Увертюра к смерти

1

— Садитесь, господин Аллейн, — пригласила Дина. — Хотя, боюсь, стулья в этой комнате не слишком устойчивы. Вы ведь знаете Генри?

— Да, немного, — сказал Аллейн. — Я сяду вот сюда, если можно.

Он сел на низенькую скамеечку для ног прямо у огня.

— Я рассказала Генри, какой грубой я была, — сообщила Дина.

— Я был в ужасе, — отозвался Генри. — Она еще очень юная неразумная девочка.

— А вы не могли бы расположиться тут поудобнее и рассказать нам кое-что об этом преступлении? — предложила Дина.

— Боюсь, что нет. Это было бы восхитительно — расположиться тут поудобнее, но, видите ли, нам в Скотленд-Ярде не разрешается заводить дружеские отношения при исполнении служебных обязанностей. Это кажется нелепым, но мне надо до вечера успеть переделать огромную кучу дел.

— Вы просто собираете улики, — спросил Генри, — и надеетесь, что сможете понять их смысл?

— Более или менее. Мы собираем всевозможный мусор, затем раскладываем его и пытаемся увидеть рисунок.

— Полагаю, у вас пока нет рисунка?

— Он должен быть. Главное — суметь отбросить все ненужное.

— И до сих пор никаких признаков? — спросила Дина.

— Есть признаки, но не так много.

— Вы подозреваете кого-либо из нас?

— Не слишком.

— Ну, мы этого не делали, — сказала Дина.

— Вот и хорошо.

— Убийства, — сказал Генри, — должны отличаться от любых других преступлений. Особенно те, что происходят в сельской местности. Здесь вы имеете дело не с обычными преступными классами.

— Достаточно верно сказано, — заметил Аллейн. — Я имею дело с людьми, которые, подобно вам, очень откровенны до определенного момента, гораздо более откровенны, чем завзятые преступники. Те лгут полиции просто по привычке. Но люди, подобные вам, вероятно, многое привнесут в savoir faire[13] утаивания главного. Например, я очень хорошо знаю, что есть нечто большее в этой встрече вас двоих с мисс Прентайс в пятницу. Но говорить с вами бесполезно, как если бы я стал убеждать грабителя: «Давай показания. Я не за тобой охочусь. Скажи мне то, что я хочу знать об остальных бандах, и, может быть, я забуду все об этом грабеже». К сожалению, у меня ничего нет против вас.

— Это именно то, что я имею в виду, — сказал Генри. — Однако вы можете наброситься на мою кузину Элеонору.

— Да. Именно это мне придется сделать, — согласился Аллейн.

— Надеюсь, вы верите не всему, что она вам рассказывает, — сказала Дина, — а то запутаетесь. В том, что касается нас, она такая же кислая, как айва.

— И вообще, она практически невменяема, — добавил Генри. — Вопрос был в том, кто более рехнулся: Элеонора или мисс Кампанула.

— Прискорбно, — туманно выразился Аллейн. — Господин Джернигэм, вы ставили ящик снаружи под одним из окон ратуши после половины третьего в пятницу?

— Нет.

— Что же все-таки это за ящик? — спросила Дина.

— Не важно. Теперь о рояле. Когда появились эти горшки с геранями?

— Во всяком случае, в субботу утром они уже там были, — сказала Дина. — Я собиралась попросить кого-нибудь убрать их. Мне кажется, они закрывали сцену от зрителей. Думаю, что девушки поставили их туда в пятницу после моего ухода.

— В этом случае Джорджи пришлось убрать их, чтобы вставить свой пистолет.

— А убийца, — подчеркнул Генри, — должен был убрать их опять.

— Да.

— Интересно когда? — сказал Генри.

— Мне тоже интересно. Мисс Коупленд, вы видели мисс Кампанула в пятницу вечером?

— В пятницу вечером? О, я видела ее на собрании кружка книголюбов в гостиной.

— Не после этого?

— Нет. Как только я ушла из гостиной, я поднялась сюда. Она пошла в кабинет к папе. Я слышала ее сварливый, как обычно, голос. Бедняжка.

— Кабинет как раз под этой комнатой, не так ли?

— Да. Я хотела поговорить с папой, но ждала, пока все уйдут.

Аллейн подождал секунду, прежде чем спросить:

— Все?

— Был кто-то еще в кабинете вместе с мисс К. Я все время называю ее мисс К. Мы все так делаем.

— Откуда вы знаете, что там был кто-то еще?

— Ну, потому что кто-то ушел после мисс К., — нетерпеливо сказала Дина. — Это была не мисс Прентайс, потому что она позвонила из Пен-Куко примерно в это время. Мэри позвала меня к телефону, поэтому я предполагаю, что это могла быть Глэдис Райт. Она является руководителем кружка книголюбов. Глэдис живет у дороги. Должно быть, она ушла через французское окно в кабинете, потому что я слышала, как скрипнула калитка, выходящая на дорогу. Вот как я поняла, что она здесь была.

Аллейн подошел к окну. Он посмотрел на посыпанную гравием дорожку, на лужайку и на едва заметную тропинку, которая вела к шатающейся калитке и, очевидно, продолжалась за ней, проходя через небольшую рощицу к дороге.

— Я полагаю, вы всегда ходите в ратушу этим путем? — спросил Аллейн.

— О да, это гораздо быстрее, чем обходить дом и выходить из парадной двери.

— Да, — отозвался Аллейн, — пожалуй. Он задумчиво посмотрел на Дину: — Вы слышали голос этого человека?

— Ну вот! — воскликнула Дина. — Как это понимать? Нет, я не слышала. Спросите у папы. Он скажет вам, кто это был.

— Как глупо с моей стороны, — заметил Аллейн. — Конечно он скажет.

2

Он не стал ничего спрашивать у ректора, но прежде чем уйти, он, обойдя посыпанную гравием дорожку, прошел через лужайку к калитке. Она действительно скрипнула очень громко. Это была одна из старомодных калиток с прибитой дощечкой внизу, в виде порога. Очевидно, этой тропинкой пользовались очень часто. Было бесполезно пытаться что-либо найти на ее жесткой, скользкой поверхности. После вечера пятницы прошло слишком много дождей. «Чересчур много дождей», — вздохнул Аллейн. Но все-таки около калитки он обнаружил два размытых водой углубления. Подковообразные ямки диаметром примерно два дюйма, которые наполнились водой. «Каблуки, — подумал Аллейн, — но нет никакой надежды определить чьи. Женские. Стояла здесь и смотрела на дом». Он видел, как ректор наклонился к камину в своем кабинете. «Так, — подумал Аллейн и углубился в маленькую рощу. — Абсолютно ничего относящегося к делу. Ничего».

Он увидел, что ратуша была совсем недалеко, там, где эта тропинка выходила на дорогу. Он вернулся и обошел дом ректора, прекрасно отдавая себе отчет в том, что Дина и Генри наблюдают за ним из окна классной комнаты. Когда он садился в машину, Генри открыл окно и выглянул наружу.

— Эй! — крикнул он.

— Молчи, — раздался позади него голос Дины. — Не надо, Генри.

— Что такое? — спросил Аллейн, глядя в боковое окно.

— Ничего, — сказала Дина. — Он сходит с ума, только и всего. До свидания.

Голова Генри исчезла, и окно захлопнулось. «Интересно, — подумал Аллейн, — не пришла ли господину Генри такая же мысль, как и мне?»

Он уехал.

В гостинице он нашел Найджела, а Фокса еще не было.

— Куда вы собираетесь? — спросил Найджел, когда Аллейн вернулся в машину.

— Навестить одну леди.

— Разрешите мне тоже.

— Какого черта?

— Я не буду заходить вместе с вами, если вы против.

— Естественно. Ладно, это внесет некоторое разнообразие.

— О боже, вы меня интригуете. — Найджел сел в машину. — Теперь скажите, что это за леди? Говорите же, любезный.

— Миссис Росс.

— Таинственная незнакомка.

— Почему вы ее так называете?

— Это роль, которая была у нее в пьесе. У меня имеется программка.

— Так оно и есть, — сказал Аллейн.

Он повернул на Вэйл-роуд и через некоторое время начал говорить. Он перечислил все события, начиная с полудня пятницы. Описал все действия покойной и остальных членов труппы, рассказал, кто, куда и когда ходил, и дал Найджелу расписание, которое набросал в своем блокноте.

— Я это ненавижу, — проворчал Найджел. — Это разрушает мой интерес к делу и напоминает мне Брэдшо,[14] в котором ничего невозможно понять.

— Тем хуже для вас, — сухо сказал Аллейн. — Посмотрите на список внизу.

Найджел прочитал:

— Спасибо, — сказал Найджел. — Теперь все встало на свои места. Это ясно как божий день. Особенно очевидно то, что касается лука. А булавки… странно, что я сразу не понял всего тонкого внутреннего смысла существования этих булавок.

Он вернул лист Аллейну.

— Продолжайте, — язвительно проговорил Найджел. — Давайте, говорите: «У вас есть факты, Батгейт. Вы знаете мои методы, Батгейт. Как насчет маленьких серых клеточек, Батгейт?» Швырните какую-нибудь цитату. Добавьте: «О мой дорогой приятель» — и исчезните в тумане сложного вымысла.

— Вот и Клаудифолд, — сказал Аллейн. — Правда, холодно? Прошлой ночью термометр в кафе показывал двенадцать градусов мороза.

— О господин Меркурий, как вы меня поразили!

— Вон там, должно быть, коттедж миссис Росс.

— Могу я войти в качестве вашего стенографа?

— Очень хорошо. Я смогу послать вас с поручением в деревню.

Дак-коттедж стоял на повороте дороги неподалеку от того места, где она подходила к деревне Клаудифолд. Это был типичный дорсетский коттедж, с обычным фасадом, с правильными пропорциями, холодно-серый. Миссис Росс принарядила его. Подъемные окна с подоконниками и парадная дверь были выкрашены в ярко-красный цвет, и такие же ярко-красные кадки с деревьями стояли по обе стороны входной двери.

Аллейн два раза стукнул по блестящему латунному молоточку на двери.

Дверь открыла горничная, вся в вишнево-красном и в кисее. Миссис Росс была дома. Горничная унесла с собой визитку Аллейна, через некоторое время вернулась и пригласила их войти.

Аллейну пришлось наклонить голову перед низкой дверью. Впрочем, потолки в комнатах тоже были не намного выше. Они прошли через крошечную переднюю, спустились по нескольким неровным ступенькам и оказались в гостиной миссис Росс. Хозяйки там еще не было. Это была очаровательная гостиная, окна которой выходили в маленький ухоженный сад. Старинные гравюры на стенах, немного добротной мебели, темный ковер, несколько очень удобных стульев, и на всем отпечаток женственности. В общем, это была изящная маленькая комнатка. Аллейн взглянул на книжный шкаф, заполненный современными романами. Он отметил несколько книг, которые говорили о тонком литературном вкусе их хозяйки, а также три популярных собрания известных криминальных романов. Они все были в потрясающих обложках и проиллюстрированы фотографиями. За этими обложками скрывались истории множества знаменитых преступников. Аллейн усмехнулся про себя и взял с полки одну из книг. Он начал перелистывать ее наугад и неожиданно наткнулся на лекцию о дактилоскопии. Между страницами лежал пепел от сигареты. Тут послышался женский голос. Аллейн положил книгу на место. Дверь открылась, и вошла миссис Росс.

Это была та самая леди, которую Аллейн заметил в церкви. Это его не слишком удивило, но заставило насторожиться. Она очень любезно поприветствовала его, пожала руку и неопределенно улыбнулась.

— Это господин Батгейт, — представил своего спутника Аллейн.

Он заметил, как рука Найджела потянулась к галстуку. Она с самым любезным видом усадила их у камина, и Аллейн обратил внимание, как она бросила взгляд на часы с купидонами на полке над камином.

— Я считаю, что все это просто скверно, — сказала она. — Несчастная женщина! Кто только посмел!

— Это неприятная история, — произнес Аллейн.

Она предложила им сигареты. Аллейн отказался, и Найджел, довольно неохотно, последовал его примеру. Миссис Росс взяла одну и наклонилась к Аллейну прикурить.

«Chanel, Numero Cinq»,[15] — подумал Аллейн.

— Я никогда не была подследственной, — сказала миссис Росс. — Это звучит довольно странно, не так ли?

Она засмеялась. Найджел издал игривый смешок, поймал взгляд Аллейна и замолчал.

— Надеюсь, — сказал Аллейн, — что не буду вас долго отвлекать отдел. Нам нужно попытаться выяснить, где был каждый, начиная с полудня пятницы до момента трагедии.

— О боже! — сказала миссис Росс. — Я никогда не смогу этого вспомнить. А если и смогу, то уверена, что это будет звучать как самообвинение.

— Надеюсь, что нет, — степенно произнес Аллейн. — Я уже кое-что знаю. В пятницу вы ходили на короткую репетицию в пять часов в Пен-Куко, не так ли?

— Да. За исключением этого, я весь день провела дома.

— Весь вечер в пятницу?

— Все так же дома. Здесь, в Клаудифолде, не очень-то весело, господин Аллейн. Мне кажется, что с тех пор как я приехала сюда, я всего лишь дважды обедала вне дома. Провинция просто засасывает меня, как видите.

— В субботу вечером, я полагаю, вы были вместе с остальными в ратуше?

— Да. Я перевезла туда свои вещи для оформления сцены. Мы тащили их на прицепе за «моррисом» доктора Темплетта.

— Вы поехали прямо в ратушу?

— Нет. Мы заехали в Пен-Куко. Я абсолютно забыла об этом. Я не выходила из машины.

— Доктор Темплетт вошел в кабинет?

— Он вошел в дом, — беспечно сказала она. — Я не знаю, в какую комнату.

— Назад он вернулся через французское окно?

— Я не помню. — Она замолчала, а затем добавила: — Эсквайр, господин Джернигэм, подошел поговорить со мной. Я заметила доктора Темплетта, только когда он уже был у окна машины.

— Ах да. Вы вернулись сюда на обед?

— Да.

— А после обеда?

— В субботу после обеда… Это ведь было всего лишь вчера, не так ли? О боже, кажется, прошла целая жизнь! О, я отнесла ужин в ратушу.

— В котором часу?

— Я думаю, что пришла туда примерно в половине четвертого.

— Ратуша была пуста?

— Да. Вообще-то, нет. Там был доктор Темплетт. Он пришел сразу же после меня. Он принес туда свою одежду.

— Сколько времени вы там оставались, миссис Росс?

— Я не знаю. Недолго. Возможно, полчаса.

— А доктор Темплетт?

— Он ушел раньше меня. Я выкладывала сандвичи.

— И резали лук?

— Лук!? Боже, зачем мне было это делать? Нет, спасибо. Меня тошнит от одного его вида, и потом, я берегу руки.

У нее были холеные маленькие ручки. Она протянула их к огню.

— Прошу прощения, — сказал Аллейн, — в комнате отдыха мы нашли лук.

— Я не знаю, как он там оказался. Комната отдыха в пятницу была вся вычищена.

— Это не имеет значения. В субботу после полудня вы смотрели на рояль?

— Нет, я не думаю. Занавес был опущен, поэтому я полагаю, что, если бы что-нибудь было не в порядке, я бы не заметила. Я не выходила в переднюю часть ратуши. Один ключ открывает обе двери.

— И заходил туда только доктор Темплетт?

— Да.

— Могли кто-нибудь войти незамеченным в переднюю часть ратуши, пока вы были в комнате отдыха?

— Я полагаю, что мог бы. Нет. Нет, конечно не мог. Ключ был у нас, а передняя дверь была заперта.

— Доктор Темплетт не проходил в зрительный зал?

— Только чтобы закрыть окно.

— Какое окно было открыто?

— Это довольно странно… — задумчиво проговорила она. — Я уверена, что закрывала его утром.

3

— Это окно выходит на дорогу, и оно ближайшее к парадному входу, — продолжала миссис Росс после паузы. — Я помню, что как раз когда мы уходили, я захлопнула его на случай, если будет дождь, чтобы вода не заливала зал. Это было в полдень.

— Вы последняя уходили в полдень?

— Нет. Мы ушли все вместе, но я думаю, что мы с доктором Темплеттом вышли первыми. Коупленды всегда выходят через заднюю дверь.

— Итак, кто-то, наверное, снова открывал окно?

— Возможно.

— Вы были на сцене, когда доктор Темплетт закрывал его?

— Да.

— Что вы там делали?

— Мы… я приводила сцену в порядок и прикрепляла одно из украшений, которое я принесла.

— Доктор Темплетт вам помогал?

— Он… ну, он наблюдал.

— И все это время окно было открыто?

— Да, полагаю. Да, конечно было открыто.

— Вы сказали ему, что, по вашему мнению, вы закрывали его?

— Да.

— Не думаете, что кто-нибудь мог открыть его снаружи?

— Нет, — убежденно сказала она. — Занавес был поднят, и мы бы это увидели.

— Кажется, вы говорили, что занавес был опущен.

— О, как глупо с моей стороны. Он был поднят, когда мы пришли, но мы опустили его. Он должен был быть опущен. Я хотела испробовать лампу, которую принесла.

— Вы опустили занавес до или после того, как обратили внимание на окно?

— Я не помню. О да. Пожалуй, это было после того. — Она наклонилась вперед и посмотрела на Найджела, который вел запись беседы. — Я просто потрясена, вы столько всего написали, — сказала она ему. — Я должна прочитать это и подписать?

— Не сейчас, — сказал Найджел.

— Дайте мне посмотреть, — настаивала она.

Он протянул ей свои записи.

— Они выглядят точно как записки журналиста, — сказала миссис Росс.

— Это мы специально придумали, — дерзко сказал Найджел, однако довольно густо покраснел.

Она засмеялась и вернула ему бумаги.

— Мне кажется, господин Аллейн думает, что мы слишком много болтаем не по делу, — сказала она. — Правда, инспектор?

— Нет, — возразил Аллейн. — Я воспринимаю Батгейта как старательного и серьезного молодого офицера.

Найджел постарался принять вид старательного и серьезного офицера.

— Вы не забыли о той телеграмме, Батгейт? — обратился к нему Аллейн. — Я думаю, что вам лучше пойти в Клаудифолд и послать ее. Вы можете зайти за мной на обратном пути. Миссис Росс извинит вас.

— Очень хорошо, сэр, — сказал Найджел и вышел.

— Какой очаровательный молодой человек, — ласково произнесла миссис Росс. — И что, все офицеры у вас такие же выпускники Итона и Оксфорда, как этот?

— Не все, — ответил Аллейн.

Как же она умела широко распахивать глаза! Как будто она знала нечто важное, признавалась в этом и таким образом подавала сигнал. Аллейн прочел в ее глазах что-то похожее на распутство хорошего тона.

«Этим трюком она заявляет о себе, — подумал он. — Эта женщина — хищница, и у нее прекрасный аппетит».

Он очень хорошо понял, несмотря на все ее неопределенные жесты, что она подавала ему незаметные, но не раз проверенные на практике сигналы, и теперь спрашивал себя, следует ли дать ей понять, что он распознал эти сигналы.

Он наклонился вперед и намеренно посмотрел ей в глаза.

— Есть еще два вопроса, — сказал он.

— Еще два? Итак?

— Знаете ли вы, чей револьвер выстрелил мисс Кампанула между глаз?

Она сидела совершенно неподвижно. Уголки ее тонких губ немного поникли. Короткие подкрашенные черным ресницы опустились на светлые глаза.

— Это был револьвер Джоуслина Джернигэма, не так ли? — сказала она.

— Да. Тот самый кольт, что показывал вам господин Генри Джернигэм в пятницу вечером.

— Это ужасно. — Она посмотрела на него. — Означает ли это, что вы подозреваете одного из нас?

— Само по себе это не факт. Но именно его кольт выстрелил в нее.

— Джернигэм никогда бы этого не сделал, — пренебрежительно сказала она.

— Вы не ставили ящик снаружи под одним из окон ратуши после половины третьего в пятницу? — спросил Аллейн.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

— Это не важно.

Аллейн вынул из нагрудного кармана пальто свою записную книжку.

— Боже! — произнесла Селия Росс. — Что еще?

Его длинные пальцы извлекли из записной книжки сложенную бумажку. Пожалуй, этот ее трюк с глазами происходил бессознательно. Она искоса посмотрела на бумагу и строчки заглавных букв, старательно выполненные инспектором Фоксом. Затем взяла ее из рук Аллейна, в удивлении вскинула брови и протянула обратно.

— Вы можете сказать мне что-нибудь об этом? — спросил Аллейн.

— Нет.

— Я думаю, мне следует вам сообщить, что мы рассматриваем это как важную улику.

— Я никогда не видела этого раньше. Где вы это нашли?

— Это появилось совершенно неожиданно, — сказал Аллейн.

Кто-то вошел в смежную комнату, и было слышно, как этот кто-то споткнулся о неровные ступеньки. Дверь распахнулась. Аллейн подумал: «Проклятый Батгейт!» — и с гневом посмотрел на вошедшего.

Перед ними стоял доктор Темплетт.