У всех свои демоны

Глава 4

Очередное утро на базе началось для Хидео не в самой приятной компании: в комнату, которую после отъезда Ника мельхиорец ни с кем не делил, постучавшись, вошёл Мигель Мозели.

– Так, боец. На больничный хочешь? – спросил врач, не утруждая себя банальными пожеланиями доброго утра.

– Нет, – осторожно ответил надевавший ботинки Хидео.

– Зря. Арина обещает сегодня сильную магнитную бурю, но раз не хочешь, берёшь и носишь с собой, – врач положил на кровать синий цилиндр чуть короче ручки – автоматический шприц. – Если, а точнее, когда поплохеет, вот так его открываешь, прикладываешь вот к этой метке на комбинезоне, а если будешь в скафандре, находишь красную точку под локтем – это клапан, и на пять секунд плотно к ней прижимаешь. Всё. Вечером принесёшь шприц мне на перезарядку.

Когда за врачом закрылась дверь, Хидео осторожно взял шприц в руки. Вещичка не производила впечатление хрупкой, впрочем, если она предназначалась для использования в полевых условиях, такой она быть и не могла. Внутри, переливаясь перламутром, катался пузырёк жидкости.

«Тоже мне, нашёлся командир», – подумал Хидео, повертел в руках шприц, бросил его на кровать и вышел.

– Доброе утро! Кристина уже позавтракала? – удивился Хидео, подходя к столу, где в одиночестве сидела с задумчивым видом Арина: обычно девушки появлялись в столовой вместе.

– Нет, она пытается решить, что ей надеть, – безучастно ответила девушка.

– А что, у неё в этом вопросе есть большой выбор? – ещё сильнее удивился мельхиорец.

Арина пожала плечами, явно не желая поддерживать разговор. Хидео прогулялся до раздаточного автомата, получил у него свою порцию и сел напротив Арины. Молчать в ответ он тоже умел.

Он справился с половиной своего завтрака, когда в столовую вошла Кристина. Хидео невольно заморгал. Нет, ничего особенного, а тем более вызывающего в алом платье, надетом на Кристине, не было, но на фоне спартанской обстановки станции и тёмно-серых форменных комбинезонов остальных, оно смотрелось необычайно эффектно. Остаться незамеченной девушка не смогла бы при всём желании.

«Будет скандал», – обречённо подумал мельхиорец. Не то, чтобы он не любил скандалов, но Кристина ему нравилась (хоть он и не спешил пополнять список её поклонников), а смотреть, как симпатичный тебе человек получает головомойку за глупую выходку всегда неприятно. Впрочем, шанс избежать неприятностей у неё ещё оставался: Фа и Инка из столовой уже ушли, Эрих, который тоже непременно посчитал бы необходимым отчитать девушку, ещё не появлялся, в столовой, кроме них с Ариной, завтракали двое строителей, проездом заскочившие на базу, и трое геологов из Четвёртой партии, пока не обзаведшиеся собственной полевой базой. Если ябедничать никто не пойдёт, Изольда, как Кристина появится на рабочем месте, живо объяснит, чем чреваты на базе попытки выделиться.

Не вышло.

Кристина взяла свой завтрак и только устроилась за столом, как её коммуникатор сначала жалобно пискнул, а потом, не дожидаясь, пока хозяйка примет входящий вызов, голосом Фа на всю столовую произнёс:

– Приятного аппетита. После завтрака не забудьте, пожалуйста, зайти к себе и переодеться. И в дальнейшем без форменного комбинезона из своей комнаты не выходите. Хорошего и плодотворного всем дня.

В столовой воцарилось молчание, нарушаемое сдерживаемыми смешками. Лишь Дженго Виткевич, геолог и, по мнению Хидео, сноб и щёголь, каких поискать, продолжал невозмутимо раскладывать вокруг тарелки с кашей привезённый с собой, не иначе, полный комплект столовых приборов.

– Если ей нравится, что все мы выглядим, будто вылезли из одного инкубатора, то мне нет! – взорвалась Кристина. – Ладно вы, кто куда-то ездит, но я с базы даже не выхожу! Какая разница, что на мне надето?

Виткевич, кстати, как-то умудрялся выглядеть щёголем и в форменном комбинезоне. Наверное, его выдавала идеально подстриженная бородка, по крайней мере, это единственное разумное объяснение, которое смог найти Хидео.

– Ну не скажи, – ответил Хидео, помешивая ложечкой чай. – Ты знаешь, что эта экспедиция, как отправленная на необследованную планету, классифицируется на четвертую степень опасности? По пятибалльной шкале, выше только зоны активных боевых действий и агрессивные среды. А это, кроме коэффициента к зарплате, означает готовность к нештатным ситуациям, например, разгерметизации базы. Поэтому у нас у каждого по два скафандра: в жилом отсеке и на рабочем месте, поэтому мы постоянно носим комбинезоны. На твоё сногсшибательное, без шуток, платье, скафандр быстро не наденешь, раз, в нём будет неудобно, два, функционал скафандра будет потерян, три. А если побежишь в случае чего переодеваться, можешь не добежать. И вообще, скажи ещё спасибо, что на базе разрешили ходить без скафандра, а то могло бы и так быть! А ещё, милые девушки, будьте готовы к разным проверкам и учениям, – он усмехнулся, – в том числе влезания в скафандр на время. Норматив, если память не изменяет, полторы минуты.

– Ты издеваешься? – возмутилась Кристина.

– Ничуть.

– Инструкции не просто так пишутся, – тихо добавила Арина и отвернулась.

– Ага, конечно. То-то мне Ник рассказывал, что наш главный после Фа поборник всяких инструкций, я про твоего доктора, если что, как прилетел к ним на базу, чуть до инфаркта всех не довёл. Потому что вместо положенного, если вам всем верить, чудо-комбинезона напялил на себя костюм химзащиты, разве что без противогаза!

– Ну уж не химзащиты точно, – педантично поправил Кристину Хидео.

– Какая разница!

– Значит, так было нужно, – упрямо сказала Арина.

– Никто не идеален, – примирительно сказал Хидео. – А врачам по должности положено перестраховываться, меня наш источник инфарктов вообще сегодня на больничный хотел посадить, представляете? И всё из-за какой-то магнитной бури.

– И ты отказался? – хмыкнула Кристина: она не умела долго переживать из-за неприятностей.

– Естественно.

– Но раз доктор сказал… – заволновалась Арина.

Хидео резко встал.

– Ладно, с вами хорошо, но мне пора.

Выйдя из столовой, он задумался было о том, чтобы всё-таки зайти в свою комнату за лекарством, но тут в памяти всплыло Аринино «Раз доктор сказал…».

– К чёрту! – выругался вслух Хидео и решительно повернул к ангару.

Сегодня ему предстояло отвезти цистерну с водой на Вторую полевую базу. Какими бы совершенными не были системы очистки и рециркуляции воды, потери её были неизбежными («Вы только представьте, мы все тут хоть немного, но влияем на климат планеты, добавляя в воздух влагу при дыхании и вынося наружу конденсат на скафандрах!», – вспомнил Хидео одну из «обеденных» лекций Красина), и ее запасы нужно было восполнять. А Вторая полевая база располагалась в перспективном на металлы, но крайне бедном на грунтовые воды районе. Конечно, когда дело дойдёт до промышленной добычи, воду так или иначе достанут, причём в прямом смысле из-под земли, но пока проще было раз в месяц превратить в водовоза безотказного (за то и взяли) мельхиорца, благо полевая база находилась почти в шаговой доступности – всего четыре часа по земле.

В ангаре он сначала подошёл к установленному на стене экрану с электронной картой Оранжевой. Красин был мастером не только рассказывать за обедом про прошлое, настоящее и будущее планеты, его трудами у экспедиции появилась сначала обобщенная, но с каждым днем всё более и более подробная карта. Сложность, правда, была в том, что участков, покрытых песками, на Оранжевой было лишь немногим меньше, чем скалистых территорий, и после каждой бури их местоположение и конфигурация менялись. Но Красин не жаловался, снова и снова уточняя и дополняя свой главный труд, а попутно объяснял всем, готовым слушать (а объяснял он интересно и просто, так что желающие всегда находились), как под действием перепадов температур и ветра кажущиеся незыблемыми скалы превращаются в мельчайший песок, несмотря на все усилия, просочившийся даже в столовую.

Хидео вывел на экран и увеличил участок карты между отмеченной красной точкой главной базой и синей точкой с цифрой «2» рядом. Пока номер полевой базы соответствовал номеру обитавшей на ней геологической партии, но скоро это правило нарушится: Шафран уже рапортует о скором завершении работ на своём участке, значит, его Первая партия поедет на полевую базу номер пять. Добираться туда по земле долго и рискованно, на пути несколько горных хребтов и даже пара действующих вулканов, а значит, перевозкой займётся Роман. Впрочем, сам Хидео тоже наверняка без дела не останется.

Путь на вторую базу, к счастью, вулканами не преграждался. Нет, с безопасного расстояния, например, сидя рядом с Романом в кабине самолёта, Хидео бы на вулкан посмотрел, а вот на то, чтобы прокатиться мимо, одного любопытства ему было бы недостаточно. Но и совсем лёгким этот путь тоже не назвать: до появления на Оранжевой дорог было ещё далеко, так что приходилось выбирать более-менее проходимые маршруты. Небольшой горный массив к юго-востоку от базы лучше объехать, а потом взять чуть восточнее, чтобы не спускаться в заполненную песком котловину. Дальше будет сложный участок – обширные каменистые россыпи, но тут уже ничего не поделаешь, придётся пробиваться.

Проведя пальцем по намеченному маршруту, Хидео отправил его на навигационное устройство вездехода, проверил заряд батареи, а потом вернулся к карте и взял из стоящего под ней ящика две фляжки с «живой водой»: так в экспедиции окрестили слегка бодрящие витаминно-минеральные коктейли, которые Мигель Мозели готовил для работающих «в полях». В аварийном контейнере вездехода ещё лежала десятилитровая канистра с водой, но на дорогу должно было хватить и фляжек.

Выезжая из ангара навстречу поднимающемуся над скалами солнцу, Хидео привычно сосредоточился на дороге, отбросив лишние сейчас размышления: вот так задумаешься о девушках, их симпатиях и причудах, а потом не заметишь, как увязнешь всеми гусеницами в какой-нибудь неприметной, но коварной ямке.

Хидео выехал на перевал, притормозил, осматривая склон, по которому предстояло спускаться. Кое-где с подветренной стороны скальных обломков на песке сохранились следы, которые его вездеход оставил во время прошлой поездки. Ориентируясь на них, Хидео осторожно спустился в следующую долину и, лавируя между скалами, поехал вперёд, краем глаза поглядывая на карту с проложенным маршрутом. Рутина, даже если ты именно её и ищешь, рутиной и остаётся.

Сглаженная ветром вершина в форме лошадиной головы, которую Хидео выбрал для себя как ориентир, мало-помалу приближалась. Вот доберётся до неё, и сделает небольшой, на полчаса, перерыв на отдых. Дальше начнутся каменистые россыпи, последняя и самая трудная часть пути.

Блестящая на солнце и слегка колеблемая ветром поверхность песков, через которые он прокладывал путь, неожиданно напомнила ему о полях родной планеты. Вот только небо на Мельхиоре совсем другое...

Он не был дома с тех пор, как ему исполнилось двенадцать, и не очень утруждал себя письмами. Так, отправлял преувеличенно-бодрые короткие сообщения раз в месяц, и, получая очередное длинное послание от мамы (отец писать письма не любил), малодушно радовался тому, что голосовое общение пока доступно только в пределах одной планеты. Скрыть истинное положение своих дел при прямом разговоре он бы вряд ли смог. Хотя что-то ему подсказывало, что он и так в этом не очень преуспел.

«Вот закончится экспедиция, доберемся до нормальной связи, напишу маме обо всём. Или... нет, лучше я сам прилечу!», – внезапно решил он. – «Хватит, напрятался уже. Прилечу, расскажу обо всём, и будь что будет».

Солнце, сегодня почти не приглушенное пылевой завесой, поднималось всё выше, и пески блестели всё сильнее, их блеск уже резал глаза. Хидео, спохватившись, потянулся к регулятору затемнения стекла кабины и обнаружил, что он и так установлен почти на максимум. Он зажмурился, стало полегче, но ненадолго: стоило открыть глаза, как они заболели снова. Вдобавок начали ныть виски. Неужели это и есть обещанное Мозели «поплохеет»? Если так, то пока всё вполне терпимо. Хидео сделал глоток воды из фляги, несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя беспокойство, и прибавил скорости.

Полчаса спустя он был вынужден притормозить. Глаза было сложно держать открытыми больше нескольких секунд подряд, а пульсирующая по всей окружности головы боль не давала сосредоточиться на дороге. «Лошадиная голова» была уже близко, но её достижение не означало какого бы то ни было облегчения, разве что могло подарить немного тени.

Но эта тень, когда Хидео на одном только упрямстве в неё въехал, уже не имела для него никакого значения. Он уже почти ничего не видел за пляшущими перед глазами цветными кругами. Мельхиорец остановил вездеход и с то ли стоном, то ли всхлипом уронил голову на руль. Голова болела так, что хотелось разбить её о ближайший камень. Желание по определению неисполнимое в скафандре.

Сколько часов, как рассказывала как-то Арина, здесь длятся магнитные бури? Не вспомнить. И дотянет ли он до её окончания?

Сквозь шум в ушах прорвался бодрый голос Мозели:

– Эй, парень, ты там живой?

От неожиданности Хидео едва не подпрыгнул, отчего круги перед глазами завертелись особенно быстро, а в голове словно взорвалась бомба.

– Немного, – подавив стон, ответил он.

– Ну раз немного, значит, должен справиться. Доставай аптечку, там в маленьком отделении лежит шприц.

– Я его на базе оставил, – пробормотал мельхиорец, но аптечку всё-таки нашарил.

– Ты оставил, а я положил. Нашёл?

В маленьком отделении действительно лежал знакомый синий цилиндр.

– Да.

– Возьми его покрепче, чтобы не выронить, и коли, куда я показал. Получилось?

Короткий укол был почти незаметным.

– Да…

Багровые круги под глазами постепенно бледнели, а боль из головы не спеша, словно сомневаясь, не вернуться ли, утекала, оставляя после себя прохладную пустоту.

– Но как вы…

Хидео не смог сразу подобрать нужное слово, но собеседник его понял и коротко засмеялся:

– Думаешь, я мало видел молодых идиотов? Достаточно, поверь. В том числе и в зеркале. Так, теперь посиди спокойно минут двадцать, и можешь ехать. Как вернёшься, сдай шприц на перезарядку. Всё, отбой.

У базы Хидео встретил Альфредо Лиамм.

– Хорошо, что успел доехать, – сказал он, подходя к вездеходу. – Погода портится, так что давай побыстрее разгружаться, и под крышу. До завтра посидишь у нас, сегодня ехать опасно.

– Я даже не буду протестовать, – ответил Хидео, глядя на стремительно темнеющее небо, и добавил про себя: «Хватит на сегодня приключений и глупостей».

Он подвёл платформу с цистерной к модулю жизнеобеспечения, затем отцепил, и они вместе с геологом закатили её в свободный слот. Погода портилась на глазах, в считанные минуты потемнело, и поднялся ветер, уже сейчас по силе близкий к урагану.

– Подключать будем завтра, загоняй машину в ангар, – пытаясь перекричать шум ветра, оглушающий даже через шлем, велел Лиамм.

На базе было тихо. Или это ему так показалось после разгулявшейся стихии снаружи?

Оставив скафандр в пришлюзовом помещении, Хидео вслед за Лиаммом прошёл в полукруглую комнату отдыха, приобретшую за три недели, которые тут провели геологи, неуловимо-обжитый вид. Парадокс: хоть эта база и считалась полевой, но обитателям главной базы о таком комфорте пока можно было только мечтать. Здесь стояли два дивана, даже на вид удобные, с потолка спускался большой экран, а в углах слегка шевелили листьями два живых деревца в кадках. Хидео не удержался, подошёл и потрогал листочек. Действительно, живые – почти невероятное зрелище. Ничего, ещё несколько недель, и на главной базе тоже появится и комната отдыха, и даже оранжерея. Зак говорил, что в проекте даже огуречные грядки есть…

– Ну что, господин мельхиорец, как насчёт почти семейного ужина? – спросил Лиамм, включая мини-версию пищевого автомата, стоящую у дальней от окна стены.

– А не рановато для ужина? – усомнился Хидео. Есть, правда, уже хотелось, ведь обеденное время он провёл в пути, и ему было не до взятых с собой припасов.

– В самый раз! – заверил геолог.

– Делать в такую погоду всё равно больше нечего, кроме как за столом сидеть, – добавил Мишка, техник партии, входя в комнату с пакетом в руках. – Привет. Вот, остатки вкусностей из цивилизованных мест, давно хотел пустить в дело, искал только повод.

– Привет, Мих. Надеюсь, это не зеваны? – подозрительно спросил Хидео.

Лиамм захохотал.

– Нет, всего лишь печенье, – ответил Мишка. – Но вообще, насколько удивительная нам досталась планета! Взять хотя бы эти зеваны – во всех других местах они могут храниться вечно, а здесь взяли и испортились!

– Главное, чтобы не испортились мы, – проворчал Хидео.

Лиамм захохотал снова и хлопнул мельхиорца по плечу.

– Не бойся, парень, и не такие места осваивали! Сейчас усядемся, и расскажу, в какой переплёт мы как-то раз попали на Тяжке!

– А где ваша начальница? – спросил Хидео, устраиваясь за столом, на котором Мишка уже расставлял тарелки с едой.

– Отчёт пишет, – фыркнул Лиамм.

– Она редко ужинает вместе с нами, – пояснил Мишка.

Да, это вам не хозяйка дома, выходящая встречать гостя с радушной улыбкой на губах, даже если в глубине души его на дух не переносит. Хотя на гостя и он сам не тянул, так, застигнутый непогодой и из милости пущенный за стол, естественно, не хозяйский, а прислуги разносчик. Развеселившись от этих мыслей, Хидео вполне благосклонно выслушал знакомые ещё по перелёту байки геолога, посмеялся над студенческими анекдотами Мишки и даже добавил от себя несколько мельхиорских жизненных мудростей. Неплохой, хоть и стандартный по меню ужин в неплохой компании.

Буря, между тем, не утихала. Шум ветра был уже слышен даже внутри базы. После еды, а может лекарства, Хидео стало сильно клонить ко сну, и, чтобы немного развеяться, он подошёл к занимавшему всю полукруглую стену окну. Снаружи было темно, как поздним вечером. За песчаными вихрями едва-едва можно было разглядеть покачивающийся под порывами ветра стройный силуэт ветряка. Парадоксально, но при современном уровне развития способов получения электроэнергии оптимальным вариантом для автономной базы с относительно небольшими потребностями оказался ветряной генератор. От него заряжались два аккумулятора – основной, расположенный в отдельно стоящем модуле жизнеобеспечения, и резервный, на самой базе. А ещё ветряк решал вопрос с размещением антенны, снимая необходимость сооружения для неё отдельной мачты.

– Да, эдак завтра придётся новую дорогу искать, – проговорил Хидео. – И откуда берётся столько песка?

– Переносится с места на место, – пожал плечами Мишка, встав рядом.

– Это ладно, как бы сначала не пришлось шлюзы откапывать, – хохотнув, сказал Лиамм. – Засыплет всё к бабушке по самую крышу.

Некоторое время все молча наблюдали за разгулом стихии.

– А не слишком ли сильно он качается? – пробормотал Хидео.

– Кто? – не понял Мишка.

Ответом стал слышный даже через стекло грохот, а затем сначала мигнул, а потом и погас свет. Долгую минуту спустя, когда все боялись даже пошевелиться, загорелись лампы аварийного освещения.

– Что произошло? – спросила, входя в комнату, землисто-бледная Глория. Впрочем, в свете аварийных ламп они все выглядели не лучше.

– Кажется, ветряк упал, – ответил Лиамм.

– Судя по отчёту, – сказала Глория, сверившись с коммуникатором, – он упал точно на модуль жизнеобеспечения. Основной аккумулятор не отвечает, насосы тоже не подают признаков жизни. Про связь вообще не говорю.

– Повезло, – констатировал Лиамм.

– В вездеходах есть спутниковая связь, – напомнил Хидео.

– Без вас знаю, – огрызнулась Глория, резко развернулась и вышла.

– Что теперь делать... – протянул Мишка.

Хидео пожал плечами.

– Доложить на базу, дождаться окончания бури и, возможно, рассвета, оценить повреждения и возможность их устранения своими силами, доложить на базу, действовать по полученным указаниям, – сказал он.

– Это-то понятно, но...

Он не закончил, но и так было ясно – работа партии приостанавливается на неизвестное время.

Вернулась Глория.

– Ждём конца бури и рассвета, – велела она. – По базе без необходимости не ходим, энергию экономим. Ночью будем дежурить по очереди по два часа, первая смена у Альфредо, вторая у Михаила, третья у вас, – она кивнула Хидео, – четвёртая у меня.

Мельхиорцу отвели откидывающуюся «гостевую» койку в комнате, где жили Лиамм и Мишка. Он думал, что из-за волнений прошедшего дня уснуть не сможет, но усталость взяла своё, и он провалился в сон, едва успев коснуться головой подушки. Пару раз сквозь сон ему казалось, что мимо кто-то ходит, но, наверное, это были сменяющиеся Лиамм и Мишка.

Когда Мишка разбудил его, мельхиорец не сразу вспомнил, где и почему оказался. В комнате было темно, только слабо подсвечивались контуры двери. Хидео встал с койки и тут же замер, пытаясь понять, что не так. Мишка уже лёг и, судя по ровному дыханию, успел заснуть, но если бы за его дежурство что-то произошло, он бы непременно сообщил.

У дальней стены комнаты всхрапнул Лиамм, и тут Хидео понял, что же его смущало – гул и завывания ветра, наполнявшие базу с вечера, исчезли.

Хидео вошёл в комнату отдыха и подошёл к окну. Буря действительно утихла. Луны у Оранжевой не было, но дальние вершины уже прорисовались на слегка посветлевшем небе. А вот ветряка и правда как не бывало. Света не хватало, чтобы рассмотреть, что стало с модулем жизнеобеспечения, но, учитывая силу ветра накануне, насчёт его состояния Хидео не обольщался.

В слабом свете аварийных ламп всё вокруг казалось не совсем реальным. А может, виной тому был подъём среди ночи в незнакомом месте? Хидео отвернулся от окна. Кивнув как старым знакомым двум деревьям в кадках, он прошёл в кухонный угол. Автомат зажурчал, наполняя кружку кофе, и Хидео вспомнил указание Глории об экономии энергии. Странно, что кухню вообще подключили к резервной схеме питания. С другой стороны, большую часть концентратов, входивших в рацион экспедиции, развести без использования кухонного автомата будет очень непросто, так что такое решение выглядит даже оправданным.

Взяв кофе (не заливать же обратно, да и не убьёт Глория его за одну кружку кофе!), мельхиорец покосился на диван, но садиться не рискнул, боясь снова провалиться в сон. Надо будет при случае уточнить у Мозели, нет ли у его чудо-лекарства побочных эффектов в виде сонливости.

Вместо дивана Хидео подошёл к дереву и снова погладил листок. Знал бы он пятнадцать лет назад, когда ребёнком бегал по полям Мельхиоры, что простое живое растение в горшке будет восприниматься как диковинка и почти лучший друг! Если бы и знал, даже если бы он сам мог попасть в прошлое и рассказать сам себе, что его ждёт, всё равно бы не поверил.

Хидео пригубил кофе, чувствуя горечь, которую не мог перебить даже щедро положенный им сахар. «Молодой идиот»… С диагнозом экспедиционный врач ошибся, его следовало бы назвать совершенно по-другому.

Интересно, кстати, какого рода глупости успел совершить в молодости сам «золотой мальчик» из рода Мозели? Вряд ли что-то серьёзное, таких обычно держат под присмотром и прикрывают от неприятностей. Потом он, видимо, взялся за ум, или папочка отправил на трудовое перевоспитание, Хидео видел и такие примеры. И за прошедшее время (а он лет на пятнадцать старше мельхиорца) успел остепениться и обрести совершенно раздражающую уверенность в себе.

Но надо отдать врачу должное, вчера тот если и не спас Хидео жизнь, то уберёг его от больших неприятностей. Даже если бы мельхиорцу удалось, сохранив рассудок, дотянуть до окончания магнитной бури, то от песчаной бури он бы уже не увильнул. И через окна базы её размах и сила впечатляли, а что бы с ним было, если бы он встретился с этой стихией посреди песчаной долины, сидя в вездеходе…

За окном медленно светало. Хидео, вспомнив, что в его кружке остался кофе, залпом допил остывшую жидкость и скривился. Тут в коридоре послышались, шаги, и мельхиорец резко обернулся. В проёме открытой двери показалась Глория Келл.

– Дежурство прошло спокойно, – слегка театрально отрапортовал Хидео, пытаясь дурачеством разогнать гнетущее настроение.

Но «зритель» ему достался неблагодарный. Равнодушно кивнув, женщина сказала:

– Идите отдыхать.

Хидео подчинился. Засыпая, он успел подумать, что, если и ветряк собирал Зак, на глаза Фа ему лучше будет не показываться.

Утром все четверо, не став тратить время на завтрак, надели скафандры и отправились к модулю жизнеобеспечения. Увиденное даже с порога базы не оставило геологам никаких надежд, картина вблизи была и вовсе безрадостной. Ветряк не просто уронило, а с хорошей силой швырнуло на модуль, и результат был налицо. Продавленная крыша, разлетевшиеся по окрестностям обломки и разбитые индикаторы состояния систем. Вода из разбитой цистерны уже успела впитаться в нанесённые бурей кучи песка.

«И зачем я так долго сюда её вёз?» – подумал Хидео, но вслух ничего не сказал. Остальные тоже не стали комментировать увиденное. Было очевидно, что без команды ремонтников им здесь делать нечего.

– Собираемся на главную базу, – после долгого молчания распорядилась Глория. – Образцы за вчера берём с собой, займемся ими там.

Геологи собрались за двадцать минут, считая короткий завтрак из полевых рационов, сложив в свой вездеход несколько контейнеров и пару сумок с личными вещами. Последней в ангаре появилась Глория с сумкой в руках. Мишка уже сидел за рулём вездехода геологов, а на место рядом забирался Лиамм. Садиться на второй ряд кресел Глория не захотела, а может, просто устала от общества коллег, и повернулась к вездеходу Хидео. Мельхиорец поспешил к ней и протянул руку, чтобы взять у женщины её ношу, но та, словно не заметив его, сама открыла дверь и положила сумку на заднее сиденье. Хидео мысленно пожал плечами: если его помощь не нужна, он не будет навязываться.

Вчерашний путь Хидео и правда во многих местах занесло песком, и вездеходы выехали, держась на расстоянии друг от друга, чтобы, если что, успеть прийти на помощь, но при этом не свалиться вместе в одну и ту же расщелину.

Глория оказалась почти идеальным попутчиком, по крайней мере для сложных дорог: все четыре часа пути она молчала. Несколько слов в ответ на реплики Хидео в самом начале пути она всё-таки произнесла, и даже вроде вежливых, но сделала это таким тоном, что мельхиорец попыток завязать светскую беседу больше не предпринимал, чему на особо сложных участках пути даже радовался. Под конец пути женщина задремала, привалившись к двери. Хидео покосился на неё и хмыкнул: тяжела начальственная доля, и что все так к ней рвутся?

Съехав с перевала в долину главной базы, Мишка прибавил скорости и, насмешливо махнув рукой, обогнал вездеход Хидео. Тот в гонке участвовать не стал: если хотят сами всё разгрузить – пожалуйста.

Будить Глорию Хидео не хотел, за него это сделали Лиамм с Мишкой, уронив на пол ангара какой-то особо гулкий ящик как раз тогда, когда он остановил свой вездеход рядом с ними.

– Приехали, – сообщил Хидео и вылез наружу. Контейнеры из своего вездехода уже сноровисто расхватали и куда-то унесли Лиамм с Мишкой, так что Хидео машинально потянулся за сумкой Глории, и лишь взяв её в руки, вспомнил, что такую помощь женщина определённо не одобряла.

– Тяжёлая, – сказал он. – Давайте я вам помогу. Отнести в лабораторию?

– Ко мне в комнату, пожалуйста, – вырывать сумку у Хидео она не стала, и то дело.

– Чтение на ночь? – улыбнулся мельхиорец.

– Материалы для монографии, – сухо ответила Глория.

Хидео поднял свободную руку, показывая, что обезоружен. Путь до общежития они проделали в молчании.

– Спасибо, – поблагодарила Глория, когда Хидео поставил сумку около входа.

– Обращайтесь, – ответил он.

Теперь ещё сдать шприц Мозели, и можно считать себя достаточно свободным для того, чтобы выяснить, поменялось ли меню за сутки отсутствия на базе. Лишь бы врач не слишком усердствовал в нравоучениях, их на голодный желудок переваривать плохо.

Пять минут спустя, выйдя из медблока, где Мозели просто перезарядил шприц, не сказав ни слова о вчерашнем происшествии, Хидео понял, что снова ошибся в своих прогнозах.