В поисках героя. Часть вторая

Глава 33

Липатов и Трифонов сидели по разные стороны за широким столом в кабинете Романа.

Уже часа два Липатов изучал протоколы первых допросов арестованных врачей - двух в Ростове-на-Дону и двух в Московской области. Их показания напрямую указывали на Бочарова и Корзубова как кураторов подпольных операций.

Роман стал готовить материалы для привлечения Бочарова в качестве подозреваемого. Все должно быть готово в кратчайшие сроки...

Трифонов взял папку с делом и стал листать ее. Затем отложил ее, сказал:

- Врачи сказали, что Петя Численко навсегда останется инвалидом...

Роман с тоской смотрел на связку ключей сейфа. Ключи, покачиваясь, как маятник, отбивали ритм о металлическую дверь. Там, за этой дверью, лежали бумаги Михаила Павловича. Нет, не удалась Беликову его затея с разоблачением высоких чинов военной контрразведки. Первые материалы допросов военнослужащих-контрактников, побывавших в составе спецгрупп в Украине, поступят только завтра.

Роман ещё раз глянул на сейф Михаила Павловича. Он уже знал, что будет делать. Нельзя сказать, что Липатов ясно представлял себе все последствия своего намерения. Если говорить откровенно, он о них вовсе не думал. Но решение, сначала только несколько абстарактное, теперь оформилось в план, Роману сделалось легче, сердце забилось гулкими толчками. Теперь все зависело только от его умения и сноровки.

- Не забудь, у тебя сегодня в час встреча в городской прокуратуре, - напомнил шефу Трифонов. Да, военная контрразведка наносила ответный удар. Это наверняка будет допрос по делу о перестрелке на московской квартире доктора Решко.

- Я все помню, - отрезал Роман таким тоном, что майор с готовностью взглянул на него. Подполковник включил вентилятор в кабинете. - Толик, я тебя очень прошу мне помочь...

- Шеф, с большим удовольствием!

- Когда я поеду в прокуратуру, позвонишь мне из этого кабинета в машину. Вот тебе мой номер телефона - держи.

Трифонов пробежал ряд цифр глазами.

- Понял.

-Я по ходу разговора упомяну, что документы, собранные Михаилом Павловичем, хранятся у меня на даче в Одинцово в тайнике. Ты этот адрес как бы невзначай повторишь в разговоре. Понял? Обязательно отсюда, с этого телефона!

Трифонов послушно кивнул.

- А вот это, - Роман вытащил из внутреннего кармана пиджака небольшой конверт, - вскроешь завтра, только завтра. Там дальнейшие инструкции от меня.

- Так завтра рабочий день. Или ты поедешь сразу в Лефортово допрашивать этих двух врачей из области?

- Скоро ты все узнаешь. Но завтра, пожалуйста, сделай все так, как я говорю. Это не только для меня очень важно, но и считай для Михаил Палыча тоже было бы.

- Может, поехать с тобой в прокуратуру?

- Нет. Оставайся здесь, на своем месте. Кстати, ты в курсе, что Ти шин последний день сидит исполняющим обязанности в кабинете Палыча?

- Нет, кто же вместо Палыча будет?

- Зиничев. Хороший мужик, я ему верю. Он выведет всю эту мафию на чистую воду. Насколько я знаю, указ о назначении уже подписан Президентом.

- Ты потом вернешься в управление?

- Я конечно, вернусь... - ухмыльнулся Роман. - ты только сам ничего не предпринимай. Сделай все как я говорю и ничего больше, - Липатов автоматически взглянул на часы. - ну все, мне пора ехать. Позвонить не забудь!

Липатов не стал пользоваться служебным транспортом. Когда он подошел к своей машине, он увидел, что вдалеке стоит серая "Тойота". Делая вид, что он не заметил соглядатаев, Роман сел в авто и тут он увидел лицо водителя "Тойоты". Это был Петр Фадеев.

Получив пропуск, в коридоре прокуратуры Липатов лицом к лицу столкнулся с старшим советником юстиции Владимиром Харловым.

- О! - воскликнул тот радостно. - На ловца и зверь бежит. Я тебя разыскиваю третьи сутки, а ты где-то прячешься.

- А мне нет нужды прятаться, - сказал Роман.

- Ну давай зайдем ко мне, есть о чем поговорить.

- Мне по телефону сказали, что меня ищут следователи военной прокуратуры, - сказал Роман и хотел пройти, но Харлов взял eго за руку.

- Нет, Рома, у нас более срочных дел нету. Это я тебе говорю как прокурор по надзору за следствием в ФСБ. Именно ты мне и нужен!

Он отпер дверь и пропустил Липатова вперед. В кабинете было душно и накурено. По окуркам в пепельнице было видно, что Харлов в нем работал с самого утра.

- Усаживайся. Чай, кофе? Поговорим, о том о сем... - Он подошел к столу, вытащил из верхнего ящика нехилую папку, что-то проверил в ней.

"Целое дело сшили. Это надолго", - подумал Роман. Он сел.

- Духота такая, видимо к вечеру будет дождь, - Харлов подставил голову и шею мощной струе включенного вентилятора, сохраняя на лице постное, благостно-скорбное выражение.

- Ты чего такой задумчивый, Володя?

Харлов желчно-иронически усмехнулся:

- А ты разве веселый, Липатов?

- У меня нет твоих забот.

- У тебя есть свои, - пожал плечами Харлов. - И они, по-моему, хуже моих!

- Это только тебе так кажется, Володя!

- Мне ничего не кажется... - Харлов

вынул из папки на столе заполненный бланк - ты обвиняешься в превышении необходимой самообороны. Я обязан тебя с этим ознакомить...

Липатов взял в руки постановление:

- В меня стреляли трое!.. трое бывших сотрудников военной контрразведки. Фальшивые удостоверения МЧС. И тебе не стыдно, Володя? Неужели ты не понимаешь, что происходит?

Роман стал быстро просматривать текст. Те же стандартные формулировки: "Превышение мер самообороны...", "незаконное проникновение в жилище...", "подверг опасности гражданских лиц..." - Липатов пренебрежительно отбросил бланк.

Благодушно-насмешливое отношение, с которым он отнесся первоначально к прокурорско-следственной стряпне Харлова, быстро улетучилось.

- Признаешь себя виновным? - жестко спросил прокурор.

- Нет. Как у тебя вообще поворачивается язык говорить об этом? Ты же знаешь все не хуже меня! Это же вранье! От начала до конца. - Роман не мог скрыть ненависти и презрения.

- Ты мне вопросов не задавай! - крикнул Харлов. - Это я тебя спрашиваю: признаешь себя виновным? Предъявленное обвинение тебе понятно?

- Обвинение понятно. Обвинения не признаю!

Харлов официальным голосом сообщил:

- Я сейчас допрошу вас в качестве обвиняемого...

- Я тебе никаких показаний давать не буду. Обойдешься. У меня нет ни дополнений, ни возражений к постановлению. А здесь, - Роману взял бланк, вытащил авторучку, - пишу: "Не признаю". И расписываюсь... Все!

Харлов сделал внушительную паузу и деловито закончил:

- Осталось только избрать...

Липатов молча смотрел на него, уже догадавшись, куда ведет Харлов.

- ...Меру пресечения для обвиняемого с учетом всех факторов...

Липатов перебил:

- Вот именно! С учетом всех факторов, как требует закон. Я подполковник ФСБ...

- Вопрос о мере пресесения будет решен сегодня. Тебя привезут в суд.

- Когда?!

- Сейчас... - В первый раз Харлов позволил себе открыто выразить свое торжество. Бойкие глазки его сошлись, весело сверкнув, щеки разрумянились. Роман никогда не видел его таким - недожаренный натуральный шницель.

- С тобой бессмысленно разговаривать, - вздохнул Роман. - Ты - мразь. Ты - выполняешь приказ своих хозяев. Забыл, откуда тебя вытащил в столицу Михаил Павлович...

- Нам с тобой сейчас не о чем говорить! - Харлов поджал губу. - Тебя сейчас отвезут в суд, а пока сдашь удостоверение. Оно у тебя с собой. Собирайся.

- Ты все-таки решился задержать меня?!

- Уже задержал, - Харлов, повернувшись, потянулся к телефону. - посидишь под домашним арестом...

Харлов еще не поднял трубку, как Роман перегнулся через стол и с силой ударил Владимира приемом из каратэ - запястьем по затылку. Прокурор завалился на стол без сознания: такой удар вырубает где-то на полчаса.

Роман с силой дернул кабель, тянувшийся к коммутатору оперативной связи на столе, он не поддался. Липатов достал из кармана перочинный нож, полоснул резким движением пластмассовый шнур - кабель отделился, обнажив медно-золотую слоеную начинку. Затем он как следует связал прокурору руки за спиной ремнем его же брюк. Харлов захрипел. Роман, порывшись в карманах нокаутированного прокурора, вытащил мобильный, и, вытащив батарею, закинул его за шкаф. Затем он вытащил из-под руки Владимира пропуск и вышел из кабинета, повернув ключ в дверях.

"Мерседес" Липатова двигался по направлению к шоссе. Роман выжимал из немецкого двигателя машины все, что мог. В боковое зеркальце он видел сзади, через несколько машин, что "Тойота" стартовала за ним сразу, как только он выехал от здания прокуратуры. Покидая столицу по наименее загруженным автомобилями улицам, Роман двигался в сторону Одинцово. Когда он наконец вырулил на шоссе, "Тойота" без колебаний двигалась за ним. Перед самым въездом в дачный район преследователи приотстали, чтобы не обнаружить себя, и Липатов по пустой, наезженной колесами машин дачников грунтовке прокатил прямо к дому Архивариуса. Роман припарковал машину у забора. Дождавшись, когда у поворота к даче остановится "Тойота", Липатов вышел из машины с дипломатом в руке, демонстративно положил его на капот и положил туда какие-то бумаги. Захлопнув дипломат и быстро справившись с дверью в высоком заборе, Роман зашел в дом, спустился в погреб, где в углу стоял такой же дипломат. Вчера он долго работал с его "начинкой", это и был его секрет.

Рядом раздались негромкие хлопки - Липатов выглянул в крохотное, скрытое от посторонних глаз окошко под потолком. Выстрелами расколотив замок, во двор входила небольшая группа людей. Роман усмехнулся, взял дипломат и вышел через заднюю дверь, примыкавшую к сараю. Покинув сарай, он увидел наведенные на него пистолеты. Напротив стояли Чещихин, Соловьев, неизвестный капитан и Николай Корзубов, который был знаком Липатову по фотографиям.

- Спокойно, подполковник, - сказал ему генерал-лейтенант Корзубов. - Есть два решения. Ты отдаешь нам досье и через неделю получишь полковничьи погоны или - пуля в лоб. Решай.

Липатов с грустью посмотрел им в глаза. Дипломат жег ему руки. Роман повернул голову и взглянул в глаза полковнику Соловьеву. В них была та же жесткость, что и в холодных светлых глазах генерал-лейтенанта. Полковнику Липатов протянул тяжелый дипломат. Тот взял его и в окружении остальных понес его к "Тойоте". Под конвоем Чещихина и капитана Липатов проследовал за ними.

- Здесь код, - произнес Соловьев, безрезультатно копошась с замком. - не могу открыть.

- Код! - угрожающе произнес Чещихин, направив пистолет на Данзаса.

Теперь важно было не переиграть.

- Девять... шесть два... - изобразил негодование Липатов, краем глаза замечая, как усевшийся на заднее сиденье "Тойоты" рядом с Корзубовым Соловьев набирает цифры. - но вы пожалеете...

Чещихин усмехнулся. Капитан залез на переднее кресло рядом с водителем, с интересом глядя назад.

Вот щелкнул замок и полковник открыл крышку дипломата в предвкушении получения сенсационных разоблачительных материалов...

Спустя секунду прозвучал оглушительный взрыв, который разметал дипломат клочками по салону. Нашпигованные осколками Корзубов и Соловьев погибли на месте. Из машины повалил густой черный дым. У оцепеневшего на мгновение от жуткого салюта Чещихина Роман выбил резким ударом из рук оружие и тут же, припав на одну ногу, выхватил свою заготовку - припрятанный под штаниной табельный пистолет.

Двумя выстрелами "дуплетом" Липатов уложил Чещихина и толкнул его слабеющее тело на неистово кашляющего капитана, вывалившегося из открытой дверцы машины, но упорно пытающегося достать свою "Беретту".

Роман понаделал в нем дырок. Как и контрольную - в Чещихине.

Фадеев улепетывал на четвереньках. Взрывная волна, шок, дым - все это подействовало самым радикальным образом на секретаря-стукача. И тут он наткнулся на ноги Генриха.

- Куда мы так спешим? - поинтересовался Роман. Фадеева передернуло, точно от электрического удара. - Вставай, Петя.

Фадеев покрылся испариной. Он занервничал:

- Рома, я только на побегушках... Это не я Михал Палыча...

- Это не имеет значения, Фадеев, - сказал Роман.

- Ну, я тебя заклинаю... Прошу... У меня дети... Я клянусь детьми... Человек разлагался на глазах, и зрелище это было крайне неприятное. Он разлагался, подобно медузе под жарким южным солнцем.

- У тебя, Петенька, будет легкая смерть, - устало ответил Роман. - офицерская.

Секретарь смотрел бесцветными, беззащитными глазами. Такие глаза встречаются только у животных. О чем говорить, когда не о чем говорить?

Роман всадил в Фадеева остаток обоймы. Затем он вытащил из багажника "Тойоты" канистру с бензином, облил ею салон и кузов автомобиля, а затем поджег его, после чего ушел в дом.

Когда за его спиной ударил взрыв и завьюжил горячий смерч, он не оглянулся. Зачем? Прощальный салют по Михаил Палычу состоялся и ладно.