В поисках героя. Часть вторая

Глава 30

Откуда-то из глубин подсознания поднимались вверх, как пузыри воздуха сквозь толщу воды, странные ощущения и видения, которым в человеческом языке не было и не могло быть соответствующих определений. Но действовали они на психику и тело раненого благотворно, укрощали боль и уносили с собой - в пустоту - тревоги, страхи, беспокойство и угнетающие чувства беды и ошибки. В какой-то момент эти "пузыри" подсознательных движений души вырвались на океанский простор сознания, превратились в "воздушные шары" ассоциаций, связных мысленных цепочек, и Генрих осознал себя лежащим на твердом топчане в тесной каморке с железной дверью и единственным зарешеченным окном.

Он лежал не двигаясь, присматриваясь к обстановке каморки и прислушиваясь к звукам, долетавшим из глубин здания, и окончательно понял, что находится в камере тюрьмы. Закрыл глаза, обессиленный даже этими простыми движениями глазных яблок, вспомнил нападение неизвестных в конспиративной квартире, и Генрих стал сосредотачиваться. Судя по запахам йода и эфира, а также повязкам на голове и теле, его лечили, значит, убивать сразу не собирались. Это вселяло надежду. Тогда он устроился на топчане поудобней, отмечая очаги боли - вполне терпимой, кстати, и сконцентрировал внимание на мыслеобразах "земли", "воды", "огня", "воздуха" и "неба": эти ступени медитации помогали восстанавливать силы и лечить израненное тело.

Так прошло некоторое время. Генрих почти созрел для действия. Но, во-первых, надо было поточнее выяснить, где он находится, во-вторых, не мешало подкрепиться, в-третьих, следовало и дальше играть роль раненого, вот-вот готового откинуть копыта. А поскольку лучший способ времяпровождения в данном положении - сон, Данзас приказал себе спать.

Проснулся он через пять часов, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Не меняя позы, не выдавая себя ни одним движением, мысленно пошарил вокруг "руками" и наткнулся на двух человек, разглядывающих его неподвижное тело. Затем один из них что-то тихо сказал, второй ответил, и они снова замолчали. Один явно был надзирателем или же одним из начальников этой "тюрьмы", а вот второй казался очень спокойным и опасным, вызывая впечатление нависшей над головой стены.

Генрих незаметно приоткрыл один глаз, чтобы рассмотреть в щелку визитеров, и буквально укололся об изучающий взгляд человека, одетого в черные брюки, белую рубашку с галстуком и туфли. Тяжелое лицо человека, гладко выбритое, с модными тонкими очками, казалось высеченным из камня, и веяло от него холодной стальной волей и жестокостью, не знающей колебаний.

- Очнулись, Генрих Владимирович? - улыбнулся человек.

Генрих медленно открыл глаза, и вгляделя в стоявшего над ним собеседника. Видимо, он его узнал, потому что во взгляде Данзаса мелькнуло удивление.

- Вы?

- Всеволод Решко, психолог, - ответил человек. - а вообще ассистент хирурга. Генрих Владимирович, вы находитесь в данный момент у нас в резиденции.

- Где? - прошептал Данзас, сраженный услышанным до такой степени, что ему не надо было особенно притворяться слабым и жалким. Он снова был в руках своих врагов.

- Где находится резиденция? - шевельнул густыми бровьми Решко. - Или где находится помещение, где вы содержитесь? В подземном этаже нашего санатория. - психолог пожал плечами. - Приходится, знаете ли, содержать вот такие "царские" покои... для подобных вам людей и некоторых подопытных кроликов. Как вы себя чувствуете?

- Пить...

Решко обернулся к спутнику, среднего роста мужчине в камуфляжной форме форме с сержантскими нашивками, сказал что-то тихо, глянул на недвижно лежащего Генриха:

- Вас накормят. Скоро ваше положение изменится, имейте в виду, хотя сдается мне, чувствуете вы себя лучше, нежели пытаетесь внушить. До скорой встречи со своим приятелем.

Кивнув, Решко скрылся за дверью камеры, за ним тенью выскользнул "камуфляжник". Данзас остался один. Расслабился, все еще помня угрожающе-насмешливый взгляд психолога, потом улыбнулся в ответ.

Что бы тот ни говорил, в шансы Генриха он не верил. "А напрасно, - подумал Данзас с веселой злостью, - придется тебя разочаровать, доктор... Вот только что за намек ты сделал, говоря о свидании с приятелем? О каком приятеле шла речь?"

Через полчаса принесли еду: рисовая похлебка, кусок хлеба, сыр, зелень, чай. Неплохо! Стараясь все так же выглядеть немощным и больным, Генрих съел все, что полагалось по тюремному рациону, но почувствовал вскоре снова сонливость и вялость - видимо в чай было что-то подмешано.

Дверь камеры снова открылась и вошли двое в камуфляжной форме и один человек в белом халате. Конвоиры вывели Данзаса из камеры и они прошли по безлюдному слабоосвещенному коридору и остановились у люка в человеческий рост. Мужчина в белом халате что-то пробурчал в рацию, и створки люка, подобно створкам мидии, приоткрылись. Они попали в следующий коридор. Тут было куда оживленнее - им навстречу попался какой-то молодой парень в медицинском халате. Увидев приближающихся людей, он спешно юркнул в боковую дверь.

Их путешествие закончилось у одной из бесконечных дверей. Она открылась - и Данзас увидел вполне привычную обстановку какой-то лаборатории, напичканной всевозможной аппаратурой и компьютерами. В ней находилось несколько человек разного возраста. Психолог Решко в белоснежном халате. И двое молодых парней в рубашках и джинсах, из должно быть, ассистентов.

- О, - деланно обрадовался Данзас. - Живые люди. Братцы, что это за шарашкина контора?

Парни переглянулись, не ожидая такой наглости от пленного, Решко захихикал, а из-за нагромождения аппаратуры появился высокий широкоплечий брюнет лет сорока; такого завалить в открытом бою практически невозможно; был он в тренировочных "адидасовских" штанах и камуфляжной куртке. Недружелюбно оглядев Данзаса, он пробасил:

- Вот и ты. А я ждал-ждал-ждал. Как впечатления? Голова не болит?

- Тихий уголок, прямо курорт.

- А это и есть санаторий, - хохотнул брюнет. - Я - Феликс Харченко, начальник службы безопасности полевого командира Бумеранга. А вот этот господин ученый, - указал на Решко, - Всеволод Федорович, замечательный ученый, кого угодно на ноги поставит, и его помощники Давид и Костя... Прошу любить и жаловать...

- Ну и зачем я вам нужен? - спросил Генрих. - Почему вы не убили меня там, на квартире в Мариуполе? Я все равно таких как вы давил и буду давить.

- Да, мочкануть тебя следовало бы! - улыбнулся одними усами помощник Бумеранга. - И не сразу, чтобы ты помучился как следует. Но ты должен послужить большой цели. Мой шеф и доктор запретили. Велели живым тебя сюда доставить.

- А кто же я? - удивился Генрих. - Курочка ряба?

- С золотыми яйцами, - хмыкнул Харченко. - Сейчас тебе все кишки вывернем... Ребята, готовы?

- Мы всегда готовы, - отрапортовали Давид с Костей, похожие на пионеров-переростков.

- Э! - предупредил Данзас. - Кишки-то мои.

- Не бойся, герой, - хмыкнул брюнет. - Это всего-навсего взятие анализов.

- Молодой человек, прошу, - указал на кресло Решко. Не волнуйтесь. Эта процедура не болезненная. Эта - подчеркнул он, - не болезненная.

Конвоиры в камуфляже усадили Данзаса в удобное, похожее на зубоврачебное кресло и сорвав с него футболку, приковали его ремнями к поручням. Затем Решко кивнул головой, и они удалились. Давид стал приклеивать многочисленные датчики к груди, вискам и животу Генриха, Костя уселся за компьютер.

- Где я? - спросил Генрих.

- Вы в пригороде Новоазовска, в бывшем санатории для местной партийной элиты.

- Сколько я здесь?

- Почти двенадцать часов, - взглянул на свои "Ролекс" Решко. - вас накололи снотворным, чтобы можно было беспроблемно перевезти сюда.

- Да уж, - вмешался Харченко. - пришлось на блокпосте нехилую взятку давать, чтобы перевезти тебя на нашу территорию.

- Так зачем я вам, в конце концов?

- Кецалькоатль ждет жертву, - шепнул психолог. - узнаешь.

Генрих закрыл глаза.

У него взяли анализ крови из вены, еще какие-то анализы, парни колдовали над аппаратурой, работал принтер, распечатывая замысловатые диаграммы.

Когда все закончилось, Данзас выматерился, высморкавшись в белый халат Решко:

- Ну и чего, психолог? Чего нарыл?

- Даже лучше чем я думал, - проговорил Всеволод. - А сейчас пациент свободен.

Это были приятные для измученного пленника слова. Данзас расправил плечи и поинтересовался, что же дальше.

- А дальше - больше, - Решко все-таки поймал нечто в глазах Генриха и - утвердительно кивнул. Но не Данзасу, а этому самому, третьему медику, который за спинкой кресла бряцал врачебным оружием.

Генриха снова ужалило. На сей раз в шею. И он отключился.

После этого доктор Решко приказал подручным медбратам:

- В сектор "Б", бокс-один, - и удалился, захватив распечатки компьютерной диагностики.