт Фа не разрешила), уговаривал их поделиться несколькими каплями крови, уверяя, что в процедуре в его исполнении нет ничего страшного и особенного (вот что значит семейная репутация!), а затем целый день изучал образцы вдоль и поперёк, выискивая индивидуальные или системные отклонения. Уже под вечер в дверь медпункта постучался Хидео.

– Можно? Я сегодня использовал, – и он показал автошприц.

– Заходи, сейчас перезаряжу.

Мигель взял шприц, вытряхнул их него пустую ампулу и отправил её в утилизатор. Затем, уложив шприц в стерилизатор, открыл замок шкафа с медикаментами и достал оттуда новую ампулу.

– А почему вы мне просто не выдадите горсть этих ампул, чтобы я вас не дёргал? – спросил наблюдавший за его манипуляциями мельхиорец.

– Во-первых, шприц после использования нужно простерилизовать, – ответил Мигель. – А во-вторых, это, – он подкинул ампулу на ладони, – очень сильное средство, даже то, что я не ввожу его тебе сам, а даю с собой, заставило бы производителей, если бы они об этом узнали, биться в конвульсиях. К тому же без последствий можно принимать только одну дозу в сутки.

– А если с последствиями? – заинтересовался Хидео.

Мигель вздохнул.

– Вот поэтому я даю тебе только один шприц. Войдите!

Стук в дверь был слабым, но Мигель его всё равно услышал.

– Вы просили… Ой, вы заняты… – Глория уже хотела закрыть дверь, но Мигель её опередил:

– Заходите, пожалуйста, мы почти закончили.

Хидео тут же вскочил, освобождая Глории место, она села, сложив на коленях руки. Мигель вставил в шприц ампулу и отдал его мельхиорцу, напоследок предупредив:

– На днях Арина обещает что-то совсем запредельное, так что ты не геройствуй и не дожидайся, пока станет плохо, а вводи препарат, когда голова только начнёт ныть.

– Я подумаю об этом, – Хидео усмехнулся и скрылся за дверью. Мигель покачал головой и повернулся к Глории.

– Я просил вас зайти, чтобы сдать анализ ещё раз.

– Зачем?!

Краем глаза Мигель заметил, как руки Глории судорожно вцепились в ткань комбинезона.

– Анализ, который я взял у вас утром, показал неоднозначный результат, – объяснил он.

– Ну и что? – возмущение у женщины выходило замечательно, но стиснутые до белизны пальцы её выдавали.

– Нужно разобраться, в чём дело.

Мигель отвернулся к столу, подготавливая всё для манипуляции, чтобы дать ей возможность успокоиться. Если его подозрения оправдаются, дальнейший разговор будет лучше вести с держащей себя в руках женщиной. Ещё бы вышло удержать себя в руках самому…

Уловка удалась. Когда он повернулся с вопросом: «Готовы?», Глория ответила ему только привычно-раздражённым пожатием плеч и протянула руку.

– Подождите, пожалуйста, несколько минут, сразу посмотрим результат.

Глория недовольно дёрнула плечом, но ничего не сказала. Мигель отошёл к анализатору, и запустил процесс. В принципе, стоять около, наблюдая за наполнением строки готовности, было совсем не обязательно, но возвращаться на своё место напротив Глории Мигелю совсем не хотелось. Завязать разговор ни о чём, чтобы убить время, а заодно подуспокоить пациента? Можно, только это будет его монолог, а реплики Глории ограничатся неодобрительным молчанием. Нет, уж лучше сделать вид, что целиком поглощён процессом анализа, к тому же он почти завершён. М-да…

– Да, несколькими минутами тут не обойтись… – Мигель посмотрел на снова как-то сжавшуюся Глорию. – Давайте только вы не будете меня уверять, что вы не знаете, какой результат я сейчас получил.

– Не буду, – Глория выпрямилась на стуле и прямо посмотрела в глаза врача. Мигель в который раз за этот вечер тяжело вздохнул.

– Что ж, я, надеюсь, вы понимаете, что в этой ситуации я не могу не поставить в известность начальника экспедиции? Никуда не уходите.

Двое суток напряжённой работы не прошли для Фа бесследно, впервые со дня их знакомства она выглядела на свой уже не очень юный возраст. Мигель даже подумал предложить ей вместо новостей витаминный коктейль, но коктейля у него с собой не было, а новости были, причём из тех, какие лучше не откладывать.

– Вы пришли с хорошими известиями, или наоборот? – спросила Фа, словно прочитав его мысли.

– Ну как сказать… Вообще обычно этому принято радоваться…

– Раз принято, попробую порадоваться. Рассказывайте!

– Если коротко, то я не нашёл никаких признаков того, что с водой кто-то из экспедиции получил что-то неблагоприятное.

– Это хорошо. Но есть же «но»?

– Да, есть. Попутно выяснилось одно обстоятельство. Если тоже коротко, то где-то через полгода с небольшим нашу экспедицию ожидает пополнение.

– Пополнение? Простите, я сейчас не совсем в форме. Что вы имеете в виду?

– То, что обычно имеют в виду под «пополнением». Рождение ребёнка.

– Как? – опешила Фа.

– Естественным образом, надеюсь.

– Я про другое. Как это вообще возможно?

– Это вы лучше уточните у самой Глории Келл. Она в медблоке.

Фа встала и пошла к выходу, Мигель последовал за ней. Перед тем, как открыть дверь, она остановилась и уточнила:

– С беременными же нужно разговаривать мягко?

– Желательно.

Фа тяжело вздохнула и вышла в коридор.

– Почему вы не сообщили об этом, пока не улетел наш транспорт? Мы бы тогда отправили вас домой на нём! – накинулась Фа на Глорию.

– Куда? – Глория нервно засмеялась. – Голодать на улице?

– Беременность – страховой случай, – возразила Фа.

– Страховые выплаты не покроют даже взносы по кредиту за дом, который мы недавно купили, – смех Глории стал всё больше напоминать истерический.

– Прекратите! – прикрикнул на неё Мигель.

Глория осеклась и уставилась в пол.

– Мы можем запросить эвакуацию? – Фа перевела взгляд на врача.

– Данный случай не входит в перечень для экстренной эвакуации, – покачал головой Мигель. – По крайней мере, пока всё идёт штатно.

– А всё идёт штатно? – поинтересовалась Фа.

– Да, насколько это понятие вообще применимо к сложившейся ситуации.

– Мне одно непонятно, как вы прошли медосмотр перед вылетом? – спросила Фа.

– Мне сестра помогла, – нехотя сказала Глория. – Накануне мне позвонили родители мужа, мы поругались. Ну и я выпила потом для успокоения, я же ещё не знала, что мне нельзя. Несколько перестаралась, и побоялась, что не пройду медосмотр, вот и попросила сестру. Мы же близнецы, в детстве не раз друг друга выручали.

– Выручили, ага, – мрачно сказала Фа. – Ну что, работать будешь на базе с сокращённой сменой, – безапелляционно сообщила она. – Обговорим с Инкой, как лучше будет организовать теперь работу. Если врач даст «добро», естественно. И вообще, слушаться доктора как родного отца. А сейчас иди отдыхай.

Когда за женщиной закрылась дверь, Фа негромко сообщила Мигелю:

– Она мужа похоронила незадолго до отлёта. Он работал на буровой «ИСМ», и там произошёл несчастный случай. Бедная девочка, – помолчав, добавила она. – Одно к одному.

«Бедная девочка по собственной глупости устроила кучу сложностей, а то и неприятностей себе и другим», – подумал Мигель и вдруг ощутил труднопреодолимое желание воспользоваться служебным положением, то есть доступом к спирту и подходящей к случаю посуде. Судя по тоскливому взгляду, который Фа бросила на шкаф с выставленными мензурками, не он один.

Но совместной попойки, наверняка уничтожившей бы остатки субординации, не случилось. Коммуникатор у Фа запищал, она выслушала сообщение, помрачнела ещё больше (минутой раньше в то, что это возможно, Мигель бы не поверил), затем, мгновение помедлив, дотронулась до коммуникатора и скомандовала:

– Долгих, готовьте самолёт. С вами полетят техник и врач, вылет по готовности на третью базу. Там неблагоприятный прогноз по сейсмической активности, нужно эвакуировать персонал.

Она повернулась к Мигелю:

– Сколько вам нужно времени на сборы?

Вопрос был риторический, но Мигель всё равно ответил, уже вынимая из ниши скафандр:

– Две минуты.

Подбегая к ангару, Мигель думал, что его уже заждались, однако нет, Роман ещё возился с самолётом. Махнув врачу рукой в сторону кабины, дескать, залезайте, Долгих поспешил навстречу управляемому Хидео погрузчику с аккумулятором на платформе. Мигель закинул в кабину ящик с аптечкой, уже изрядно поцарапанный, пристегнул его к одному из свободных кресел, предназначенных для полёта с более полным составом экипажа, а на другое сел сам. Самолёт слегка вздрогнул, когда аккумулятор занял своё место, затем хлопнула, закрываясь, крышка люка, через минуту в кабину забрался Роман, а следом за ним мельхиорец.

Поднять в воздух большой транспортный самолёт совсем не то же самое, что его «Стрекозу», так что Мигель отложил стандартный набор «пассажирских» вопросов «Когда взлетим?», «Сколько лететь?» и «А для чего эта штука?» до более подходящего момента, молча наблюдая за финальными проверками пилота. Может быть, ему показалось, но мельхиорец, по идее, всего лишь техник, принимал в этом достаточно активное участие, а Роман его в этом откровенно поощрял. Что ж, если не показалось, то это и к лучшему: отсутствие дублирования ряда ключевых ролей в экспедиции Мигеля если не беспокоило, то удивляло. Понятно, что места в транспорте и фонд зарплаты ограничены, но такая экономия может выйти боком.

Ворота ангара открылись, самолёт несколько неуклюже выкатился на покрытую плитами взлётно-посадочную полосу, разогнался и поднялся в воздух. Со своего места Мигель видел, как Роман повернулся к Хидео, потом, словно вспомнив, что в кабине они не одни, глянул через плечо назад и отрицательно качнул головой. Лица мельхиорца врач увидеть не мог, но воображение легко дорисовало на нём досаду. Мигель хмыкнул и отвернулся к иллюминатору: похоже, не будь тут его, Долгих бы передал управление молодому технику, как, скорее всего, делал уже не раз, но его присутствие сделало такой «преступный сговор» невозможным. Что ж, разубеждать их не время и не место.

Самолёт набрал высоту. Внизу проплывали однообразные пейзажи Оранжевой – скалы, каменистые россыпи, пески. Но, судя по собирающимся на горизонте клубам пыли, скоро их будет ждать ещё более однообразное зрелище – внутренность песчаной тучи.

– Зато ветер попутный, долетим быстрее, – словно прочитав мысли Мигеля, громко сказал Роман.

Через несколько минут в кабине ощутимо потемнело, а окна заволокла грязно-рыжая мутная пелена, сквозь которую едва-едва просвечивался диск солнца.

– Приборы у нас в порядке, не заблудимся, – снова успокоил, оглянувшись назад, Роман.

Мигель кивнул, волноваться было действительно не о чем. Кажется, он даже успел задремать под монотонный гул мотора и шелест песка, пока его не разбудил прыгнувший в лицо яркий луч солнца. Встряхнувшись, врач огляделся. В кабине ничего не изменилось, Роман и Хидео негромко переговаривались, наблюдая за показаниями приборов, а вот снаружи заметно посветлело. Мигель посмотрел в иллюминатор и едва сдержал изумлённый возглас. Песчаная туча осталась позади, земля была отлично видна, и эта земля совершенно не походила на уже надоевшие буро-серые пологие равнины окрестностей базы. Правую часть горизонта закрывали высокие чёрные пики, островершинные и непроходимые даже на вид. Молодость этой горной страны подчёркивали поднимающиеся над горами то тут, то там дымки отдалённых вулканов.

– Нам точно туда? – слегка дрогнувшим голосом спросил мельхиорец.

– Облетим по широкой дуге, – ответил пилот.

Он хотел добавить что-то ещё, но не успел. Раздался оглушительный грохот, а потом мир закружился. То, что кружился не мир, а они, Мигель понял, только когда Роману удалось выровнять самолёт. Хидео судорожно выдохнул, и Мигеля посетила догадка, что до земли им оставалось совсем чуть-чуть.

– Хорошо, что пристегнул аптечку, – вслух подумал врач, чтобы не думать о чём-нибудь другом.

Роман провёл рукой по подстриженным щёточкой седеющим усам, ничем больше не выдавая волнения. Ещё одной догадкой Мигеля стало понимание того, что опыта передряг у пилота было побольше, чем у хвастающего этим на всех углах Лиамма.

– Кстати об аптечке, – с фальшивой весёлостью произнёс мельхиорец. – Доктор, скажите, пожалуйста, как профессионал, в ушах гудит только у меня, или это общая галлюцинация?

Мигель и сам уже обратил внимание на заполнивший кабину звук, но слово «гул» для него было… слишком мелко, что ли? Мигель скорее назвал бы его рокотом, настолько точно он отзывался в самых глубинных слоях разума, напоминая, сколь хрупок человек перед лицом стихии, и пробуждая одно желание – бежать, пока ещё можно. Или, если уже поздно, закрыть глаза и молча ждать, пока всё закончится.

Рокот прервался ещё одним взрывом, самолёт снова подбросило, но слабее, чем в первый раз. Мигель выглянул в иллюминатор и охнул: одна из гор, которую они недавно миновали, раскололась, и из её многочисленных разломов вырывался огонь, перемежаемый вылетающими высоко вверх обломками и клубами пепла. И без того зловещий пейзаж стал классической декорацией для фильма-катастрофы. Впрочем, нет, для фильма его бы забраковали, сочтя слишком характерным, а значит, нереалистичным.

– Сбылась мечта идиота, – пробормотал мельхиорец, не отрывая взгляда от картины внизу.

– Вот третьих и трясёт, – глубокомысленно произнёс Роман, поворачивая самолёт в сторону от проснувшегося вулкана. – Кстати, пора с ними связаться. Стажёр, вызывай Третью.

– M-четыре-два-один вызывает Третью. Третья, это M-четыре-два-один, ответьте, – послушно забубнил Хидео.

– Ромашка, это Третья, можете поворачивать обратно, – прозвучал в кабине голос Сорокина.

– Третья, не смешно, – сказал Роман.

– А я и не смеюсь. ВПП треснула.

Роман явно проглотил вертящиеся на языке определения ситуации и спросил:

– Купол держится?

– Пока да.

– Через полчаса будем у вас, чтоб все были одетые и готовы к выходу.

– Ты ещё скажи, умытые и причёсанные. Не детский сад, разберёмся.

– Знаю, как ты разбираешься. Конец связи.

– Стажёр, – Роман повернулся к Хидео, – готовься принимать пассажиров.

Мельхиорец молча отстегнул ремни и выбрался из кресла.

– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Мигель, когда Хидео проходил мимо него.

– Да, – коротко ответил тот, проходя в грузовой отсек. Мигель последовал за ним.

– Что нужно делать?

Зная собеседника, Мигель был готов к ответу в духе «вернуться в кабину и не путаться под ногами», но тот вместо этого протянул ему страховочный трос.

– Сначала пристегнуться.

Убедившись, что врач защелкнул карабин в петле на скафандре, и, проделав аналогичную манипуляцию со своим тросом, мельхиорец продолжил:

– Сесть не получится, так что геологов придется поднимать через люк, зависнув на одном месте. Долго висеть не выйдет, расход энергии слишком большой, к тому же погода… как обычно. Так что нужно будет загрузить людей как можно быстрее. Будете принимать их тут и направлять в хвост, чтобы не мешались. А главное, следите, чтобы не пытались отцепить трос, по крайней мере, пока люк не закроется.

– Принято.

Остаток пути они проделали в молчании, наблюдая в иллюминаторы за проплывавшими внизу горами и долинами. Вулканов, к счастью, больше не встретилось, однако видимость стала хуже: поднявшийся ветер принёс с собой новые запасы песка, перемешанного с пеплом, а оттого более тёмного, чем на равнинах.

– Подлетаем, – прозвучало долгожданное сообщение Романа. – Забирать будем с площадки около основного входа на базу, Иван говорит, купол начал трескаться, так что не мешкаем.

Самолёт закружился над долиной, постепенно сбрасывая скорость и снижаясь. Мигель и Хидео приникли к иллюминаторам, сквозь просветы в пылевых облаках рассматривая лежащую в кольце высоких гор базу внизу. Зрелище глаз не радовало: ветряк заметно покосился, а тёмный камень долины то тут, то там раскалывали трещины. Расколотой в двух местах была и уложенная плитами взлётно-посадочная полоса. Будь они на «Стрекозе», как бы действительно не пришлось поворачивать назад.

Мигель поднял взгляд на горы и сначала подумал, что в недавних кульбитах его всё-таки чем-то приложило, даже головой потряс, но нет, зрелище оставалось прежним.

– Мне кажется, или горы вокруг дрожат? – не выдержал он наконец.

– Не кажется, – ответил мельхиорец. – И зачем только они забрались в такую... хм... гиблое место?

Мигель пожал плечами.

– Сорокин говорит, здесь безумное количество драгоценных металлов, не говоря уже обо всякой пемзе с туфом.

Самолёт ощутимо замедлился и, наконец, завис на одном месте метрах в двадцати над землёй. Опуститься ниже Роман не решился, и Мигель его понимал. Строения базы и скалы вокруг приплясывали, подчиняясь ритму рассерженной планеты.

– Погнали, – объявил Хидео. Он отсчитал и вытянул три троса, затем открыл люк и лихо, несколько рисуясь, в него спрыгнул. Трос притормозил падение, так что приземление мельхиорца вышло мягким.

Мигель присел на корточки около люка и выглянул наружу. Двое геологов уже топтались около шлюза. Стоило Хидео коснуться ногами камней, как они, спотыкаясь на пляшущей земле, бросились ему навстречу. Даже отсюда Мигель ясно видел покрывшую купол базы сеть трещин.

Хидео подцепил карабины и включил лебёдку. Геологи плавно взлетели. Мигель помог им забраться в самолёт и, как было велено, указал направление на скамьи в хвостовой части отсека. Спасённые послушно уселись. Идеальная спасательная операция, быстро, чётко и по инструкции. Была бы, если бы не одно «но».

– Сорокин, идиот! – рявкнул по громкой связи Роман.

Мигель повернул голову к базе и увидел старшего геолога партии. Иван Сорокин выбрался из шлюза, толкая перед собой тележку с контейнером, доходящим ему до подбородка. Земля продолжала трястись, так что получалось это у него плохо.

– Сам идиот! – завопил в ответ на общей частоте Сорокин. – Тут все наши результаты за месяц!

Подскочивший Хидео попробовал подобраться к петле на скафандре геолога, чтобы закрепить трос, но Сорокин вцепился в контейнер мёртвой хваткой. Очередной подземный толчок накренил тележку и контейнер начал с неё сползать. Заметив это, Иван обежал тележку и подпёр своё сокровище плечом, но тут земля заходила ходуном с небывалой силой, по скалам, на которых стояла база, побежали новые трещины, к одной из которых медленно, но верно покатилась тележка.

– Того, кто встанет с места или отцепит трос, напою касторкой, – пригрозил Мигель притихшим геологам, вытянул ещё два троса и, мысленно перекрестившись, прыгнул в люк.

Свободный полёт был коротким, но незабываемым, а потом трос, пристёгнутый у него на груди, дёрнулся и мягко, насколько позволяла высота, начал его тормозить. Коснувшись ногами земли, врач побежал к успевшему откатиться на десяток метров контейнеру, на ходу сунув второй трос в руки воспрянувшему духом Сорокину. Два щелчка, и вот уже тележка продолжает свой последний путь налегке.

Они одновременно хлопнули по карабинам, запуская лебедку, и контейнер поплыл вверх. Тут на Сорокина налетел поминающий всю фольклорную нечисть Хидео с тросом, и сразу же ударом по карабину, чуть вдвое более тяжёлого геолога не опрокинувшим, отправил того наверх.

Ещё через несколько секунд наверху были уже они все.

– Никого не забыли? – прозвучал голос Романа.

– Ром, будь другом, сделай ещё круг, дай напоследок посмотреть на базу! – взмолился Сорокин.

– У Красина фотографии попросишь! У меня из-за твоего крохоборства и так перерасход энергии, а нам обратно против ветра лететь!

В кабину Мигель возвращаться не стал.

Неразличимые в своих скафандрах подчинённые Сорокина скоро заснули, привалившись к стене, устав от переживаний последних часов. Сам Иван, откинувшись на скамье, сначала долго смотрел в одну точку, потом вытащил из бедренного кармана комбинезона плоскую фляжку, взглянул на неё, словно удивившись, что она оказалась в его руке, и вдруг, выпрямившись, пристально посмотрел на сидевшего напротив Мигеля. Не отводя взгляда, он медленно открыл фляжку и сделал внушительный глоток, потом закрыл её и произнёс:

– Вот теперь можешь давать свои таблетки.

Мигель протянул руку, и Иван после мгновенного колебания вложил в неё фляжку. Открыв фляжку и понюхав содержимое (перцовка, причём неплохая), Мигель ответил:

– Забыл их в другом костюме, – и сделал глоток.