Украденный. Книга вторая (СИ)

Часть 3 Линферон. Глава 12

— Я размышлял над одним вопросом всю зиму, пока мы бежали из долин на север, — промолвил шаман. — Думал, когда лечил раненых, думал когда ложился спать. Почему царь Лаодокий поверил такому коварному колдуну? Разве он мог быть уверен, что тот исполнит клятву, а не бросит его в море? Я думал, почему колдун не убил царя ещё в Рохихалиле и тащил за собой через море?

— Какое нам до того дело? — лениво спросил Бако, играя ножом — то подкидывая его вверх, то крутя в руке. — Колдун заперт в теле царя? И хорошо, Арису будет проще найти его.

— Долговая кровь — вот единственное объяснение этого, — не слушая Бако, повторил шаман. — Теперь всё сходится.

— Что это? — переспросил Арис. Только он и Бако не поняли о чем идет речь. На лице царя Рохихалилы застыла маска отчаяния. Он произнёс:

— Это клятва которую дают друг другу двое. Они связывают свои души клятвой крови, заклятьем, которое не может нарушить ни один из них, пока клятва не совершена. Эту связать нельзя ни разорвать, ни нарушить потому, что сила поклявшегося обернется против него же. Даже после смерти она не даст покоя. Вот что держит Меша в теле царя Лаодокия. Долговая кровь требует свершения сделки.

— Что же в этом ужасного? — спросил Арис.

— Если подумать, поймешь, что за клятву взял с Меша царь Лаодокий и почему свершить ее нельзя, — странным тоном произнёс Кеттер и рассмеялся, как безумный, — Как сказал царь Рохихалилы, долговая кровь не отпустит даже после смерти и это правда! Меш теперь бессмертен! А я проклят навеки и все мои усилия попали даром, будь проклят навеки и твой отец, вождь Арис! Будь проклят царь Лаодокий, заключивший сделку, которую невозможно свершить!

— О чем ты говоришь, старик? — спросил Арис растерянно.

— Сам подумай. Чего мог желать твой отец⁈ Что он просил у Меша в обмен на свободу⁈ — и Кеттер снова залился лающим, диким смехом.

— Думаю, потеряв всё, царь просил отомстить за убитого сына. Но невозможно отомстить Арису за смерть Вазирика, — произнес шаман, глядя себе под ноги. — Эту клятву не исполнить во веки.

Арис поднял руку и тут же опустил ее обратно.

— У меня голова болит от этих слов! — рявкнул Бако, — Нельзя то, нельзя сё! Мы найдем колдуна, воткнем в него золотой меч и он сдохнет.

— Может быть они заключили не такую сделку? — наконец выдавил Арис.

— Думаю, такую, великий вождь, — проговорил царь Ролихалилы, — когда царь Лаодокий приехал ко мне, он просил, чтобы я помог ему отомстить за убитого сына. Его горе было велико. Он жаждал смерти Мауро, но больше всего ненавидел Ариса. Ариса — разорителя его земель, Ариса, который рос, когда кости его сына гнили в земле. Он сказал мне — мой враг вскормил Ариса кровью моего народа. Мне не будет покоя, пока Арис жив.

Они помолчали, слушая, как вдалеке шумит водопад.

— Что будет, если я воткну меч в сердце Меша? Ведь этот меч должен убить его! Меша никто не мог убить потому, что не было ни оружия, ни заклятья. А теперь есть оружие! И очень хорошо, что он не может сбежать из этого тела потому, что его держит долговая кровь! А значит — ему конец!

Шаман покачал головой:

— Будет не так, вождь Арис.

— А как? — Арис снова сел и сжал руки коленями, — как?

— Никто не мог убить Меша потому, что не было ни заклятий, и оружия. Теперь оружие есть. Меш должен бы умереть от этого оружия, но долговая кровь не даст ему сделать это. Его дух сохраниться, как всегда, если не исполнивший долговую клятву умирал, он становился бесплотным духом и скитался в мире. Потому, говорю тебе, от этого меча умрет только тело царя.

— Но долговая кровь отступит, если стороны придут к соглашению, — заметил царь Рохихалилы. — Клятва допускает такое.

— И это верно, — кивнул шаман. — Именно потому Бако слышал, как колдун спорил сам с собой. Было так: царь Лаодокий понял, что Арис и есть Вазирик и перед ним и Мешем встала дилемма — убить Ариса теперь нельзя и клятва не исполнена. Думаю, в искупление Меш предложил царю разделить мир пополам и отдать половину тебе. Щедрое предложение. Но ты отказался.

— Теперь я думаю, сам Меш подбросил тебе меч! — воскликнул Кеттер.

— Для чего же он сделал это⁈ — спросил Арис.

— Сам подумай — клятва связала тех, кто дал слово и никто из поклявшихся не может причинить вред друг другу. Как царь Лаодокий не может вредить Мешу, так и Меш ему. Меш не может приказать своей луши убить его. Даже если кто-то случайно ударит тело царя, Меш должен будет излечить его, клятва довлеет над ними. Но если ты ударишь Меша мечом, против которого у Меша нет сил и власти, тело царя умрет и Меш не будет виновен в этом и не сможет защитить его. Меш освободится от царя и будет жить вечно в другом теле, потому, что так и не сможет исполнить клятву — убить Ариса за Вазирика. Он не тронет тебя и ты умрешь своей смертью, а он останется жить вечно как тот, кто не исполнил долговую клятву.

Будто облако повисло над ними. Никто не находил слов и никто не смотрел друг на друга. Арис чувствовал, будто его на скаку сбросили с коня.

— Я сейчас понял вот что! Он должен будет выбрать новое тело особым образом! — вдруг воскликнул шаман. — Подумай сам, ведь не спроста он заперт в теле царя! Таково условие клятвы, я уверен! Должно быть царь поставил одним из условий, что Меш останется в его теле пока клятва не свершится. А значит…

— Кровная связь? — вскинул голову Кеттер, — Да? Ты тоже подумал об этом? Только чем это поможет⁈

— Говорите так, чтобы все понимали! — рявкнул Арис.

— Да, — повернулся к нему шаман, — Долговая кровь принудит его выполнять все условия. А если одно из условий было то, что он остается в теле царя пока клятва не свершится, его следующим телом должно стать другое, которое имеет кровную связь с тем, с кем он заключил договор.

— Мне это кажется бессмысленным, — признался Арис.

— Напрягись еще немного, вождь, — сказал шаман, — Меч не убьет Меша потому, что его удержит долговая кровь. И она же не даст ему перебраться в какое попало тело. Иначе он уже давно сделал бы это. Долговая кровь позволит ему спрятаться только в том теле, которое связано с телом твоего отца кровно. Линия крови должна продолжиться. А значит…

Кеттер вскинул голову и хищно посмотрел на Ариса.

— Значит — ты его ближайший сосуд.

— Нет, — царь Рохихалилы помотал головой, — Он уже пытался уговорить Ариса встать на свою сторону, колдун прощупал его. Он знает, такой союз выйдет боком. Тело Ариса и его дух никогда не покорятся ему до конца. Слишком много силы и ненависти разом. Он побоится. Кто еще остался у царя Лаодокия? Были другие дети?

— Нет, — сказал Арис, — нет. Таких детей нет. Я знал бы.

— Ты был врагом царю! Такое скрывали бы от тебя! — воскликнул Бако. — Но ты прав, мы с тобой знатно проредили его родню.

Арис тяжело вздохнул.

— У царя были братья, — сказал Кеттер, я помню это.

— Мертвы. Один умер от болезни, второго убил я сам в поединке, еще три года назад.

— И отец и мать умерли тоже. Сестер у него не было, — заметил Бако.

— Значит остаюсь я? Если нет других? — спросил Арис. — Колдун войдет в мое тело. Да, я готов, но кто знает, не окажется ли он сильнее меня? Все возможно. Думаю, будет лучше всего, если Бако убьет меня. Тем же мечом. Бако?

На миг воцарилась тишина, а потом Бако рассмеялся во все горло и склонив голову вытер глаза. Глянув на него, Арис хлопнул в ладоши. Вошедшему слуге приказал:

— Приведите сюда кого-то из знатных янгов. Приближенных к царю Лаодокию.

Бако издал горловой звук и покачал головой. Затем спросил:

— Зачем тебе знатный янг?

— Если ты помнишь, в Дарине, когда я жил там, господин Костомарис говорил, будто у царя уже есть наследник. Нужно узнать кто он. Это может быть его родственник.

— Может быть, — Бако снова тихо засмеялся. Арис разозлился:

— Бако, может быть тебе пора идти? Ты так тоскуешь!

— О, вождь, — усмехнулся Бако, — если я уйду, ты не узнаешь почему провалится твой план!

— Объясни свои слова. Я уже устал от загадок.

Бако хмыкнул и вытащив ножик принялся ковырять ногти.

— У меня мороз по коже от этих мыслей, вождь! — сказал он тихо. — Ты был прав, нам следовало обсудить все сегодня, а я был не прав, когда хотел сразу броситься в бой. Если во всех этих клятвах есть какая-то сила…

Бако поднял голову:

— У колдуна и правда есть другое тело.

Кеттер вскинул голову и Арис произнес:

— Бако, что за тело ты имеешь в виду?

— О, вождь… — едко пробормотал Бако, — помнишь девушку, которую ты когда-то полюбил?

— Откуда ты узнал⁈ — воскликнул Арис и тут же пожалел о своих словах — Бако говорил о Лее. Почему вдруг ему подумалось, что Бако имел в виду Лару⁈

— Как это откуда⁈ — возмутился Бако, — Разве не я сторожил ее в Дарине, когда вокруг творились разные дела? Лея; — пояснил он глядя на Кеттера и шамана по очереди, — вы оба не знаете об этом; наш вождь собрался жениться на девушке из янгов. Но оказалось, что у нее уже был муж!

Арис пожал плечами:

— К чему…

— Я сидел возле неё целый месяц, от тоски и позора уже не знал что делать. Оттого и заглянул тогда к ней в окно и увидел, что с ней делает этот учитель! Но сейчас я вдруг понял! Это был не учитель.

— Я увидел рядом с ней мужчину в одежде янгов, но лица я не видел. Я решил, что это тот, Костомарос. Кто еще мог быть в доме, думал я. Я вскипел от злобы и решил увезти ее, а учителя оставить, чтоб ты, как положено, поквитался за позор. Я вошел в дом, прошел через комнаты и с шумом вошел к ним. Рядом с Леей не было учителя, в комнате с ней был царь Лаодокий, он бежал, а на меня бросились стражники. И долгое время я считал, что этот Костомарос целовал Лею, только теперь я понял, это был не он! Нет, не учитель, а царь Лаодокий целовал ее!

Бако замолчал и Арис пожал плечами:

— Пусть так. Какое это имеет значение?

— Слушай же! Пока ты ездил в Глухие земли к вождю Изгаму, а мы с Антором сидели в лагере, к нам подошла Лея. Она требовала от нас почтения, шатер и вкусного мяса. Мы посмеялись над ней, а она выкатила из под плаща живот. Она была беременна, Арис! И слушай, что было дальше: она угрожала, что отец ее ребенка придет за ней и нам настанет конец. Мы мало слушали — кому интересно, что болтает баба? Однако теперь подумай — Лея знала, что ее учитель мертв, однако сказала, что отец ребенка придет за ней. Царь Лаодокий целовал её, Арис! Ты понимаешь? Лея носила его ребенка.

Арис молчал, обдумывая сказанное.

— Что ж, — проговорил Кеттер, — выходит, Арису придется найти его и только потом колдуна.

Арис всегда знал, что жизнь полна опасностей, норовит ударить в спину и каждый раз подкидывает новую задачу, не успел ты еще прийти в себя. Дети и юные девушки, этого еще не знают и потому они так веселы и беспечны. Арис никогда не думал так и не ждал чудес, даже в раннем детстве. Однако сейчас, сидя на каменном полу, в пещере за водопадом, он вдруг понял, почему глаза у стариков покрываются поволокой, беззубый рот застывает в улыбке, а разум покидает их головы. Рано или поздно это ждет всех; никто не сможет устоять на ногах после стольких ударов, вот в чем смысл жизни — сбить тебя с ног так, чтобы ты уже не поднялся. Теперь он понял её смысл.

Он поднял голову; шаман, Бако, Кеттер и царь Ролихалилы смотрели на него. Арис сказал совершенно спокойно:

— Осталось расспросить тебя, Бако. Кто из твоих людей охранял ее, перед тем, как мы с тобой и Антором пошли в Дарин?

— Вождь, я поручил ее Сахеру.

— Тогда нужно узнать где сейчас Сахер.

— Я уже спрашивал, вождь, — сказал Бако, — я вел учет людей и знаю про всех, тем более Сахер был в твоей страже, ведь он из Сауведгов. И когда я спросил про Сахера, мне сказали, что он сопровождал вас, когда ты с Антором и этим стариком, Кеттером, поехал за ведьмой. Никто, кроме вас с Антором не вернулся из той поездки…

Арис издал губами свистящий звук.

— Однако, — продолжил Бако, — Сахер не оставил пленницу на произвол судьбы, как ты понимаешь, вождь. Он передал ее другому стражнику по имени Дару из клана Тангора. И Дару увез ее вместе с кланами Тангора и Редора. Они благополучно достигли рыбацкой деревни на морском берегу, там у Леи начались роды и Дару остался с ней. Больше о них ничего не известно.

— Меш мог забрать ее, когда шел на юг.

— Она могла умереть в родах, как и дитя. Их могли отдать в другую деревню, или бродячим торговцам! Она могла убежать за море. Что угодно могло случиться с ней, — воскликнул Кеттер.

— Бако? — сказал Арис, — Что скажешь? Когда ты служил Мешу, не видел ли ты Лею? Или может там был младенец?

Бако потряс головой, будто хотел что-то вытащить из нее:

— Все было как в тумане… но Леи или младенца нет в моей памяти. Возле колдуна не было детей, или женщин. Никаких.

— Мы пошлем туда людей, — добавил Бако. — На берег моря. Они выяснят, что стало с девушкой.

Арис покачал головой:

— Кто кроме нас знает лицо Леи? Она может стоять перед ними, но они не узнают ее. Она не откроется чужим.

— Тогда я пойду! — воскликнул Бако. — Я знаю ее лицо лучше всех.

— Ты смелый воин и ты хитер и храбр, но ты пойдешь навстречу войску луши. Они могут поймать тебя и убить. И мы не узнаем об этом. В назначенный час я ткну колдуна мечом, царь Лаодокий умрет, а колдун переселится в тело ребенка и начнет всё заново. Мы проиграем и род людей прервется. Нет, Бако, мы не можем так рисковать. Мне придется убить царя Лаодокия, который всё таки мой родной отец и я не хочу делать это зря. Придется идти мне.

Он замолчал, понурив плечи.

— Но ты не можешь… — растерянно начал Бако и замолчал.

— Только меня Меш не тронет. Я должен знать точно, сделано дело, или нет. А люди до сих пор шли за тобой и пойдут снова.

Все молчали и Арис сказал:

— Я поеду немедленно. Выслушать ваши советы было честью для меня.

— Ты не можешь уехать сейчас! — почти простонал Бако. — Люди…

— Люди пострадают больше, если я останусь! Ты должен понимать это лучше других!

Бако понурил голову:

— Тебе следовало взять другого правой рукой. Того, чьи слова ты бы слушал!

— Вождь. Прости мне мою наглость, — произнес шаман.

— Я слушаю тебя, глаза духа!

— Найти Лею и ее ребенка можешь только ты, это так. И это важно, — сказал он, — Однако важно, чтобы люди, собравшиеся здесь, отправились в Октафор и вместе вступили в битву с лушью. Ты согласен с этим?

Арис кивнул и шаман продолжил:

— Однако ты здесь всего лишь пол дня и не подозреваешь, как обстоят дела.

— И как же они обстоят? — спросил Арис.

— Не очень хорошо, — сказал шаман, — здесь собрались множество людей из разных земель. Их скрепляет страх перед лушью и Мешем, однако все они привыкли к разным укладам, верят в разных духов и некоторые прежде враждовали друг с другом. Ты помнишь, как обстояли дела у Туганны? Так вот, тут все еще хуже.

— И что я должен сделать с этим? Посоветуй, великий шаман! У Туганны я не смог сплотить три племени! А теперь их десятки! Мне нужно избить каждого, чтоб они поняли, что вражда сейчас неуместна⁈ Нет, это не поможет! Пусть те, кто не верят в наш союз и тянут коня на себя — уходят. Выгони их прочь, Бако! Без сожаления!

Бако только вздохнул в ответ и помотал головой. Кеттер с шаманом переглянулись.

— Что? Говори, — рявкнул Арис.

— Вождь, с твоего позволения, я продолжу. Люди пошли не за Бако, а за легендарным вождем. За тобой, Арис, победивший лушь. Арис, улетевший к Небесному отцу.

— Все знают, что ты здесь — от слухов ломятся коридоры. Все хотят увидеть великого вождя. Если ты снова уйдешь, настанет уныние и разброд. До Октафора могут дойти жалкие кучки испуганных людей. А там их ждет тяжелая битва с лушью. Ты знаешь это.

— И что ты предлагаешь? — спросил Арис.

— Останься на некоторое время. Пусть люди увидят тебя. Пусть люди увидят золотой меч. Ты еще не прошел посвящение в вожди племени — так пройди его сейчас. Стань настоящим вождем, прими дар власти из рук шамана перед народом.

— Пусть все племена, что собрались тут, присягнут Арису и мы назовём его великим вождем. Это сплотит людей, — вставил Кеттер.

— Я поддерживаю это и покажу пример со своими воинами, — сказал царь Рохихалилы. — Мы объявим Ариса великим вождем — вождем вождей и царем всех земель и присягнем ему.

— Покажи людям себя и отдай им приказ идти в Октафор под рукой Бакриярда Янаана, — закончил шаман, — Но сперва люди должны увидеть тебя и сплотиться. Иначе они потеряют надежду, а хуже этого ничего быть не может.

— Я говорю тоже самое, — заметил Бако. — Послушай хоть стариков, если мои слова для тебя лишь ветер.

Арис кивнул:

— Ваш совет разумен и я принимаю его. Бако, прости, что не услышал тебя, я был одержим мыслями о том, как убить колдуна. Теперь вы открыли мне глаза. Что ж. Назначайте обряд посвящения. Сколько времени вы будете готовиться?

Теперь он смотрел только на шамана:

— Пусть праздник будет не слишком обильным, но веселым. И состоится как можно скорее. Время дорого, я не проведу здесь больше нескольких дней.

Шаман важно кивнул:

— Вождь, утром начнется твой пост. Мы приготовим все к завтрашнему вечеру.

Арис встал.

— Благодарю за ваши советы и помощь. Вы все многое сделали. Но предстоит еще больше. А сейчас мне нужно поспать. Укажи мне место, Бакриярд Янаан. И не беспокойте, пока я сплю.

Он старался быть помягче с Бако и сказал ещё раз, что напрасно не хотел слушать его слов, пока они шли. Они тепло простились перед входом и Арис нырнул под циновку во тьму. Под ногами хрустело свежее сено. Он лег и закутался в одеяло, но сон не шел. Арис думал. Ему предстояло сделать немыслимое — убить ребенка и еще собственного отца.

Он смотрел в темноту и не мог закрыть глаз. Все внутри восставало против этого. На совете он ничего не сказал им. Не важно как тяжело ему, это надо сделать и все. Он закрыл глаза. Темнее не стало и он видел на внутренней стороне век отражение своих мыслей. Оттолкнув образ младенца, он задумался о другом. Еще на совете ему пришла в голову одна мысль. Он не стал говорить вслух, но теперь никто не мешал ему все обдумать.

Почему-то никто не подумал, что будет, если Меш покинет тело царя, а тело младенца будет недоступно для него. Куда он пойдет? Конечно, в его тело, тело Ариса. Царь Дламини сказал, что колдун побоится этого, что дух Ариса слишком силен… Однако ни царь Дламини, ни Бако, никто не знает, как тяжело ему было устоять, как хотел он сдаться. Это знает лишь он сам и… колдун. Если колдун получит его разум, он сможет убедить его. Не сразу, но вечность — это очень долго. И значит, выход только один.

Арис со стоном перевернулся на бок.

Когда колдун поселиться в нем, нужно будет убить себя как можно скорее. Пока его душа ещё может устоять. Это закончит все — сделка будет совершена и Арису отомстит за Вазирика единственный человек, которому царь Лаодокий простил бы это. Золотой меч, который он воткнет себе в грудь завершит дело.

Что же так горько? Не он ли так часто повторял, что уже мертв?

— Вождь… — Бако приподнял циновку.

— Я ведь просил не будить меня!

— Еще ты просил найти самого знатного янга. Я привел его.

— Спроси сам про наследников царя Лаодокия.

— Уже спросил.

— И что он говорит⁈ — скрипя зубами Арис сел.

— Он говорит, что у царя не осталось кровной родни. Они долго искали потому, что нужен был наследник, но никого не было. Тогда они выбрали человека другого рода. Очень знатного, но чужого.

— Хорошо. Пусть идет к себе. И ты иди к себе, Бако. Благодарю за вести.

— Я приду утром, вождь, — сказал Бако и скрылся. Циновка шурша встала на место. Арис снова лег, но теперь тоска ушла, его охватила злость. Смерть ждет каждого, о чем тут думать?

Арис закрыл глаза и вытянулся на сладко пахнущем сене. Усталость сковала его тело. Руки отяжелели. Когда придет время, он сделает что должен. А пока нужно отдохнуть. Густая тишина окружала со всех сторон. Бако увел его далеко от людных мест и тоннелей и поставил стражу в проходе. Арис почувствовал приятную тяжесть наступающего сна, когда голос отчетливо позвал его.

Он открыл глаза. Никто не входил в пещеру. Но едва он так подумал, голос позвал его снова. Вокруг не было никого, только воздух с тонким свистом гудит в тоннеле. Он вздрогнул, когда услышал зов в третий раз. Зов шел отовсюду разом и был бесплотным. Он не мог принадлежать живому поэтому и в пещере было пусто. Он сразу все понял — как только он принял решение убить себя, смерть начала свой отсчет и голоса с Той стороны теперь слышны ему. Вот они зовут его:

— Арис, Арис…

Умирающие старики часто говорили, что слышат голоса предков, зовущие с Той стороны. Они говорили с ними, успокаивали. А у него не было близких. Антор не упокоен, мать не знала его. Поэтому он слышит голоса равнодушных духов. Они пришли за ним и зовут из тьмы. Скоро уже придет его время ступить в долины Той стороны. Арис стянул рубаху и закутав голову, уснул почти мгновенно.

Его разбудила юная девушка. Установив фонарь, она поставила перед ним таз с водой и отступила. Вторая разложила на подносе печеное мясо, мед и лепешки. Третья подала чистую одежду.

Пока он завтракал, из коридора несколько раз доносился беспокойный шепот и чьи-то встревоженные голоса. Лохматая голова стражника, робко заглянула и тут же скрылась. Шепот зазвучал снова, чаще и настойчивей, будто там кто-то спорил, наконец циновка поднялась и показался Бако, сияющий, как медный чайник.

— Вождь! Ты уже встал? Хорошо. Надеюсь, ты хорошо отдохнул. Наверху уже утро.

— Это прекрасно, — ответил Арис, — садись, разделим хлеб.

— Как в родном доме, — Бако сел рядом и хлопнул Ариса по колену, — Только не хватает свежего ветра и запаха травы, да? Я отвел тебя сюда потому, что тут близко поверхность и воздух не такой затхлый.

— Да, здесь хорошо, — сказал Арис, разламывая лепешку и щедро поливая её медом, — Возьми из моих рук, раздели мою пищу. Пей со мной.

Он протянул Бако лепешку и тот взял ее обеими руками.

— Щедрый дар моего вождя! Как давно я не делил твою трапезу! Как тебе спалось ночью? Приятны ли были твои сны?

Арис ничего не ответил, это была формула вежливости и они молча закончили трапезу, а потом девушки полили им руки водой, поставили кружки с квасом и ушли.

— Вождь! — Бако потер руки. — Всю ночь мы совещались. Мы думаем устроить твое посвящение сегодня же вечером. Потом мы будем праздновать, а потом еще будем праздновать. Устроим поединки, будем веселиться. Варги говорят, что луши не видно на много дней пути вокруг. Меш на юге и он еще далеко.

— Знаешь, Арис, люди устали от подземелий, а теперь все выйдут наружу из-за твоего прихода. Очень хорошо, да?

— Так вот, — не дожидаясь ответа, заговорил он снова, — Мы построим помост, проложим Путь и шаманы будут искать тебя — все, как положено. Ты пройдешь посвящение и станешь вождем кочевников и остальные народы должны будут поклясться тебе на верность и принять твою власть.

— С этим кто-то из вождей спорил? — спросил Арис и Бако пожал плечами.

— Ум-гм… нет. Ведь все собрались ради вождя Ариса. Ради вождя, вернувшегося от небесного отца! Вождь Арис пришел, все присягнут и будут воевать с лушью. Люди рады и никто не возражал. Кроме одного рыцаря из Томоза. Акуилы Венанди.

Арис кивнул.

— Если он не хочет — пусть уходит.

— Их пять сотен. Прежде у них был король, большое войско и города, но лушь разгромила все. Их король погиб в битве, его сын тоже погиб, все погибли, кроме этого Акуилы. И этот Акуила строит теперь из себя короля. Он сказал, что не будет присягать неизвестному. Сказал, вдруг ты не настоящий Арис и сам приходил сюда и требовал, чтобы его к тебе пустили. Но я прогнал его.

— Чего он хотел? Увидеть меня? Он думает, я должен понравится ему? — спросил Арис и усмехнулся.

— Он хочет объявить себя королем Томоза и войти в твой совет.

— Ты сказал, что у нас такое считают наглостью? Что у нас приглашают в совет, а не напрашиваются в него?

— Сказал, а он грозился уехать со своими рыцарями. Я сказал: Куда ты пойдешь? К Мешу? Или на берег Океана? Иди. Но он остался. Он сказал, что посмотрит на тебя вечером и все решит. Может он уйдет прямо с посвящения. Вот его слова.

Бако хмыкнул.

Арис пожал плечами.

— Не хочешь поговорить с ним, вождь? — озабоченно спросил Бако, — ты сам знаешь, как для нас ценны люди…

— Бако, — перебил его Арис, — я знаю. Когда мы собирались биться с Мешем у Туганны, я готов был принять каждого. Я уговаривал и убеждал людей. Я простил болотному вождю подлый поступок. Зря! Знаешь, что было потом?

— Что? — спросил Бако.

— Они напали на нас, Бако. Напали сзади, когда мы бились с Мешем. Они убили Изгама… их ненависть была так велика, что они предпочли стать лушью, чем помочь в битве. И знаешь, какой урок я извлек из этого? Я решил, Бако, что никогда больше я не пойду в бой с тем, кто не хочет биться за меня добровольно. Так что пусть этот Акуила уходит, если хочет. Пусть.

— Да, вождь, — Бако склонил голову, — У тебя есть еще поручения ко мне?

— Нет. Ты свободен. Я же останусь здесь, чтобы приготовиться.

— Если бы мы были в стойбище… — Бако на миг замялся, — шаман привел бы твои руки к испытанию. Он проверил бы наши сердца — готовы ли мы, чисты ли наши помыслы… Но все не так, как положено. Поэтому я должен признаться — одну ночь в своей жизни я представлял себя вождем. Это было много лет назад, когда я еще был ребенком. Будто я стою во главе большого, грозного народа. Я не представлял себя вождем твоего народа. Я твоя рука. Рука не может изменить голове. Но если тебя оскорбляет, что я мечтал о большем, отринь меня.

Арис протянул руку и сжал на миг плечо Бако. Некоторое время они молчали.

— Я благодарен за то, что ты выбрал меня, вождь. Сегодня я счастлив и тоскую только по Антору. Мне не хватает его и я впадаю в ярость, когда думаю, что колдун убил его и даже после смерти не оставил в покое! Он должен был сейчас быть с нами. Мы должны были пройти испытание и поклясться в верности тебе, но колдун… клянусь, я сожгу весь мир лишь бы отомстить ему! И найду, в какое бы тело он не перепрыгнул!

— Мы так и сделаем, — произнес Арис. — так и сделаем, брат мой! Мы убьем его.

— Да, — Бако встал и вытер лицо, — сделаем. Отдыхай. Шаманы придут дать тебе наставление и больше никто не побеспокоит до самого вечера. Теперь настает время твоего поста и очищения. Шаманы ждут у входа, вождь. Народ призовет тебя на закате.

Блики костров играли на старых камнях. Арис разглядывал двор сквозь тонкую занавеску. Помост выстроили в кольце остатков стен Линферона и он возвышался почти в рост человека. Арис знал, что для церемонии достаточно было и двух локтей, обычно строили помосты такой высоты, но очевидно, шаман и Бако решили в этот раз прибавить значительности для вождя вождей. Внутреннее пространство между стен было плотно забито народом, однако это не мешало Арису видеть помост — от занавеса, закрывающего вход, до ступеней, из шкур и ковров выстелили широкую тропу, «дорогу вождя», по которой вполне могли бы проехать двое конников. С краев у дорожки стояли стражи, что тоже не было традицией северных кочевников, но добавляло значительности происходящему.

С противоположной стороны к помосту тоже оставили проход, «дорогу духов», но его по традиции застилали не мехами, а травой и по бокам поставили камни, чаши с водой и разожгли костры. Арис поднял ноги и осмотрел подошвы новых сапог. Достаточно ли они чистые, или за ним протянется цепочка черных следов? Почему-то это показалось ему важным. И тогда он понял, что все таки волнуется.

Все это время он думал, что обряд — пустая формальность. Он давно уже вождь, с обрядом, или без. Весь день, пока шаманы готовили его к церемонии, Арис почти не думал о предстоящем, ведь посвящение суждено ему было с раннего детства. Мауро все время требовал от него особенных успехов, ведь слабый вождь не готов к посвящению. Можно сказать все свое детство Арис старался стать лучше и сильнее ради того, чтоб приготовиться к этому мигу и вот он пришел, но стоя у занавеса, он чувствовал легкую дрожь в теле и растерянность.

Гул голосов монотонно гудел, напряжение нарастало, а шаманы все медлили. Но вот заиграли дудки и застучали барабаны. Девушки завели мелодию, а шаманы все не выходили. У Ариса ладони покрылись вдруг липким потом. Что случилось? Почему тянут?

Он дернулся, оправляя неудобное одеяние. Новая одежда, роскошная, не надеванная прежде, показалась неудобной.

Головы людей за занавесью вдруг разом повернулись и Арис понял — шаманы вышли. Он знал, что шаманы будут неспешно двигаться по своему пути, вознося восхваления духам. Они поклонятся огню, земле и воде, принесут дары предкам и только потом подойдут к помосту. Но когда их тени оказались у самых ступеней, ему показалось, что прошло всего несколько мгновений.

Рокот барабанов достиг высшей точки. Старший шаман, глаза духа, шагнул на первую ступень и взвыл высоким голосом, так, что отзвуки достигли дальних концов двора и взметнулись к звездам:

— Я не вижу вождя!

И многоголосым эхом ему ответил сонм остальных шаманов:

— Мы не видим вождя!

Арис заметил, что кроме их шаманов на дороге духов стоят и другие, шаманы других племен тоже были тут. Их одежда отличалась, каждый был одет по своему. Среди них был и жрец Рохихалилы, в шелковом платье, расписанном по желтому цветными полосами и квадратами. Его украшала накидка из белого меха и головной убор из блестящих камней. Возле него стоял мужчина с десятками кос, плащом покрывающими его тело, с кончиков кос свисали цветные кольца, на груди у него было многослойное ожерелье из костей мелкого зверья и речных раковин. Арис понял, этот наверное с востока, там люди гадают на мелких костях. Он подумал, сколько же духов сейчас смотрят на них сверху и принялся разглядывать остальных шаманов, но тут глаза духа воскликнул еще громче:

— Я не вижу вождя!

И снова ему ответили младшие шаманы и в этот раз крик подхватил и весь народ у помоста. Сотни голосов сливались в один:

— Мы не видим вождя!

Старший шаман поднялся уже на самый верх и в третий раз воскликнул:

— Я не вижу вождя! — и повторил это дважды и эхом ему ответили младшие шаманы и люди:

— Мы не видим! Не видим, не видим, не видим вождя!

В этот миг настала тишина и только слабый рокот барабанов стучал, будто сердце бегущего человека. Старший шаман понесся по помосту в диком танце и остальные шаманы принялись подпевать рваными звуками поддерживая барабанный ритм. Голова шамана запрокинулась и он издал горловой звук и застыл с лицом обращенным к небу и воздетыми вверх руками. И младшие шаманы спросили:

— Великий дух, ты видишь вождя⁈

— Да, я вижу вождя, — чужим голосом ответил старший шаман, — вот он, вождь, сидит рядом со мной за столом, он пьет и ест! Я забрал его в свой чертог и усадил рядом!

— Что же делать нам, оставшимся в мире⁈ Отвечай нам, дух Караора? Мы осиротели, у нас нет вождя, нет защитника!

— Кто защитит нас от врагов? Кто поведет тяжкой дорогой⁈ Кто поддержит в пути⁈ — продолжал младший шаман, а народ подвывал в такт его вопросам. — Отвечай же, великий дух, ведь это ты забрал нашего вождя! Дай нам другого!

— Новый вождь среди вас! — закричал старший шаман.

— А как мы найдем его? Милостью твоей мы многочисленны! Как нам найти нового вождя⁈

— Скажите, кто среди вас самый мудрый? — задал вопрос шаман и Арис ощутил как прыгнуло и сразу замерло внутри сердце.

— Арис! Арис Сауведг! Арис — самый мудрый из нас! — хором закричали люди.

— А кто среди вас самый смелый? — продолжал старший шаман и толпа отвечала:

— Арис! Арис Сауведг! Арис самый смелый из нас!

— А кто среди вас самый сильный?

Арис оперся рукой о каменную стену и вздохнул.

— Что с тобой вождь? — раздался за спиной голос Бако и у Ариса вздрогнул. Он и забыл, что его руки должны сопровождать его на пути вождя.

Они помолчали немного, прислушиваясь к бесконечным вопросам. Ритуал был долгим.

— Я подумал… — проговорил Бако, — у тебя нет левой руки. Антора нет. И выбирать впопыхах не дело. Я подумал, пусть рядом пойдут мальчики. Старшие сыновья кланов. Когда-нибудь ты выберешь одного из них, так пусть они пройдут по пути вождя с тобой. Что скажешь?

— Да, пусть идут, — сказал Арис и облизнул губы, — Шаманы заканчивают.

— Я слышу, вождь. Мы готовы идти за тобой, — Бако свистнул и Арис услышал, что к ним из тоннелей вышли еще люди, но не повернулся потому, что старший шаман произнес последние слова:

— Тогда пусть Арис Сауведг и станет вашим вождем!

Занавес упал и Арис шагнул на дорожку, устланную шкурами. Сотни глаз тут же повернулись к нему. Он пошел вперед, не слишком спеша. В таком деле спешка не годилась. Пройдя ровно половину пути он остановился, ожидая продолжения.

Старший шаман стоял на помосте, остальные же выстроились на ступенях — по двое на краях каждой. Теперь Арис понял для чего был такой высокий помост.

Он ждал, когда шаман объявит испытания. Бако стоял позади на пол шага. За ним выстроилась остальные.

Шаман сказал:

— Люди из племени кочевников знают, что сейчас положено начинать испытания в которых вождь должен доказать свою силу, мудрость и ловкость. Мы должны провести испытание водой и ветром. Испытание поединком и испытание конем и огненной аркой.

— Мы думали и спрашивали духов потому, что сами не знали, кто может быть соперником тому, кто бросил вызов колдуну! Как испытать смелость того, кто сражался в пламени на стенах многих городов? Как испытать мудрость вождя, которого призвал в свои чертоги Небесный отец и испытав его, нашел достойным и отдал волшебное оружие⁈

Вокруг раздались крики и топот ног — а значит они были согласны с шаманом.

— Арис Сауведг — великий вождь многих племен уже прошел испытание в чертогах Небесного отца и был признан им! Мы не смеем кинуть вызов тебе и признаем выбор Небесного отца, повелителя духов!

Крики возвысились так, что в ушах зазвенело.

— Мы признаем тебя своим вождем, Арис Сауведг и считаем твое испытание пройденным! — закончил старший шаман под грохот, — так взойди же и займи свое место, вождь вождей, Арис!

Крики и топот стихли разом. В наступившей тишине Арис сделал всего лишь шаг, как бряцнуло железо, и на дорогу вождя выехал всадник.

Человек был весь закован в железо, даже конь был спрятан в железные доспехи. Всадник тем временем поднял руку и отодвинул железную заслонку на лице. Показалось лицо — молодое, красивое и злое.

Народ вокруг роптал и посвистывал, ведь воля богов уже была высказана, так чего же он еще хочет? Но Арис поднял руку и задал традиционный вопрос:

— Кто заступил мне путь? Назовись.

Крики сразу стихли и всадник ответил звонко и яростно:

— Мое имя Акуила Венанди. Я привел воинов Томоза и командую ими по праву, и я сомневаюсь в твоей доблести и хочу испытания. Если ты победишь меня, я поклянусь тебе в верности и все мои люди тоже. А если я одержу победу…

— Такого не будет, — прервал его Арис, — я принимаю твой вызов.

— Когда ты ответишь на мой вызов⁈

— У нас принято отвечать на вызов, брошенный на пути, сразу. Я готов к битве. Здесь. Сейчас, — закончил Арис, чувствуя, как в нем разгорается азарт.

— Тогда найди коня! — посоветовал всадник.

— Нет, — отрезал Арис и протянул руку назад. Бако, который по традиции нес за ним оружие вложил в ему меч, — я советую и тебе слезть и не вмешивать в наше дело несчастное животное. Это очень плохая примета — убивать коня просто так.

— Кажется ты хочешь уклониться от схватки⁈ — закричал Акуила, приподнимаясь в стременах.

— Хорошо, оставайся конным, я готов, — сказал Арис, вставая в стойку.

— Так ты возьмешь коня⁈

— Нет, — отрезал Арис, — Нападай, или сойди с дороги!

Вместо ответа Акуила с грохотом опустил заслонку обратно и разворачивая коня рявкнул:

— Расступитесь!

Никто не двинулся с места, люди стояли и тишина заливала площадку.

— Расступитесь, — произнес Арис. И тогда люди разошлись.

Акуила с криком развернул коня и помчался назад, чтобы взять разгон. Арис слышал, как позади дернулся было Бако, но не решился вмешаться и отошел в сторону. Сотни глаз смотрели на него со всех сторон.

Акуила развернул коня в дальнем конце двора так резко, что бедное животное встало на дыбы и забило передними ногами в воздухе.

Между ними лежало теперь три десятка шагов. Арис знал, что как только копыта лошади опустятся на землю, она рванет к нему и у него будет несколько мгновений. Что же делать? Нырнуть вниз и разрезать лошади брюхо? Перебить ей ноги? Залить дорожку и светлые шкуры ее кровью и опозориться сделав своим первым убийством убийство коня, друга человека и его верного спутника?

Он перехватил покрепче меч. В голове было пусто и гулко — все мысли ушли. Арис видел лошадиную морду, закрытую в железное ведро и сквозь прорези видел ее глаза. Лошадь смотрела прямо на него. И вдруг люди окружающие их будто исчезли. Он перестал их замечать, все потеряло значение потому, что он весь окунулся в эти лошадиные глаза, полные тоски и страдания.

— Я тебя не обижу, — произнес он, обращаясь только к ней и понял, что хоть и не произнес ни слова вслух, лошадь поняла его. Арис опустил меч и выпрямился.

Все это заняло одно мгновение в тот миг, когда копыта лошади опустились на землю. В следующее мгновение рука Акуилы заставила ее помчаться вперед.

В миг она преодолела почти половину расстояния, разделяющего их. Акуила взмахнул мечом, будто собирался ударить в голову. Его глаза горели под заслонкой, а рука была так напряжена, что Арис понял — он хочет изменить положение меча в последний момент и ударить иначе, надеясь, что Арис примет его обман. Но все это не имело значение и он отвернулся и снова взглянул в глаза лошади.

Между ними оставалось не более трех шагов, когда она встала как вкопанная, затормозив на полном скаку. Всадник, не ожидавший такого, вылетел из седла и перевернувшись в воздухе, рухнул с ужасным грохотом под ноги Арису. Железный лязг отразился от стен. Лошадь, перешагнув через хозяина, ткнулась железным лбом Арису в плечо.

Акуила, приподнявшись на локте и потянулся за мечом, но Арис сделал шаг и наступил ему на руку. Акуила застонал, закатил глаза и подвывая упал на спину.

Арис поднял его меч и отбросил в сторону.

— Ты признаешь свое поражение? — громко спросил он.

— Это было не по правилам! — выдавил Акуила, — Лошадь скинула меня!

— В бою ты был бы уже мертв, — сказал Арис, — и не смей говорить мне про правила — по нашим правилам мы сходимся в поединках не вмешивая коней.

— Небесный отец остановил лошадь Акуилы! — воскликнул старший шаман раскатисто, — вот истинное доказательство его воли! Его рука уже отметила Ариса!

Народ завыл, перекрывая возражения Акуилы, но будто одержимый, тот все порывался подняться. Шлем слетел с его головы. Светлые волосы прилипли ко лбу и щекам, к слишком белой коже не знавшей солнца.

— Остановись, — Арис отпустил его руку и Акуила тут же вскочил. Он был одного роста с Арисом, широкоплечий и сильный, с синими, как небо глазами. В них плескалась такая ярость, что Арис понял — этот человек никогда не станет его союзником.

Старший шаман поднял руку. Все голоса стихли.

— Разве тебе непонятна воля Небесного отца, рыцарь Акуила⁈

— Но поединок был…

— Молчи! Не навлекай гнева на свой народ, Акуила Венанди! Все мы служим разным духам, но духи — сыновья Небесного отца! И он сегодня показал нам свою волю! Отступись, или умрешь!

Царь Рохихалилы закричал:

— Чудо! Чудо, люди! Небесный отец явил нам чудо! Это его воля и знамение! Да славится великий вождь Арис!

И все вокруг закричали в экстазе:

— Да славится вождь вождей, великий Арис!

Под крики толпы, барабанный бой и свист дудок, Акуила куда-то исчез, а Арис прошел оставшиеся шаги до помоста и поднялся, останавливаясь на каждой ступени. Шаманы надевали ему на шею дары и амулеты, а наверху старший шаман передал знаки духа и Арис склонил голову в знак почтения. Тогда шаман надел ему на голову убор вождя из перьев и меха и других знаков и взяв за руки подвел к возвышению на середине помоста и Арис опустился на свернутые шкуры. С поклонами шаман отступил и всал за его спиной, а остальные шамана обступили его полукругом. Обряд посвящения начался.

После ему присягали на верность цари и вожди. Первым взошел наверх царь Рохихалилы, а потом ещё вереница вождей, королей и командиров поднимались на ступени и клялись в верности.

Звезды уже горели ярко, когда Арис принял последнюю клятву — клятву Акуилы Венанди, которую он принес за себя и свой народ. Арис в ответ принес свою клятву, дал обед защищать Акуилу и его людей как своих детей и тот отошел и спустился вниз. Арис кивнул старшему шаману:

— Дело сделано.

— Великий вождь, духи были свидетелями клятв, поистине великое дело сделано сегодня!

И он сказал еще:

— Сегодня ночь празденств и радости. Никто не будет спать, а только есть, пить, танцевать и славить вождя.

Он ушел кланяясь и пятясь до самых ступеней. Перед ним с поклонами покинули помост остальные шаманы.

Внизу начиналось веселье. Люди, уставшие после долгой церемонии наконец разжигали костры, появлялись бочки вина и пива, запахло жареным мясом. Тут и там заиграли свирели, звуки поднимались, плыли в небо, с ними вместе летели искры костров и таяли, растворялись во тьме.

Голоса стали громче и кто-то уже пустился в пляс. Время тянулось как резиновое. Арис сидел на своем помосте один, будто статуя, а вокруг него шумело людское море. Только Бако подошел и положив руки на край помоста спросил:

— Ну что вождь, ты доволен? Под твоей рукой теперь народы юга и севера. Разве не этого ты хотел?

Арис конечно не ответил потому, что после того, как все клятвы были произнесены и шаманы ушли, он должен был запереть уста до рассвета. В ночь клятв духи слышали все, что он произносил и запоминали и лишние слова произносить не следовало.

— Я знаю, сегодня ночь твоего поста и твоего молчания и лишь хотел сказать, что рад за тебя. И за себя тоже, — он оттолкнулся от помоста и исчез в людском море.

Где-то с краю началась драка, но это не беспокоило Ариса. Он перестал различать лица. Их было много, как звезд в небе и их глотки рокотали внизу, будто морской прибой в скалах. Он вдруг почувствовал это очень остро. Старший шаман появился на ступенях, расставил курильницы и снова ушел. Ароматный дым поднялся в небо, отделяя его от остальных.

Когда звезды потускнели, и на востоке зажглась розовая полоса, последние гуляки разошлись, покинув двор. Только несколько человек осталось спать на циновках. Тогда за ним пришли шаманы и советники и объявили его очищение законченным. На этом обряд считался завершенным и Бако с другими старшими сыновьями отвели его и оставили одного в том же закутке, где он провел предыдущую ночь.

Чья-то заботливая рука устроила ему ложе из шкур, а рядом оставила еду и кувшин с квасом. Арис думал, что набросится на еду, однако он едва смог заставить себя проглотить немного мяса и хлеба. Некое чувство наполняло его давая сытость больше телесной. Прежде казалось, обряд не будет иметь никакого значения, но пройдя посвящение, Арис ощутил, что незримые нити отныне и навсегда связали его с каждым членом племени.