В поисках героя. Часть вторая

Глава 14

В морге мариупольской городской больницы номер два продолжался странный жестокий бой. Оставшиеся действующие лица погрузились в замкнутое, едва освещенное несколькими тусклыми двадцатипятиваттными лампочками пространство с белым кафелем и пятью безразличными мертвецами.

Мощный Михаил Львович упал на Егора, в свою очередь сбив того с ног, а Генрих, воткнув по рукоятку скальпель в ногу доктору, вцепился в патлатого боевика, выкручивая у него оружие.

Семен же, отпрыгнув в последний момент влево, держал теперь руку плетью, с нее изрядно капало, тут же скатываясь-сворачиваясь в пыльные темнокрасные шарики-кляксы. Пустой пистолет валялся у его ног.

И вдруг снова скрежетом открылись ржавые ворота загробного мира, и в недвижном холодном воздухе возник держащийся за плечо Сергей с битой в руках.

Несмотря на все усилия Данзаса, грянул еще один выстрел, вырвавший "с мясом" кусок кирпича из стены.

Ольховский подскочил к дерущимся и сверху вниз, словно суковатое полено, рубанул боевика битой по затылку.

Подбитый Егор крякнул и прянул во мрак безвоздушного пространства.

Голиаф же с рыком и воем пытался избавиться от засевшего в конечности скальпеля, но его неукротимые усилия были приостановлены стволом "ПМ" приставленного к голове журналистом - не мог же эскулап знать, что там нет патронов!

***

Когда матерящийся Михаил Львович был надежно связан и принял горизонтальное положение, только тогда Генрих позволил себе вытащить опасную железку из тела доктора , которой он перерезал и свои путы на ногах. Славная битва завершилась. К четырем мертвецам, безучастно наблюдавшим за боевыми действиями, присоединились еще трое: поверженный пулями "Зиг-Зауэра" Павел и двое нейтрализованных его соратников, надежно зафиксированных рядом на холодном полу.

Рука Семена была туго перевязана жгутами для остановки крови - Данзас медицинское дело более-менее знал еще со времен чеченской кампании.

Затем он подошел к Ольховскому:

- Значит живой?

- Думал, уже конец пришел. Не сразу, конечно, в себя пришел, еще осмотрелся, - пока Сергей рассказывал, Генрих внимательно осматривал рану на плече журналиста; похоже было, что пуля прошла навылет и ранение совсем не страшное.

- Потерял, значит, сознание, - смущенно продолжал Ольховский. - плечо зудит, просто жуть!

- Работаем, журналист! - ободряюще бросил Генрих и оглянувшись, взял с пола "ПМ" Егора: обойма, увы, также была пуста. Тогда он подошел к коченеющему Павлу - в "Беретте" еще оставались патроны.

Вооружившись, Генрих он направил дуло в сторону замка двери, за которой скрылся Виталий Терпугов, и стал стрелять.

Из толстой двери, крашенной цинковыми белилами, вместе с замком со вставленным в него с той стороны ключом стало вышибать кусок за куском, и дверь вскоре услужливо открылась.

Они вбежали в "операционную" но та была пуста - не было ни Терпугова, ни подростка. На противоположной стороне была другая дверь. Генрих подергал ручку - дверь была закрыта.

- Удрал! - воскликнул он.

- С грузом, - добавил Ольховский. − неизвестно куда.

- Сейчас сюда прибегут, и еще не известно, как для нас все это обернется. - заметил Семен.

- Не прибегут так быстро, - заметил Сергей.

- Ты и Семен ранены, - напомнил Данзас. - вам надо оказать квалифицированную помощь. А я хотел бы продолжить преследование этого хирурга. Он из той же группы, что и остальные боевики, вместе со мной был заброшен в Украину. Кстати, он есть на той самой пленке.

- Ты намерен скрутить его в одиночку? Оставим его нашим властям. Расскажем обо всем в СБУ, а далее...

- Сделаем так: ты с Семеном останешься здесь, козыряя своим журналистским удостоверением. Поднимешь шум, устроишь скандал. Про меня ничего не рассказывай. Мусорам, если приедут, ничего не говори о диске. Только начальнику СБУ по области или руководству военной контрразведки вашей, украинской. Позаботься о Семене - на нем помимо дезертирства может висеть новое дело по поводу этих сгоревших мусоров с Бероевым во главе. Так что, кричи, ори, но дело о подпольных операциях раскрути. Как и о связи с черными трансплантологами ваших силовиков. Где ключи от микроавтобуса?

− В замке зажигания остались.

−Тогда я позаимствую тачку у тебя на некоторое время.

− Только не разбей ее о ближайший столб! Это имущество телекомпании! -- вскинулся Ольховский.

Данзас кивнул неопределенно, с отстраненной ухмылкой подоспел к мертвому Павлу, преклонил перед ним колени, обыскал его одежду скорыми профессиональными движениями. Записную книжку Павла взял, деньги в бумажнике пересчитал, но оставил, еще какие-то бумажки-чеки позаимствовал, извлек связку ключей, прикинул на глазок, прищурившись, от чего они, ключи, от каких дверей, не разобравшись, на всякий случай и их положил к себе в карман. Затем он нашел у Павла в карманах плоскую металлическую флягу, отвинтил крышку, понюхал, восторженно зрачки вверх отправив, под веки, под брови, под лоб. Вернув их все-таки на место, завинтил крышку. Встал, колени обтер аккуратно, разогнулся, флягу в сторону отбросил, и повернулся к журналисту, сунув в рот очередную сигарету.

- Я буду вести машину аккуратно, как никогда, - подмигнул ему Генрих.

***

Данзас завел мотор автотранспорта, принадлежавшего телекомпании "ТВ-7" и стал медленно выезжать с двора больницы.

Не обращая на него никакого внимания, на больничном дворе уже суетились какие-то люди в белых халатах и немногочисленный контингент только что продравших глаза больных, видимо, привлеченных выстрелами. Люди с усердием искали, где, собственно говоря, произошла перестрелка.

Уже отключившись от всего произошедшего, от плывущих мимо домов с освещенными утренним солнцем крышами, от перестрелки в больничном морге, он возбужденно тонул в эйфории предстоящей погони.

Навстречу ему с пронзительным визгом проехала полицейская машина. Данзас выехал с больничного двора и повернул в направлении шоссе.

Он ехал за город. Это eму скоро стало ясно. Он неплохо вел машину. Довольно бесстрашно и достаточно умело. И это несмотря на то, что Генрих уже три с лишним года не сидел за рулем. Он держался сейчас руками за руль, уверенно манипулировал рычагом передач, привычно нажимал на педали, и ему казалось, что он так и не выходил из машины, что он так и вел ее все эти годы, что не было никакого следственного изолятора и заключения...

Он преследовал "Скорую". Город еще не кончился. Справа и слева стояли какие-то дома, солнце скрылось и пошел дождь. И он проезжал мимо безмятежных людей, которые жили в этих домах.

Дорога казалась какой-то бесконечной. Началась трасса. А догнать нужно было. Терпугов еще должен на многие вопросы ответить...

А сейчас путешествие куда-то на северо-запад, похоже в дачные районы... Терпугов, кстати, тоже торопится - для чего-то нужен ему этот подросток, для каких-то целей, касающихся Бумеранга, он же Арсений Павленко, героя Новороссии.

Данзас же заботился лишь о том, чтобы догнать.

Часа через полтора далеко впереди замелькал "рафик". наконец-то подумал Генрих. Он сел ему на хвост, но на солидной дистанции. И правильно сделал! Ибо "рафик" наконец еще раз повернул налево, а Данзас, нагнав его, не стал ничего предпринимать. Там было всего метров двести по прямой. Потом: шлагбаум, будка, пост местных гаишников. Блин!

Элитный поселок? Для местного начальства? "Дэу" пропустили сразу, подняв барьер, без всяких формальностей. Вслед соваться было нельзя.

Проскочив поворот, Генрих через километр-полтора тормознул, с трудом развернулся на узкой трассе, двинулся потихоньку назад.

Он припарковал микроавтобус напротив входа в здание телецентра, отдав ключи от машины заспанному дежурному, объяснив что это "от Сергея" и на частнике быстро добрался до квартиры журналиста.

Заварив кофе и усевшись за стол, он стал внимательно изучать бумаги покойного Павла. Сейчас каждая запись была важна, она могла навести на след Терпугова.

Ольховский все не звонил. Генрих был уверен, что Сергей не выдаст его нынешнее местопребывание и не станет упоминать его, Генриха вообще в связи с ночной перестрелкой в больнице.

Перелопатив записную книжку и прочие обрывки, Данзас понял, что потихоньку приблизился к поиску убежища группы полковника Соловьева. Какие-то старые чеки, давно просроченные квитанции, записи о авиа- и автобусных рейсах, с десяток телефонов, начириканных разными ручками на клочках бумаги, бесконечные сокращения, понятные только одному Павлу.

Мариуполь упоминался несколько раз и примерно через час Данзас знал адрес, куда мог направляться Терпугов со своим грузом. Как явствовало из записей, двухэтажный частный дом находился в поселке городского типа Никольское.

Часть листков была испещрена денежными расчетами, где доллары много раз перемежались евро и рублями, и схемами по обороту оружия.

Из записных книжек больше ничего нельзя было выжать.

Данзас записал точный адрес дачи. Теперь оставалось только решить вопрос с транспортом и оружием.

***

Отпустив адвоката, Трифонов поднялся с флэшкой в кармане наверх и осторожно приоткрыл дверь в кабинет шефа. За столом сидел Липатов - он, видно, только что пришел. На вешалке виднелся мокрый от дождя плащ, а зонт был раскрыт в углу помещения.

- Анатолий? - вскинулся Роман. - Что-нибудь новенькое? Садись... Я сейчас... он поставил ещё несколько закорючек в каком-то деле. - Все, давай...

- Кино будем смотреть, - потер руки Трифонов. − только что принесли.

- Понял, - Липатов захлопнул папку с бумагами. - что за кино, кто принес?

- Адвокат некоего Виктора Гаврилова господин Файнбойм. В жанре ужасов, - ответил Анатолий. - а самому Гаврилову прислал эту запись фигурант нашего разросшегося дела бывший майор ВДВ Генрих Данзас. По словам Данзаса, вы с ним знакомы.

- Да, было дело. Ну, запускай видео, Толик...

Флэшка ушла в гнездо - экран компьютера зарябил, потом появились кадры полуразрушенной деревни, замелькали люди. Липатов внимательно смотрел эпизод из жизни спецкоманды МЧС. Он проигрывал запись взад-вперед, останавливаясь на наиболее впечатляющих моментах. Смотрел и в замедленном темпе, стараясь рассмотреть каждую деталь. Вспоминал он и десятилетней давности встречу с Данзасом. Он пытался связать воедино это видео с уже имеющимися у него фактами. Следовательно, существует какая-то связь между ритуальными убийствами и известным полевым командиром? Или это все его домыслы? Скорее ниточка существует.

Когда запись закончилась, подполковник выдохнул:

- М-да, жить с каждым днем подбрасывает новые сюрпризы... - Липатов медленно прошел к бронированному сейфу, звякнул ключами - открыл сейф, вытащил увесистую папку с документами, пролистал в тишине; потом решительно проговорил:

- Молодец, Толя! Я тоже успел тут кое-что собрать... За этот материал... такая охота идет... покажу обязательно Максим Палычу. Спасибо!

- Какие будут дальнейшие указания? - позволил себе задать вопрос Трифонов.

- Пусть сейчас эксперты поработают с этой записью, - махнул рукой Роман. - Да установят, кто есть кто...

После короткого обсуждения они посидели за столом. Махнули по рюмке за удачу. Эта госпожа - дама капризная; если повернется спиной и ниже, пиши пропало. Потом Трифонов вышел из кабинета. Исполнительный Фадеев внимательно слушал радионовости. Он был так увлечен, что даже не заметил Анатолия.

В общем, запись стали "выжимать". Началось с того, что Липатов ее с одобрения шефа передал в отдел технической экспертизы для установления подлинности записи, и дальнейшего распознавания и возможного установления лиц, присутствующих на пленке.

На первом этапе подлинность видео была установлена, и она продолжила свое путь по техотделам, теперь уже в десятке дубликатов на лазерных дисках. Следующим шагом являлась "прогонка" ее через компьютерную программу по распознаванию лиц - тут требовалось время.

Дача, где отдыхали боевики из группы полковника Соловьева, представляла собой трехэтажное, деревянное строение с острой покрытой железом крышей, с круглым чердачным окном, когда-то выкрашенная в серый цвет, блеклая и неброская.

"Скорую" Терпугов загнал в располагавшийся под дачей, с первого взгляда не бросающийся в глаза гараж. Его дополнительный плюс был в том, что из него можно было подняться на первый этаж дачного дома. Но прежде чем открыть тяжелую дверь и подняться наверх, Виталий вытащил из салона обколотого сильнодействующими препартами, находившегося без сознания подростка. Далее он вынул из салона тяжелую, до отказа набитую сумку.

Он протопал с грузом на руках, повесив сумку на плечо на первый этаж и попал в просторную и чистую кухню. Он уложил подростка на стул, а сумку поместил в холодильник, в пустое отделение, подальше от продуктов. В ней хранились разного рода медицинские препараты, вещества и химикалии для работы доктору. Сделав глоток джина из карманной фляжки, он из кухни прошел в маленький коридорчик, а из коридора в довольно большую гостиную.

Посреди гостиной стоял широкий кожаный диван, напротив него два почти новых кожаных кресла, а между ними легкий журнальный столик. На полу лежал не первой свежести ковер. В одном углу высился шкаф с книгами, а в другом углу - притулился камин.

На диване сидели нынешние обитатели дачи - мощный, с обманчивой леностью Евгений, напряженно сидевший посередине, слегка подрагивающий рукой Сергей и приткнувшаяся в углу, внимательно взглядом изучающая медика Екатерина.

- Говорите! Мы ждем! Где Павел? - по растрепанному и запыхавшемуся виду доктора Неверов понял: случилось что-то из ряда вон выходящее.

- Провал! Павел - погиб! Понимаешь - погиб! Егор и Михаил Львович схвачены. Это все проклятый Данзас! Он нас вычислил! - казалось, что врач готов крушить все от ярости и боли.

Неверов не поддался эмоциям Терпугова.

- Что с засадой на квартире этого Гены?

- Юрий убит! Остальные двое на связь не выходят, мне о них ничего не известно.

- Ну и помощнички "из местных" − как из собачьего хвоста сито. Разбежались при первой опасности. От Юрия он добыл информацию, вот что! Звони полковнику и требуй новых инструкций в связи с изменившимися обстоятельствами! Ты понял, Виталий?

- Понял, звоню. - без особого энтузиазма отозвался доктор и достал мобильный.

- Але! Але! Здесь Терпугов! - стал вызывать он начальство. - Але!

Соединившись, заклекотал эмоционально. О чем он, доктор Терпугов, говорил, с руководством, сидевшей напротив троице можно было только догадываться. По выражению лица великолепного Виталия, впрочем, нетрудно было понять, что беседа протекала в трудном русле для него. Кажется, его эмоции не производили на другом конце провода впечатления. Наконец, нажав кнопку отбоя, неуемный ученый плюнул в сердцах.

- Бориса Николаевича срочно отозвали в Москву! Он улетел еще позавчера! Нам приказано сидеть и ждать! Нас вывезут отдельно, будут подготовлены коридоры на границе!

- Давай подробнее, - бросил Неверов. - когда нас вывезут?

- Не сказали. Велели сидеть безвылазно на даче. С нами позже свяжутся, когда прибудет транспорт.

- Плохо дело, - буркнул Евгений. - неизвестность хуже всего. Теперь рассказывай обо всем по порядку.

- О чем рассказывать?

- О том, что произошло в больнице.

Пришлось Терпугову подробненько посвятить присутствующих в обстоятельства неудачной операции. В первую очередь в своих интересах - недовольство Неверова не хотелось доктору испытывать на себе. Да и вместе теперь предстояло решать, что делать дальше. Тем более находясь на чужой территории. Надо было спокойно проанализировать ситуацию и что-нибудь придумать.

После рассказа Евгений и Сергей закурили. Они курили и молчали. Наконец Неверов спросил доктора:

- Как тебе удалось скрыться? Там, в больнице?

- Да никак, - Виталий пожал плечами. - Обыкновенно. Как только началась стрельба, тут я юркнул в операционную и закрыл за собой дверь на ключ. А затем вместе с вещами и пациентом на лифте спустился вниз и тут же на "Скорой" удрал.

- Это лекарство для Бумеранга?

- Да, конечно.

- Хороший мальчик, - сказала Екатерина.

- Отличный экземпляр, - парировал Виталий.

- Виталий, - обратился Евгений к доктору, - что могут рассказать Егор с Михаилом Львовичем? Они знают адрес дачи?

- Нет, Женя, - ответил Виталий, покачав головой. - Егор он из местных, мы его задействовали "в темную", а Хирург будет молчать как рыба - он на таком крючке висит, что ему нас закладывать нет смысла. Кроме Павла, который уже мертв, в этом городе никто не знает о том, что вы здесь находитесь.

- Значит, нам придется пассивно ждать. А выживание - наша профессия. И мы выживем. - Сергей засмеялся и похлопал себя по коленкам. - Выживем, мать вашу! Это я вам всем говорю. А если мы начнем суетиться, то можем только навредить друг другу.

Неверов задумался.

- Сергей, пока за нами не прибудет транспорт, мы здесь будем находиться в опасности.

- Да! - бросил Червяков. - Конечно, командир. Именно так. Именно для опасности мы и рождены. А потом, есть ли иной смысл в жизни? Край пропасти, полет над бездной, напряжение, решительность, отвага и ум - вот составные части настоящей жизни. Наших жизней!

Екатерина поморщилась и пошла на кухню. Виталий закрыл глаза - всем показалось, что он сладко заснул. Вскоре Екатерина вернулась и принесла бутерброды на большой тарелке.

Увидев, что доктор спит, она вопросительно посмотрела на остальных.

- Это реакция на стресс, - пожал плечами Евгений.

Сергей с Екатериной молча съели по два бутерброда.

- Какой он наивный, - сказала она. - предполагаю, что в ближайшие сутки наше убежище обнаружат. Ладно этот пацан из местных, так Хирург до задницы расколется если не перед эсбэушниками, так перед Данзасом.

- Генрих сюда придет, обязательно придет, - печальным тоном произнес Неверов. - вот он нас наверняка найдет.

- Он что, такой крутой?

- Если бы вы видели, как смешно он убивает, - тихо размышлял Евгений. - Я видел, как Генрих раскидывал троих, четверых, руками и ногами, демонстрируя своим подчиненным, что должен уметь офицер спецроты разведки.

- Оружия у нас достаточно, - бросил Червяков. - пусть только сунется - мы нашпигуем его свинцом.

Екатерина включила магнитофон и заиграла негромкая музыка. Она слегка утомленная, умевшая справляться с эмоциями, невольно посмотрела на Неверова и подумала, что их общий враг Генрих не так красив, как сидящий на диване Евгений, что Генрих не сильнее, и не выше, и не крупнее Евгения, что Данзас убивал людей только на войне, а Евгений убивает их и сейчас, что Генрих, наверное, менее умен, чем Евгений... Но почему-то ей казалось, что Данзас более загадочен и что Генрих более непредсказуем, чем Неверов. А потом Екатерина вспомнила Павла. Он тоже был тренированный и мускулистый, и умел профессионально убивать.

Екатерина улыбнулась тихо. Да, она любит сильных, уверенных в себе, относящихся с иронией и легким пренебрежением к женщинам, да и ко всему остальному на свете, включая самих себя, мужчин...

Евгений улыбался чему-то, видимо каким-то своим фантазиям. Потом он перевел свое внимание на Екатерину... он засмеялся, выругавшись, а потом, сходил на кухню, взял четырехгранную бутылку джина и влил в себя из горлышка грамм двести разом, а то и больше, после чего сказал глядевшим на него изумленно и молча Екатерине и Сергею:

- Забей мне косячок, снайпер. Я же знаю, у тебя есть. Червяков пожал плечами, вынул из кармана сигарету и кинул Неверову. Евгений поймал сигарету, всунул ее в рот с вожделением, прикурил и затянулся.

- Сейчас тоска отпустит, марихуанка мне всегда помогала. Всегда. Я помню.

- Каждый из нас, - продолжил он после нескольких затяжек, - просто-напросто должен, более того, обязан смириться с происходящим. Что бы ни произошло, все по хрену. Все!

Неверов счастливо засмеялся. Затем, нетвердо шагая, он вышел в коридор. Кое-как добрел до входной двери. Распахнул ее, вышел на небольшую террасу, и стал от души наслаждаться теплом середины лета.

Позже Терпугова они положили на диван в гостиной, а когда Червяков пошел искать Неверова, то увидел, что тот стоял на коленях, на земле, недалеко от крыльца, напротив окон спальни, и протягивал руки, просяще и взывающе, к солнцу, с надеждой.

- Я прошу тебя, дай мне то, что отнимаешь у других, - едва слышно говорил Неверов, восторженно и одновременно отрешенно глядя на яркое солнце: - дай мне молодость. Сделай так, чтобы я никогда, слышишь меня, чтобы я никогда не старел... Ты всегда спрашиваешь меня, а чем же я лучше других, тех, у которых отнимаешь молодость. И я отвечаю тебе всегда одинаково. Потому что я не могу ответить по-другому. Я отвечаю правду. Я умнее других. Я талантливее других. Я сильнее других. Я могу принести гораздо большую пользу, чем другие. И тебе, и миру. Я все сделаю. Потому что я самый сильный. Самый умный. Самый талантливый. Подскажи мне, как доказать мне тебе мое величие. Что мне нужно совершить? Подскажи!, - Евгений замолчал, внимательно прислушиваясь, Но ничего не услышал и продолжил обиженно; - Я вижу, ты не хочешь говорить со мной сегодня. Я что-то сделал не так? Тебе что-то не понравилось? - Неверов с неожиданным беспокойством огляделся. - Или нам что-то мешает? Или кто-то мешает? - Неверов поморщился, встряхнул головой. - Я чувствую, что нам кто-то мешает...

Сергей вернулся в дом и только он прошел на кухню, как хлопнула входная дверь. Услышав кашель Евгения, и не желая, чтобы командир узнал, что за ним подглядывали, он, осторожно высунувшись, увидел, что тот скрылся в спальне, разделся быстро и лег.

Екатерина и Виталий спали, когда Сергей вернулся. Червяков решил проверить тайник с оружием - он чувствовал, что оно вскоре им пригодится.