В гостях у Рема или разведчик из будущего

Глава 16 Думы резидента

Николай Григорьевич Самсонов сидел за картотекой советских агентов и перебирал карточки, пытаясь понять, всех ли агентов он выявил или кто-то прошёл мимо его внимания. Это оказалось не так и просто, картотека велась из рук вон плохо, да никто и не ставил задачу её вести, тем более в посольстве.

Часть сведений оказалась в Москве, часть здесь, а часть агентов и вовсе закреплялась за теми, кто завербовал их когда-то, а потом сгинул или не счёл нужным уведомить начальство по каким-то своим соображениям.

Каждый завербованный агент должен был выходить на связь самостоятельно и, желательно, регулярно. Делали это не все, существовали и двойные агенты, а то и откровенные предатели. Вычислить их оказалось сложно, если вообще возможно. Бардак в умах, плюс многие являлись в прошлом профессиональными революционерами, и для них служить сразу нескольким хозяевам было скорее нормой, чем предательством. Правило «хочешь жить, умей вертеться» тут работало на все сто пятьдесят процентов.

А ещё белая и полубелая эмиграция, сбежавшая из России. Вдобавок к ней приплыли бывшие революционэры на «философских» пароходах. Эти помогали делать революцию в России в надежде на лучшее, но не приняли коммунистическую идеологию. Ошиблись немного. Бывает… С теми тоже надо держать ухо востро. Могут и что-то ценное рассказать, а могут, наоборот, и дезу кинуть.

Проще всего оказалось с немцами, они работали на совесть и не страдали метаниями между своими желаниями и своими возможностями, да и идеология им не сильно мешала рассказывать о том, что творилось сейчас в Германии. А творилось в ней недоброе.

Вследствие наступавшего экономического кризиса, в Германии осложнилось положение рабочих, упали заработки, останавливались производства, появилось много безработных. Из-за этого вновь возникла социальная напряжённость, немецкий народ требовал мер, а не полумер, требовал лучшей жизни и уважения к своей стране, которого сейчас не имелось вовсе.

Президент Веймарской республики, престарелый маршал Гиндебург, бездействовал, пустив всё на самотёк, или делал вид, что пустил на самотёк. Ситуация могла обернуться каким угодно строем, и к власти мог прийти также кто угодно. Ну, не так чтобы уж совсем неизвестно откуда и неизвестно кто, но власть возьмёт тот, кто сможет завоевать сердца рабочих и буржуа своей идеей.

Германия всегда была сильна своим социал-демократическим движением, оно в ней практически и зародилось. Маркс, автор «Капитала», был немецким евреем, но проживал при этом почему-то в Англии. Энгельс, наполовину немец, наполовину голландец, усиленно ему в том помогал, проживая там же. Интересна фраза Энгельса о царской России: «Что же касается России, то её можно упомянуть лишь как владелицу громадного количества украденной собственности, которую ей придётся отдать назад в день расплаты».

Самсонов знал, о каком «дне расплаты» говорил Энгельс, но вслух об этом предпочитал не упоминать. Что сделалось, то сделалось, и он также приложил к этому немало сил, хоть и не рассчитывал, что всё пойдёт именно таким образом.

Интересно, что только в Англии не имелось никакого социал-демократического движения. Все партии в ней оказались профанацией, контролируемой тайной полицией. А вот Германия стала практически центром мировой социал-демократии, и даже кайзер тому не препятствовал в своё время. А может, помогал даже? Интересно, почему?

Социал-демократов, что сейчас находились у власти, население Германии не поддерживало и даже начало называть социал-фашистами. Но их позиции пока оставались очень сильны, но уже им на смену идут новые лица во главе с Гитлером, с идеей национал-социализма, выталкивая центристов и монархистов в меньшинство. Лишь только коммунисты могли противопоставить себя всем остальным и попытаться взять власть. Всё сейчас застыло в неустойчивом равновесии.

Вчера из Москвы пришла шифровка с новыми приоритетными задачами, главной из которой являлась помощь коммунистам, а также сбор самых разных сведений о лидерах НСДАП. Этим он сейчас и занимался. С коммунистами связи уже давно налажены, поэтому предполагалось направить все усилия на изучение национал-социалистического движения.

В это время в руки ему попалась очередная карточка, в которой значились номер 143 и литера А. В карточке упоминался некий эмигрант, в прошлом гражданин Российской империи и участник белого фрайкора. Сведений о нём в карточке практически не имелось, только дата вербовки и фамилия вербовщика, а также способ связи с агентом.

Вербовщик погиб год назад в Китае, а способ связи предполагал общение через тайник на одном из кладбищ Берлина. Не сказать, что агент имел какую-то ценность, но в задачи Самсонова входила прежде всего отладка всего разведывательного механизма, учёт и сбор информации, что по каким-то причинам не нашла своего адресата, а также учёт старых и поиск новых агентов.

Зная его щепетильность и последовательность во всех порученных ему заданиях, его и назначили на это место. Впрочем, Самсонов не питал никаких иллюзий насчёт себя, скорее всего, его сменят через год или два, но только от него зависело, пойдёт ли он после этого на повышение или останется на похожей должности, но уже в стране, чьё значение было гораздо ниже, чем значение Германии. Отложив эту карточку, он стал разбирать следующие.

Да, нужно будет отправить своего сотрудника посетить указанный тайник, и проверить, если там что-нибудь или нет. Возможно, с агентом что-то случилось, или он мог перестать сотрудничать. Надо бы связаться ним, но никаких вербовочных документов о нём найти не удалось, а жаль, даже возможность шантажа отпадала. Об агенте А\143 пока было известно только его имя и название фрайкора, в котором он служил, и на этом всё.

Ну, что же, одним меньше, одним больше. Может, он и появится, а может, и нет, в любом случае нужно больше работать. Как говорил Ленин, «учиться, учиться и ещё раз учиться!» Или он говорил «арбайтен, арбайтен унд нохмальс арбайтен»? В общем, не важно, что он говорил. Самсонов хмыкнул в такт своим мыслям. Ленина он видел, и не раз, ну, да ладно.

Кажется, этот Густав ушёл в штурмовики, но, видимо, ничего там не добился, ему даже не придумали позывной, так и остался агентом под номером 143. Мысли переключились на другое. Пытаясь разобраться с тем, что сейчас происходило в Германии, он каждый день изучал программы всех партий Германии, а также биографии их лидеров. Читал и подборки статей, что приносили ему его внештатные сотрудники.

Как-то раз, читая такую подборку, он подумал, не попытаться ли войти в контакт с одним из второстепенных вождей НСДАП, то бишь национал-социалистической немецкой рабочей партии, например, с Отто Штрассером? Хотя обо всём по порядку. Первая статья, которую он прочитал, была о штурмовиках, в которой подробно излагалась сама история их возникновения.

Началось всё в далёком 1921 году с военной организации «Оберланд», что образовалась в Силезии, а также с фрайкоровской бригады генерала Эрхарда, что продолжила существовать позднее в виде крайне правой монархической организации под названием «Консул».

Практически все её члены перешли в штурмовики, а первыми командирами штурмовых отрядов, собственно, и были офицеры «Консула». В конце концов, штурмовые отряды слились, а от «Консула» осталась только небольшая организация под именем «Союз викингов». Остальные перешли под руководство Рёма.

Рём же не торопился выпячивать штурмовые отряды, прикрывая их деятельность всеми возможными способами и открыто, чуть ли не с пеной у рта, называя их «колоннами расклейщиков афиш».

Но даже в прессе Рём стал перебраниваться с Гитлером, который заявил, что штурмовик не будет хорошим солдатом, если начальник не имеет права посадить его за решётку. Вместе с тем он прямо отмечал, что его интересует рост значения штурмовых отрядов внутри партии, а не вовне, но при первой возможности стал создавать «Ударный отряд Гитлера» переросший в отряды СС (Защитные отряды) в качестве альтернативы штурмовикам и подчиняющиеся не Рёму, а лично ему.

В другой статье активно муссировались значения слов «национальный» и «социальный» и утверждалось, что Гитлер изначально хотел назвать НСДАП социально-революционной партией Германии, но уступил мнению большинства, назвав национально-социалистической.

Тут же давалась интерпретация слова «социализм», который означал обобществление средств производства. Итак, «социалист — это тот, кто готов стоять за свой народ всеми фибрами души, кто не знает более высокого идеала, чем благо своего народа, для кого нет на свете ничего выше Германии, народа и страны, страны и народа».

В третьей статье уже был виден раскол в НСДАП, хотя изначально это не казалось очевидным. Лидером раскола стал Отто Штрассер, заявивший, что Гитлер отпал от социализма и продал его капиталистам и немецкой аристократии. Он и его сторонники выдвинули лозунг «Социалисты покидают НСДАП».

И это именно тот человек, что весной 1925 года, вступив в НСДАП вместе с Йозефом Геббельсом, придал северному нацизму откровенно левый, подчеркнуто пролетарский характер. А в октябре 1925 года Отто Штрассер пишет политическую программу северо-германского сектора НСДАП, выдержанную в крайне левых тонах. Ну, и так далее.

Начитавшись до колик в глазах, Самсонов встал, откинул все газетные вырезки и журналы и прошёлся по посольскому кабинету, мягко ступая по тонкому турецкому ковру. Остановился и глянул в окно, отдёрнув для этого белую занавеску.

За окном шумела берлинская улица, наполняя шумом и суетой всё окружающее пространство. Николай Григорьевич тяжело вздохнул и задёрнул занавеску обратно. Вновь прошёлся по кабинету, размышляя над прочитанным, налил себе остывшего уже давно чая, выпил и, больше не раздумывая, вновь сел за изучение следующих газетных вырезок и журнальных статей.

В руки ему сразу попала заметка Отто Штрассера, опубликованная буквально на днях. Она называлась «14 тезисов немецкой революции» и открыто претендовала на ревизию официальной программы НСДАП.

В ней, в частности, содержались тезисы о «природном праве на жизненное пространство для молодой немецкой нации», о необходимости ликвидации «всех организаций, имеющих подрывной характер или нарушающих спокойствие — политических, партийных и религиозных», о переходе от «индивидуалистической экономической системы капитализма к корпоративной экономической системе социализма» для оздоровления и поддержания «дарованного Богом объединения — нации», о необходимости борьбы против евреев, масонства и ультра-масонства, которые «уничтожают жизнь немецкой души», об утверждении ценности человеческого неравенства.

Самсонов не стал запоминать все эти четырнадцать тезисов, их может найти любой, кто умеет читать газеты, но первые строки, для лучшего уяснения, он прочитал сам себе вслух:

— В чем заключалось значение Великой войны? Немецкая Революция! Это мощная революция двадцатого века, первым этапом которой была «Мировая война», частями которой являются все «путчи», «восстания» и «битвы», в которой судьба испытывает и отвергает различные варианты для того, чтобы принять решение.

На обоих уровнях жизни — духовном, интеллектуальном — происходят мощные изменения, смешанные в отображении, раздробленные в форме и все же полные одного ритма, направленные к одной цели!

Этой целью является революция, революция консерватизма, с помощью которой Французская революция — триумф либерализма — будет сброшена, преодолена, отодвинута в сторону! Это революция души против революции ума, национализма против индивидуализма, социализма против капитализма, и если попытаться объяснить ее всеобъемлющий смысл схематически, мы получим следующее…

Дальше шли те самые четырнадцать пунктов, краткий смысл которых указан выше. Весьма любопытное чтиво, весьма. Чувствовалось, что для Штрассера это добром не кончится, и в лучшем случае его ждёт эмиграция, а в худшем — смерть*. (*Которая и постигла его старшего брата Грегора, убитого во время «Ночи длинных ножей».)

Вообще многое в голове просто не укладывалось. Каким образом в стране с определённым государственным строем появились штурмовые отряды, численность которых всё возрастала? А раздел территории Германии на региональные округа НСДАП, так называемые «гау», а потом ещё и назначение на них гауляйтеров, по сути, административных лидеров — и это при полной дееспособности государственных органов?

Получалась некая система в системе, гауляйтеры создавали административную систему страны, штурмовики претендовали как минимум на силы самообороны, ну, и партия, как идеологическая составляющая государства, замыкала сей порочный круг. Оставалось только нажать нужную кнопку, чтобы вся система заработала.

Но Самсонов понимал, почему Гитлер больше не пытается совершить путч: он хотел легитимности, чтобы взять власть не вопреки, а согласно воле большинства, только в этом он видел залог успеха, тогда как его противники хотели революцию.

Основная борьба шла за умы всех слоёв населения, но главное в управлении страной — это идея! Вот тут и шла по-настоящему идеологическая борьба, и кто в ней одержит победу, он сейчас предсказать не мог.

Голова «закипела», и Самсонов вновь встал, на этот раз решив сделать перерыв на обед. Поесть отправился в небольшой ресторан недалеко от посольства, в котором он жил. Сделав заказ, снова уткнулся в свежую газету. Принесли обед, который был превосходен, да и цена соответственной. Пока он ел, разные мысли не оставляли его, крутясь постоянно вокруг одной и то же задачи.

Вернувшись в посольство, он вновь сел в глубокое кожаное кресло и принялся изучать тонкие папки, в которых находились досье на всех лидеров НСДАП и не только их. На Эрнста Тельмана, в частности, тоже имелась соответствующая папочка.

Пробежав их глазами, Самсонов отложил в памяти несколько нелицеприятных характеристик, сделанных разными людьми. В частности, на известного журналиста Юлиуса Штрайхера, который откровенно любил порнографию, а также рассказывать всем о сексуальных извращениях евреев, что не мешало ему иметь множество любовниц и даже шантажировать их мужей, что само по себе являлось дичайшим фактом.

В череде его сексуальных фантазий была ещё одна, которой он пользовался, будучи гауляйтером Нюрнберга. Любимым его занятием в этой должности было хождение с хлыстом по городу. Дальнейшее использование данного хлыста, оставалось за кадром.

А ещё, один из главных идеологов национал-социализма Альфред Розенберг был, попросту говоря, язычником и выступал с нападками на церковь. Его книги оказались запрещены к прочтению католической церковью, вплоть до отлучения от неё.

Геббельс, будучи секретарём Грегора Штрассера, фактически предал его, перейдя на сторону Гитлера и развернув травлю обоих Штрассеров с помощью своей газеты «Дер Ангрифф», полностью скопированной с газеты Отто Штрассера «Арбайтсблатт».

Шла откровенная, но подковерная борьба между лидерами национал-социалистов. В ней пока одерживал победу Гитлер, но в любой момент всё могло резко измениться. Между тем центр требовал как можно больше информации. А откуда её взять? Всё только на этапе внедрения, это касалось и старых агентов, и новых, той же невесты друга Гитлера. Впрочем, пора бы уже попытаться встретиться с этим самым Отто Штрассером.

Конечно, это произойдёт не сразу и с помощью посредника, быть может, даже совсем случайно, хотя неслучайным случайностям и в их игре всегда будет место, но определённо стоит заняться Отто Штрассером вплотную… Вот только чем его заинтересовать и склонить на свою сторону? В досье за ним не значилось никакого компромата. Примерный семьянин, социалист и в то же время не атеист, ни в чём дурном Отто Штрассер замечен пока не был.

В деньгах он не нуждался, в помощи от СССР тем более. Единственно, что им могло двигать, так это то, что Штрассер мог передавать информацию по текущему состоянию дел в НСДАП чисто из духа противоречия и в надежде, что эта информация поможет СССР каким-то образом влиять на Гитлера и его окружение. И если даже не на него, то хотя бы на официальных лиц Веймарской республики. Да, это определённо могло его подвигнуть на сотрудничество с СССР.

Оставалось найти возможность непосредственного контакта с Штрассером и убедить его в необходимости сотрудничества. Эту задачу мог, по всей видимости, выполнить только он лично. Самсонов ещё несколько раз обдумал эту мысль и решил её изложить послу. Впрочем, в том, что посол согласится с его предложением, он не сомневался. Что же, надо пытаться… Игра определённо стоила свеч!