Уральский следопыт, 1979-03

БОГАТЫРИ РОССИИ

Михаил АПТЕКАРЬ,

судья международной категории по тяжелой атлетике,

Владимир ПУРОНЕН

Некий профессор в каком-то музее предложил посетителям примерить кольчуги и латы средневековых рыцарей, и многим это одеяние оказалось коротковатым. Мы растем от века к веку. Но вот становимся ли сильнее? А если тот же самый профессор предложит еще помахать мечами, палицами, копьями и щитами, входившими в комплект вооружения рыцарей? Не каких-нибудь чудо-богатырей – самых обыкновенных вояк, каких было Тысячи и тысячи? Не каждый наш современник смог бы легко поднять щит. А хозяева этого оружия могли часами работать им, не зная усталости, и при этом носить на себе до тридцати и более килограммов разного защитного снаряжения – латы, шлемы, панцири…

Когда кто-нибудь из нынешних тяжелоатлетов устанавливает очередной рекорд, иной журналист не преминет сказать, что никто из силачей прошлого не поднимал подобного веса и даже прославленные атлеты Древней Греции не справились бы с такой штангой. Это верно – античные атлеты штанг не поднимали: этот спортивный снаряд им вообще не был известен. Что же они поднимали?

Кто что… Милон Кротонский, например, обошел однажды стадион в Олимпии с четырехлетним быком на спине. «Рекорду» этому около 2500 лет. Сколько он весил – бычок? Сообщим, что средний вес быка пятьсот килограммов.

В музее Олимпии хранится камень, по форме отдаленно напоминающий гирю, весом сто сорок три килограмма. На камне высечена надпись: «Бибон поднял меня над головой одной рукой». Было это в шестом веке до нашей эры. Англичанин (немец по происхождению) Артур Саксон в 1906 году вытолкнул от плеча правой рукой вверх штангу весом 159 килограммов; и все-таки рекорд Бибона не был побит, ибо штанга – снаряд, несравненно более удобный, чем камень. Кстати, и достижение Артура Саксона тоже пока еще никем не перекрыто.

До сего дня нашлось не много желающих повторить достижения Сергея Елисеева (в начале века они считались мировыми рекордами) в упражнениях с раздельным весом – по гире в каждой руке. Вот некоторые из них: жим двух гирь двумя руками – 119 килограммов, толчок двух гирь – 132 килограмма, выбрасывание гирь – 112 килограммов.

У нас есть Василий Алексеев. Да, он величайший атлет наших дней. Но величайшие атлеты были во все времена, и соберись они все на одном помосте – трудно сказать, кто бы из них был признан сильнейшим.-

Иван Поддубный

Если нашему современнику задать вопрос: «Кто сегодня чемпион мира по классической или иной борьбе?» – ответом чаще всего будет недоуменное пожатие плеч, Да, борьба сейчас уже йе пользуется тем успехом, что, допустим, полсотни лет назад. Но даже в наши дни почти каждый что-нибудь да слышал об Иване Поддубном.

С именем Ивана Максимовича Поддубного связана целая эпоха в истории отечественного и мирового спорта. И цирка – тоже. Впервые на ковер Иван Максимович – тогда еще старший рабочий Феодосийской транспортной фирмы, проще Говоря, грузчик – вышел в 1896 году, имея от роду 26 лет, и покинул его только через сорок пять лет, в 70-летнем возрасте. Рабочий стаж, что и говорить» изрядный!

Шли годы. Менялись поколения борцов ft зрителей. А Поддубный оставался. Казалось, время потеряло над ним Власть. Начав выступать как борец-поясник, Поддубный примерно с 1903 года становится выдающимся специалистом французской борьбы, хотя и поясную не забывает. Завоевав в 1905 году в Париже титул чемпиона мира, он своими дальнейшими успехами на протяжении многих лет подтверждает это звание.

…Афиши Томского городского цирка в начале марта 1937 года известили о приезде Поддубного. Билеты брались с боем. Парад-алле борцов. Арбитр хорошо поставленным голосом перечисляет их титулы, сообщает, когда и каких соперников они повергли наземь. Закончив перечень, арбитр торжественно провозглашает:

– Дли участия в чемпионате в Томск прибыл чемпион чемпионов мира Иван Максимович Поддубный!

Под гром аплодисментов на манеж выбегает рослый пожилой мужчина в черном борцовском трико и, остановившись, делает «комплимент» – полупоклон на все четыре стороны.

Плечи его поражают шириной, погрузневшая фигура все еще говорит о незаурядной мощи. В несколько минут, после обоюдных рывков и захватов он, броском через бедро, переводит противника в партер, ставит на мост – и заставляет коснуться ковра не только лопатками, но и всей спиной. Каждый прием, проводимый чемпионом мира, сопровождается овациями.

Соперниками Поддубного, в числе прочих борцов, были Н. Басманов, И. Чуфистов, Верден (Н. Жеребцов), Урс-Ярчак, негр Франк Гуд… Имена эти сегодня ничего не говорят любителям борьбы, но много лет назад они могли украсить афишу любого столичного цирка. Иногда на ковер померяться силами с профессионалами выходили любители. Схватки g участием местных борцов оживляли интерес публики. Между прочим, местная печать, объявляя программу на вечер, сообщала только о том, какие борцы и в паре с кем выходят на арену. Об акробатах, дрессировщиках, канатоходцах даже не упоминалось, хотя борьба занимала никак не больше одной трети всего представления.

Помимо французской, атлеты показывали национальные виды борьбы: вольно-американскую (сейчас просто вольная), русско-шведскую – на поясах, турецкую, нормандскую, цыганскую… Незабываемое было зрелище! Праздник атлетического спорта длился несколько часов подряд; борцы поднимали штанги, жонглировали гирями, демонстрировали мускулатуру.

В показательной схватке принял участие и сам арбитр В. К. Раковский – еще в двадцатых годах он довольно успешно боролся в Сибири и на Дальнем Востоке. Выступал он чаще всего под красной маской. Утверждают, что маску «изобрел» неистощимый на выдумку «дядя Ваня» – И. Лебедев. Выступления борца в маске (чёрная маска, красная маска) обеспечивали дополнительный приток зрителей, и антрепренеры выпускали обычно маску под занавес чемпионатов. Под нею Чаще всего скрывались хорошие профессионалы, но иногда выступали инкогнито и сильные, любители из числа студентов, чиновников, военнослужащих. Для лиц из «приличного» общества выступать на ковре перед публикой считалось делом предосудительным, а военным – и прямо запрещалось.

Завершал программу прощальный выход Поддубного – он делился воспоминаниями о своем спортивном прошлом, рассказывал о странах, где пришлось выступать, о соперниках, которых довелось уложить.

Конечно, Поддубный 30-х годов заметно уступал Поддубному периода расцвета его силы и мастерства, хотя и на седьмом десятке Иван Максимович был борцом далеко не слабым. Признание народное обязывало вновь и вновь выходить на ковер. Он уже не мог проводить своих «коронных» приемов. Если было нужно, соперники подыгрывали старику: Поддубный исполнял роль этакого «папаши», который утихомиривает не в меру расшалившихся «сынков». Выступления его скорее были пропагандой борьбы, чем борьбой в полном смысле слова. В управлении госцирков чемпион был на особом положении – нечто вроде резерва главного командования: он поднимал сборы, его порою перебрасывали в «горящие» Цирки Для поправления дел.

Но и в преклонном возрасте слава Поддубного не была «дутой». Не один борец, осмелившийся поверить в это, Жестоко просчитался. В Харькове в 1924 году с чемпионом мира должен был бороться довольно известный в те годы атлет Квариани. Он был в расцвете сил и раза в два моложе Ивана Максимовича. Поэтому предложение последнего бороться минут двадцать, а затем «выкинуть белый флаг» Квариани принял как оскорбление. Лечь под старика?!. Квариани пришлось убедиться, как далеко ему до «папаши». Иван Поддубный несколько раз поднимал противника «на второй дтаж» и с силой швырял на ковер, даже не пытаясь довести прием до конца. После одного из таких бросков Квариани встать уже не мог, и его унесли с арены без сознания. Схватка длилась всего три-четыре минуты…

Летом того же года на открытом конкурсе атлетического телосложения в Москве Поддубному единодушно был присужден приз как обладателю воистину геркулесовской мускулатуры. Совсем неплохо для человека пятидесяти трех лет! Вскоре после этого Иван Максимович отправился в двухлетние гастроли по Америке, где ему пришлось временно переквалифицироваться в борца вольного стиля, так как борьба французская в Новом Свете была не в почете. И там Поддубный не уронил чести своего имени. Выступая почти без поражений, он на деле доказал, что остается, несмотря на возраст, одним из сильнейших борцов своего времени. На родину Иван Максимович вернулся с титулом «чемпиона Америки».

При всей условности цирковой борьбы Поддубный всегда был готов к бескомпромиссной схватке. В 1919 году город Бердянск, где должен был проходить чемпионат французской борьбы, был внезапно захвачен махновцами. Махно предложил чемпиону мира помериться силами со своим силачом Грицко. Друзья пытались уговорить Максимыча красиво проиграть махновцу – неровен час, в отместку за поражение «своего» анархисты-бандиты могли перестрелять весь чемпионат… Но Поддубный оставался Поддубным; на второй минуте Грицко лежал на лопатках. У Махно, вероятно, было хорошее настроение, поскольку он не только не наказал борцов за такой конфуз, но и наградил их тремя фунтами керенок…

Знаменитости прошлого старались, по возможности, избегать встреч друг с другом. Никогда не боролись, например, Поддубный и Геккеншмидт. Поражение могло нанести весомый ущерб репутации. Чтобы определить место в «табели о рангах», несколько наиболее известных европейских борцов в начале века съехались в Гамбурге и там, при закрытых дверях, выясняли отношения. С тех пор выражение «по гамбургскому счету» стало равнозначно словам «на самом деле». Так вот, по гамбургскому счету мало кто мог стать вровень с Поддубным добрых тридцать лет.

Конечно, были поражения и у Поддубного. Ему случалось проигрывать Раулю де Буше – французскому мяснику, Станиславу Збышко (по очкам), Клементсу Булю, Ивану Чуфи-стову и еще нескольким борцам мирового класса – у всех, кроме Збышко, Поддубный брал реванш. Но поражений было мало, и в среде самих борцов Поддубный считался явлением исключительным.

Провинциальные борцы охотно принимали в качестве псевдонима имя Поддубного – лучшую рекламу трудно было придумать. Один из таких «Поддубных» был небезызвестный Василий Федорович Бабушкин, подвиги которого во время русско-японской войны хорошо описаны русским писателем А. С. Новиковым-Прибоем в «Цусиме». По свидетельству современников, внешнее сходство его с настоящим Поддубным было поразительным.

В знак признания выдающихся заслуг И. М. Поддубного в деле развития и пропаганды физкультуры и спорта советское правительство наградило ветерана в 1936 году орденом Трудового Красного Знамени. Ему было присвоено звание заслуженного артиста, заслуженного мастера спорта. ДСО «Спартак» избрало его своим почетным членом.

В наши дни борцы-«классики» ежегодно разыгрывают мемориал Ивана Максимовича Поддубного, в честь этого состязания даже выпущена почтовая марка.

Иван Заикин

Лето 1919 года. Динь! Бам!! На затемненной сцене Нового театра в Томске дружно работают кузнец и молотобоец.

Динь! – бьет молоточком кузнец.

Бам! – вторит ему молотобоец.

Под их ударами кусок раскаленного добела железа быстро превращается в подковку. Пудовый молот обрушивается на наковальню, фонтаном брызжут искры…

Только установлена наковальня на груди человека богатырского сложения, который «держит мост» – опирается, прогнувшись, о пол ногами и головой. Работа закончена. Человек встает – на лице, на груди, на руках его видны следы ожогов. Под бурные аплодисменты богатырь кланяется публике…

Это – Иван Заикин. Имя его в те годы гремело по всей стране. Если цирковые афиши извещали, что на манеже будет выступать Иван Михайлович Заикин, – сборы были обеспечены. Один из сильнейших русских атлетов, бывший царицынский грузчик, ставший в 1904 году победителем первенства России по поднятию тяжестей, чемпион мира по французской борьбе, Заикин часто выступал с «сольными» силовыми номерами. Замечательный артист, он работал с железом необычайно красиво, с неподражаемым мастерством. Многие его трюки были неповторимы.

«Адская кузница» – далеко не единственный опасный номер, который Заикин имел в репертуаре. «Пояс Самсона» – в провинции, для пущего эффекта, номер этот называли «пояс смерти» – также был зрелищем довольно впечатляющим. Пояс представлял из себя железную полосу метров пять длиной, шириной и толщиной с ладонь. Два десятка здоровенных ассистентов должны были навить эту «полоску» на грудную клетку Заикина. Последний обычно набирал себе помощников из числа местных грузчиков – в Томске их звали «крючниками»; народ это был все рослый, крепкий. В начале представления каждый раз происходила небольшая «заминка». Когда ассистенты уже готовы были начинать свое дело, выяснялось, что за один конец пояса держится людей больше, чем за другой. Недоразумение устранял быстро сам Заикин: он брал и переставлял лишних с одной стороны на другую с такой легкостью, словно это были не дюжие мужики, а фанерные этажерки… Само закручивание пояса превращалось в захватывающую сцену. То Заикин под напором железа отступает к самим декорациям, то от «неловких» движений чемпиона добрая половина его помощников рассыпается горохом во все стороны Наконец пояс надет. Ассистенты покидают сцену. Заикин выходит к оркестровой яме, на мгновение замирает публика в зале – резкий выдох и… многопудовое железное кольцо соскальзывает со страшным грохотом к ногам артиста.

Свою работу с сорокаведерной бочкой Заикин подавал как сценку из древнерусской былины. Помощники выносили огромную бочку, наполняли ее на глазах у публики водой. Сорок ведер – ни больше, ни меньше! Заикин выходил в костюме народного богатыря: просторная косоворотка подпоясана витым шелковым шнурком, широченные штаны заправлены в мягкие сапоги с острыми, загнутыми кверху носками. Зачерпнув расписным деревянным ковшом воды из бочки, он выпивал ковш до дна и отбрасывал в сторону, совсем как Илья Муромец… После этого атлет поднимал бочку весом около двадцати пяти пудов и носил ее по сцене.

Самым тяжелым в репертуаре чемпиона был трюк с полустальным рельсом, который ассистенты гнули на спине и плечах артиста. Рельс укладывался за шею, и на каждом конце повисали по десять – пятнадцать человек. Нередко железо рвало Заи-кину кожу до крови; при этом наиболее впечатлительные зрители начинали кричать: «Хватит! Довольно!…» – на что, впрочем, сам артист не обращал внимания. На рельсе появлялся вначале едва заметный, затем довольно большой изгиб. О том, что номера эти требовали смелости, – и говорить не приходится.

Смелости Заикину было не занимать! Кроме прочего, он был и одним из первых русских авиаторов. Полеты в начале века были очень опасны: летающие аппараты того времени не отличались надежностью, и далеко не все, кто поднимался в воздух, приземлялись благополучно. В авиаторы шли люди, не боявшиеся риска.

Большой друг Заикина, известный русский писатель Куприн описал в одном из рассказов свой полет с чемпионом мира (автор был в роли пассажира). Полет чуть не закончился трагически…

Спортивный азарт заставлял Заикина принимать участие и в мотогонках, велогонках. Атлет, борец, авиатор, гонщик… Да, великий все-таки был спортсмен!

Сергей Елисеев

Летним днем 1922 года некоторые томичи стали невольными зрителями любопытной сценки, разыгравшейся на набережной речки Ушанки. Немолодой, среднего роста, внешне ничем не примечательный мужчина в потертом пиджачке выспрашивал у -кассира кинотеатра «Глобус» – сколько стоят билеты, много ли их продают ежедневно, любят ли томичи цирк и какие номера им больше нравятся?

К не в меру любопытному гражданину подошел постовой милиционер и предложил ему отойти в сторону, дабы не мешать кассиру спокойно продавать билеты на очередной сеанс. Не говоря худого слова, гражданин аккуратно, одними ладонями взял милиционера за пояс, легко и осторожно, как фарфоровую вазу, поднял, перенес и поставил на место: «Вас ставили следить за порядком, а я порядка не нарушаю».

К вечеру в городе только и было разговоров, что о появлении в Томске силача прямо-таки необыкновенного. А на следующий день афиши «Глобуса» аршинными буквами сообщили, что с силовыми номерами будет выступать «чемпион и рекордсмен мира Сергей Иванович Елисеев».

Тот самый Елисеев!…

Родился Сергей Иванович в 1877 году в Уфе. Отец его служил поваром у генерала Казаринова. Утро братьев Елисеевых начиналось с обливания холодной водой и гантельной гимнастики. Вечером, после трудового дня – работа с гирями и самодельной штангой. Братья строго придерживались режима дня. И так из месяца в месяц, из года в год. Юноши без особого труда могли повторить трюки заезжих цирковых силачей. Во время сабантуев охотно принимали участие в молодецких забавах. Борьба на поясах была неотъемлемой частью этих праздников, и здесь мало кто мог устоять против Сергея Елисеева.

В начале 1899 года в русской печати появилось сообщение, что в Италии, в Милане, будет проведен международный турнир по поднятию тяжестей (точнее, по борьбе и поднятию тяжестей, что было обычным для тех лет). Организаторами соревнований являлись основатель итальянского тяжелоатлетического союза маркиз Луиджи Монтичелли и миланская «Газета делло спорт».

Честь России послан был защищать Сергей Елисеев. Имя его, знакомое лишь немногим знатокам гиревого спорта, ничего не говорило ни участникам, ни тем более зрителям миланского турнира. Внешность русского силача тоже не производила впечатления. Молодой атлет был самым легким из участников чемпионата: при росте 172 сантиметра Елисеев весил около 90 килограммов – совсем немного, если учесть, что весовых категорий тогда не существовало и по общепринятому мнению тем, кто «тянул» меньше ста кило, в тяжелой атлетике делать было нечего. Многие соперники превосходили его в весе пуда на два-три, а то и более.

Но победы тяжелоатлетам приносит не собственный вес, а тот, который они поднимают…

Программа соревнований состояла из пяти упражнений: рывок, выжимание и толчок одной рукой, жим и толчок двумя руками. Итальянцы надеялись увидеть победителем своего земляка Скури. У последнего, однако, имелись серьезные конкуренты. В их числе – баварец Редль, обладатель на редкость внушительной мускулатуры плечевого пояса.

И зрители, и судьи, и сами участники турнира удивились, когда уже в первом упражнении – рывке одной рукой – русский смог поднять больше, чем кто-либо. 180 фунтов!… Редль и Скури отстали от Елисеева на 5 и 10 фунтов соответственно.

Темпераментные итальянские болельщики наградили российского богатыря бурными аплодисментами. Елисеев покорил зрителей огромной силой, которая сочеталась у него с изумительной техникой. Он не просто «таскал» штангу, а делал это по-настоящему красиво, поднимая в великолепном стиле почти в каждом упражнении непосильный для соперников вес. Лишь в жиме двумя руками Редль сумел сравняться с ним, и только. Баварцу пришлось довольствоваться вторым местом, Скури остался на третьем. Первый приз – большая золотая медаль за победу в чемпионате – по праву был присужден Сергею Ивановичу Елисееву. Кроме того, за установленный в ходе турнира мировой рекорд в выжимании одной рукой его наградили еще и специальным призом – малой золотой медалью.

Никто из русских атлетов до Елисеева не добивался такого успеха на международных соревнованиях. Сергея Елисеева стали называть «железным человеком».

После триумфального возвращения на родину Елисеев принял участие в очередном, третьем по счету, первенстве страны по поднятию тяжестей и стал, наконец, официально чемпионом России. Выиграв чемпионат следующего, 1900 года Елисеев переходит с любительского помоста на цирковую арену и становится профессиональным атлетом. Имя его стало известно всему миру, и этот шаг был вполне закономерен.

В любительском спорте он оставил след более чем заметный. В наши дни елисеевские рекорды дали бы ему право лишь на звание кандидата в мастера спорта в полутяжелой весовой категории. Не много? Как сказать… В период с 1901-го по 1911 год звание чемпиона не сумел получить ни один тяжелоатлет. Нормативы в отдельных движениях, установленные Елисеевым, оказались не под силу никому целых двенадцать лет, жим двумя руками – около двадцати лет, а толчок двумя…

Толчок двумя руками, 159,9 килограмма, Елисеев сделал на первенстве России в 1900 году. Сейчас он под силу даже легковесам, не всем разумеется – мастерам спорта международного класса, рекордсменам мира. Но это сейчас. А в то время он казался фантастическим. Долгие годы толчок в 160 килограммов или около того считался «гроссмейстерским» результатом. Около сорока лет потребовалось, чтобы побить его. Кто еще из отечественных тяжелоатлетов может похвастать такой завидной долговечностью своих рекордов?

Рекордов этих наверняка могло быть гораздо больше, но… Сергей Иванович Елисеев оказался в Туруханском крае, куда был сослан за «неблагонадежность». Елисеев был противником самодержавия и не раз высказывал свое отношение к царскому правительству. В результате – ссылка сроком на пять лет.

Годы ссылки, унылые и однообразные, похожие один на другой, тянулись мучительно долго. Только изредка, из приходивших с большим опозданием газет мог узнавать Сергей Иванович, что делалось в его любимом мире тяжелой атлетики. Полуголодное существование, морозы, снега, метели… Елисеев не был профессиональным революционером, но верил, что самодержавие обречено на гибель и ждал этого часа. Ждать пришлось долго – двенадцать лет, но Елисеев не пал духом, не опустился. Физическая закалка и железная воля помогли ему выдержать испытания, выпавшие на долю политического ссыльного.

Когда его арестовали, ему было 28 лет. А когда до Сибири докатилась радостная весть о свержении царского режима – ему исполнилось сорок.

Елисеев перебрался на постоянное жительство в Томск – центр тогдашней Сибири. К этому времени он был уже женат, подрастали двое сыновей. Выступая на сцене «Глобуса», Сергей Иванович демонстрировал скорее выносливость и ловкость, чем силу, хотя и силу он сохранил еще немалую: поднимал штангу, гири, вагонные скаты… Мог минуту удерживать двухпудовую гирю на вытянутой в сторону руке хватом сверху, а иногда и подхватом. Трюк этот именовался уважительно «мировым рекордом» и не был, насколько известно, повторен и до сего дня. Боролся успешно на поясах.

Однако возраст и травмы стали все чаще напоминать о себе. Сергею Ивановичу было сорок пять лет; беспокоило сломанное в молодости ребро, давали знать поврежденные мышцы правой руки. Да и годы, проведенные в ссылке, отнюдь не способствовали сохранению спортивной формы.

С 1931-го по 1933 год Елисеев работает преподавателем физкультуры в Томском медицинском институте, а с 1934-го по 1937 год занимает должность тренера по тяжелой атлетике в Томском индустриальном институте. Елисеев не только готовил хороших атлетов, он продолжал тренироваться сам (на шестом десятке), был членом сборной области по перетягиванию каната. Сейчас, пожалуй, только специалисты знают, что перетягивание каната было некогда олимпийским видом спорта…

Умер С. И. Елисеев в 1939 году в возрасте шестидесяти двух лет. В шеренге таких замечательных атлетов, как Г. Новак, А. Воробьев, Я. Куценко, Ю. Власов, Л. Жаботин-ский, Р. Плюкфельдер, А. Вахонин, В. Алексеев и других, прославивших нашу Родину замечательными победами на мировом помосте, Сергей Иванович Елисеев был первым. Его имя навечно вписано в историю мирового тяжелоатлетического спорта.

Людвиг Чаплинский

Поручик Людвиг Адамович Чаплинский погиб под Нарвой от прямого попадания снаряда. Об этом сообщила спортивная печать. Почему – спортивная, и, вообще, кто он такой?

Инженер по образованию и банковский служащий по профессии, Чаплинский был отличным спортсменом, тренером и организатором. В тяжелой' атлетике Чаплинский установил, например, рекорд России и мира в выкручивании правой рукой – 94 килограмма при собственном весе 72 килограмма.

Им основано атлетическое общество «Санитас» – «Здоровье», В России было много обществ и клубов, каждый со своим уставом. В петербургском «Геркулес-клубе» занимались только те, кто мог любым способом поднять сто килограммов, «Калев», тоже в Петербурге, объединял эстонцев и финнов. Были клубы джентльменские, аристократические, куда вход простолюдинам объявлялся закрытым. «Санитас» стал демократическим клубом – туда принимали всех желающих. Занимались там только по французской системе,

В начале века тяжелоатлеты Западной Европы и России знали две системы: французскую и немецкую, Для немецкой характерны чисто силовые приемы. Например, на грудь штанга поднималась в несколько этапов: атлет укладывал штангу на колени, перекатывал на бедра, затем одной рукой поднимал одну сторону штанги, приседая, другой рукой вкатывал снаряд на живот и перетягивал на грудь. Темпераментные французы поднимали штангу в один прием, не касаясь бедер и живота. В 1912 году клубы и кружки объединились в единый Всероссийский союз тяжелоатлетов – ВСТА. Председателем его был избран Людвиг Чаплинский. Руководители ВСТА составили программу чемпионатов – так называемое «классическое пятиборье»: жим, рывок, толчок двумя руками, рывок и толчок одной. Это пятиборье существовало в нашей стране до коцца сороковых годов. «Санитас» придерживалось французской школы и в разделении на весовые категории. Вначале их было три, потом – четыре, пять. По этому делению на чемпионатах узаконивались легковесы, которым долгое время приходилось довольствоваться ролью зрителей. Известен даже такой курьезный случай. Отличный штангист и гимнаст Линстед был малорослым и весил всего четыре пуда – около 65 килограммов, конкурировать с тяжеловесами он не мог и не мог рассчитывать на призовое место. Тогда обиженный легковес, дабы выразить свой протест против существовавших правил, поднялся на Исаакиевский собор и на высоте сто метров сделал стойку на перилах последней заградительной площадки… Летом 1913 года в Берлине собрались представители стран, культивирующих тяжелую атлетику. Россию представлял Л. А. Чаплинский, он же был одним из инициаторов созыва этого форума. На первом конгрессе, который учредил Международный союз тяжелоатлетов, были приняты единые правила выполнения упражнений, установлен порядок засчитывания рекордов (почти не измененный до сегодня), утверждены границы пяти весовых категорий. Отныне тяжелая атлетика объединила три эида спорта – бокс, всю борьбу и поднятие тяжестей. Международный союз официально зарегистрировал пятьдесят высших достижений. Двадцать шесть из них приходилось на долю наших, русских атлетов. В числе мировых рекордсменов был и сам Чаплинский (выкручивание левой).

Очередному первенству мира и Европы, которое конгресс наметил на осень 1914 года, помешала первая мировая война. Международный союз распался, Многие атлеты надели солдатскую форму. Людвиг Чаплинский тоже пошел на фронт и погиб.

Любители спорта помнят, что в двадцатых годах разыгрывался приз Чаплинского – приз был утвержден после его гибели.

…Его считали петербуржцем. А на самом деле Чаплинский был коренным сибиряком, уроженцем города Красноярска. Сибиряки могут гордиться: стараниями их земляка тяжелая атлетика из увлечения одиночек начинала утверждаться как вид спорта.

Иван Лебедев

Цирк был главным пропагандистом борьбы и силового спорта вообще. Увиденные в цирке приемы разучивались прямо во дворах и на улицах. Борцовские чемпионаты проходили на цирковых аренах, в летних садах, на сценах театров и эстрадах варьете. Организаторы старались включить в состав участников иностранцев – выходцев из Германии, Турции, Франции. В те времена многие борцы из этих стран пользовались мировой известностью. Если же зарубежных атлетов не хватало – что ж, за таковых нередко выдавались уроженцы Прибалтики и Закавказья: первые сходили за французов, вторые – за турок…

С легкой руки Ивана Владимировича Лебедева, «профессора атлетики», лучшего из русских арбитров, более известного под фамильярно уважительным «Дядя Ваня» (прозвище это в России надолго превратилось в синоним слова «арбитр», «тренер»), чемпионаты борьбы «подавались» зрителю, как хорошо подготовленные представления. Среди борцов распределялись роли характерных персонажей: героя-любовника, простака, коварного злодея, всегда готового провести запрещенный прием, пещерного человека, былинного богатыря,… Разумеется, ввиду особенностей жанра, исполнять эти роли на борцовском ковре могли только люди рослые, могучего телосложения и большой физической силы,

Иван Владимирович Лебедев был сам яркой фигурой в русском профессиональном тяжелоатлетическом спорте. Коренной питерец, он с детства начал заниматься гимнастикой, так называли тогда упражнения с отягощениями; в возрасте восемнадцати лет стал одним из активных членов кружка В. Ф. Краевского. После смерти последнего работал тренером в различных столичных атлетических обществах, а в 1906 году открыл свою школу – как говорилось, «свою арену».

Замечательный атлет, он имел несколько личных достижений, считавшихся мировыми рекордами. Например, выжимал в солдатской стойке из-за головы штангу весом 220 фунтов пятнадцать раз… Но главную известность Лебедеву принесла его деятельность в качестве арбитра и организатора различных борцовских чемпионатов. Хорошо образованный, достаточно свободно говоривший на нескольких иностранных языках, Лебедев выходил на арену в простонародном русском одеянии: картуз, поддевка, сапоги. До него все арбитры выступали во фраке, белом жилете и лакированных штиблетах. Арбитром он был по-настоящему талантливым, пользовался необычайной популярностью и считался своего рода эталоном, которому сразу же стали подражать. Кое-кто считал, и для этого были основания, что «Дядя Ваня» излишне театрализует соревнования по борьбе.

Умер Лебедев в 1950 году, К сожалению, все его записки и документы бесследно исчезли, А он был неплохим журналистом и одно время издавал спортивный журнал «Геркулес», девизом которого были слова самого «Дяди Вани»: «Каждый человек может и должен быть сильным!»

Клеменс Буль

– Может быть, вам нужны борцы?…

Перед антрепренером второразрядного «международного» чемпионата смущенно переминается с ноги на ногу совсем еще молодой человек в форме железнодорожника.

– Вам, юноша, приходилось когда-нибудь встречаться на ковре с настоящими борцами?

– Еще нет, но надеюсь… – Ах, надеетесь!…

Осмотрев юного богатыря со всех сторон, антрепренер, однако, остался доволен и включил его в парадный строй. С этого момента девятнадцатилетний Клементс Буль стал профессиональным борном. Пусть не очень доходное, но надежное место служащего Транссибирской железной дороги он без сожаления променял на кочевую, полную неопределенностей жизнь циркового артиста.

В те времена каждому борцу приходилось самостоятельно постигать язы мастерства. Именитые борцы тщательно скрывали свои коронные приемы от конкурентов. Делиться секретами – значит раскрыть карты, уменьшить вероятность победы. А чем больше побед – тем выше престиж, выше престиж – больше жалованье. Начинающим борцам обычно отводилась роль «яшек» – они должны были проигрывать в угоду хозяину чемпионата. Многие так и оставались в «яшках» всю жизнь. Многие, но не Клементс Буль,

Молодой борец имел весьма строптивый нрав и не соглашался добровольно проигрывать. Однако проигрывать приходилось – одной силы для победы мало. Боль поражений зачастую была самой настоящей физической болью – «ковром», случалось, называли самый обыкновенный брезент, расстеленный на манеже поверх тонкого слоя опилок. Падение на такой мат редко обходилось без синяков. Переломы и вывихи у профессиональных борцов считались обычным явлением. «Макароны» – удар по шее ладонью или предплечьем, запрещенные, но мало заметные со стороны болевые приемы, пристрастное судейство – вот далеко не полный перечень средств, которыми Буля пытались поставить на место. Но безрезультатно! Нелегко давалась ему борцовская наука, Однако года через два-три среди провинциальных борцов у Буля соперников не было.

В 1911 году Клементс Буль впервые выступает в Петербурге, в чемпионате у Ивана Владимировича Лебедева. «Сибиряк», «гроза закаспийских борцов» – так аттестовали афиши молодого спортсмена. Впрочем, шансы его расценивались невысоко – на парад вместе с Клементсом вышли великан из Сибири Григорий Кащеев (псевдоним Г, Косинекого), австрийский силач Карл Корнатскии, человек с «железными мышцами» голландец Ваи-Рилль, любимый ученик Поддубного волжский богатырь Никандр Вахтуров… Компания что надо! Но и новичок оказался не робкого десятка, Огромная сила в сочетании с виртуозной техникой обеспечили ему первый приз и звание чемпиона. Тяжеловес Буль боролся с ловкостью акробата. От его бросков отправлялись в «воздушный полет» дяденьки до десяти пудов весом,…

Клементс Буль быстро стал любимцем публики, В печати стали называть его новой восходящей звездой. Буля начали остерегаться чемпионы, Он становится признанным фаворитом столичной, особенно московской публики, Один досужий журналист подсчитал, что с 1908 по 1912 год Буль боролся в Москве 44 раза, и в 41 схватке одержал победу. Для сравнения можно сказать, что Поддубный и Заикин хотя и выступали в те годы в первопрестольной без поражений, но первый провел только 28 встреч, а второй – всего четыре.

Буль неоднократно боролся и с Поддубным, и не без успеха. Однако успех был оплачен дорогой ценой. Оберегающий свой титул непобедимого, Поддубный сурово, даже жестоко обходился е теми, кто покушался на его славу, – однажды Буля унесли с арены со сломанным ребром и вывихнутой рукой. Путь профессионального борца не усыпан розами.

В 1915 году столичная спортивная печать была занята предстоящей встречей Буль – Збышко. Збышко – главный герой романа Г. Сенкевича «Крестоносцы»; имя полулегендарного польского богатыря взяли себе в качестве псевдонима краковские атлеты братья Цыганевичи – Станислав и Владислав. В обиходе их обычно звали Збышко-старший и Збышко-младший. Старший Збышко считался сильнее, хотя оба брата прославились громкими победами; в России Станислав не знал поражений в матчах французской борьбы. Надеялся он стать победителем и в предстоящей схватке. Пусть Клементе развенчал кое-кого из «королей», но если они – «короли», то он – император!

Ничья со Збышко Цыганевичем для многих борцов была бы пределом желаний. Выиграть у него не удалось и Поддубному, который признавал: «Збышко положить никто не может». Но и Станислав Збышко не смог уложить Клементса Буля… Обе их встречи закончились вничью – это свидетельствовало о том, что Буль стал равным среди первых.

Дважды он завоевывал звание чемпиона России, и только мировая война помещала таланту его расцвести в полную силу и ограничила славу атлета пределами России. После Октябрьской революции К. Буль, как и Поддубный, остался верен родине. В 20-х годах Клементс выступает в составе различных чемпионатов, и хотя продолжает выигрывать (даже у Поддубного), но уже без особого блеска – сказываются последствия полученных на ковре травм; беспокоит радикулит – бич профессиональных атлетов.

В 40 – 50-х годах Клементс Буль работает тренером московского «Динамо», передает свой богатый опыт молодым борцам, сам растит чемпионов.

По воспоминаниям современников, Клементс Буль был образцом трудолюбия, строго соблюдал режим, вел здоровый образ жизни – не пил и не курил. Был скромен, сдержан в обращении, вежлив. В свободное время любил поиграть в шахматы – большинство борцов предпочитали «66» и бильярд.

В декабре 1945 года в Ленинграде торжественно отмечался шестидесятилетний юбилей отечественной тяжелой атлетики, В качестве почетных гостей на этом празднике силы и мужества присутствовали И. М. Поддубный, И. М. Заикин, И. В. Лебедев и К. Буль – старая гвардия русского спорта.

…Еще при жизни о них слагали легенды. Но если жизнеописания Ивана Максимовича Поддубного издаются и переиздаются сравнительно регулярно, то другим в этом отношении повезло гораздо меньше. Нечасто встретишь на страницах печати имена Заикина, Елисеева, Буля. Сергей Иванович Елисеев был лучшим гиревиком дореволюционной России, одним из сильнейших тяжелоатлетов мира начала века, основателем сибирской тяжелой атлетики. С неподражаемым артистизмом поднимал различные тяжести чемпион мира по французской борьбе [1] Иван Михайлович Заикин. «Гроза чемпионов» – такое прозвище заслужил у современников двукратный чемпион России Клементе Буль, имевший в своем активе победу над самим Поддубным, когда последний находился в расцвете сил. Немногие, очень немногие могли похвастать чем-нибудь подобным.

[1 Сейчас – классическая борьба]

Ныне здравствующий Григорий Ирмович Новак первым из советских штангистов завоевал звание чемпиона мира. Более того, он вообще был первым советским чемпионом мира. Став профессиональным атлетом, Новак до самого последнего времени выступал с трюками, которые никто не мог повторить. Те, кому сегодня за тридцать, еще могут помнить оригинальные номера, которые демонстрировали на арене цирка Петр Рублев и Николай Жеребцов.

Все они внесли немалый вклад в развитие отечественного спорта и получили право на добрую память не только нашего, но и более поздних поколений.

Ушла в прошлое профессиональная борьба…

«Ну и пусть! – решительно воскликнет иной товарищ. – Хотите видеть настоящую борьбу – идите в спортзал!»

Ан нет… Не спешит публика в спортзалы, хоть и вход свободный. И пусть на ковры выходят мастера спорта – места для публики чаще всего остаются пустыми.

В современной печати цирковую борьбу вспоминают редко – чаще ругают, чем хвалят. Недостатки у нее во все времена были. Но и достоинств насчитывалось немало! Профессиональная борьба как нельзя более наглядно агитировала за красоту, ловкость, силу и здоровье. Упрекать профессиональную борьбу за ее порой несколько условный характер – все равно что обвинять артиста в роли Гамлета за то, что он не «по-настоящему» убивает Полония,

Лаэрта, Клавдия… Цирковые борцы были прежде всего артистами. Демонстрация борьбы была настолько интересней, чем сама борьба, что стоило чемпионату посетить тот или иной город, как тотчас начиналось повальное увлечение борьбой…

Встречам на ковре, случалось, предшествовала договоренность между борцами: какие и на какой минуте провести приемы, кто должен проиграть. Что ж, сами борцы хорошо знали, кто из них выше «по гамбургскому счету». Но утверждать, что все встречи заранее обусловливались, было бы неверным. «Буровые» поединки не были редкостью, а насколько они были интересны! Говорят, что дядя Ваня в тех случаях, когда на ковер выходили выяснять отношения примерно равные по силам знаменитости, говорил, обращаясь к публике: «Выступают борцы огромной физической силы… Приемов не ждите!» И, действительно, подобные схватки могли длиться по часу и дольше, и часто заканчивались безрезультатно.

Да, борцы на сцене были артистами. Но не только артистами: немало среди них профессиональных атлетов, выдающихся имен. До вступления СССР в международную федерацию борьбы в 1949 году в нашей стране практиковались встречи между любителями и профессионалами. Последние обычно выступали в полутяжелой и тяжелой весовых категориях. Первенство профсоюзов 1949 года выигрывает Василий Ярков, причем многие победы одерживает молниеносно. Владимир Плясуля в 1948 году становится чемпионом ВЦСПС по борьбе и штанге одновременно – совсем неплохо для «артиста»! Полутяжеловес Иван Куксенко (Ян Цыган) – неоднократный призер чемпионатов страны по классической борьбе, любимец публики – в 1938 году награжден орденом Трудового Красного Знамени. Александр Мазур свой путь к золотой медали чемпиона мира тоже начал на цирковой арене. Список этот можно продолжить.

Ушла профессиональная борьба – заметно снизился интерес к самой борьбе как таковой. Но может быть, с тяжелой атлетикой дело обстоит лучше? Да, зрители охотно идут смотреть соревнования штангистов, если в них принимают участие… Василий Алексеев или равные ему по классу «короли помоста».

Подлинно атлетические номера на сегодняшний день почти исчезли с арены цирка. Кто от этого выиграл? Не праздная толпа – мы с вами лишились увлекательного зрелища. Спорт потерял одного из лучших своих агитаторов.

Куда же девать знаменитую русскую силу? Где показаться богатырям, на кого равняться самородным

Муромцам – не всем же быть рекордсменами мира и мастерами спорта?

Как не вспомнить выступления Петра Рублева, сына деревенского кузнеца из Гаринского района Свердловской области, прославившегося оригинальными силовыми упражнениями. На Центральном стадионе имени Ленина в Москве богатырски сложенный мужчина жонглирует двухпудовичками… Вся его одежда – спортивные трусы. Жонглирование сменяется выжиманием двух гирь «на попа». Под тонкой кожей играют великолепные мышцы. Атлет поднимает связку гирь зубами. Приседает с коромыслом на спине, к концам которого подвешаны двенадцать двухпудовых гирь. Номера, достойные восхищения! А вот звонких аплодисментов не слышно – мало кто отважится снять перчатки в двадцатиградусный мороз… Да, именно при такой температуре происходило выступление Петра Рублева на празднике русской зимы в 1958 году. Незаурядная сила у русского богатыря сочеталась с отменной закалкой. Рублев до старости выступал с поднятием тяжестей: разменяв шестой десяток лет, он мог встать из полуприсяда с грузом до 512 килограммов!… И это могли видеть все. Не стеснялись русичи показывать свою силу на публику.

Силач Петр Федотович Крылов голым кулаком дробил камни на арене цирка, поднимал пианино с играющим тапером и пляшущей танцовщицей. Александр Знаменский удерживал на спине Лодку с семью гребцами. Геркулес из Гродно Яков Чеховский, бывший гусар, поднимал на спине лошадь. Елисеев отрывал от пола груз до 500 килограммов и более… Все известные нам силачи могли бы остаться обыкновенными людьми. Но они очень хотели стать сильными и много для этого сделали. Скольких зрителей заразили они своей страстью!

И у кого душа не радовалась, не вздымалась восторгом – при виде этой богатырской силушки?!

Рисунки М. Паукера