В поисках Алибранди

Глава двадцать вторая

В первое воскресенье сентября мы с мамой решили пуститься во все тяжкие. Так мы празднуем начало весны. Пируем. Выходим за рамки бюджета. Едим как на убой.

Мы выбрали один из портовых ресторанчиков. Было прохладно, но не настолько сыро, чтобы это помешало наслаждаться видом.

Мне нравится бывать в порту в прохладные дни. Океан выглядит так, словно у него есть характер, словно и он тоже переживает собственные потрясения. Почти человечный, в отличие от застывшего совершенства летних дней.

— Наш город, должно быть, самый красивый в мире, — заявила я, оглядываясь по сторонам.

— Сказал эксперт, который побывал в одном-единственном городе помимо нашего, — сухо ответила мама.

— Мне понравилась Аделаида, — запротестовала я. — В ней чувствуется жизнь, и там очень красивые дома, мама. По сравнению с нашими бешеными ценами, там можно купаться в роскоши. Майкл говорит, местная арендная плата его убивает, но покупать тут недвижимость не видит смысла, поскольку в следующем году собирается вернуться в Аделаиду.

— Неужели?

— Кстати, он со мной сейчас не разговаривает. С тех пор как пришлось дать ему на подпись записку о прогуле марафона, он без конца об этом вспоминает. Вечно повторяет, что крайне мной недоволен. Если еще хоть один человек скажет, что он мной недоволен, я перережу себе вены.

— Напомни ему о том случае, когда он прогулял школу, чтобы увидеть «Роллинг Стоунз», — засмеялась мама.

— Жду не дождусь, когда снова его увижу.

— Я так рада, что ты решила узнать его поближе, Джози. Я боялась, что вы оттолкнете друг друга, это было бы очень печально. — Она передала мне меню.

Я пожала плечами.

— Знаешь, он очень крутой. Не настолько, как если бы водил спортивную машину и модно одевался, но все равно крутой. Он честный. В нем нет дерьма.

— Не спеши, и у вас все получится.

— Между прочим, я удивлена. Думала, ты будешь ревновать, запрещать нам встречаться и все такое. Если бы ты сказала, что против, я бы с уважением отнеслась к твоим чувствам.

— Да конечно! — расхохоталась мама. — В любом случае, что касается тебя, он не представляет для меня угрозы. Ты уже достаточно взрослая, чтобы принимать собственные решения, хотя, если в следующем году ты придешь ко мне и скажешь, что хочешь переехать в Аделаиду, я пущу тебе пулю промеж глаз.

— Вот черт! Вычеркиваю это из своего списка, — со смехом ответила я.

Подошел официант, и мы заказали ланч, посмеявшись вместе с парнем, когда он опробовал на нас свой итальянский.

— Жаль, что мы не можем делать так каждую неделю, — вздохнула мама. — Мне хотелось бы дать тебе гораздо больше, Джози

— Мама, бога ради, так говоришь, словно кто-то из нас умирает. Я жалуюсь на свою жизнь, потому что эгоистка, а не потому, что ты не можешь обеспечить мне лучшие условия. Для неполной семьи у нас все почти идеально.

— Идеально?

Мы снова рассмеялись.

— Ну, ты-то точно идеальна. Майкл мне немного рассказал о тех временах, когда вы были молоды. Он сказал, ты была сексуальной.

— Потому что, когда мы встречались, он был зациклен на сексе. Майкл был очень элегантным молодым человеком. Девчонки с ума по нему сходили, а матери — обожали и мечтали, чтобы он выбрал их дочь. Казалось, он шагал по жизни легко и без проблем. — Мама погрустнела и задумалась, и мне стало интересно, действительно ли она его разлюбила. — Вот только я стала проблемой. Мы с тобой. Чтобы справиться, требовалось мужество. Мне было шестнадцать, Джози, и мне было очень страшно, когда Майкл оставил меня один на один с моим отцом. Ничто так не пугало меня в этой жизни, как родной отец.

— Почему ты боялась дедушку?

Мама пожала плечами.

— Мне кажется, он никогда по-настоящему меня не любил, и я всегда пыталась понять, почему. По-моему, он и нонну не любил, но она была для него хорошей женой. Всегда принимала исключительно его сторону. Такое чувство, словно она была ему чем-то обязана, но я не понимала, чем именно. Нонна была красавицей, а вовсе не уродкой, на которой никто другой не женился бы.

— Ты никогда о нем особо не рассказывала.

Мама послала мне легкую улыбку.

— Я частенько молилась по ночам, чтобы моими родителями были тетя Патриция и дядя Рикардо, но потом начинала переживать, что как бы предаю свою маму. Несмотря ни на что, я знаю, что она по-своему меня любила. Проблема в том, что из-за этого она чувствовала себя виноватой.

— Я бы хотела выйти замуж за кого-нибудь вроде дяди Рикардо. Кажется, он был очень романтичным в молодости. Нонна рассказывала столько историй.

— Он не мог пустить меня к себе, когда я забеременела тобой. Если бы он на это пошел, отец никогда не разрешил бы маме видеться с сестрой. Но дядя позволил маме Роберта взять меня к себе. Сказал, что не может повлиять на то, кого его дочь пускает в свой дом. — Мама снова погрустнела. — Отец чуть ли не плюнул мне в лицо. Всячески меня обзывал. Проституткой, потаскушкой. Ударил меня, даже маму ударил. И что самое худшее, он никогда тебя не видел, Джози. Никогда не видел собственную внучку. Скажи мне, что важнее? То, что другие думают о твоей семье, или любовь?

— Мама, ты столько пережила, а я, кажется, никогда этого не ценила, но обещаю исправиться.

— О, Джози, — вздохнула она. — Я рассказываю об этом не затем, чтобы ты почувствовала себя виноватой. Ты самый важный человек в моей жизни. Ты единственная любишь меня по-настоящему. Все остальные, кому я когда-либо дарила свою любовь, причинили мне боль. Майкл Андретти предал мое доверие. Мама всегда сдерживала чувства, а отец вообще никогда не любил. Но ты всегда рядом со мной, а неуважение, которое выказываешь, проявляет к своим родителям каждый ребенок.

— О боже, ма, если так пойдет и дальше, в следующей четверти мне не в чем будет исповедоваться, ведь я уверую, что являюсь образцом добродетели.

— Ну, так далеко мы не зайдем.

Мы доели, почти не разговаривая, и решили продолжить наш пир мороженым в гавани Дарлинг, где, усевшись на пирсе, просто крутили головами по сторонам. Рядом играл джаз-бэнд, а чуть дальше бродячий артист разыгрывал комедию, хватая прохожих и заставляя их ему помогать. Казалось, все веселились, наслаждаясь царящей вокруг атмосферой.

— У Майкла есть девушка, — решила сообщить я.

— Вот как!

— Но пока я там была, он с ней не спал. Сто процентов. Мы ни на минуту не расставались.

— Надеюсь, ты не шпионила за ними и не сводила его с ума, Джози.

— Конечно, нет. Просто подумала, что он, должно быть, совсем ее не любит, если не хотел заняться с ней любовью. Ты говорила, когда он был помоложе, ему всегда было мало секса.

— Уверена, со временем он научился себя контролировать. Может, тебе не стоит лезть не в свое дело?

— Знаешь, он действительно любил тебя тогда, — заметила я, пытаясь угадать по лицу мамы ее реакцию.

— Джози, жизнь не любовный роман. Люди перестают любить друг друга. Разочаровываются в партнере, и крайне тяжело прощают. Мы оба были очень молоды, и вынужденный переезд Майкла в Аделаиду перевернул его жизнь так же, как и мою. Но мы справились с этим, каждый из нас пошел своим путем, и теперь мы другие люди. Ты — единственное, что нас связывает.

— Он назвал меня «нахальным отродьем».

Мама попыталась сдержать улыбку, но у нее ничего не вышло.

— Пойдем-ка домой, мисс Нахальное Отродье. Займемся аэробикой и облегчим чувство вины за наш пир.

— Как будто тебе надо его облегчать.

Так что мы отправились домой и позанимались аэробикой под кассету Джейн Фонды, уменьшая вину. Но я никак не могла выкинуть из головы идею свести маму с Майклом.

Как бы мне хотелось, чтобы жизнь была любовным романом. Будет гораздо лучше, если они станут парой, чем если каждый из них сойдется с кем-то другим. Почти нет сомнений, что все получится, потому что я — то, что их связывает, и так будет всегда.