В поисках Алибранди

Глава двадцать седьмая

Наблюдать за игрой в регби было, вероятно, последним, чем я хотела бы заняться в воскресный полдень перед экзаменами, но я обещала кузену Роберту посмотреть его грандиозный финал.

Я по глупости взяла с собой учебник по экономике, думая, что перехвачу несколько минуток на чтение, но каждый раз, когда кто-нибудь забивал гол, один из истеричных болельщиков рядом толкал меня в спину и книга отправлялась в полет.

— Ты на все пойдешь, лишь бы побить меня на выпускных экзаменах, да?

Я посмотрела вверх, с удивлением обнаружив Джона Бартона, и подвинулась, чтобы дать ему место:

— Спасибо Господу за еще одного здравомыслящего человека. Все как с ума посходили.

— Что ты делаешь среди этих сумасшедших людей?

— Меня кузен подкупил. Я пришла сюда, а он возьмет меня на выпускной школы святого Антония.

— О да, там могут присутствовать только избранные. Я обещал Иве, когда нам было по двенадцать, кажется.

Я рассмеялась, подумав, что впервые не завидую Иве.

— Вы двое очень похожи, знаешь ли, — заметил он, забирая у меня из рук учебник. – Мне бы хотелось, чтобы вы стали друзьями. Я правда хочу, чтобы вы могли поддерживать друг друга.

Смутившись, я пожала плечами:

— Мы очень разные, Джон.

Он покачал головой, похлопав меня по голове книгой.

— Я знаю ее с пяти лет. Я думал, что она — самое запутавшееся существо, пока не встретил тебя. Может поэтому я поладил с вами обеими.

— Потому что сам запутался?

Он покачал головой и рассмеялся.

— Ладно, никаких запутанных разговоров. Будем сегодня веселыми и беззаботными, — театрально провозгласил он.

Таким Джон мне нравился, но он был другим. Его радостное настроение заражало. Всю игру мы вели себя шумно и несносно: стояли на сиденьях и распевали гимн школы святого Антония.

После игры я ждала в сторонке, пока ребята поливали себе головы пивом и творили всю эту мачо-ерунду, которой страдают, когда побеждают в игре. Самодовольно отмечу, что Роберт завоевал титул лучшего игрока матча, а когда все закончилось, Джон проводил меня домой.

— Ну и как там мой соперник из школы Кука?

— Джейкоб Кут?

— Все еще с ним?

— Вне всякого сомнения — да, — гордо ответила я.

— Постараешься не обидеться, если я тебе кое-что скажу? — спросил он, серьезно глядя на меня.

— Пожалуйста, Джон, не говори, что мы с Джейкобом друг другу не подходим, — попросила я.

— Нет, — засмеялся он. — Не будь таким параноиком. Просто в десятом классе я дико на тебя запал. Хотел попросить со мной встречаться, но боялся, что ты ответишь «нет».

Я рассмеялась и обняла его:

— Я на тебя запала еще сильнее.

— Правда? Я тронут, — сказал он, схватив меня за руку и раскачивая ею, пока мы шли.

— Джейкоб немного дергался из-за тебя. У него в каком-то смысле свои демоны, но ты мой друг, и мы, вероятно, будем в одном университете ходить на одни и те же занятия, и я хочу, чтобы ты всегда был моим другом. А значит, тебе и Джейкобу придется подружиться. Если переживем выпускные экзамены, давай попробуем сходить куда-нибудь все вместе. Возможно даже с Ивой, если я смогу это вынести.

— Если переживем? Ты что, собираешься помереть или что-то в таком духе? — спросил он, когда мы остановились возле светофора на Парраматта-роуд.

Я повернулась к нему — он смотрел на меня, вопросительно наморщив лоб.

— Я просто хочу, чтобы всё закончилось. Хочу, чтобы этот год уже закончился, но отчасти каменею от страха. Боже, Джон, мы уже больше никогда не будем учиться в школе. В каком-то смысле здесь мы были хозяевами положения. В университете мы станем никем.

— Просто принимай свои решения и следуй им до конца, Джози. Я так и делаю. Я запланировал все свое будущее именно таким, каким хочу его видеть, и никто ничего не может сделать, чтобы отнять это у меня.

— Ты не хочешь пойти по стопам своего отца?

Он усмехнулся, покачав головой:

— Ни за что, Джози. Мой отец прожил свою жизнь по-своему. У меня должен быть такой же выбор. Будущее — мое, чтобы делать с ним то, что захочу.

Он обнял меня и покружил, а я подумала, что сейчас только не хватало, чтобы Джейкоб проехал мимо и увидел нас.

— Ты сегодня словно спятил, Джон, — засмеялась я, когда мы перешли улицу. — Мне бы твой настрой. Почти получается, но вряд ли я достигла такого же раскрепощения.

— Хорошее слово. «Раскрепощение Джона Бартона», — произнес он с задумчивым видом.

— Итак, что же раскрепощенный Джон Бартон будет делать со своей жизнью?

— Все что захочет, Джозефина, — ответил он, глядя сквозь меня. – Все, что он, черт возьми, захочет.

Я не смогла удержаться от мысли, что у нас получилось всё, что казалось таким сложным в начале года. Мы болтали всю дорогу до моего дома, и к концу пути я уже чувствовала себя так же оптимистично и позитивно, как Джон.

— Береги себя, Джозефина, — сказал он, обнимая меня.

Поднимаясь по лестнице, я почувствовала облегчение. Мысль о юридическом уже не пугала меня так сильно, ведь рядом будет Джон, и я знала, что они с Джейкобом, возможно, смогут подружиться.

Тем вечером я позвонила Джейкобу, и мы провисели на телефоне два часа. Я даже рассказала ему, что провела время с Джоном, и он не психанул. Просто заметил, что за один вечер выдрессировать его не получится, так что мне придется набраться терпения.

Думая о предстоящих шести годах в университете, я решила, что терпения понадобится немало, но с Джоном и Джейкобом, Майклом, мамой, нонной и моими друзьями я, вероятно, смогу не сбиться с пути.

Так что спала я без кошмаров, в которых читаю экзаменационный тест и ничего в нем не понимаю или где «Божественная комедия» Данте больше не на итальянском, а на французском. Я заснула с осознанием, что моя жизнь идет к чему-то хорошему, благодаря хорошим людям вокруг меня. И никакие заваленные выпускные экзамены не могут у меня этого отнять.