В оковах босса мафии

11

ДЖЕЙН

Когда я просыпаюсь, Маркуса уже нет, а будильник пикает. Черт. Как я не услышала звонок будильника в первый раз?

Поднявшись, я беру с тумбочки телефон и выключаю будильник. Взглянув на время, я задыхаюсь. Я опаздываю на работу почти на час.

Как я так долго проспала?

— Господи, — ворчу я про себя. — Что, черт возьми, со мной не так. — Срывая с себя ночную рубашку, я бегу в ванную, быстро принимаю душ, накидываю одежду, которую удается найти, и расчесываю волосы.

Я быстро нахожу папки с делами, которые вчера принесла домой с работы, и запихиваю их в сумку. Я уже почти выбегаю из дома, когда вспоминаю, что не почистила зубы.

Боже, Джейн. Возьми себя в руки, ладно?

Забежав в дом обратно, я чищу зубы, брызгаюсь духами и снова выбегаю на улицу, запихивая себя и свою сумку в машину, когда добираюсь до парковки. Я еду к отделу на самой высокой скорости, на которую только способна, не нарушая закон.

Мое сердце пропускает несколько ударов, когда я замечаю Родригеса, стоящего посреди офиса, когда я вхожу в него. В одной руке он держит ручку, в другой кофе. Я совершенно уверена, что он обращался к моим коллегам до того, как я вошла, так почему же здесь вдруг стало так тихо? Это могло бы сойти за кладбище.

Все поворачивают головы в мою сторону, таращась на меня так, словно я убийца, которого вот-вот приговорят к пожизненному заключению. Тейлор единственный, кто улыбается, когда я иду к своему столу. Я задерживаю дыхание, стараясь не пропустить шаг и не упасть. Я не могу позволить себе опозориться, когда все смотрят на меня.

— Доброе утро, мисс Салливан, — говорит Родригес с улыбкой, которая не достигает его глаз. — Вы опоздали.

Я кладу сумочку на стол и заставляю себя нервно улыбнуться ему в ответ.

— У меня возникла проблема.

Он кивает.

— Уверен, что так и есть.

Мне ни капли не нравится тон его голоса. Мне очень тяжело, и я грызу внутреннюю сторону щеки, чтобы сдержать рвущуюся на губы реплику.

— Простите, что прервала вас. Похоже, вы что-то говорили, пожалуйста, продолжайте. Не обращайте на меня внимания.

Моя отчаянная попытка отвлечь внимание от себя провалилась, потому что Родригес решил сегодня быть занозой в заднице.

Уф. Ненавижу его.

— Ты права, так и было. Но я вдруг не могу вспомнить, что я говорил. Угадайте, чья это вина, мисс Салливан?

— Я уже извинилась. Пожалуйста, продолжайте.

— Ты маленькая грубиянка, не так ли?

Я скривила лицо. Не думаю, что правильно его расслышала.

— Простите?

— Ты меня слышала. — Он подходит к моему столу и ставит на него свою пустую чашку из-под кофе, прислоняясь ко мне. — Меня не волнует, что ты детектив или что ты женщина. Постарайся не действовать мне на нервы, иначе я клянусь…

— Как раз тогда, когда я думала, что Джош, это худшее, что могло случиться со мной как с детективом, случился ты. — Я прервала его, сложив руки на груди. Сегодня я не в настроении терпеть эту чушь от него. — Перестань вести себя как ребенок, Родригес.

— Или что? — Он ухмыляется, отходит от моего стола и возвращается в центр комнаты. — Мисс Салливан займется делом Бриллиантов "Звездная пыль".

Я вскакиваю на ноги.

— Что? — Он хочет, чтобы я взяла на себя дело о краже драгоценностей? Он, должно быть, шутит.

— Ты правильно меня услышала. Предоставь Джошу все документы, которые у тебя есть по делу об убийстве.

Я смеюсь, потому что только так я могу удержаться от того, чтобы не наброситься на него и не разорвать на части.

— Я детектив отдела убийств, ты не можешь просто отстранить меня от дела, потому что я тебе не нравлюсь, и что? Кража драгоценностей? Я что, похожа на шута?

Родригес пожимает плечами.

— Приказ шефа. Иди и поговори с ним, если тебе не нравится это решение.

— О, поверь, я так и сделаю. — Я бегу к кабинету шефа Смита, стучусь только один раз, прежде чем открыть дверь и войти. Когда я вхожу, он занят звонком, но смотрит на меня и говорит: — Что тебе нужно?

— Мне нужно поговорить с вами, шеф.

Он убирает телефон от уха.

— Ты что, не видишь, что я занят? Приходи позже.

— Боюсь, это не может подождать.

Он усмехается, глядя на меня, и снова прижимает телефон к уху.

— Я перезвоню вам через пять минут. — Затем он вешает трубку. — Лучше бы это стоило того нахальства, которое ты только что изобразила. Что тебе нужно?

— Почему меня отстранили от дела Адской кухни?

— А, это. — Он откинулся на спинку стула и повертел его из стороны в сторону. — Ты не подходишь для этого дела. Я уже говорил тебе об этом.

— Да, говорили. Но вы назначили Тейлора главным и попросили меня помогать ему. Почему меня вдруг заставили взяться за дело о краже драгоценностей?

Он вздыхает, не желая отвечать. Я предполагаю, что он думает над содержательным ответом. Жаль, что ничего из того, что он скажет, не будет иметь для меня сейчас никакого смысла.

— Потому что ты не подходишь для этой работы, сколько раз я должен это повторять?

— Столько раз, сколько нужно, чтобы это имело смысл, шеф. — Я тяжело дышу, глаза затуманены гневными слезами. Я так близка к тому, чтобы выйти из себя и накричать на него, но это даст ему еще больше аргументов против меня. — Я должна заниматься этим делом.

— Просто делай, что тебе говорят, Салливан. Упрямство не принесет пользы ни тебе, ни кому-либо еще. Я рассмотрю возможность поручить тебе другое дело, только не дело об убийстве в Адской кухне.

— Но…

— Никаких "но". — Закрой за собой дверь, мне нужно ответить на звонок. — Он отмахивается от меня, берет трубку и делает вид, что меня больше нет в его кабинете.

Гнев кипит в глубине моего нутра, ярость бурлит в моих венах. Я не могу пошевелиться, я слишком зла, чтобы заставить свое тело сотрудничать. Шеф Смит поворачивает ко мне голову и вскидывает бровь.

— Что ты еще здесь делаешь?

Хочу дать тебе в морду за то, что ты такой дерьмовый начальник.

Я сглатываю, подавляя желание ответить. Я успеваю повернуться, прежде чем он называет мое имя.

— И еще одно, детектив Салливан. Не рыскайте вокруг. Твой отец был бы жив, если бы занимался своими чертовыми делами.

Мой отец? Он знает, кто я — чья я дочь?

Моя кровь застывает в жилах, когда я поворачиваюсь к нему лицом.

— Вы знали моего отца? Вы знаете, кто я?

— С того самого дня, как ты пришла сюда в качестве детектива. Твой отец был хорошим полицейским, но его убили за это. На твоем месте я бы не доверял Романо.

У меня перехватывает дыхание. Он знает обо мне и Маркусе?

— Что вы имеете в виду?

— Уходи, и возьми мой совет с собой. — Он переключает свое внимание на телефон и поворачивает кресло к окну.

Я рада, что он так поступил, потому что в этом случае он не видит, как я пошатываюсь, пытаясь вернуть себе самообладание. Он не видит, как по моему лицу катится слеза. Смахнув ее, я выхожу из его кабинета. Родригеса нигде нет, пока я иду к своему столу, втягивая воздух, чтобы ноги не отказали.

Тейлор подходит, когда я наконец-то добралась до своего места и выдохнула задержанное дыхание. Его руки лежат на талии, а глаза скользят по моему лицу.

— Ты в порядке?

Я не смотрю на него. Боюсь, что еще одна слезинка прольется, если я посмею проявить слабость.

— А почему бы и нет? — Прохрипела я. Черт, я на грани того, чтобы потерять все свое самообладание.

— Что сказал шеф?

— Ничего серьезного, — отвечаю я, пожав плечами. — Говорит, что мне лучше не заниматься этим делом.

— Черт возьми. — Тейлор садится на стул напротив моего стола и наклоняется ко мне. — Ты ведь не веришь в эту чушь, правда?

Я достаю из сумки папку с делом и передаю ему.

— Что я могу сделать? Если шеф говорит, что я отстранена от дела, значит, я отстранена.

Тейлор на секунду замолкает.

— Я знаю тебя, Джейн. Я знаю, что ты не будешь просто сидеть и смотреть. Что ты собираешься теперь делать?

Продолжать и посмотреть, имеет ли это отношение к смерти моего отца. Раньше я об этом не думала, но теперь считаю, что не исключено, что шеф что-то скрывает — правду, которую не хочет, чтобы я раскрыла.

Нет, я параноик. Шеф никак не может быть причастен к смерти моего отца или убийствам в Адской кухне.

— Не обращай на меня внимания. Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности из-за меня.

— Хорошо. — Он кивает. — Но я всегда буду здесь, чтобы помочь, если я тебе понадоблюсь. — Он встает, чтобы уйти, и тут у меня в голове что-то промелькнуло.

— Детектив Тейлор?

Он поворачивается ко мне лицом.

— Тебе что-то нужно?

— Ты можешь помочь мне получить файл двенадцатилетней давности?

Тейлор поднимает бровь.

— Ты можешь достать его сама. Зачем тебе нужна моя помощь?

Я оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не подслушивает наш разговор.

— Видишь ли, я хочу возобновить одно дело, но не хочу, чтобы кто-то знал, что я им занимаюсь. Думаю, это хорошая идея, чтобы проверить его сейчас, когда я не занимаюсь делами об убийствах в Адской кухне.

— Какое дело?

Мое сердцебиение подскочило к горлу. Дать Тейлору знать о деле моего отца — большой риск. Он узнает, кто я, как только я упомяну о деле, но я знаю Тейлора уже много лет. Я знаю, что он не предаст меня и не проболтается об этом шефу. Он — единственный человек, которому я могу доверять.

— Дело об убийстве Джорджа Салливана.

— Джордж Салливан, — повторяет он, постукивая пальцем по виску. Когда до него доходит, его глаза расширяются. — Я знаю, что это безумие, что я спрашиваю, но ты…

— Это именно то, о чем ты думаешь.

— Не может быть. — Его адамово яблоко шевелится, когда он сглатывает. — Я постараюсь достать его для тебя, но не могу ничего обещать.

Я улыбаюсь.

— Спасибо.

Тейлор засовывает руки в карманы своей кожаной куртки.

— Оставь благодарность на потом.

Я провожаю его взглядом, когда он возвращается к своему столу. К счастью, он не стал расспрашивать меня о том, для чего мне понадобилось дело моего отца. Я не уверена, что смогла бы ему рассказать.

Но подозреваю, что он уже знает.

Остаток дня я провела, кипя и размышляя, как выйти из ситуации с шефом Смитом, и к тому моменту, когда пришла к выводу, что ничего не могу сделать, поняла, что еще не завтракала, не обедала и не ужинала.

Тейлор был первым, кто ушел сегодня. Джош, должно быть, заключил договор с дьяволом, чтобы мучить меня, потому что уже восемь вечера, а красивый голубоглазый монстр все еще приклеен к своему креслу.

— Привет, Салливан.

Я вздыхаю. Я не в настроении для его махинаций, но на него лучше смотреть, чем на Родригеса. Может, Джош и женоненавистник, но он не раздражает меня так сильно, как Родригес.

— Что тебе нужно?

Я полагаю, он здесь, чтобы позлорадствовать над тем, что все время был прав и что женщина не годится для работы детективом.

— Да ладно, не нужно быть такой грубой. — Он развернул кресло напротив моего стола и сел на него, положив руку на спинку. — Я знаю, тебе, должно быть, тяжело иметь дело с Родригесом.

Я хмыкаю.

— Ты беспокоишься обо мне?

— Ты мне не нравишься, Салливан, так что я бы соврал, если бы сказал, что беспокоюсь о тебе, но мне тебя жаль.

— Что ж, спасибо за жалость, Джош. Но я слишком голодная, чтобы продолжать с тобой этот разговор. — Я поднимаюсь с места и беру свою сумку. — Увидимся завтра.

Мой телефон звонит как раз в тот момент, когда я выхожу из офиса, и на экране высвечивается номер Кимберли. Непроизвольная улыбка искажает мои губы.

— Привет, подружка.

— Привет, подружка! Ты свободна сегодня вечером? У меня сейчас выходной, и мне нужно с кем-то поужинать.

— Я готова поужинать. Но предупреждаю, я умираю от голода и могу съесть целый грузовик еды.

Ким хихикает по телефону.

— Тогда я куплю для тебя два грузовика еды. Я пришлю тебе адрес. — Она кладет трубку, и меньше, чем через минуту мой телефон пикает, сообщая адрес.

Садясь в машину, я завожу двигатель, и машина рвется вперед. Сегодня вечером здесь пробки. Машины выстроились вдоль дороги, и их гудки сводят меня с ума. Я включаю песню на радио, увеличиваю громкость и подпеваю ей. Поездка по адресу, который Кимберли написала мне в смс, должна была занять двадцать минут, а заняла тридцать пять. Мой желудок едва не разрывается на две части, когда я останавливаюсь на обочине перед рестораном, беру только телефон и кредитную карту и направляюсь в ресторан.

Запах свежей, ароматной еды ударяет мне в нос, как только я переступаю порог. Мой желудок срывается от желания насытиться, и я чуть не падаю вперед от резкой боли, пронзившей меня насквозь. Мои глаза сканируют комнату в поисках Ким, и я улыбаюсь, когда нахожу ее. Она сидит за угловым столиком и широко улыбается, махая мне рукой.

Я прохожу к столику и, выдвинув стул, сажусь. Я оглядываю ресторан. Я здесь впервые, и это совершенно моя атмосфера. Здесь тихо, без лишнего декора. Цвета — белый, черный и зеленый — благодаря цветочным горшкам, расставленным по всем четырем углам.

Если бы это было кафе, то здесь можно было бы почитать или порыться в папках с делами об убийствах. Мне здесь нравится.

— Девочка, от тебя не было вестей два дня. Знаешь, как я волновалась? — Она поджала губы, как мать, сердитая на свою дочь-подростка за то, что та улизнула на вечеринку. — Я звонила всю прошлую ночь, а ты не отвечала и не перезванивала.

Я моргаю, совершенно растерявшись.

— Подожди, ты мне звонила?

— Проверь свой телефон.

Я поднимаю телефон, чтобы разблокировать его с помощью функции идентификации по лицу. Я прокручиваю журнал вызовов, и у меня падает челюсть, когда я вижу, что у меня двадцать шесть пропущенных звонков от Ким.

— Прости. Я действительно не видела твоих звонков.

— Да, я знаю, что не видела. Это подводит меня к следующему вопросу: что с тобой происходит?

Я перекатываю губы между зубами.

— Все в порядке. Ты же видишь, что я в порядке.

Она не соглашается, качая головой.

— Я ничего не вижу. Не похоже на тебя, что ты не отвечаешь на звонки. Это как-то связано с делом, над которым ты работаешь? Или с парнем, с которым ты встречаешься?

Я притворяюсь, что не понимаю, о чем она говорит.

— С каким парнем?

Ее глаза озорно блестят.

— Не говори мне об этом, девочка. Я знаю, что ты встречаешься с мафиози. Ты спала с ним?

Я перепрыгиваю через стол и закрываю ей рот.

— Ш-ш-ш. Мы на людях.

Она нежно кусает мою руку, и я отдергиваю ее. Она ухмыляется, и я знаю, что она не остановится, пока не выпытает все подробности обо мне и Маркусе.

— Девочка, лучше выкладывай все. Я отчаянно хочу услышать об этом парне.

Я опускаюсь на свое место. Я знаю, что врать ей нечестно, но я должна вести себя жестко.

— Почему ты думаешь, что я спала с ним?

— Для начала, ты говорила о нем на прошлой неделе, как будто была влюблена в него, а теперь краснеешь только потому, что я упомянула его.

Боже, с ней невозможно победить.

Я потираю щеки, как будто это может как-то смягчить цвет моей разгоряченной кожи.

— Хорошо. Я расскажу тебе все, что тебе нужно знать, но сначала мне нужно поесть. Ты что-нибудь заказала?

— Макароны с сыром, бургер и картошку фри, потому что ты сказала, что умираешь от голода.

Я показываю ей большой палец вверх.

— Ты лучшая.

— Где ты когда-нибудь найдешь такую подругу, как я? — Она отвечает на свой вопрос раньше, чем я успеваю. — Нигде. Поэтому ты должна быть добра ко мне.

— Да ладно, я всегда к тебе хорошо отношусь, — говорю я ей с улыбкой.

Нам приносят еду, и у меня не хватает силы воли ждать, пока она закончит расставлять все на столе. Я вгрызаюсь в картофель фри еще до того, как блюдо покидает ее руки. Мой стон заглушается громким урчанием в животе.

Я не замечаю, что Ким смотрит на меня, пока не поднимаю глаза.

— Что?

Она поднимает свой сок, закрепляет соломинку между губами и потягивает.

— Ты ешь так, будто застряла на острове без еды на несколько недель.

Я бы предпочла застрять на острове без еды и воды, чем оказаться между дьяволом и глубоким синим морем, как сейчас.

— Я сегодня не завтракала и не обедала, так что с таким же успехом я могла бы застрять на острове на целую неделю.

— На тебя это не похоже, спать тоже не ложилась?

— Спала. Маркус был у меня прошлой ночью, и мне было так тепло спать, когда он обнимал меня.

Рот Ким приоткрылся, зрачки расширились.

— Значит, я не ошиблась?

— О, черт! — Я оступилась и проболталась ей. Теперь бесполезно пытаться что-то скрыть от нее. — Ты не ошиблась. Между нами кое-что есть.

Она облокотилась на стол.

— Вы встречаетесь?

Я откусываю от своего бургера.

— Я бы не назвала это отношениями, но это гораздо больше, чем быть друзьями.

— Вы уже спали вместе?

Я перестаю жевать, поднимаю плечи и дарю ей свою самую виноватую улыбку.

— Ну…

Ее глаза почти вылезли из глазниц.

— Ну, что? Продолжай. Я жду.

— Мы спали вместе. Один раз.

Ким прикрывает губы рукой, чтобы сдержать вздох.

— Ты что, прямо сейчас меня обманываешь? — В ее голосе смешались волнение и недоверие.

— К сожалению, нет.

— Ты хранила свою девственность двадцать семь лет только для того, чтобы отдать ее мафиози, которого ты едва знаешь? — Она делает еще один глоток своего сока. — Он, должно быть, горячий. Пожалуйста, скажи мне, что он горячий, потому что только в этом случае он того стоит.

Мое сердце пускается в пляс, когда я думаю о Маркусе, его голубых глазах, темных вьющихся волосах и резкой линии челюсти. Я чувствую, как мое тело пылает, вспоминая, как он прикасался ко мне и целовал меня в ту ночь, когда я позволила ему лишить меня девственности.

По позвоночнику пробегает тепло и оседает в моем сердце.

Черт. Я представляю себе его тонизированные мышцы, его толчки. Все в этом мужчине возбуждает.

— Горячий. Его даже не описать. Он так чертовски хорош, и он красив. Я ничего не могла с собой поделать.

Ким хмыкнула, прикусив губу.

— Теперь я хочу его увидеть. У него есть брат или друг? — Спрашивает она с ухмылкой.

— У него есть старший брат, который, как я полагаю, счастливо женат, и младший, который не женат и каждую ночь спит с разными женщинами.

Ким шипит.

— Я и мое невезение. — Она тянется к жареной картошке на моей тарелке. — А он знает, что он первый парень, с которым ты была?

— Знает.

— И… он не просил тебя стать его девушкой? Правда? — Она закатывает глаза. — По мне, так он просто придурок.

Я взмахиваю рукой в воздухе и чуть не бросаю картошку фри, которую держу в руках, в парочку за соседним столиком.

— Мы не можем встречаться только потому, что он лишил меня девственности. Это старомодно.

— Нет, это не так. Ты не можешь позволить ему использовать тебя. Если он хочет тебя, то должен приложить усилия, чтобы ты стала его. Все просто.

Бургер у меня во рту вдруг приобретает кислый вкус. Я глотнула сока, чтобы запить его, но это не помогло. Я закрываю глаза и вздыхаю, прежде чем снова посмотреть на нее.

— Ким, он не из тех, кто ищет отношений. Он часть мафии, ты же знаешь, какие они бывают.

Она ставит локоть на стол и опирается головой на руку.

— Я не знаю. Может, ты мне расскажешь?

Мне неприятно это говорить, но сейчас я должна быть невероятно честна сама с собой.

— К таким мужчинам, как он, стекаются женщины, и они обычно не останавливаются на одной женщине, если только это не бизнес или чтобы сделать из них машины для размножения. Этот человек — убийца, и он не позволит связать себя узами брака только потому, что лишил меня девственности.

— Но ты сказала, что его брат счастлив в браке.

— Я так и сказала, и он счастлив в браке.

— Тогда почему ты считаешь, что мужчина, с которым ты встречаешься, не способен испытывать никаких чувств и отвечать взаимностью?

Я откинулась от стола и прислонилась спиной к сиденью.

— Я просто так думаю. У него была девушка, работавшая в одном из его клубов. Ее убили, и я видела ярость в его глазах, когда он говорил о ней.

Ким наклоняет голову, чтобы получше рассмотреть мое лицо.

— Так вот в чем дело? Ты боишься, что он любил эту женщину и не полюбит тебя? Ты боишься мертвой женщины, так что ли?

— Нет, когда ты так говоришь. — Я не полная идиотка, ревновать к мертвой женщине, которая была всего лишь одной из тех, с кем развлекался Маркус, это просто смешно. Я просто боюсь, что могу оказаться одной из тех многих женщин. — Я хочу сказать, что он защитит меня, если понадобится. Но я не думаю, что это доказывает его любовь ко мне, он из тех, кто защищает любую женщину, которой нужна его помощь.

Ким глубоко вздохнула, в ее глазах блеснула озабоченность.

— Послушай, Джейн. Вполне понятно, что нужно быть осторожной, особенно с человеком, связанным с мафией. Но страх, что тебя подведут, не должен затмевать твои чувства к Маркусу. Ты просто боишься, что у тебя появились к нему настоящие чувства, не так ли?

Мое сердце колотится в груди.

— Я не могу отрицать, что в нем что-то есть, Ким. Он не такой, как я ожидала. Я хотела ненавидеть его, верить, что он высокомерный и плохой, но не могу. Он добрый и заботливый, по-своему странный.

Умом я понимаю, что не должна позволять тому, что происходит между мной и Маркусом, становиться серьезнее, чем сейчас. Я — коп, а он мафиози. Мы из двух разных миров, но мое сердце и мое тело, кажется, не понимают этого.

— Знаешь, что я думаю?

— Что ты думаешь?

— Ты не просто влюбляешься в него, Джейн. Я думаю, ты уже влюблена в него, но отказываешься признать это, потому что боишься быть уязвимой. Ты боишься признать, что способна на такие глубокие чувства к кому-то вроде него.

Я провела рукой по волосам, чувствуя прилив паники.

— Но я детектив, Ким. Я не могу позволить себе быть ослепленной эмоциями, особенно по отношению к такому человеку, как Маркус. Насколько я знаю, следующее дело, за которое я возьмусь, может привести к гибели его и всей его семьи.

— Ты не можешь продолжать притворяться, что твои чувства к нему банальны. Ты всегда можешь перестать быть детективом. Ты сама говорила, что всегда хотела стать психологом. Признай, ты влюблена в него, и отрицание этого не принесет тебе пользы.

Я качаю головой, мой голос почти шепчет. Она не должна знать истинную причину, по которой я решила стать детективом.

— Забудь о том, что я сказала. Я стала детективом, потому что это то, чего я всегда хотела, и я не могу позволить себе влюбиться в кого-то вроде него. Это опасно, и я не могу рисковать своей работой или безопасностью. Сейчас он может быть милым, но что, если есть причина, по которой он приближается ко мне?

Выражение лица Ким смягчается.

— Я понимаю, но если отгородиться от своих чувств, они не исчезнут. В конце концов, тебе придется с ними столкнуться. Может быть, Маркус не такой злодей, каким ты его считаешь. Он может удивить тебя.

— Да, он может удивить меня и однажды всадить пулю в мой череп. — Я делаю глубокий вдох, пытаясь осознать истинность слов Ким. — Я постараюсь разобраться со всем в своей голове. Но пока давай не будем зацикливаться на этом, хорошо?

Ким кивает, утешительно улыбаясь.

— Конечно. Давай наслаждаться нашим ужином. Уже холодает, и я не хочу возвращаться домой слишком поздно.

Она тащит перед собой тарелку с макаронами и сыром и копается в них вилкой. На мгновение я отключаюсь. Я могу отрицать это и врать сколько угодно, но одно могу сказать точно.

Я думаю, что действительно люблю Маркуса.