Удовольствие

Глава четырнадцатая ПРАВДА НА ОСТРИЕ НОЖА

Серое небо потемнело, казалось, что оно предвещало нечто ужасное, а последние лучи солнца испуганно спрятались за плывущими облаками, будто прячась или тайно наблюдая за последующими событиями.

Люди часто характеризуют подобную погоду, как скверную, хотя для кого-то она является отражением собственной души. Где нет ни света, а лишь царствующая темнота, которая сейчас готова исчезнуть, оставляя пустое пространство, блеклое и бесцветное.

И тогда появится вопрос: лучше оставаться с тьмой или вообще с ничем?

Анжелика проводила подушечкой указательного пальца по ажурному узору сиреневой шелковой скатерти, слыша, как тяжелые удары сердца отдаются гулом в ушах. Она и не представляла, как окажется сложно ждать того, когда тайна откроется. Противное беспокойство и предательская слабость давили на нее, уговаривая уйти, убежать и перестать докапываться до тех вещей, что могут больнее всего ударить.

Однако Анжелика прекрасно осознавала, что уже бесполезно скрываться от действительности. Ей необходимо прояснить моменты своей жизни и узнать, почему ложь превратилась в обыденность для нее, какую цель преследуют окружающие ее люди, обманывая и завлекая в притворный мрачный мир, где нет ничего, кроме боли и страданий.

Если Жиральд Ларош и есть тот спасательный круг, который в силах вытянуть ее из болота, наполненного отчаянием и неправдой, то она, переступив через обиды и гордость, вцепится в него. Впервые за три года Анжелика не хотела в очередной раз становиться жертвой лицемерия и подлости близких. Жизнь настолько коротка, что следует успеть запомнить каждый миг, а не тратить драгоценные минуты на тех, кто, пользуясь любовью и наивностью Лики, губит ее настоящее, лишая шанса на счастливое будущее.

— Красиво, правда? — Слегка хрипловатый голос Жиральда со слегка заметным французским акцентом, выдаваемым только в тех случаях, когда он волновался или нервничал, вторгся в размышления Лики, и та неохотно подняла голову, встречаясь с голубыми глазами, обрамленными черными ресницами. Он смотрел на нее, не отрываясь, будто понимал, что творится внутри нее, какая борьба разыгралась в душе, а спутавшиеся мысли тщетно ищут выход из трудного лабиринта. Он смотрел на нее, не моргая, словно стремился впитать в себя ее образ, растерянный, волнующийся и подавленный, чтобы больше никогда не видеть ее такой слабой.

— Наверное, — кивнула Анжелика, удивляясь, как нелепо прозвучала фраза, и снова уставилась на скатерть, стараясь оттянуть нежелательный, тем не менее нужный, разговор.

— Может, закажем кофе? — спустя несколько долгих минут предложил Жиральд, ожидая реакции девушки, и та последовала незамедлительно. Она оторвалась от бессмысленного занятия и нахмурилась:

— Мы сюда пришли не для того, чтобы, как два старых знакомых, распивать кофе и болтать о всякой ерунде, Жиральд!

— Тогда, может, попросить официанта принести бургундское вино? Я слышал, здесь большой ассортимент эксклюзивных бутылок, — невозмутимо продолжил мужчина, и Анжелика недовольно поморщилась. Когда он начинал вести себя спокойно и непринужденно в напряженной обстановке, то это крайне раздражало ее. Зачем притворяться, что между ними ничего не произошло, и эта встреча не имеет никакой определенной цели? Она ждала начала диалога, а он, похоже, не замечал, как вздрагивает Анжелика от любого его движение руки или ноги.

Неужели ему абсолютно все равно, какие последствия вытекут из того, что скоро будет сказано?

Нет, Жиральд Ларош отнюдь не дурак, а просто надевает маску хладнокровия, ведь ему известно, что после сегодняшнего вечера воплотится в какой-то мере его коварный план, и буря скандала ворвется в их семейные отношения с Сандером. Наверняка, именно это он и добивается, поэтому не стоит терять привычную стойкость, полностью подаваясь охватившей тревоге.

— Вино? — вздернула бровь Анжелика. — Как два бывших любовника отметим нашу долгожданную встречу, да? Кстати, огорчу тебя, я больше не пьянею от алкоголя.

Уголки губ мужчины незаметно приподнялись вверх от неожиданного и резкого заявления, откуда, сразу ясно, сочился яд сарказма. Возможно, такой эффект он намеревался вызвать, потому что Анжелика не имеет право в данный момент утратить силу и впасть в депрессию. Пусть она лучше язвит и грубит, чем грустит или замыкается в себе, погружаясь в невеселые раздумья.

— На самом деле, правда горчит намного сильнее, чем алкоголь, — серьезно, без капли юмора, произнес Жиральд.

Анжелика проглотила подступивший ком, догадываясь, к чему ведет вступление. Оглядев обставленное в викторианском стиле внутренне убранство зала ресторана и отметив, что посетителей почти нет, не считая мужчины за дальнем столиком в углу и одного официанта, читающего газету, она совсем одна. Один на один с грозными переменами, угрожающими навечно унести покой.

— Я привыкла, — взглянула на его задумчивый профиль Анжелика, ненароком задержавшись на тонких губах, от чего мгновенно бросило в жар. Нет, нельзя пустить порочную фантазию в голову. Она обязана сосредоточиться на том, что поведает ей Жиральд, а не о воспоминаниях о горячих поцелуях, твердости его губ со вкусом ментола и шоколада.

— Почему ты вышла за него замуж? — Анжелика замерла, так как внезапный, как удар, вопрос застал ее врасплох. А что ей ответить? Не признаться же, что она согласилась стать женой Сандера из-за жалости и давящей вины, ко всему прочему ее мать сыграла значительную роль в согласии дочери, намекая, как тяжело будет Сандеру найти спутницу, учитывая, что он калека, да и разбитое сердце почти невозможно заново склеить.

— Я не собираюсь оправдываться перед тобой, но далеко не ты являлся причиной нашей свадьбы, — проговорила Анжелика, пытаясь скрыть дрожащие пальцы, сжала кулак. — Он замечательный супруг и близкий друг, возможно, из-за этого мне хочется понять, что скрывает он, почему поступает так.

— Врешь, Анжелика, ты мне врешь! — укоризненно глянул на нее Жиральд, прежде чем потянулся за кожаным портфелем. Через мгновение перед ней лежала красная папка в твердом переплете, притягивающая одним видом, зовущая прикоснуться и познать запретное. Анжелика неуверенно протянула руку, однако сразу же отдернула, не решаясь взять ее, будто в ней находилась бумага, подтверждающая смертный приговор девушки. Как же быть? С одной стороны, ей надоела постоянная ложь, а с другой — страх перед новой болью пробирался буквально под кожу. Она уже сталкивалась с этим в прошлом и помнила, как невыносимо оказываться преданной тем, кому верила безоговорочно и безгранично. Сандер — ее супруг, дававший возле священного алтаря клятвы оберегать новоиспеченную жену, может статься подлым предателем, как мужчина, сидящий напротив и тоже когда-то обещавший быть с ней до последнего вздоха.

— Что это? — прошептала Анжелика, боязливо поглядывая на папку, невзирая на то, что не нуждалась в объяснении, потому как и без лишних слов ситуация ясна.

— Доказательства, — ответил Жиральд. — То, что я скажу, вряд ли понравится тебе, и ты не поверишь мне, но, надеюсь, предоставленные факты изменят твое мнение. Ложь бывает разной, Анжелика. Я не снимаю с себя ответственности за совершенные действия, но я никогда не обманывал тебя из-за грязных помыслах. Если бы у меня была возможность, тебе бы не пришлось узнавать от кого-то, кто я такой…

— У тебя был шанс, Жиральд, — перебила Анжелика. — Ты не воспользовался им. Ни один, а целых два шанса я дала тебя, но ничего не изменилось.

— Изменилось, — выдержав паузу, мужчина тяжело вздохнул. — Изменилась моя жизнь. У меня было сотни причин, чтобы умереть, но только одна не давала сдаться смерти. Ты!

Вернись она в прошлое, то с улыбкой умиления и огромной любовью бросилась в его объятия, однако годы не прошли зря, научив Анжелику не обращать внимание на красиво составленные предложения, по сути, пропитанные омерзительной ложью. Она теперь не наивная девушка, влюбленная до безумия. Она — женщина, прошедшая через боль и преодолевающая трудности. Женщина, лишенная веры и любви.

— Лживый человек не меняется, как и его натура, — парировала Анжелика. — Ты снова пытаешься произвести на меня впечатление красивыми речами, но они уже изношены и неинтересны.

Почему-то ей показалось, что у нее не вышло придать тону бесстрастность, а лихорадочный румянец на бледном лице выдавал ее истинное состояние, тем не менее Анжелика списала это на волнение. По-другому и быть не может, потому как она согласилась на встречу с ними, движимая исключительно целью узнать побольше о муже, иначе Анжелика никогда бы не решилась вновь смотреть в голубые глаза, окунаясь в тот бушующий океан страданий, когда-то выбросившей ее, подобно рыбе, на сушу, оставляя задыхаться от боли.

— Открой папку, Анжелика, — переменил тему Жиральд, подтолкнув к ней файл. Она не поймет, пока сама не увидит, а если, прочитав, не перестанет защищать Сандера, тогда Жиральду придется применить иную тактику. Он принудит Анжелику откровенно признать, что между ею и Александером Девуа нет той связи, что возникает в браке между мужем и женой, а поможет ему сам Сандер, не подозревающий, что Жиральд не бросит попыток вывести его на чистую воду, даже если придется насильно отвезти Анжелику в Париж, где ее муж сбрасывает маску добропорядочности, открывая настоящую сущность.

Мысленно досчитав до пяти, Анжелика распахнула папку, недоуменно перелистывая страницы, читая строчки, но смысл упорно отказывался доходить, тем не менее зрение не подводило, поэтому не стоило особого труда распознать на фотографиях молодого Сандера, окруженного девушками или группой парней, держащих в руке пистолеты. Надписи, указанные под карточками, приковывали взгляд, между тем до нее отчетливо доходила одна жестокая правда.

Избежать очередной порции горечи предательства не получится.

Поздно оборачиваться, так как второй удар ножом в спину уже нанесен.

— Александер Девуа не только майор, но и сын партнера моего отца, — начал Жиральд. — Его брат, Марко, работал на нашу семью, выполняя любое задание, вплоть до убийства, а Сандер, отучившись по желанию отца в Военной Академии Нью-Йорка, вернулся в Париж, чтобы стать неким прикрытием «темных» дел обеих семей. В действительности, еще в США он создал свою группировку, выманивающую шантажом деньги у миллионеров, умышленно подставляя им несовершеннолетних девочек, при этом находясь в Париже, поэтому на него не падали подозрения, пока один банкир не вышел на след семьи Девуа, тогда Александер… подставил своего брата-близнеца, которого уже подсадил на наркотики. Марко, я встречался с ним, правда, два-три раза, был слишком послушным и любимчиком у Франциско Девуа, отца Сандера. Наверное, Сандер боялся, что бразды управления общим бизнесом передадут ему, поэтому постепенно отравлял брата наркотиками, поставляемыми моим отцом. Марко убили. Одна преграда убрана, а Сандер стал майором, потому что именно он, Анжелика, пустил пули в брата — вымогателя, тем самым доказывая, что для него не существует родственных отношений, а перед законом все равны.

Анжелика ошарашенно разглядывала двух абсолютно похожих внешне парней, смеющихся в объектив камеры, однако она приметила, как чересчур фальшиво весело и натянуто держится, видно, ее муж, неодобрительно покосившийся на брата, а ведь на губах играла улыбка. На следующей странице была прикреплена пожелтевшая бумага с неразборчивым почерком, тем не менее кое-что Анжелика сумела прочитать.

«Я не виноват. Я не ОН. За мной много грехов, но я не сутенер. Я не ОН. Марко Девуа».

Размашистая подпись, как ослепляющий свет средь тьмы. А Сандер же уверял, что его брат погиб от руки Жиральда, не упоминая, что подставил Марко, однако перед ней лежала копия судебного дела, и вряд ли Жиральд подделал документы, особенно письмо — признание Марко Девуа.

— Алчность Сандера не знала границ, — не умолкал Жиральд, а она лишь следила за строчками, плывущими перед глазами. Что происходит? Отрицать правду не стоит, а смириться с ложью и принять ее — это неуважение к себе и презрение к собственное персоне. — Узнав, что отец собирается переписать завещание, отдав имущество благотворительному фонду, а долю в бизнесе близкому партнеру, то Сандер сделал из него сумасшедшего, закрыв его в психиатрической лечебнице, а когда выпытал подпись на бумаге, то на следующий день Франциско Девуа скончался от сердечного приступа или его задушили. Неизвестно до сих пор. Вот, там несколько заключений экспертизы.

Братоубийца и отцеубийца. Эгоистичный негодяй. Беспощадный монстр.

Сандер, помогавшей ей справиться с бедами, не упускающий случая поднять настроение Лики остроумными шутками. Сандер, всегда даривший ей полные обожания и нежности взгляды, трепетно относясь к ней, будто она — фарфоровая кукла, чуть ли не сдувающий пылинки. Сандер, ставший ее опорой, не требующий взаимности, но окружившей любовью и пониманием, нуждающийся в заботе, иногда как доверчивый щенок, прижимаясь к ней, ища поддержку. Сандер, никогда не наказывающий Беллу, балуя малышку подарками и сюрпризами.

Этот Сандер — убийца!? Нет, он не способен совершить столько злодеяний, потому что у того, кто убил родного брата, нет сердца, а ее муж умел любить и сострадать. Он заменил Белле отца, которого… собственноручно приговорил к смерти, подсказала ей интуиция.

Он и есть тот человек, отнявший у девочки родителя.

— Твой муж, признаю, великолепный актер, — не успокаивался Жиральд, безжалостно обнажая то, чему следовало остаться неузнаваемым. Сейчас Анжелика не знала, сожалеет ли она, что разрушила семью больше, чем о роковой встрече с бывшим возлюбленным, давшим ей веское основание порвать ту нить, удерживающую их брак с Сандером.

Нить сожаления и веры, потому как к преступник, убивший родных людей, не достоит сочувствия.

— Если мать Сандера была жива, то она загордилась бы сыном, идущим по ее стопам. По-моему, она промышляла актерским ремеслом и торговала своим телом, чтобы…

— Перестань, хватит, Жиральд, я не хочу ничего слышать! Это не может быть правдой! — вскочила на ноги Анжелика, и бумаги разлетелись по столу, выпущенные из ослабевших рук. У нее нет духа более выносить сей пытки, предпринятой для полнейшего истребления ее души. Достаточно! Ей и без дополнений хватило представленного и сказанного, чтобы осознать одну страшную вещь.

Она никому не дорога. Никто о ней не заботится и не любит. Она совершенно безразлична кому-либо. Все видят только ее, но умышленно не замечают, как изнемогает от постоянных предательств ее сердце, уставшее биться ради тех людей, которые его не ценят.

— Анжелика, ты…

До того, как Жиральд успел закончить предложение, девушка стремглав выбежала из ресторана, а мужчина в темном плаще, читавший газету, отложил ее в сторону и так же быстро покинул помещение, предварительно кинув десятидолларовую купюру на стол, нечаянно выронив визитку из портмоне.

Черт! Может, он поспешил? Да, сначала, Анжелика должна была настроиться, а он рассказать обо всем в более мягкой форме, ежели отключить эмоции и осыпать беззащитную перед жесточайшими фактами девушку неприятными открытиями, связанными с Сандером.

Черт побери! Почему до него раньше не дошло, что нельзя подступать к истине без подготовке? Вновь это его упущение… В его обязательства ограничивались не только на открытии подлинного лица Алекса, но и на душевной беседе с ней.

Неожиданно взгляд Жиральда упал на пластиковую карту, и нагнувшись, он поднял ее, заинтересованно прочитав первые буквы, потом положил в передний карман пиджака, хмуро посмотрев на соседний пустой столик.

«Мой отец… погиб в автокатастрофе. Его звали Франциско, а мама упала с лестницы, свернув шею. Мне было всего пять лет».

«Жиральд убил моего брата, и он умер у меня на руках, истекая кровью. Я чувствовал себя бессильным».

«Анжелика, она — последняя память о моем брате, которого меня лишил Жиральд, его дочь, я не могу ее оставить».

«Дорогая, я никогда не покидал Францию ни при каких условиях. Я нигде не был, кроме Парижа».

Схватив рамку, стоявшую на прикроватной тумбочке, Анжелика запустила ее в зеркало, где больная и разыгравшаяся фантазия рисовала ей улыбающегося мужа, крепко обнимавшего Беллу, а через мгновение картина сменялась, и перед ней представал мрачный Александер, сжимающий в окровавленных пальцах пистолет.

Убийца…

Если бы он не лгал ей с самого начала, она ни за что не поверила Жиральду, но поздно отвергать то, что подбросила судьба.

Два раза она преданна мужчинами, имеющим для нее значение. Один — почти уничтожил ее своим обманом, превратив в комок страданий, а другой — окончательно разгромил, отрубив последний узел, сдерживающий Анжелику.

У нее не осталось никого. Мать, воспользовавшаяся безвыходным положением дочери, используя ее повиновение, как козырную карту. Тетя, скрывавшая так долго правду, выдавая первое за ложь. Жиральд, поломавшей ей жизнь, оставляя мучиться и оплакивать мнимые дни счастья. Сандер, ее муж, добивший девушки наглым и долголетним обманом.

Но Анжелика не настолько безжалостна, чтобы продолжать терзать сердце. Она даст ему долгожданное успокоение, когда поможет ему остановиться…

Звон разбитого стекла заставил ее вздрогнуть и опустить глаза вниз, на пушистый ковер, усыпанный осколками. Анжелика села на корточки и машинально протянула руку, аккуратно беря один из них, прямоугольной формы, напоминающий линейку, тем не менее обещающий подарить то, чего ей не доставало уже столько месяцев.

Покой. Отдых. Умиротворенность.

Вибрация лежавшего на пуфике телефона отвлекла ее, и она неохотно встала, удерживая рукой осколок, подняла телефон, приложив его к уху и нажав на зеленую кнопку, принимая вызов. Какая разница, с кем ей доведется поговорить последним? Уже ничего не поменяется, а она всех простит. К чему сердиться и негодовать, ведь отныне все начнется с чистого листа в другом мире. Если это тетя Анита, то она поблагодарит ее за то, что та взяла Беллу к себе домой, дабы малышка не стала невольным свидетелем развернувшейся сцены.

Конечно, она будет скучать по ней, однако изменить что-то поздно.

— Анжелика, не молчи! Алло, почему ты молчишь? Где ты? Ответь мне! Ты не отвечала так долго, и я… Скажи что — нибудь! Не делай глупостей! Черт, Анжелика, не смей!

Жиральд… Да, наверное, именно его голос она желала услышать в эту минуту, когда обрывается ее жизнь. Когда-то Анжелика мечтала умереть в его объятиях, не удалось, зато в последний раз узнать, что все — таки он тревожится о ней, пусть особенно и по-своему.

— Я устала… Устала бороться с ложью, терпеть подобное отношение, надоело противостоять необратимому. У меня нет сил, Жиральд, просто нет и желания. Пока!

Гробовую тишину в спальни нарушали капли крови, стекающие с тонкого женского запястья, ударяющиеся о твердую поверхность пола.