В поисках героя. Часть вторая

Глава 23

Ладно, майор, не дергайся. Отставить эмоции. Жив покуда, что само по себе удивительно, учитывая все то, что произошло в последние дни. Ну и живи себе. Утомительная это штука - жизнь, как едва не решили в отношении Генриха некоторые оcобо наглые индивидуумы.

Не пора ли сделать, вам, господа хорошие, паузу?

Так думал Данзас, пока абсолютно лысый человек деловито, но не торопясь, перелистывал страничку за страничкой в увесистой папке.

- Значит, Данзас Генрих Владимирович? - со странноватой интонацией прокряхтел лысый человек, усаживаясь на стул, установленный прямо напротив Генриха. - Какой вы герой. Ну впрочем да, майор ВДВ все-таки ...

- В отставке, давно в отставке. - пошутил Генрих.

- Генрих Владимирович, я с огромным уважением отношусь к вашим многочисленным достоинствам. По большому счету, вы - нестандартная личность. Вы по сути не занимались противоправной деятельностью... хотя определенное неуважение к закону проявили. Буду откровенен, нынешняя ситуация нас устраивает. Вы меня понимаете? Прекрасно! Но! Вы должны нам помочь.

- Э-э... Как вас зовут?..

- Зовите меня Михаил.

- Мы пили на брудершафт?

- Зовите меня Михаил Вадимович, если больше устраивает.

- А это кто там? - хамовато поинтересовался Генрих.

Из-за его спины вышел плотный мужчина лет сорока. У него было смуглое волевое лицо, мощное накачанное тело, сильные руки. Несмотря на кондишн и вентилятор, узкое лицо его было влажным от пота. Одет он был довольно легко: рубашка с короткими рукавами и светлые брюки, галстук.

- Эдуард Комаров, подполковник СБУ. - представился мужчина.

Затем он вытащил из сейфа такой знакомый Данзасу диск. Положил на стол. Усевшись в кресло напротив Данзаса, он свободным движением закинул ногу на ногу, показав высокие "адидасы", и вцепился в Генриха взглядом.

Генрих выжидал.

Комаров не спеша начал излагать:

- Секретов в гражданской, так сказать, медицине между странами не существует. Но это в гражданской. Времена идеалистов прошли. Надо двигаться вперед. А спецслужбам жить хочется хорошо. А жить хорошо - это часто криминал. И спецслужбы наших соседей в этом плане сильно продвинулись. Война между нашими странами это золотое дно. Это Клондайк. А почему? Потому что в России спецслужбы давно срослись с бандитами. А такие дела, в которые вы оказались вовлечены, можно делать только под крышей спецслужб. Это открывает богатейшие возможности. Так что, Генрих, эти делишки, с которыми вам пришлось столкнуться, - мелочь по сравнению с общим количеством вывезенного и размещенного... По сути, их "успехи", Генрих, исчисляется даже не деньгами, а... людьми. Деятелями большого масштаба. Или вы, Генрих, верите всерьез, что любой инженер или учитель может позволить себе пересадку органов? Только люди с деньгами. Или с связями. Но они - уже их, Генрих. В прямом смысле. Органами, пересаженными им... Некоторые влиятельные политики, силовики, общественные деятели сидит у них на крючке, Генрих, и зная или догадываясь о криминальном происхождении "запчастей", работают на них. На то же ГРУ, где давно уже мечтают усилить свое влияние в высших эшелонах власти. Они хотят контролировать политиков, олигархов, военных. И это компромат убойный. Поверьте мне, Генрих, после этого они на крючке у тех, кто это организует. Но операции делаются и западным миллионерам. В том числе и имеющим связи во властных структурах своих стран. Спецслужбы и таким образом расширяют свою сеть агентуры.

- И что дальше? - спросил Генрих.

- Мы разбираемся с тем, что происходит в нашей стране. Если же говорить вообще, то конечно, существуют цепочки Минздрав - спецслужбы или, как в России, МЧС. Но эта информация, само собой, строго засекречена. Получатели, так сказать, услуг сами предпочитают молчать, это понятно. Еще бы! Если столько влиятельных людей, или членов их семей благодаря "запчастям" продлили свое существование. Спецслужбы так держат их всех на крючке. А крючок, Генрих, прост в употреблении, но с него не сорваться. Криминальное происхождение пересаженного органа политику, военному или общественному деятелю - это убийственный компромат, несмываемый. Так что, Генрих, вы понимаете, почему политикам разных стран выгодно молчать, набрав в рот воды, и не заниматься этими делами. Так что, Генрих, вы понимаете, почему для нечистоплотных медиков выгодно подобное "сотрудничество". И спецслужбы проталкивают таких врачей на высокие должности или делают им отличную карьеру в частном секторе. С другой стороны: скомпрометированные силовики обеспечивают прикрытие этим лицам в своих странах. Что скажете, Генрих, как нам с этим бороться?

- Вы у меня спрашиваете? - удивился Данзас.

Комаров продолжал:

- Мы не сидим сложа руки. Даже в нынешних тяжелых условиях. Мы стараемся бороться с подпольным рынком донорских органов. Конечно, коэффициент полезного действия невелик, но мы стараемся. Выявляем медиков, посредников, крышевателей. Диск с этим видео, Генрих, это ваш козырь, но этого мало. Для нас это слишком мало информации. И если бы вас бы сюда не забросили и Павленко бы не похитили, все шло бы своим чередом. Но вы сами вызвали огонь на себя, проявив чудеса выживаемости... Вся эта мелюзга - Дьяков, Бероев... Не самый нижний, но средний уровень. И на своем уровне они приложили все силы для того, чтобы заставить вас замолчать раз и навсегда. А вы сами Генрих, приложили все силы для того, чтобы остаться в живых. Уважать себя заставили... мы освободим вас и можете идти на все четыре стороны. Но взамен - вы расскажете все, что связано с этим диском, со всеми подробностями. И о вашей вербовке в Москве - все на камеру. В этом нет никакого криминала. На диске я так понимаю, лица, связанные с этими делами в Москве. Наша задача, Генрих, свести все данные в единое целое и узнать, кто еще работает на них здесь, в Украине. В Киеве мы сопоставим эти данные с уже имеющимся у нас: кто кому и сколько, понимаете меня? Этот диск - хорошее подспорье. В борьбе с теми, кто связан с черной трансплантологией; в Раде, в Кабмине.

Генрих сказал:

- Что именно вы хотите узнать?

"Тут все понятно. Что ж тут не понять. Типичный случай, когда одна сторона - Киев - хочет утереть нос другой - Москве. И использовать это в новых переговорах, например. По статусу Донецкой и Луганской областей."

- Что такого нового я могу сказать в связи с этим диском? - продолжал Данзас. - Но мне нужна гарантия, что взамен я получу обещанную свободу.

- Вы назовете всех, кого сможете опознать на этом диске, - вмешался лысый. - а затем расскажете во всех деталях про вашу вербовку.

Он включил телевизор, стоявший у стены и положил пульт на стол.

Пошла заставка "Новостей" седьмого канала, потом возник диктор. После порции последних известий на экране возник кабинет внушительного вида; двое людей сидели друг против друга.

- Тот, что слева, - прокомментировал Михаил Вадимович, - журналист и ваш приятель Сергей Ольховский. А тот, что справа, - узнаете? Вот этот, в очках, в штатском. Это не он с вами разговаривал в камере?

- Как же так получилось, - вкрадчиво спрашивал Сергей, - что ваше компетентное ведомство ничего не знало об этих сотрудниках, погрязших в криминале? Или знало?

Крупнолицый, очкастый деятель из прокуратуры слушал Сергея, потирая потный лоб платком. Любой ответ мог быть чреват скандалом. Поэтому был избран третий способ.

- Мы будем разбираться, - обтекаемо ответствовал очкастый. - вы со своим прямым эфиром застали меня буквально врасплох. Я пока не имею никаких инструкций, какую информацию следует передать прессе...

Сергей засмеялся оскорбительным смехом. Голубоглазый зампрокурора был жалок, суетлив и до крайности нервозен.

- Чего уж тут разбираться, - проговорил Ольховский, - если не вы прессе, а пресса вам только что передала сенсационную информацию. А вот насчет чего вы не имеете инструкций, было бы крайне интересно узнать...

- Мы разберемся и примем меры, - повторил зампрокурора всю ту же песню, причем его последние слова прозвучали с явной угрозой.

Но Сергей, как-будто, ничуть не испугался.

- Разберитесь, - сказал он. - И мы, журналисты, тоже будем разбираться. А потом телезрители увидят, у кого лучше выйдет... Кстати, - проговорил Ольховский уже не зампрокурора, а прямо в камеру. - Мы располагаем данными о причастности ряда сотрудников МВД к скандалу с нелегальной торговлей донорскими органами. Данные были нам любезно предоставлены неким лицом, имя которого и нам, и вам, - тут Сергей сделал жест в сторону примолкшего сотрудника органов, - известно. Предупреждаем вас, что, если с этим человеком хоть что_нибудь случится, все материалы будут немедленно обнародованы безо всяких дополнительных проверок и в полном объеме...

- Какие еще данные? Кто этот человек? - повысил голос зампрокурора. Кажется, он еще не знал, что Генрих Данзас, на устранение было брошено столько людей, техники и сил - жив. Ничего, скоро доложат. Все же молодец Ольховский.

- Такие данные и такой человек, - нагло ответил Ольховский. - Я рад, что вы хорошо меня поняли. На этом мы заканчиваем наше интервью в прямом эфире с... - Сергей назвал должность и звание собеседника. - Следите за новостями, дорогие телезрители. Вел передачу Сергей Ольховский, специально для седьмого канала.

Лысый удовлетворенно выключил телевизор. Он сказал:

- Как этот субъект вертится, как уж на сковородке! Слухов про него много ходит, но прямых улик все нет и нет. Так что если удастся привязать его к делишкам этих двух - Дьякова и покойного Бероева, то не отвертится, серьезный компромат. Дьяков - ранен, состояние средней тяжести, данные на него серьезные. Он пока молчит, но думаю, это дело временное. Как видите, Генрих, мы с вами откровенны. Будьте и вы откровенны с нами - тогда с вашей помощью удастся прижать к стенке и раскрутить всю эту компанию. Тем более, что ваш друг Ольховский грозится в случае чего предоставить всю имеющуюся информацию и западным журналистам.

- А что потом? - не унимался Генрих. - Сколько я у вас буду оставаться?

- Мы сможем предоставить вам охрану как особо ценному свидетелю, - пожал плечами Михаил Вадимович. - да и потом в ваших же интересах оставаться в нашем поле зрения, учитывая сколько на вас уже было покушений.

- Кто был вместе с Дьяковым на даче? - поинтересовался Данзас. - Кто там стрелял?

- Мы пока опознали не всех, - отозвался Комаров. - скажем так: это боевики одной организованной преступной группировки, действовавшей в области. Довольно крупной. Отрабатываем связь как Дьякова, так и других сотрудников ГУВД с ними. Но это уже совсем другие дела. Так как, Генрих Владимирович, вы готовы нам все рассказать?

- А вы даете гарантии, что у меня не будет неприятностей после моих откровений? Что эта информация не будет использована против меня на следствии и в суде?

- Даю.

- Какие?

- Мое честно слово. Честное слово подполковника СБУ.

Данзас поднял брови, словно паяц из оперы Леонкавалло.

- Генрих Владимирович, у вас сейчас есть уникальный шанс отомстить им всем. - вкрадчиво сказал Комаров. -- Тот подросток, которого вы так пытались спасти, рискуя попасть под пули, скончался еще в вертолете от ран. Впрочем, это вам уже известно. Вспомните, как над вами издевались в местном СИЗО. А теперь вы можете, дав подробные показания, нанести вашим врагам ответный удар и заодно снять с себя любые подозрения. Поверьте, это в ваших же интересах.

- В конце концов, мы можем пригласить для записи вашего друга Ольховского, - произнес Михаил Вадимович. - надеюсь при нем вы будете более откровенным.

Уже потом, поев и отдохнув, Генрих диктовал свои похождения (показания?) Сергею Ольховскому, правда в присутствии Комарова. Под постоянные корректировки журналиста: "здесь уберем, здесь подровняем, здесь вообще отстрижем!", излагал для публики, формально. А на деле - для заинтересованных лиц.

Наконец, после долгих мытарств, запись была завершена.

- Ну что же... - задумчиво произнёс Комаров. - "Легион", значит? Я ничего не знаю про эту секту. Что это за организация? Какая у неё философия? Ничего подобного у нас в Украине нет.

− Без понятия, − заметил Генрих. - я только из-за татуировок обратил внимание.

Комаров согласно кивнул головой.

- При осмотре тел Неверова и Науменко у них на телах были обнаружены татуировки. Я уже обращался к специалистам-мне сказали, что это Шипе−Тотек, божество индейцев ацтеков. Наколоты давно, как мне сказали... По нашим базам и картотекам не проходят...В общем это дело очень темное. Ну это пусть у российских компетентных органов голова болит. Впрочем, это дело не первостепенное - нам сейчас надо с подпольными операциями разобраться и адресами, где они проводились. А дальше - фамилии, контакты, должности. Так что, Генрих Владимирович, вы нам очень помогли. Сейчас вас проводят в одну из наших квартир и приставят к вам охрану. Отдохните как следует. Завтра, возможно, мы вам позвоним.

***

В половине девятого Роман был уже на работе. В эти утренние часы народ уже деловито сновал по коридорам, озабоченный думами о стране.

Когда Роман вошел в кабинет Михаил Палыча, где восседал исполняющий обязанности генерала Олег Тишин, то увидел, что тот колдует с бумагами. По его покрасневшим глазам могло показаться, будто он вообще не ложился спать. Услышав, как Липатов открыл дверь, он недовольно поднял невыспавшийся взгляд вверх, увидел приятеля, успокоился и пробурчал:

- А-а, доброе утро, Ромыч. Радуйся, подготовил я тебе работенку.

С этими словами он быстро просмотрел еще какие-то бумаги, сделал пометки, снова залез в папку и буквально через пять минут сообщил Роману:

- Вот, московский адрес Решко. Добыл сегодня с утра.

- Ловко ты, - с уважением сказал Липатов. - Просто ас. Работал бы в частном сыскном бюро, давно стал бы миллионером.

- Барахло твои частники, - засмеялся Тишин. - Они сами, чуть что, бегают в органы за консультациями. Только и умеют, что интервью журналистам давать. Мы, мол, все дела доводим до конца... Ладно, держи. - Олег положил лист с адресом перед Романом.

- Мастерская работа, - почтительно отозвался Липатов.

- Вот ордер на обыск я не смог получить, поэтому обязательно возьми с собой помощника. По оперативным данным квартира пустая, причем там давно никто не появлялся. Осторожно там поработай, не привлекая внимания. Ну и потом дуй ко мне с результатами. Если они будут, конечно.

- Должны быть... - проговорил Липатов с интересом.

- Вот поезжай и поработай там как следует.

***

Роман и Анатолий остановились за два квартала от столичной квартиры Решко. Для того чтобы добраться до дома эскулапа, необходимо было пройти двор, затем маленький скверик, а потом пересечь узкую улочку, по обеим сторонам которой стояли впритык друг к другу ряды легковых автомобилей.

В сквере Роман остановился перед старым, широко раскинувшим листву каштаном. Он присел на корточки, подался вперед, и закрыв глаза застыл, словно йог в одной из поз.

− Ты чего? - спросил Анатолий.

− Пробую территорию на опасность, − не открывая глаз, улыбнулся Липатов. - как на войне.

Он открыл глаза, выдохнул, встал, прислонился плечом к дереву, и неожиданно закурил, не спеша изучая взглядом местность вокруг. Подходы к дому вроде были чистые.

Дерево тоже прижималось к Роману, как ему казалось − с той же силой, с тем же чувством, что-то вспоминая свое, наверное, плечом к плечу. Он подмигнул дереву, и оно подмигнуло в ответ, подражая ему. Роман машинально вынул затем новую сигарету и закурил. Закурив, мельком посмотрел на окна квартиры Решко.

− Чего мы ждем? - удивился Трифонов.

− Да ничего, просто показалось что-то.

− Можно вызвать подкрепление, если подозреваешь засаду.

− Жди здесь, я пойду один. - неожиданно заявил Липатов.

− Я пойду с тобой, − попытался остановить шефа Трифонов. - не надо никакой самодеятельности.

− Стой здесь, − возразил Липатов. - если я через десять минут тебе не позвоню, то тогда уже зови подмогу.

Роман скрылся в подъезде и потекли минуты тревожного ожидания. Наконец Трифонов увидел, как с грандиозным грохотом и немелодичным звоном разнеся на части две оконные рамы, ногами вперед, руками назад, расплескивая перед собой беспорядочно сверкающие на солнце стеклянные осколки, грозно рыча, из окна второго этажа вылетел его шеф Роман Никитович Липатов. Пока шеф летел, он кувыркнулся тренированно, сгруппировался - приземлился на крышу синей "Хонды", стоявшей у тротуара. В Романа выстрелили из разбитого окна − мимо. Липатов спрыгнул с крыши машины и огрызнулся парой выстрелов из табельного оружия. Качаясь ловко из стороны в сторону, как финтующий футболист, Липатов пересек проезжую часть и спрятался за одной из машин на другой стороне улицы, то есть на той, на которой находился напарник.

Из разбитого окна лихо выпрыгнул парень в кожаной куртке. Скрылся за синей "Хондой". Металлическая дверь подъезда распахнулась, и из нее выскочил и тут же лег на асфальт, тоже укрывшись за стоящей у тротуара машиной, еще один противник, темноволосый малый в зеленом пиджаке, выстрелил наугад в сторону Липатова.

Трифонов пригнулся и перебежал сквер, присел за белым "Киа", неподалеку от шефа.

− Засада? - автоматически спросил Анатолий подполковника.

− Еще какая, еле вырвался.

Анатолий немедленно вытащил свой пистолет. Выстрелы противников расколотили стекла белого "Киа" над его головой.

Из подъезда выбежал третий боец − такой же крепыш, только белобрысый, стриженый коротким ежиком. Он профессионально прыгнул вперед, перекувырнулся два раза и улегшись за деревом, выхватил пистолет-пулемет "Кедр".

− Стреляй! - крикнул Липатов.

- Есть! - ответил Трифонов.

− Машина - наше преимущество. Машина - наш козырь. - со знанием дела произнес Роман.

− Конечно, - сказал Трифонов. - давайте отстрелим им задницы.

- Стреляй по бензобакам сначала! - крикнул Роман.

− Это идея! - обрадовался Анатолий. - он привстал над капотом автомобиля, за которым сидел, и всадил две пули в бензобаки трех стоявших на противоположной стороне машин. Выглянув сбоку из-за крыла белой "Киа", Липатов убедился, что пули попали точно и из-за этого из пораженных бензобаков тонкими струйками потек бензин на асфальт. А раз потек бензин на асфальт, то следующее действие нашлось элементарно. Невозмутимо прислонившись спиной к автомобилю, велев напарнику выстрелами не давать высунуться противникам, Роман прикурил новую сигарету и затем просчитанным движением бросил свою горящую зажигалку в сторону пронзенных точными выстрелами бензобаков стоящих у противоположного тротуара автомобилей.

У него слегка заложило уши от двух глухих, но мощных хлопков, одного за другим. Он увидел отсвет красного огня на стволах деревьев. И тут же грохнули три взрыва. По очереди, мощные. И вот тут Роман с Анатолием стали стрелять по оглушенным взрывами машин оппонентам...

Ошарашенные бойцы не успели, спасаясь от стены огня, вбежать в открытую металлическую дверь подъезда; одного из них, крепыша в кожаной куртке, точным выстрелом уложил на асфальт Трифонов, другого двумя попаданиями в туловище и одним в голову завалил Роман. Третий боец, расстрелявший всю обойму и раненый в бок ответным выстрелом Липатова, попытался броситься наутек, но споткнувшись, упал в разлившийся бензин и загорелся.

Где-то далеко зашумели сирены полицейских и пожарных машин. Трифонов стал звонить начальству - Олегу Тишину.

***

- И это ты называешь "проблемами"? - спросил подполковник Тишин. - По-моему, "проблемы" - слишком мягко сказано, ты не считаешь?

Липатов не ответил, сочтя вопрос риторическим.

- МЧС... - Подполковник подкинул на ладони оплавленную карточку удостоверения. - их начальство, само собой, открестится от этих отморозков: личная, мол, самодеятельность. А прижать Кужугетовича мне никто не позволит. Скажи уж прямо - что такое ты раскопал, работая против МЧС?

Липатов пожал плечами:

- Есть кое−что... И что теперь? Дело будете возбуждать?

- А ты как думал, Рома? Хоть и явная самооборона, но всё-таки три трупа... Я не исключаю такого варианта.

Тишин сделал паузу, подождал, пока секретарь, принесший какие-то бумаги, закроет за собой дверь. Затем он продолжил:

- У меня есть идея своим приказом отправить тебя в отпуск. А ты, формально будучи в отпуске, сможешь спокойно продолжать свое расследование.

- Неофициально?

- Военная контрразведка на половине дороги не остановится. ГРУ - это тебе не пацаны зеленые. Поэтому продолжай собирать информацию, но не светись - делай так, чтобы мы могли тебя прикрыть. Короче, стоит залечь на дно. Немедленно и поглубже. А я попробую разрулить ситуацию. Если удастся связать разведку с незаконным оборотом донорских органов... Можно будет поднять большой скандал... И им будет невыгодно тебя трогать. Скажи мне откровенно - ты уже много чего накопал?

Роман молча пожал плечами. Он не особо доверял своему старому приятелю...