В оковах босса мафии

4

ДЖЕЙН

— Только не говори мне, что ты связалась с мафией, — говорит моя младшая сестра Белла, у которой глаза чуть не выскочили из глазниц, при этом рот набит макаронами.

У нас ночевка с моей лучшей подругой Кимберли, и хотя колледж Бел находится в двух часах езды, она успела приехать вовремя. А вот моя лучшая подруга, наоборот, любит опаздывать.

Я убираю волосы с лица, когда сажусь на кухонный табурет рядом с ней.

— Не надо так говорить. Я просто расследую дело.

Она роняет вилку, и звон керамики заставляет меня подпрыгнуть.

— Ни за что! Я не позволю тебе этого делать, Джейн. Это опасно.

В груди защемило, и мне стало трудно сделать вдох.

— Я знаю. Знаю. Я просто… я не могла это игнорировать.

Она закатывает глаза.

— Не надо говорить мне речи об адреналине и о том, как страх заставляет тебя чувствовать себя живой. Мы обе знаем, почему ты это делаешь. Я помню, что случилось с папой.

— Меня не убьют, если ты этого боишься.

— Я почти уверена, что папа сказал то же самое. Где он сейчас? На глубине шести футов под землей, и, скорее всего, от него остались одни кости.

— Эй, Бел. Успокойся, ладно?

Я на шесть лет старше Бел. Сейчас ей двадцать один, а когда умер наш отец, ей было всего девять. Она пережила это тяжелее всего, всегда отказывается говорить о нем, и говорит только когда злится, и я ее не виню. Наша мать умерла вскоре после рождения Беллы, и ей пришлось расти без обоих родителей. Когда я поступила в колледж, Белле пришлось жить со старшей сестрой нашей матери, и я до сих пор жалею об этом решении.

Тетя Хилари… ну, она была хуже всех. Я бы не хотела вспоминать то, что она делала с моей сестрой. У меня сердце разрывается от жалости к Белле, когда я вспоминаю все, через что ей пришлось пройти. Именно поэтому я не злюсь, когда она так отзывается о нашем отце. Она винит его в том, что он не был осторожен и умер так, как умер.

Она всегда говорит, что ненавидит его, но я знаю, что в глубине души ей просто больно.

— Ты — единственная моя семья, Джейн. Я не могу потерять и тебя.

Я кладу руку ей на плечо и легонько сжимаю.

— Ты не потеряешь меня. Это обещание, Бел. Я больше никогда не оставлю тебя одну.

В дверь звонят, и я уверена, что это Ким.

— Я открою, — говорю я, спрыгивая с табурета и проходя через гостиную.

Ким широко улыбается, когда я открываю дверь.

— Привет, подружка.

Я опускаю взгляд: в руках у нее два пластиковых пакета и большая коробка с пиццей. Я беру у нее пиццу.

— Ты опоздала на час.

Она заходит в гостиную и пинком закрывает дверь.

— Прости, подружка. Я заходила к Сэму. — Мы проходим на кухню и расставляем вещи, которые она принесла, на кухонном острове. — Приехала его мама, и ему нужно было, чтобы я приготовила ужин. — Она кусает губы и краснеет. Она знает, что мне не нравится слышать о том, как она готовит ужин для матери своего парня, когда он обращается с ней как с ничтожеством.

— Серьезно, Кимберли? Сколько раз он изменял тебе за последний месяц? — Я вытягиваю пальцы и начинаю считать. — Один… Два… Три…

Ким хватает меня за руку.

— Я знаю, что не должна была идти туда. Мне очень жаль.

— Дело не в том, что ты сожалеешь, ты не должна была позволять ему так себя вести.

— Как будто ты лучше, — вклинивается Бел. — Ты не должна давать советы, когда сама попала в паутину.

Кимберли хмурится и растерянно смотрит то на меня, то на Бэл.

— О чем она говорит? — Спрашивает она меня.

— Твоя лучшая подруга заключила сделку с главарем итальянской мафии, — отвечает Бел, несмотря на то что я качаю головой, прося ее не делать этого. — Она пытается поймать преступника, заручившись помощью другого преступника. Ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, не понимаю. — Ким смотрит на меня. — А ты понимаешь, что делаешь?

Я опираюсь бедром на кухонный остров и смотрю на сестру.

— Клянусь, я убью тебя, Бел.

— Молись, чтобы тебе удалось выйти живой из сделки с дьяволом. — Она несет свою тарелку к раковине. — Тебе нужно быть живой, чтобы убить меня. Я буду в своей комнате.

Когда Бел выходит из кухни, Ким толкает меня в ребра.

— Девочка, о какой паутине и дьяволе она говорит?

Разочарование нарастает в моей груди. Мне не следовало рассказывать об этом Бэл.

— Ты же знаешь, что мне нужно повышение, так что появилась прекрасная возможность раскрыть убийство на работе, и я ею воспользовалась. Просто…

Мы открываем коробку с пиццей и берем по банке газировки, пока я рассказываю ей обо всем. Когда я заканчиваю, она откусывает кусок пиццы, жует и глотает.

— Ты с ума сошла? И что это за повышение, когда ты получила его три месяца назад?

Я смеюсь.

— Я довольно амбициозна. Мне нужно еще одно повышение.

— Правда? Хватит пытаться обмануть меня, Джейн. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.

Верно, знает. Мы дружим с тех пор, как были первоклассниками. Ким видит меня насквозь и, как и Бэл, тоже может в этом признаться.

— Ладно. Я у тебя в руках. Я просто пытаюсь понять, может ли это связать меня с убийцей моего отца.

Беспокойство омрачает ее лицо.

— А что, если ты пострадаешь?

Я качаю головой.

— Я не пострадаю. Я уже получила по ушам от Бэл, не пытайся отговорить и меня.

После минутной видимой борьбы Ким шумно выдыхает.

— Ладно. Делай что хочешь, но тебе нельзя пострадать. Обещай мне, что будешь осторожна.

Я улыбаюсь и бросаюсь к подруге, крепко обнимая ее.

— Обещаю. Ты самая лучшая.

— Я знаю, — хвастается она, обнимая меня в ответ. Затем она отстраняется.

— Итак, мафиози, с которым ты работаешь, какой он?

Мой желудок вздрагивает, потому что я еще не задумывалась о том, что за парень Маркус.

Какой он?

У меня в голове возникает его образ. Его улыбка с ухмылкой, кольца на пальцах, высокое мускулистое тело и пронзительные голубые глаза. Я киваю в ответ на вопрос Ким, улучив момент, чтобы упорядочить свои мысли о Маркусе.

— Он… сложный, Ким. Немного плохой мальчик, понимаешь? Опасный, загадочный и, возможно, немного высокомерный.

Ким приподнимает бровь, и на ее лице появляется озорная ухмылка.

— Плохой мальчик, да? Ты влюбилась в опасного типа, Джейн. Будь осторожна, такие отношения никогда ничем хорошим не заканчиваются.

Я нервно хихикаю, не зная, что ответить. Влюбляться в Маркуса — последнее, о чем я думаю. То есть я не могу отрицать, что он меня привлекает, но влюбиться в него — это слишком.

— Все не так. Все строго профессионально. Мне просто нужна его помощь, чтобы поймать преступника.

Ким изучает меня с минуту, выражение ее лица не поддается прочтению.

— Девочка, ты не видела, как блестели твои глаза, когда ты описывала его. По-моему, это не просто профессионально.

Я постукиваю ее по носу.

— Ты что глупая, да? Я дважды встречалась с этим парнем. Ты действительно думаешь, что я влюблюсь в такого парня, особенно когда виделась с ним всего два раза? Ни за что. — Я отмахиваюсь от этой мысли, но она не выходит у меня из головы.

Я могу солгать Ким, но солгать себе невозможно. Я не могу притвориться, что мое сердце не забилось в такт, когда он упомянул, что я стонала в кафе. Он говорит самые глупые вещи, и хотя я бы дала любому парню по яйцам за то, что он произносит что-то настолько нелепое, я позволяю Маркусу и спускаю ему это с рук.

Даже мне кажется странным, как я краснею рядом с ним. И он так хорошо пахнет, что я буквально представила, как он отреагирует, если я просто обниму его и понюхаю. Я как самка хаски в течке, когда нахожусь рядом с ним.

Это нехорошо.

— Продолжай врать. Когда-нибудь я узнаю правду.

Я игриво ущипнула ее за щеки.

— Если бы.

Я двадцатисемилетняя девственница, у которой до этого не было нормальных отношений, потому что я провела большую часть своей жизни, пытаясь стать полицейским, а когда я им стала, мне нужно было подняться выше, чтобы добиться того, чего я хотела — справедливости для своего отца.

Свидания и секс всегда находились в самом низу моего списка приоритетов, пока каким-то образом не перестали существовать. Но теперь, когда я думаю о Маркусе, мое тело начинает тосковать по тому, чего, как я знаю, у меня никогда не будет.

Я не знаю, является ли мое влечение к нему просто способом моего тела сказать мне, что оно готово отпустить меня, или же меня действительно влечет к нему.

Может быть, и то, и другое.

Или ни то, ни другое.

Он нехороший человек, и я не могу рисковать, влюбляясь в него.

Белла присоединяется к нам, когда мы идем в гостиную. Остаток ночи мы проводим за просмотром документальных фильмов о настоящих преступлениях и болтаем о вещах, которые не имеют ничего общего с моим выбросом адреналина.

На следующее утро я едва успела сесть за свой стол на работе, как Джош появляется бог знает откуда и подходит ко мне.

— Доброе утро, детектив Салливан.

— Привет. — Я замечаю беспокойство на его лице. — Какие-то проблемы?

Он проводит рукой по волосам.

— Ты нужна шефу в его офисе. Не знаю, зачем, но, похоже, дело довольно серьезное.

У меня замирает сердце. Шефу Смиту около пятидесяти, и он самый сварливый человек из всех, кого я знаю. Никто никогда не доходит до его кабинета и не возвращается оттуда без дрожи. Я и сама его боюсь, но всегда стараюсь не показывать этого.

— Что-то случилось?

— Я просто передал просьбу, а что случилось не знаю. — Он понимает, что только что повысил на меня голос, и вздыхает. — Мне жаль. Тебе лучше поторопиться.

Он уходит.

Мои шаги тяжелы, пока я добираюсь до кабинета босса. Я стучу в двойную черную дверь и жду, пока он крикнет: "Войдите", прежде чем войти.

Он поднимает глаза от своего компьютера, но не произносит ни слова, его темные глаза смотрят на меня так, словно я преступник, приговоренный к смертной казни за геноцид.

— Вы вызывали меня, босс?

Он откидывается на спинку кресла, сцепив пальцы, и вытягивает руки на столе из красного дерева.

— Вызывал. Я услышал об убийствах в Адской кухне.

— О, да. Я делаю все возможное, чтобы…

— Как насчет того, чтобы передать это дело кому-нибудь более способному?

— Вообще-то… — Проходит минута, прежде чем я понимаю, что он только что сказал. — Что?

— Ты меня слышала. — Он скользит по мне взглядом, и это снисходительно. — Детектив Купер лучше подойдет для этого дела. Оно связано с мафией, а ты — женщина. Слишком опасно для тебя, как по мне.

Я усмехаюсь.

— Наверное, в прошлой жизни я сделала что-то не так, если нет, то почему я всегда работаю с такими сексистами?

Уф.

Я не понимаю, что сказала это вслух, пока он не спрашивает:

— Что ты только что сказала?

Я не пытаюсь смягчить свои слова.

— Вам не кажется, что это немного сексизм? Вывод о том, что я не подхожу для этого дела, когда я прекрасно справлялась с другими подобными делами?

— Ты сомневаешься в моем решении?

Мое сердце бешено колотится, когда суровый взгляд шефа Смита усиливается. Воздух в комнате кажется тяжелым, и я чувствую вес его неодобрения. Я делаю глубокий вдох, пытаясь сохранить самообладание.

— Шеф, я и раньше успешно вела дела, связанные с организованной преступностью. Не вижу причин, по которым меня должны отстранить от этого дела, — заявляю я, мой голос ровный, несмотря на напряжение и ярость, бурлящие в моих венах.

Он откинулся в кресле, сцепив пальцы перед собой.

— Детектив Салливан, это дело совсем другое. Оно связано с мафией, а это опасная территория. Я не могу рисковать тем, что один из моих лучших детективов пострадает.

Я поднимаю бровь, мое разочарование вырывается на поверхность.

— При всем уважении, шеф, я думаю, что это больше связано с моим полом, чем с тем, что я могу пострадать. Я неоднократно доказывала свою состоятельность, и у вас нет причин подозревать, что я не справлюсь с собой или с этим делом.

Выражение лица шефа Смита остается бесстрастным.

— Дело не в твоей половой принадлежности, Салливан. Дело в характере этого расследования. Мафия не играет по правилам, и мне нужен человек, который знает, как ориентироваться в этих водах.

Я скрещиваю руки, решив не отступать.

— И это детектив Тейлор Купер? — Фыркнула я. — Я успешно преодолевала подобные воды в прошлом. Я знаю, что делаю.

Он вздыхает, его разочарование очевидно.

— Это не обсуждение, детектив. Я принял решение. Детектив Купер займется делом Адской кухни.

Я сжимаю челюсть, пытаясь сдержать свои эмоции.

— И что? Вы отодвигаете меня на второй план, потому что я женщина? Потому что это слишком опасно для меня? Или есть другая причина, о которой я не знаю?

Шеф Смит наклоняется вперед, его взгляд пронзителен.

— Я принимаю это решение, чтобы обеспечить безопасность своей команды. Дело не в том, что ты женщина. Речь идет о снижении рисков, и да, детектив Купер — лучший вариант.

Я делаю паузу, собираясь с мыслями.

— Шеф, я ценю вашу заботу о моей безопасности, но я пришла в этот отдел, зная о рисках. Я не позволю, чтобы ваша забота обо мне стала причиной отстранения меня от дела.

Он откинулся назад, пристально изучая меня.

— Салливан, ты хороший детектив. Но это дело требует другого подхода. У Тейлора есть опыт работы с подобными ситуациями. Ты сейчас злишься, одного этого достаточно, чтобы отстранить тебя от дела. Ты не умеешь управлять своим темпераментом.

Разочарование захлестывает меня. У меня возникает искушение подойти к его столу и отвесить ему пару ударов за то, что он даже намекнул, что я не умею управлять гневом. Но это докажет его правоту, а мне очень нужно убедить его не отстранять меня от дела, так что я не буду реагировать на свой гнев.

— Шеф, я посвятила свою карьеру этому отделу. Мне уже приходилось сталкиваться с опасными ситуациями, и я выходила из них победителем. Это мое дело, и я могу с ним справиться. Детектив Купер может помочь мне в этом деле, как он всегда это делал.

Выражение лица шефа Смита смягчается, и на мгновение я думаю, что, возможно, мне удалось достучаться до него.

— Салливан, дело не только в твоих возможностях. Дело в общей картине. Мне нужно, чтобы ты доверяла моему мнению в этом вопросе.

Доверие. Это слово часто используется в правоохранительных органах, но в данный момент оно кажется обоюдоострым мечом. Как, черт возьми, я могу доверять человеку, чье чувство суждения затуманено женоненавистничеством?

— Шеф, я доверяю вам. Но мне также нужно, чтобы вы доверяли мне. Поверьте, что я справлюсь с этим делом, как справлялась с другими.

Он на мгновение опускает голову и вздыхает. Когда он снова поднимает голову, его взгляд непоколебим.

— Я подумаю над твоей точкой зрения, Салливан. Но пока что Тейлор — главный. Ты будешь оказывать поддержку и помогать всем необходимым способом.

— Но…

— Это все, Салливан. Ты можешь идти.

Я киваю, хотя горький привкус разочарования еще не прошел. Мне хочется кричать и бить стены прямо сейчас.

— Поняла, шеф.

Повернувшись к двери, я выхожу и закрываю за собой дверь. Возвращаясь за свой стол, я не могу избавиться от ощущения, что меня отодвинули на второй план. Слова шефа Смита о том, что он беспокоится о моей безопасности, — полная чушь, и он знает это не хуже меня.

Я возвращаюсь к своему столу, сажусь в кресло и опускаю голову на стол.

Похоже, единственным вариантом для меня сейчас является работа с Маркусом за кулисами.

— Что сказал шеф?

Я поднимаю голову от стола, когда слышу голос Джоша. Джош и Тейлор стоят передо мной, их глаза сужены от беспокойства. Я делаю глубокий вдох и напоминаю себе, что Тейлор в этом не виноват, прежде чем ответить.

— Он хочет, чтобы я отстранилась от дела.

— Что? — Спрашивает Джош. Его шок удивляет меня. Если бы я не знала его так хорошо, я бы подумала, что он злится, что меня отстранили от дела.

— Он назначил Тейлора главным. Единственный способ вернуться, это стать помощником Тейлора.

Тейлор опускается на один из сетчатых стульев.

Глаза Джоша еще больше сужаются, и я вижу, как в его голове поворачиваются шестеренки.

— Это бессмысленно. Ты один из лучших, кто у нас есть, и ты делала успехи в деле Адской кухни. Почему он отстранил тебя именно сейчас?

Я пожимаю плечами, разочарование просачивается в мой голос.

— Очевидно, мафия слишком опасна для женщины, по мнению шефа. Он считает, что Тейлор подходит больше.

Тейлор молчит, выражение его лица не поддается прочтению. Я не могу понять, испытывает ли он облегчение или его так же, как и меня, раздражает это решение.

Джош наклоняется ко мне, понижая голос.

— Дело должно быть не только в деле. Что-то случилось?

Прежде чем я успеваю ответить, Тейлор вмешивается.

— Слушай, я знаю, что ты расстроена, Джейн, но мы должны решить, что делать дальше. Если шеф хочет, чтобы я возглавил дело, то хорошо. Мы будем работать вместе и докажем, что он ошибается.

Я бросаю на Тейлора взгляд.

— Речь идет не о совместной работе. Речь идет о том, что шеф подрывает мои способности из-за моего пола. Я этого не потерплю.

Джош кивает в знак согласия.

— Что ж, я согласен. Нелогично, что он так думает, когда у тебя самый высокий процент успеха в раскрытии дел. Должен быть способ переубедить его.

Я делаю глубокий вдох, понимая, что не могу позволить своему гневу затуманить рассудок.

— Ты прав, Джош. Мы должны найти способ убедить шефа, что я подхожу для этого дела. Я не позволю ему оттолкнуть меня из-за устаревших убеждений.

Вот только я не верю, что это как-то связано с его сексизмом. Как бы я ни старалась не обращать на это внимания, мне кажется, что здесь происходит нечто большее, чем просто его сексизм.

А что, если в этом деле замешан кто-то из власть имущих и шеф боится, что я его раскрою?