У всех свои демоны

Эпилог

Руководителям «ИСМ» и в страшном сне бы не приснилось, что первым кораблем, который приземлится на новенькие плиты космодрома Оранжевой, будет корабль Галактической полиции.

– Надеюсь, они со своей едой, – пробормотал наблюдавший за посадкой Хидео, заработав укоризненный взгляд Фа.

Полицейский корабль погасил огни, опустил трап, из него выкатился небольшой фургон и, не торопясь, поехал к базе.

– Вот это я понимаю, не забывают о комфорте, – одобрительно сказал мельхиорец. – А мы всё ножками, ножками…

– Открывай ангар и встречай, – резко оборвала его Фа. Проверять возможности компании «замять» случившееся она не стала, просто сообщив в полицию о произошедшем и поставив «ИСМ» перед свершившимся фактом.

Хидео нырнул в мастерскую за скафандром. Фа и Мигель остались ждать в коридоре. Остальные, кроме Инки, запертого в своей комнате, пытались работать, но Мигель бы не поручился, что очень успешно.

Створки шлюза открылись, пропустив внутрь Хидео вместе с тремя полицейскими.

– Начальник управления галаполиции полковник Кузнецов, – представился шедший впереди полицейский. Он опустил шлем скафандра, и Мигель не без удовольствия узнал Яна Кузнецова, некогда решившего обогнать его отца в сборе компромата на Искателей.

Кузнецов тоже узнал Мигеля.

– Далековато вас занесло, – заметил он, пожимая руку врачу.

– Вас тоже, – откликнулся Мигель. – Мне казалось, вас после той истории ждёт головокружительная карьера в центральном управлении, – сказал он и тут же обругал себя за необдуманные слова. Но Кузнецов и не думал обижаться.

– Так она и получилась головокружительной. Меня продвигают всё дальше и дальше по служебной лестнице. В сторону от центра, – с добродушной весёлостью добавил он. – Подведомственный сектор растёт, правда, в основном прирастает необитаемыми мирами, но, как показывает практика, расслабляться нельзя и здесь, – он перевёл взгляд на Фа. – Что случилось, в общих чертах я знаю, но нам нужно будет здесь всё осмотреть.

– Конечно, – она кивнула.

Полицейский скользнул по снявшему скафандр Хидео непроницаемым взглядом, и Мигель невольно забеспокоился. С одной стороны, то, что полицию представлял именно Кузнецов, запомнившийся Мигелю своим здоровым отношением к соблюдению формальностей, дело должно было упростить. С другой, мельхиорец с его моральными метаниями вполне мог быть тем самым «неназываемым в интересах следствия» источником информации, добавившим кирпичик в здание расследования дела Искателей. Возможно, Хидео не настолько исчез из памяти полиции, как ему хотелось думать.

У Мигеля даже мелькнула нелепая мысль, что Хидео надо было спрятать, было бы ещё куда.

– Здесь есть помещение, где можно собрать всех, кто сейчас на базе? – спросил полицейский Фа.

– Да, столовая, – ответила она.

– Тогда пусть все побудут там, а мы начнём работать.

– Собери всех в столовой, – велела Фа Хидео.

Тот кивнул и умчался. Мельхиорцу самому, похоже, стало неуютно под пристальным взглядом полицейского, и он рад был скрыться с глаз долой.

– Начнём с тела, – Кузнецов повернулся к Мигелю.

– Хорошо.

Эту миссию Мигель, с одной стороны, с радостью передал бы кому-то другому, с другой, ни за что бы от неё не отказался. И он был благодарен Фа, что она пошла с ними. Хотя, наверное, женщина тоже считала это своим долгом.

Следующие несколько часов стали для всех непростыми, но всё прошло легче, чем опасался Мигель. Кузнецов действительно не стал играть в инквизитора, выискивать в показаниях противоречия и убеждать свидетелей, что всё было совсем не так, как им показалось. Полицейские описали место происшествия, опросили всех исследователей, бывших на базе в день гибели Глории, и перевезли на свой корабль её тело. Помощники Кузнецова уже покинули базу, а сам он задержался, чтобы оставить Фа необходимые для объяснений с руководителями компании документы.

– Вот и всё, – заверив подписью, полицейский переправил файлы на коммуникатор начальника экспедиции.

Они сидели в опустевшей столовой: Кузнецов, Фа, Мигель и Хидео. Остальных полицейский давно отпустил.

– Спасибо, – мельком взглянув на документы, сказала Фа. Несмотря на обстоятельства, женщина впервые за долгое время выглядела расслабленной. В принципе, Мигель тоже был рад спихнуть не свои проблемы на чужие плечи, и заняться решением собственных.

– Вы заберете с собой Инку? – спросил врач.

– Нет, – ответил Кузнецов и пояснил: – у меня нет для этого оснований. Ущерб он нанёс только материальный, а ваша компания претензий не предъявляет.

– «ИСМ» не хочет выносить сор из избы, – буркнула Фа. – Им достаточно и той шумихи, которая уже есть.

– Ущерб репутации от разбирательств будет больше, чем причинённый материальный, – кивнул полицейский. Похоже, он не был против обговорить напоследок случившееся, понимая, что исследователям нужно будет как-то строить жизнь и работу после его отлёта.

– Ага, была бы их воля, вообще велели бы закопать труп и сделать вид, что ничего не было, – встрял Хидео.

Кузнецов подавил улыбку и продолжил:

– Исходя из этой логики, – он усмехнулся, – у вас даже нет оснований держать его взаперти.

– Он ещё нажалуется на нас за незаконное лишение свободы, – предрёк мельхиорец.

– Вряд ли, – Фа вздохнула.

– Вряд ли, – согласился с ней Мигель. Тот Инка, которого он каждый день навещал, совсем не был похож на человека, способного изворачиваться и торговаться. Мигелю казалось, его больше не волнует даже, выполнит ли «КомпасБур» свою угрозу.

– Тогда давайте его выпустим. Может, он ещё всё-таки допишет свой отчёт, – хмыкнул Хидео.

– Это пожалуйста, – сказал Кузнецов. – Пусть разбирается со своим отчётом, а я полечу разбираться с собственным.

Он развернулся на стуле, собираясь встать из-за стола, но потом снова повернулся к Мигелю.

– Как думаете, почему она сорвалась? – спросил он. – Её же вы не подозревали, она могла и дальше продолжать в том же духе. Не для протокола, – добавил он.

– Я могу только предполагать, – медленно сказал Мигель. – Она была очень целеустремлённым человеком. Материальное и семейное благополучие было для неё тем, чего у неё никогда не было, и что она смогла достичь своими силами. А потом всё это в один момент потеряла. И нашла себе новую цель. Отомстить.

Он помолчал немного, собираясь с мыслями.

– Ломать технику и устраивать мелкие неприятности для её плана мести было недостаточно, – Мигель некстати вспомнил, с какой спокойной уверенностью Глория сообщала им, что у неё есть копия потерянного отчёта Инки. – Она хотела устроить что-то по-настоящему драматичное. Первая попытка, с водой, оказалась не слишком успешной, результаты второй были намного серьёзнее, но тоже не фатальными. Новые возможности погубить базу не представлялись. А потом её стало подгонять время. Она знала, что у неё осталось всего несколько дней, потому что её жизнь после рождения ребёнка неминуемо бы поменялась. И она боялась, что уже не сможет закончить то, что начала. Одно дело добавить к мести жертвы из числа взрослых людей, добровольно работающих на ненавистную компанию, и совсем другое – собственного младенца. Наши игры в сыщиков переполнили чашу и побудили её действовать. Её последний план был планом уже не разумного, а почти отчаявшегося человека.

– До этого она тоже разумным подходом к жизни не отличалась, – проворчал Хидео.

Мигель промолчал, про себя подумав, что надо будет всё-таки сделать достоянием общественности историю семьи Келл, анонимно, конечно. Никогда не стоит забывать о том, какой может быть цена корпоративной прагматичности, и какой может быть цена мести. Отец наверняка не откажется ему в этом помочь.

– Понятно, – сказал Кузнецов. – Кстати, если вам интересно, на пульте управления оранжереей, кроме ваших, – он посмотрел на мельхиорца, – мы нашли отпечатки её пальцев. Не знаю, какой в этом был смысл…

– Смысла, действительно, никакого, – Мигель помолчал. – Инка действовал рационально, а она эмоционально. Я посылал её туда гулять, как говорится, во имя благополучия будущей жизни. А она ни о каком будущем, ни о каких планах, кроме своей мести, не хотела даже думать. Так что оранжерея просто оказалась символом того, что она для себя отвергла. Ну и вот…

Объяснение получилось корявым, но кажется, Кузнецов его понял.

– Чужая душа – потёмки, даже когда все вроде бы на виду, – тихо сказала Фа.

– И не говорите, – легко откликнулся полицейский и перевёл взгляд на заметно напрягшегося при этом Хидео.

– Чтобы закрыть все вопросы. Я думаю, у правосудия к вам претензий не возникнет. Но на всякий случай не покидайте… ммм… планету… ммм… до окончания экспедиции.

– Это пожалуйста, – ответил развеселившийся мельхиорец.

– Потом загляните в любое отделение Галактической полиции и, если вопросы к вам не появятся, в чём я сомневаюсь, можете лететь домой.

– Домой слетать, конечно, надо, но знаете, я тут слегка разочаровался в выращивании огурцов, – сообщил Хидео. – А доктор предложил мне подтянуть некоторые знания под его началом. Так что в обозримом будущем я из густонаселённой части Вселенной исчезать не планирую, и готов отвечать на самые разные вопросы.

– Вот как… – полицейский задумался, а потом посмотрел на Мигеля. – Вы решили переквалифицироваться в педагога?

– Надо же когда-то начинать, – пожал плечами врач.

– Что ж, – сказал Кузнецов после паузы. – Если вас всё устраивает, лично я ничего против не имею.

– Да будет так, – закрепил соглашение Мигель.

Фа нахмурила лоб, пытаясь уловить ускользающий от неё смысл разговора, потом, очевидно, решила, что у неё хватает своих проблем.

В это время в контейнере из-под «овсянки», стоящем на столе около Мигеля, кто-то зашевелился, а затем оттуда послышался набирающий силу требовательный рёв.

Мигель тяжело вздохнул, встал и пошёл к пищевому автомату, которому, как и врачу, пришлось быстро осваивать новые навыки. И это они ещё никому не рассказывали, с какой попытки Кастелу удалось сотворить из остатков полипласта приемлемую бутылочку!

Вернувшись к столу, Мигель вытащил из контейнера свёрток одеял и уже привычным движением пристроил на локте.

– Это и есть первый урожденный житель планеты? – хмыкнул Кузнецов, наблюдавший за его вознёй. – Как хоть его зовут?

– Её, – поправил Мигель. – Её зовут Надежда.