В поисках героя. Часть вторая

Глава 12

Генрих с Семеном с ветерком прокатились в микроавтобусе телеканала "ТВ7" - всевозможная аппаратура, коробки, да и кто станет проверять служебный транспорт. За рулем сидел сам Сергей. На ближних подступах к нужной точке он сбавил скорость, беззвучно подкатил к многоэтажке.

Они поднялись на восьмой этаж обыкновенного панельного, несколько лет назад, наверное, белого, а сейчас темно-серого, дома. Ольховский открыл дверь одной из квартир и пригласил их внутрь.

Они прошли в комнату. Данзасу, наверное, надо было бы сейчас, когда напряжение спало, подумать о том, как действовать дальше, используя случайно образовавшуюся паузу, наличие безопасного места пребывания, уют, тепло и запах поджаренного хлеба. Но он не смог себя заставить думать. И в конечном счете был рад тому, что не смог. Какое-то время суток голова должна быть совершенно пустой, и жить и действовать в это время надо только с помощью врожденных или приобретенных рефлексов. После не одного, но сотен таких состояний начинаешь гораздо больше, чем раньше, доверять себе, доверять своей личности. А доверие своей личности - чрезвычайно важная штука в борьбе (или не в борьбе - в сотрудничестве) со страхом, который постоянно и безысходно живет в каждом человеке.

Так что сейчас Генрих не думал. Сейчас он, к удивлению своему, совершенно неожиданно для себя, любовался местом, в котором находился, - гостиной. Ольховский плотнее задернул шторы, включил лампу, взял сигарету из пачки "Мальборо", лежавшей на столе, закурил, сел на стул возле стола, затянулся глубоко, закрыв глаза, и, выдохнув дым, неторопливо сказал:

- Вроде наладились дела, кое-как.

Они выпили - Генрих с Семеном побольше, Сергей - совсем чуть-чуть. На кухне, сидя в полутьме - Сергей везде задернул занавески на окнах. Из граненых стаканов. За стандартным столом, сидя на стандартных табуретках, возле стандартного буфета. Данзас сделал глоток холодной водки. И тотчас почувствовал себя в джунглях. И ему стало хорошо. Он выпил еще и понял, что может долго чувствовать себя в подобном напряженном ритме. Наконец Генрих сказал Сергею:

- Надеюсь, здесь они нас не достанут.

Закусили консервированной сайрой. Закусив, Сергей поднялся из-за стола и решительно двинулся вон из кухни. Генрих не препятствовал ему и не спрашивал его ни о чем. С ними у Ольховского появились новые проблемы. Сергей разговаривал по телефону. За стеной в туалете. Звук глушили стены.

- Мне надо ехать на работу, - дверь туалета открылась, резко, со свистом. - постараюсь поскорее освободиться и вернуться к вам.

- Хвост за собой не приведи, - тихо сказал Генрих.

- Все будет хорошо, - ответствовал Ольховский.

Глаза стали слипаться, и Данзас посмотрел на часы. Было время. Начало дня пронеслось, а он и не заметил.

- Надо передохнуть, - сказал Семен. И уснул прямо на стуле. На кухне.

Сергей ушел. После его ухода Данзас направился в комнату, сел на диван, снял кроссовки, лег и закрыл глаза. Он тоже решил поспать. Заслужил.

Он открыл глаза только тогда, когда к нему протянули руку...

- Я не сплю, - сказал Генрих, увидев склонившегося над собой Сергея.

Пока Данзас рассказывал, впрочем, относительно коротко, опуская по его мнению, незначительные события, журналист сидел молча и не переставая курил. При закрытых окнах это привело к тому, к концу недолгого рассказа в комнате сделалось сизо от едкого сигаретного дыма.

- Вот такая ситуация, - закончил Генрих, встал и не открывая занавески, слегка приоткрыл окно. С улицы пахнуло бензином и прокисшим супом, а отнюдь не вечерней свежестью.

- И что, - с сомнением спросил Сергей. - Ты думаешь, тебе стоит идти?

- Да, - легко отмел сомнения журналиста Данзас. - Кому еще? Сам понимаешь, мне же никто не поверит. Поэтому в официальные органы обращаться нет смысла. Да и времени в обрез. Тем более, они ведь думают, что я прячусь в городе, и не стану светиться в ближайшее время, а постараюсь вернуться в Россию.

- А если не получится ничего?

- Ну, понадеюсь на внезапность. Поэтому и собираюсь идти один. Только адрес надо выяснить. Этот боевик сказал мне только, что оперировать будут во второй больнице.

- Поэтому ты так просто и пойдешь? Ты вообще, в своем уме? Ты не знаешь, сколько их, вооружены ли они. Идешь напролом.

- Так как же еще действовать, - просто ответил Генрих. - Ты же журналист, твое оружие информация. Вот и узнай, где работает такой Михаил Львович... Ну, а дальше я сам.

- А кто такой Михаил Львович?

- Его фамилию назвал мне Темченко, - Генрих отошел от окна и снова сел на табуретку. - Слушай, у тебя компьютер работает?

- Принести?

- Да, - Генрих несколько оживился.

- Сейчас принесу, - встал из-за стола Сергей.

Возникла некоторая пауза. Ольховский пошел за ноутбуком.

- Вычислят они нас, - открыл глаза Семен. - И убьют.

- Да как же им нас вычислить? Они же не будут искать Сергея! Они же станут нашу "Тойоту" в первую очередь искать.

- А менты?

- И менты тоже. Они что, ясновидящие? Даже если город перекроют, диск это наш козырь.

Сергей принес компьютер. Генрих открыл пакет, вытащил диск и вставил его в дисковод ноутбука. Он набрал адрес электронной почты Вити Райского.

- Надеешься, что тебе твои московские друзья помогут? - спросил журналист.

- Это уж мое дело. - неожиданно резко отрезал Данзас. - Не лезь в эти дела.

- Тоже мне Супермэн! - возмутился Сергей. - Указывает еще! А я вот хочу лезть! Я видел, что на этой записи!

- Да не кричи! Ты сам подумай, Сергей, ну куда тебе лезть в драку? Твоя задача рассказать об этой истории, предать ее гласности. И упирать на связь между вашими ментами и областной прокуратурой с этими головорезами. Это все, что от тебя требуется.

Ольховский помолчал, как бы переваривая услышанное, затем притихшим, примирящим голосом, произнес:

- Вообще-то ты прав. Репортаж я постараюсь сделать как надо, раскручу эту историю. Ну, все что я видел и слышал от тебя, я передам в эфир, это не проблема. А ты-то, ты что делать будешь?

- Оставь мне ключи от квартиры, - не отвечая на вопрос продолжал Данзас. - Переодеться мне надо. Жаль, машину взять негде...

- Возьмешь мой микроавтобус, - слегка повеселев, сообщил Сергей. - А вот одежду примерять надо. Но за эту услугу я с тобой поеду, понял? Со мной за рулем будет безопаснее.

Генрих попытался возражать, но быстро сдался перед напором журналиста:

- Пожалуй, ты прав, - осторожно ответил он. - А оружие у тебя есть?

- Бейсбольная бита.

Генрих с Семеном одновременно засмеялись.

- Офигеть! Ты это оружием называешь? - искренне удивился Данзас.

- А ты чего ждал? - немедленно ощетинился Сергей. - Помповое ружье? Автомат Калашникова? Так я пока банки не граблю. Другой бы спасибо сказал, а этот Рэмбо нос воротит!

- Да ладно, не кипятись, сойдет вполне. С битой тоже можно на войну идти. Ладно, принеси мне одежду какую-нибудь.

- А меня, значит, одного оставляете? - привстал со стула Семен. - Я тоже хочу с вами.

- Давай все вместе поедем. У меня одежонка и для него сыщется. Никто не опознает. Втроем легче будет... - кивнул на парня Сергей.

- Ну хорошо, для Семена у меня оружие найдется. Ладно, - Данзас встал, вынул диск из ноутбука, положил его назад в пакет, который упрятал в ящике стола. - Информация вся отослана моему человеку в Москве, вот теперь можно и умереть...

Уже говоря, Генрих понимал, что морозит глупость. И действительно Сергей удивленно посмотрел на него:

- Если мы идем на войну, то должны думать только о победе! Такая простая вещь - справиться с врачами-оборотнями! А нас целых трое. Остановим этих вурдалаков!

Обсуждение плана и сборы заняли пол-ночи. Когда наконец подошло время, в микроавтобус они сели так: Сергей за руль, рядом Семен в парике, Генрих - сзади, за спиной у Семена. Понятно, почему они так сели - фотографии Елецкого и Данзаса, верно, сейчас на всех постах, а Генриха в нынешнем его виде черта с два узнаешь - в кепке, в темных очках, да еще в плаще. Поэтому пусть Семен сидит впереди, решил Данзас.

- Нам, я думаю, не надо ехать по основной магистрали, - осторожно сказал Генрих. - там везде, наверное, посты.

- Я знаю, - после недолгой паузы сказал Ольховский. - Мы поедем проселками. До туда можно доехать проселками.

- Хорошо, - Данзас откинулся на спинку сиденья.

Уже километров пять они ехали по узкой асфальтовой дороге. Миновав чудом уцелевший памятник вождю мирового пролетариата, они свернули налево, миновали рощицу, потом свернули еще раз.

Когда Сергей выруливал к неказистому больничному корпусу из бурого кирпича, Данзас вдруг привстал, глядя куда-то в полусумрак. Ночь кончалась, но утро еще совсем робко стояло на пороге, словно ожидая чьей-то команды и не смея наступить.

Ольховский нажал на тормоз.

У своего входа Генрих увидел белую "Дэу" с донецкими номерами. Поиски информации в интернете о хирурге Михаиле Львовиче не прошли даром - это была его машина. Эти ребята не скрывались. Да они правы были вообще-то - в подавляющем большинстве люди невнимательны. А если что-то и замечают они, то не умеют делать из увиденного выводов. Но вот, в отличие от них, Данзас умел. Он довольно долго выполнял работу, при которой невнимательность и неумение делать выводы из увиденного, как правило, оборачивалось смертью для того, кто был невнимателен и не умел из увиденного делать выводы.

- Ага, похоже, он на месте. Давайте пройдем туда. Так, Семен, держи меня с того края, Сергей с этого... я же буду изображать угодившего под колеса бомжа. Приготовились. Так, Сема, держи пушку.

В это время Ольховский возился с битой, не зная, куда в окрестностях своего мускулистого торса ее пристроить, - всюду она оттопыривала ткань, а он был в одной рубашке.

- Дайте мне, - сказал Семен. - Я ее под курткой спрячу.

Журналист поменялся с солдатом оружием и сунул пистолет за ремень у себя на животе. Некоторое время он задумчиво смотрел на выглядывавший из-за пояса "пугач" и затем, вытащив из-под ремня рубаху, прикрыл оружие.

- Даже прилично получилось, - сказал он.

Моложавый дежурный встретил их неприветливо-подозрительно.

- Что вам еще? - спросил он, острым глазом изучая пришедших.

- Человек лежал на дороге в полном одиночестве. - путано объяснил Сергей. - возможно был сбит автомобилем. - А Михаил Львович сегодня дежурит?

- Михаил Львович? - вздрогнул дежурный, пола его халата распахнулась когда он подходил к дивану, куда положили натурально стонущего Генриха и взору открылась напоясная кобура с пистолетом.

- Да знакомый хирург. - кивнул Сергей, не подавая вида. - Он здесь работает. Вот, увидел его авто во дворе, ну, думаю, Миша на срочной операции. Я угадал?

- Я ничего не знаю. Пусть здесь лежит. Так, ждите здесь и никуда не ходите. Смотрите у меня! - выпалив эту тираду, парень побежал и скрылся за углом.

- Видели, - сказал Данзас, садясь на диван, - он с пушкой? Это никакой не дежурный, не санитар. Это бандит.

- Что делать будем?

- Спрячьтесь. Командовать парадом буду я. Ну, быстрее! Я уже слышу его шаги.

Сергей и Семен спрятались, один - за диваном, другой - за колонной, а Данзас сел за место дежурного и взял оставленную мужчиной газету.

- Куда вы уселись?! - закричал парень. - Уходите отсюда! Где эти двое, ваши?!

- Вот смотри. - Невозмутимо сказал Генрих. - Остров в Японском море, пять букв. Кончается на "Зю".

- Чего?! - парень в халате резко приблизился к Данзасу, вытянув вперед шею и близоруко прищурившись, вгляделся в газету.

Генрих резко ударил его коротким ударом ладони по горлу. Парень тут же обмяк, ноги его подкосились и Генриху пришлось проявить реакцию, чтобы без лишнего шума подхватить бесчувственное тело.

Данзас только-только успел как следует связать боевика с помощью ремня и медицинского халата, создав некое подобие смирительной рубашки и позаимствовать его оружие, как за спиной Генриха послышался какой-то шум.

- Что вы тут делаете?! Это что такое вообще?! Почему вы здесь?! грозно зашумел стремительно вошедший в холл доктор.

- Послушайте, доктор, - с некоторым вызовом произнес Ольховский, - мне от вас ничего не надо, только скажите, где, в каком корпусе сейчас находится Михаил Львович и, если можете, проведите нас к нему.

- Что?! Они еще что-то требуют!

- Не требуют, уважаемый, - вступил в пререкания Генрих, - а просят. Родственнику этого человека здесь сейчас делают операцию, и, естественно, ему, - Генрих указал пальцем на Сергея, - хотелось бы узнать, о его самочувствии. Любезный доктор, вы ведь можете нам помочь?

- Убирайтесь отсюда. Ничего я вам не скажу! Тоже выдумали: шастать по ночам с какой-то бредятиной в мозгах...

Доктор был крепкий человек. Пожалуй, даже чересчур. Коротко остриженная голова сорокалетнего мужчины с бурным темпераментом сидела на мощной и мускулистой, как у борца вольного стиля, шее. Грубые и толстые волосатые руки, которые дополняли широкие плечи, делали его похожим на грузчика. С такими физическими данными можно было в одиночку завалить кулаком буйвола.

Этот мужчина знал себе цену. Уверенной походкой, которой неведомы сомнения и страх, он подошел к журналисту и, схватив его своей правой с мгновенно налившимися тяжелой ртутью венами рукой за грудки, с легкостью отшвырнул к двери, словно замызганный халат после последней, утомительной операции перед летним отпуском в компании с какой-нибудь белокурой простушкой.

- Но-но, милейший, полегче! - восхищенный броском эскулапа-атлета, сказал Семен и тут же, получив крепкий удар в челюсть, с грохотом завалился на пол.

- Да я тебе сейчас голову оторву! - с угрозой прошипел зло улыбающийся доктор и, приподняв Ольховского за грудки, собрался ударить его еще раз, чтобы уж наверняка успокоить того надолго, вероятно, видя в вступившем с ним в перепалку мужчине своего основного на данный момент оппонента.

- Оставь его, урод!

Доктор обернулся и недоуменно посмотрел на Данзаса, в руках которого неожиданно возник пистолет.

- Ты кто такой, вообще? - сказал доктор и, оставляя поверженного Сергея на полу, двинулся на Генриха, показывая ему свои голые руки.

- Стоять, козел!

- За мной государство и спецслужбы, - говорил он, медленно идя на Генриха, заговаривая ему зубы. - ты пожалеешь.

- Какой молодец! - сказал Данзас и наотмашь ударил Айболита рукояткой пистолета в висок.

Могучий эскулап завалился лицом вниз - прямо на стол с бинтами, склянками и медицинским инструментарием.

- Ну и бычара! Ну и Голиаф! - восхищенно сказал Ольховский, с интересом разглядывая на полу недвижимого доктора, словно добытый на охоте трофей. - Вот это экземплярчик! А ведь этот кадр, давал когда-то клятву Гиппократа! Вот это медик, вот это я понимаю: без лишних разговоров - прямо в зубы. Ему бы в дантисты идти - удалял бы зубы без анестезии.

- Ладно рассуждать, сейчас он придет в себя и создаст много проблем. Вяжем его.

Руки что-то невнятно бормочущего Айболита связали его же кожаным ремнем. Генрих взял со стола графин и обильно полил живой водой крутую голову поверженного эскулапа. Тот застонал и открыл глаза.

- Милейший, я и мои друзья хотим знать, где в настоящий момент находится любезный Михаил Львович, в каком корпусе ваш коллега соизволяет ныне пребывать и, главное, какие такие врачебные подвиги вершит он этой ночью? - спокойным голосом говорил Данзас, стараясь допросу с пристрастием придать доверительный тон исповеди. - У него же пациент; мы только заберем его и сразу же покинем ваше учреждение. Ни вас, ни вашего коллегу трогать мы не собираемся. Ну как, мой вопрос ясен?

Доктор, ошалело моргая своими маленькими глазками, смотрел на Генриха, явно не сознавая, где он, что он и почему он... Наконец он пришел в себя, и угрожающе зарычав, попробовал рывком освободиться от пут.

- Зачем же вы так напрягаетесь? Когда будет надо, мы вас и сами развяжем. Ну так где же наш Михаил Львович? - продолжал Данзас.

С мучительным скрипом покрутив могучими плечами и оставив бесплотные попытки разорвать на запястьях собственный кожаный ремень. Голиаф, иронически качая головой, посмотрел сначала на поигрывающего "Береттой" Данзаса, потом на Ольховского, сжимавшего в руке биту и, даже не взглянув на стоявшего у окна с трофейным "Зиг-Зауэром" Семена, которому Данзас отдал пистолет поверженного на входе боевика сказал:

- Ладно, вам, козлы, теперь уже ничего не поможет! Сами виноваты...

- О, это уже теплее! Я слышу знакомую лексику: нам опять угрожают, значит, мы на правильном пути! - сказал Сергей.

- Что его спрашивать? Давайте я пробегусь по двору и посмотрю, в каком из корпусов горит свет. Он наверняка там, - предложил Семен.

- Верно, парень, - сказал Данзас. - действуй.

Спрятав пистолет под широкий пиджак Ольховского, Семен исчез за дверью. Сергей сел на клеенчатый диванчик рядом с пустой каталкой, покрытой свежей простыней, и решил немного вздремнуть, пока подросток сделает свой обход. Данзас пытался продолжить душеспасительную беседу с Голиафом, поигрывая "Береттой", но тот мрачно отмалчивался, зловеще играя желваками на багровом от гнева лице.

В коридоре раздались торопливые шаги: Семену они явно не принадлежали. Кто-то чужой спешил сюда. Данзас встал у двери сбоку и окликнул Ольховского, который встал за один из металлических шкафов с пузырьками и банками. Из-за шкафа было удобнее встречать непрошеного гостя.

Дверь в кабинет самым решительным образом распахнулась, и на пороге возникла груда мускулов, хорошо знакомая Генриху. Да-да, это был тот самый Павел, с которым провел такой жаркий поединок Данзас. Он остановился на пороге и как-то беспомощно посмотрел на доктора, сидевшего на полу со связанными за спиной руками.

- Михаил Львович, там зовут, уже пора, - все же по инерции сорвалось с влажных губ пришельца.

- Здорово, Паша! - бодро крикнул Генрих, выходя из-за шкафа. - И ты, значит, заболел, бедолага?

Некоторое время Павел стоял, ничего не понимая и глядя то на связанного доктора, то на Данзаса. Ольховского он пока не видел, потому что тот стоял за дверью, прижавшись к стене, словно резерв командования. Потом глазки огромного бугая сузились, и отступая, он полез в карман.

- Не спеши, Паша! - сказал Генрих, подскочив к амбалу на расстояние вытянутой руки.

Он бросил от плеча расслабленную и согнутую в локте левую руку в подбородок оппоненту, близоруко качнувшемуся к нему и на мгновение потерявшему его из виду. В последний миг Данзас сильно сжал кулак и закрутил его внутрь.

Павел, совсем как тяжелый жук, внезапно наколотый на булавку любознательным юннатом, дрыгнув конечностями, рухнул на пол лицом вниз и застыл, беспомощно подогнув под себя руки.

- Ловко ты его! Нокаут! - восхищенно пробормотал Ольховский, выходя из-за двери. - Теперь мы знаем, как зовут доктора! Теперь осталось узнать, где наш пациент!

Данзас склонился над Павлом, чтобы побыстрее обыскать и лишить его оружия, если таковое найдется. Потом он собирался допросить с пристрастием этого боевика, но тут раздался выстрел.

Еще мгновение назад стоявшего перед Данзасом Ольховского, отбросило прямо к шкафу с аптекой - затылком об угол. Словно мяч, отскочила от железного угла голова журналиста, сидящая на резиново безвольной шее смертельно раненного человека. Даже не вскрикнув, Сергей затих в неестественной позе.

- Эй! Герой! Стоять! Руки! Без глупостей!

Подняв голову, Генрих увидел улыбающегося патлатого дежурного.

Молодец какой тот молодой патлатый боец! Мало того, что выпутался из профессионально сделанных пут Данзаса, он еще и "ПМ" где-то добыл - наставляя его на Генриха.

- Не надо дергаться! - крикнул Данзасу парень. - Без глупостей! Паша, ты как? Надо браться за работу. Развяжи скорее доктора.

- Тут с ними был еще парень, - говорил Михаил Львович патлатому, - у него есть ствол. Так что...

- Парень с пушкой - это наша забота. И потом, он нас там не найдет, -- спокойно сказал патлатый.

Генрих стоял с ладонями за головой у стены и тупо, еще не в силах принять реальность происходящего, которая, внезапно навалившись, грозила раздавить его, наблюдал, как Павел, натужно свистя своими прокуренными легкими, освобождал доктора из пут. Михаил Львович при этом зло мычал и фыркал как лошадь.