Увертюра к смерти

Глава 10 Что рассказал Темплетт

— …И таким образом, вы видите, — заключил Темплетт, — что все мы обычные люди, каких можно найти в любой английской деревне. Ректор, эсквайр, дочь ректора, сын эсквайра, две церковные курицы и местный доктор.

— И приезжая леди, — добавил Аллейн, глядя в свои записи. — Вы забыли про миссис Росс.

— Да, действительно. Что ж, она просто-напросто очаровательная леди, недавно поселившаяся в наших краях. Только и всего. Будь я проклят, но я понятия не имею, кому могло прийти в голову убить эту глупую прокисшую старую деву. Я бы никогда не подумал, что она может иметь врагов.

— А я бы так не сказал, — неожиданно вставил сержант Роупер.

Аллейн вопросительно посмотрел на него.

— Да?

— Да, сэр. Я бы так не сказал. Честно говоря, у этой леди был очень острый язычок. Она была очень злобной и властной женщиной. И к тому же чересчур любопытной. Всюду совала свой нос. Моя жена всегда говорила, что нельзя чихнуть, чтобы об этом не узнали в Ред-хаусе. Моя жена дружит с тамошней кухаркой, но никогда не говорит ей того, о чем не хочет оповестить всю округу. Как говорится, на первое у мисс Кампанула была еда, а на второе — новости. Ее звали «ходячим радио Чиппинга».

— Да, действительно, — чуть слышно прошептал Аллейн.

— Людей не убивают за то, что они любопытны, — заметил Темплетт.

— Бывает, доктор, что иногда убивают, — отозвался Роупер.

— Не могу представить себе такого в случае с мисс Кампанула.

— Возможно, кто-то хотел убить вовсе не мисс Кампанула, — флегматично проговорил Роупер.

— Вот как? — воскликнул Аллейн. — Что вы хотите этим сказать?

— Может быть, хотели убить мисс Прентайс.

— О боже! — в свою очередь воскликнул Темплетт. — Как я об этом не подумал!

— Не подумали о чем? — спросил Аллейн.

— Я забыл рассказать вам. Боже мой, какой я дурак! Роупер, почему вы мне не напомнили? Боже мой!

— Могу я узнать, в чем дело? — опять спросил Аллейн, стараясь сохранять спокойствие.

— Да, конечно.

Темплетт попытался в двух словах рассказать о пальце мисс Прентайс и замене пианистки.

— Ну что ж, это меняет дело, — сказал Аллейн. — Давайте проясним ситуацию. Вы говорите, что вплоть до без двадцати восемь мисс Прентайс настаивала, что будет играть увертюру и антракт?

— Да. Я говорил ей за три дня до этого, что ей лучше отказаться. У нее на указательном пальце возник нарыв, туда попала инфекция, и палец совсем раздуло. Это было очень болезненно. Думаете, она собиралась уступить? Ничего подобного. Она сказала, что перестроит порядок постановки пальцев в своем музыкальном произведении. И слышать ничего не хотела о том, чтобы отказаться. Я спросил ее сегодня вечером, не позволит ли она мне взглянуть на свой палец. О нет! Ему «гораздо лучше»! Она надела на него хирургический напальчник. Примерно без двадцати восемь я проходил мимо женской актерской уборной. Дверь была немного приоткрыта, и мне послышалось, что там кто-то плачет. Я заглянул и увидел мисс Прентайс совсем одну, качавшуюся взад-вперед и баюкавшую свой несчастный палец. Тогда я вошел и настоял, чтобы она показала мне его. Он раздулся и стал красным, как не знаю что. Мисс Прентайс заливалась слезами, но все еще упрямо повторяла, что справится. Мне пришлось проявить настойчивость. Вошла Дина Коупленд, увидела, что происходит, и позвала своего отца, который пользовался у этих двух женщин особым авторитетом. Он заставил ее согласиться. Старая Идрис, бедная старая Идрис оказалась тут как тут, горя желанием исполнить свою знаменитую прелюдию. В течение последних двадцати лет она исполняла ее везде, где только можно, к месту и нет. В Ред-хаус тут же послали человека за нотами и платьем. Сама она была уже одета для исполнения роли. Ректор сказал, что объявит зрителям о произведенной замене. К этому времени мисс Прентайс уже понравилось быть мученицей и… Но послушайте, я, кажется, поступаю необычайно неблагоразумно. Не записывайте все это в ваши блокноты, чтобы потом не ссылаться на меня.

Доктор Темплетт с беспокойством посмотрел на Фокса, который распластал блокнот на своем огромном колене.

— Все нормально, сэр, — мягко произнес Фокс. — Мы хотим знать только суть.

— А я рассказываю вам всякую чепуху. Извините.

— Доктор, я не это хотел сказать.

— Мы можем заключить, — сказал Аллейн, — что, по вашему мнению, до без двадцати восемь все, включая мисс Кампанула и мисс Прентайс, считали, что на рояле будет играть мисс Прентайс.

— Точно.

— И эта «Венецианская сюита» — ноты мисс Прентайс?

— Да.

— А никто не мог вставить в рояль весь этот механизм после семи сорока?

— Боже, нет! Зрители начали приходить примерно в половине седьмого, не так ли, Роупер? Вы стояли у дверей.

— Каины были здесь в семь двадцать, — ответил Роупер. — Вскоре после них пришли мистер и миссис Биггинс и этот маленький разбойник Джордж. Я был на дежурстве с семи часов. Все было сделано раньше.

— Так… А днем и утром здесь кто-нибудь был?

— Утром мы все ходили туда-сюда, — сказал доктор Темплетт. — Девушки из Молодежного общества занимались оформлением зала, а мы готовили весь необходимый нам реквизит за сценой. Здесь было полно народу.

— Я так понимаю, что репетировали вы здесь?

— Только перед самым спектаклем. В основном все репетиции проходили в Пен-Куко, в кабинете эсквайра. Тут было слишком холодно, пока не установили дополнительные обогреватели. Здесь у нас была генеральная репетиция в четверг вечером. Вчера, то есть в пятницу, в пять часов после полудня, мы собрались опять в Пен-Куко и провели так называемый «прогон ролей».

— А сегодня днем перед спектаклем?

— Ратуша была закрыта. Около трех я зашел сюда, чтобы забросить кое-какую утварь. Дверь оказалась заперта, а ключ висел в условленном месте снаружи, как мы и договаривались с Диной.

— Вы обратили внимание на рояль?

— Обратил ли я внимание? Да. Да, обратил. Он стоял на том же месте, где и сейчас, с полоской ткани на крышке и цветочными горшками. Они с утра украсили его таким образом.

— Кто-нибудь еще заходил сюда в три часа, пока вы были здесь?

— Дайте подумать. Да, здесь была миссис Росс. Она принесла продукты. Она оставила их в одной из комнат за сценой.

— Как долго вы оба здесь находились?

— О, совсем недолго. Мы… поболтали пару минут и ушли.

— Вместе?

— Нет. Когда я ушел, миссис Росс еще раскладывала сандвичи на тарелки. Кстати, если вы хотите поесть, то угощайтесь. А под столом есть немного пива. Это я его принес, так что берите без колебаний.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал Аллейн.

— Вовсе нет. На здоровье. Так на чем мы остановились? О да. Меня вызвали к больному, который живет неподалеку от Мортона, и я еще хотел заглянуть в местную больницу. Поэтому я был здесь недолго.

— Больше никто не заходил?

— Нет.

— А вечером кто пришел первым?

— Не знаю. Я пришел последним. У меня был срочный вызов в шесть часов. Когда я вернулся домой, моя жена не очень хорошо себя чувствовала. Я пришел только в половине седьмого. Дина Коупленд уже не надеялась, что я появлюсь, и страшно волновалась. Я думаю, она могла бы сказать вам, кто во сколько пришел. Бьюсь об заклад, она была здесь задолго до прибытия остальных актеров. Дина Коупленд. Это дочь ректора. Она постановщик пьесы.

— Да. Спасибо.

— Ну что ж, полагаю, я больше вам не нужен. О боже, почти два часа!

— Поздновато, не правда ли? Подозреваю, что мы проведем здесь всю ночь. Доктор Темплетт, мы не будем вас больше задерживать.

— Наверное, надо увезти тело. Вы хотите, чтобы я договорился насчет фургона?

— Да, будьте так добры.

— Я полагаю, что мне придется производить вскрытие?

— Да. Да, конечно.

— Пусть земля ей будет пухом. Бедная женщина. Ну что ж, доброй ночи или доброго утра… э-э… простите, я не расслышал вашего имени…

— Аллейн.

— Как, Родерик Аллейн?

— Да.

— Ей-богу, я читал вашу книгу о криминальных расследованиях. Чертовски здорово. Захватывающая тема, правда?

— Да, увлекательная.

— Но профессионалам здесь не до шуток.

— Да уж, это точно.

Доктор Темплетт пожал на прощание Аллейну руку, развернулся, чтобы уйти, и неожиданно резко остановился.

— Вот что я вам скажу, — произнес он, — я хотел бы посмотреть, как сработала эта штука.

— Да, конечно. Вы можете посмотреть.

Бэйли стоял около рояля с ярким фонарем в одной руке и каким-то прибором в другой. Томпсон стоял рядом со своим фотоаппаратом.

— Как дела, Бэйли? — спросил Аллейн.

— Закончили с корпусом, сэр. Успехи невелики. Кто-то вытер вокруг всю пыль. Возможно, нам удастся получить несколько отпечатков пальцев, хоть я в этом сомневаюсь. Такая же картина и с кольтом. Мы собираемся вытащить его.

— Хорошо. Действуйте осторожно. Не хотелось бы потерять отпечатки, если они там есть. Я подниму переднюю панель, а вы возьмете револьвер.

Бэйли просунул руку в перчатке внутрь инструмента.

— Я выну шкив из передней панели, сэр.

— Хорошо. Это даже лучше, чем развязывать шнур. Так мы сможем все лучше рассмотреть.

Фокс отодвинул боковые задвижки, и Аллейн поднял переднюю панель и положил ее набок.

— Смотрите, — сказал он, — такое впечатление, что на шелковую ткань была пролита вода. Шелк все еще слегка влажный. Вокруг центральной дыры.

— Кровь? — предположил доктор Темплетт.

— Нет. Крови немного. Это вода. Круглое пятно. Интересно. Ну что ж, давайте осмотрим механизм.

Кольт, поддерживаемый на конце ствола большим и указательным пальцами Бэйли и обвитый зеленым шнуром, предстал их взорам. Рукоятка была все еще прижата к колкам сзади. Аллейн взял вынутый шкив и поставил его на место.

— Боже праведный! — произнес доктор Темплетт.

— Какая изобретательность, не правда ли? — проговорил Аллейн. — Я думаю, нам надо сделать такой снимок, Томпсон.

— Кольт на предохранителе? — неожиданно спросил доктор Темплетт, отступив при этом немного в сторону.

— Да. Бэйли, вы разобрались с левой педалью?

Он нагнулся и нажал на педаль рукой. Деревянная рейка с расположенными на ней молоточками устремилась к струне. Зеленый шнур натянулся, проходя по маленьким шкивам.

— Вот как это было. Вы теперь видите, как сработал спусковой крючок.

— Здесь потребовалась исключительная ловкость рук, господин Аллейн, правильно? — спросил Фокс.

— Да, — согласился Аллейн. — Здесь работали ловкие и уверенные руки.

— О, это еще неизвестно, — сказал Темплетт. — На самом деле все до удивления просто. Единственная сложность состояла в том, чтобы провести шнурок через предохранитель, вокруг рукоятки и по верхнему шкиву. Это можно было сделать до того, как вставлять револьвер в рояль. Это гораздо проще, чем кажется.

— Похоже на то, о чем пишут в книгах, — с отвращением произнес Бэйли. — Кто-то попытался изобрести новый способ убийства. Глупо, по-моему.

— Роупер, что вы об этом думаете? — спросил Аллейн.

— Я думаю, сэр, — ответил сержант Роупер, — что все эти современные триллеры только портят наши криминальные элементы.

Доктор Темплетт громко расхохотался. Роупер покраснел и с упрямым видом уставился на стену.

— Что ты имеешь в виду, парень? — спросил Фокс, сидя на корточках и вглядываясь внутрь инструмента.

Томпсон, тихонько усмехаясь, отключил свой фонарь.

— Я хочу сказать, господин Фокс, — стал объяснять Роупер, — что их дурацкие головы забиваются разными идеями. То же относится и к фильмам. Особенно это касается молодых. Они бродят кругом, суют всюду свой нос и хотят, чтобы все их принимали за гангстеров. Взять хотя бы этот случай! Бьюсь об заклад, парень, который это сделал, позаимствовал идею из книги.

— Точно, Роупер, и, пожалуй, нам следует придерживаться этой точки зрения, — произнес доктор Темплетт.

Роупер не обратил внимания на слова доктора. Темплетт еще раз пожелал всем доброй ночи и удалился.

— Продолжайте, Роупер. Это хорошая мысль, — сказал Аллейн, когда дверь за доктором захлопнулась. — Как вы думаете, какого рода книги могли вдохновить на такой поступок?

— Может быть, одна из этих историй в картинках — с кусками шнуров, деревянными зубцами, зонтиками и тому подобным? — предположил Томпсон.

— Хит Робинсон? Да.

— Или, что более вероятно, — сказал Роупер, — одна из историй в тех дешевых изданиях комиксов, что можно купить у мальчишек на улицах и в магазине в Чиппинге. Я сам их в молодости частенько покупал. В них всегда есть один толстый парень и веселый парень, и веселый все время разыгрывает толстого. Кладет ему в штаны горячие крекеры и проделывает множество подобных штук. Я помню, как сам пытался подложить такой крекер под сиденье ректора на уроке богословия и какую он за это устроил мне взбучку.

— Видите, Фокс, — заметил Аллейн. — Та же мысль о розыгрыше.

— Что ж, — безрадостно произнес Фокс, — приступим к чтению дешевых комиксов, так, что ли?

— Как знать, Фокс. Вы обратили внимание на заднюю часть рояля, там, где полотнище было приколото? Там четыре дырочки в центре и по три в других местах. Теперь, пожалуйста, выньте кольт, и я взгляну на остальные приспособления. Я собираюсь еще раз осмотреть все помещения. С утра мы начнем опрашивать всех этих людей. Черт, кто же это может быть?

Раздался громкий стук дверь.

— Пойти посмотреть? — спросил сержант Роупер.

— Будьте добры.

Роупер с явной неохотой прошел по центральному проходу и распахнул дверь.

— Доброе утро, — произнес снаружи мужской голос. — Скажите, можно ли мне зайти на минутку? Здесь льет как из ведра, и потом, я хотел бы переговорить с…

— Боюсь, что нет, сэр, — сказал Роупер.

— Но я уверяю вас, что хочу увидеть представителя Скотленд-Ярда. Я приехал из Лондона, — жалобно продолжал незнакомец. — Мне действительно нужно. Я из «Ивнинг миррор». Он будет рад видеть меня. Это ведь, кажется…

— Да, да, вы правы, — громко и довольно нелюбезно проговорил Аллейн. — Роупер, можете впустить его.

Человек в мокром насквозь макинтоше и шляпе, с которой струилась вода, стремительно пронесся мимо Роупера, громко выкрикнул что-то восторженное и бросился к Аллейну с протянутой для приветствия рукой.

— Мне приятно видеть вас, — сказал Аллейн.

— Доброе утро, господин Батгейт, — сказал Фокс, — неужели это вы?

— Да! Вы только представьте себе! — согласился Найджел Батгейт. — Отлично, отлично, отлично! Я совсем не ожидал найти всю старую команду в полном составе. И Бэйли, и Томпсон тоже здесь. Видеть, как вы все вместе работаете, это все равно, что слышать согласованное звучание старых колоколов.

— Каким образом, черт побери, вы об этом пронюхали? — поинтересовался Аллейн.

— Джентльмен, который ведет рубрику рыночных и социальных новостей в «Чиппинг курьер», был сегодня среди зрителей и, как и подобает талантливому молодому журналисту, сразу же позвонил к нам в отдел новостей. Я в этот момент был в офисе, и вы не представляете, какую расторопность я проявил. И вот через четыре часа ваш покорный слуга уже здесь. Но, черт возьми, что же здесь все-таки произошло?

— Может быть, сержант Роупер выделит минуту, чтобы бросить вам пару костей. Я занят. Как поживаете?

— Великолепно. Анджела прислала бы вам привет, если бы знала, что я буду здесь. И ваш крестник тоже. Ему в понедельник будет три года.

— Спасибо, я помню, — ответил Аллейн. — Роупер, вы позволите господину Батгейту тихонько посидеть где-нибудь в углу? Я вернусь через несколько минут. Вы идете, Фокс?

Аллейн и Фокс поднялись на сцену, осмотрели павильон и исследовали кулисы.

— Нам придется пройтись здесь частым гребнем, — сказал Аллейн, — и будем искать бог знает что, как всегда. Похоже, у мисс Дины Коупленд было много причин для беспокойства. Декорации на скорую руку. Импровизированная рампа.

Он подошел к месту суфлера.

— Вот пьеса. «Витрины». Автор — Хант. Довольно хорошая комедия. Очень профессионально, — продолжал он, разглядывая текст, — со всеми необходимыми пометками. Велосипедный звонок. Видимо, дополнение к телефону на сцене. Давайте посмотрим, что там за кулисами.

Короткий ряд ступенек с каждой стороны от задника сцены привел их в узкую комнату, которая протянулась вдоль сцены.

— Приготовления миссис Росс к ужину, все выложено на стол. Ей-богу, Фокс, эти сандвичи на вид очень привлекательны.

— В этой корзине есть еще много, — добавил Фокс. — Доктор Темплетт сказал…

— И пиво под столом, — прошептал Аллейн. — Правильно, Фокс?

— Целый бочонок, — проговорил Фокс, глядя под стол. — Дорсетское бочковое пиво. Очень вкусное.

— Точно, — сказал Аллейн после небольшой паузы. — Это замечательно. А ну-ка!

Он наклонился и поднял что-то из коробки на полу.

— Половинка луковицы. В ваших сандвичах есть лук?

— Нет.

— В моем тоже нет. Луковица перепачкана мукой или чем-то подобным.

Он положил лук на стол и начал внимательно изучать тарелки с сандвичами.

— Только два вида, Фокс. Ветчина и латук с одной стороны и огурцы с другой. Ага, а вот поднос, приготовленный для чаепития на сцене. Никто ничего не ест. Подождите минутку.

Он поднял крышку пустого чайника и понюхал внутри.

— Похоже, что лук жил в чайнике. Странная причуда, не так ли? В этом есть что-то подозрительное. Продолжаем дальше.

Они осмотрели все актерские уборные. Их было по две с каждой стороны от комнаты отдыха.

— Мужчины справа, женщины слева, — сказал Аллейн.

Он проследовал в первую комнату слева, внимательно вглядываясь в висевший на стене черный сафьяновый костюм мисс Прентайс.

— Но я думаю, что потом мы все уладим. В любом случае, у меня есть незаполненный ордер на обыск. Так что все нормально. Проклятый лук, все руки пропахли. Судя по предметам туалета, это, должно быть, уборная двух старых дев.

— Судя по картинам, — сказал Фокс, — это обычный класс для изучения богословия.

— Да. Младенец Самуил. Что за следующей дверью? Ага, довольно кокетливые одежды. Это уборная мисс Дины Коупленд и миссис Росс. Мне кажется, доктор Темплетт был немного смущен, рассказывая о миссис Росс. Грим мисс Коупленд находится в картонной коробке, на которой написано ее имя. Грима использовано довольно много. Грим миссис Росс в совершенно новой лакированной жестяной коробочке и, судя по всему, куплен совсем недавно, из чего, вдохновленный глотком дорсетского, я заключаю, что мисс Коупленд может быть профессиональной актрисой, но миссис Росс, без сомнения, нет. В новой жестяной коробочке есть карточка. «Желаю удачи сегодня вечером. Б.» Подарок, однако! Интересно, кто такой Б. Теперь идем в уборную мужчин.

Они не обнаружили бы там ничего интересного, если б Аллейн не увидел твидовый пиджак.

— Это рабочий пиджак доктора, — сказал он. — Он пропитан запахом лекарств. Очевидно, этот черный пиджак иностранного производства. Я полагаю, в суматохе он не переоделся и ушел домой в костюме француза из комической оперы. Должно быть, он…

Аллейн резко замолчал. Фокс взглянул на него и увидел, что он, не отрываясь, разглядывает какой-то клочок бумаги.

— Вы что-то нашли, сэр?

— Посмотрите.

Это был листок тонкой гладкой голубой бумаги. Фокс прочитал несколько строчек, написанных заглавными буквами:

— Господин Аллейн, где вы это нашли?

— В бумажнике. В нагрудном кармане пиджака медицинского эксперта, — сказал Аллейн.

Он положил листок на стол, затем наклонился и понюхал его.

— Пахнет эвкалиптом, — произнес он через секунду.