В последний момент

Глава 15

— ДУМАЮ, сегодня мы проведем спокойный день, но сделаем кое-что… веселое, — улыбнулся Мэддокс, стоя у меня на пороге.

Я протерла заспанные глаза.

— Я только что проснулась. И веселье не входит в мои планы на ближайшие два часа, — был уже полдень, но я допоздна засиделась за чтением.

— Тебе придется скорректировать свое расписание, потому что через полчаса нам нужно быть на месте.

— Где? — я прищурилась, заслоняясь рукой от солнца.

Он фыркнул.

— Полагаешь, я расскажу? — Мэддокс протиснулся внутрь и махнул мне рукой. — собирайся. У тебя есть десять минут, потом я зайду и одену тебя сам.

— Ты этого не сделаешь, — я уставилась на него, закрывая дверь.

— С превеликим удовольствием, — ответил парень с усмешкой.

— Ох.

Я запустила пальцы в растрепанные волосы и направилась в свою комнату. Слава Богу, что вчера вечером я приняла душ и мне не стоило теперь волноваться об этом. Я взяла шорты, топ на бретельках и кардиган с ацтекским узором. Постаралась уложить волосы, но это оказалось бесполезно. По крайней мере опухоль на носу почти спала, а синяк легко скрывался с помощью консилера и тонального крема.

Схватив сумку, я выбежала в гостиную и уткнулась прямо в твердую грудь Мэддокса. Он обнял меня, чтобы я не упала.

— О, ты уже готова, — он нахмурился. — Какое разочарование. Я так хотел сам тебя одеть. — Мэддокс подмигнул, от чего мои щеки залились румянцем. Он отстранился, рассматривая мой нос. — Выглядит лучше. Эзра все еще переживает.

Я рассмеялась.

— Он даже не пострадал, а я полна решимости отправить ему воздушный шарик с надписью «Выздоравливай».

— Надо так и сделать, — согласился Мэддокс. — От этого он будет чувствовать себя еще более виноватым.

Я поморщилась.

— Это случайность. Мне неприятно из-за того, что он чувствует себя подавленно.

Мэддокс отпустил меня, направляясь к двери.

— Ему следовало чувствовать свою вину.

Я решила сменить тему, потому что не хотела подвергнуться поддразниваниям с его стороны, если бы назвала ему причину случившегося — все произошло потому, что я пялилась на него.

Я последовала за Мэддоксом к заведенной машине и прыснула со смеху, заметив на приборной панели Соника.

— Ежика берем с собой?

— Конечно, — выдохнул Мэддокс. — Он вроде талисмана нашей команды.

Я фыркнула.

— Но ты же не таскаешь его повсюду.

— Ну, канатная дорога — неподходящее место для него. Сегодня он может побыть с нами.

— Приятно слышать, — кивнула я, проскальзывая на сиденье.

Мэддокс сел за руль и усадил ежика на колени.

Он проехал в сторону своего дома, поэтому я решила, что мы едем к нему.

Каково же было мое потрясение, когда мы свернули к другому дому. Несколько машин уже припарковались на подъездной дорожке и вдоль улицы.

— Зачем мы здесь? — поинтересовалась я, отстегивая ремень безопасности.

— Увидишь, — певуче произнес он.

Я проследовала за ним к двери, и Мэддокс позвонил. Из дома доносились голоса, а дверь открыла сгорбленная седая старушка. Ее серебристые волосы растрепались. В голубых глазах светились доброта и приветливость, а улыбка казалась счастливой.

— Пришли на вязальную вечеринку? Карен сказала, что один из ее сыновей придет со своей девушкой.

Я улыбнулась, радуясь тому, что Карен назвала меня его девушкой, но тут же осадила себя, потому что выглядела влюбленной дурой.

— Это мы, — улыбнулся Мэддокс, и я посмотрела на него, впервые обратив внимание на то, что ежик сидел у него на плече. — Я — Мэддокс, это — Соник и…

— А я Эмма, — перебила я, протягивая руку.

Старушка проигнорировала мой жест и протянула тонкие руки, чтобы обнять меня. От нее пахло мятой.

— Я Мэйз, — ответила она. — Давай представлю вас остальным дамам.

Она провела нас по своему прекрасному дому на заднее крыльцо, где сидели пять дам и Карен. Я улыбнулась и едва заметно помахала ей.

— С Карен вы оба знакомы, — сказала Мэйз. — Это Элис, Маргарет, Бет, Джейн и Мэри.

Приветствия эхом отзывались вокруг нас, и мы с Мэддоксом ответили на них.

— Это Мэддокс, сын Карен, и его девушка Эмма, — представила нас Мэйз.

Мы с Мэддоксом сели на диван, и Мэйз протянула каждому из нас по клубку пряжи и спицы.

— Поверить не могу, что делаю это, — пробормотал Мэддокс, усаживая Соника на плечо. Ежик пытался залезть ему на голову.

Я указала на спицы.

— Просто представь, что это барабанные палочки.

Он сморщил нос и постучал ими по коленям.

— Ага, это так не работает.

Я рассмеялась.

— Просто попробуй.

Мэйз кашлянула, и мы посмотрели на нее.

Она объяснила, как набирать петли на спицы и провязать первый ряд. Казалось достаточно легко.

Спустя некоторое время Мэддокс выругался.

— Бл*ть.

Комната была наполнена женским щебетанием, но все замолчали при восклицании Мэддокса. Он поднял взгляд, широко распахнул глаза, словно олень, пойманный в свете фар.

— Ой, — промямлил он. — Пряжа слетела.

Он указал на скомканный моток на коленях.

Мэйзи вздохнула.

— Тогда начни сначала и сведи свои ругательства к минимуму.

— Простите, — Мэддокс опустил голову, на самом деле выглядя виноватым. Это было мило.

Он начал заново. В этот раз медленнее.

Я гордо улыбнулась своим ровным рядам петель. Возможно, мне удастся связать шарф.

— Здесь слишком тихо, — пробормотал Мэддокс возле меня. Его лицо просветлело. — Знаю…

Он отложил свой шарф — или что он пытался связать — в сторону. Взял Соника в одну руку, а другой достал телефон и наушники из кармана. Протянул один мне, а второй вставил себе в ухо, включив музыку.

— Ай! — вскрикнула я, когда музыка заиграла.

— Прости, — пробормотал он, быстро убрав громкость.

Он взял спицы и вернулся к работе.

Я знала, что звучит это безумно, но Мэддокс выглядел очень сексуально, когда вязал.

Пару минут спустя он ткнул меня в плечо, и я повернулась. Соник лежал у него на коленях с небольшим кусочком связанного полотна на спинке.

— Смотри, Эмма, я сделал ему накидку! Он супер-Соник!

Я фыркнула, прикрыв рот рукой, чтобы сдержать смех. Но это не сработало. Вскоре мы оба хохотали, и по моим щекам текли слезы.

— Супер-Соник? Ничего лучше придумать ты не мог? — я вытерла слезы.

Мэддокс пожал плечами, ухмылка становилась шире.

— Это было первое, что пришло мне в голову.

Я покачала головой, сдерживая улыбку.

— Возможно, ты введешь в моду накидки для ежиков.

Мэддокс поднял ежика, прижимая к груди.

— Как думаешь, Соник? Хочешь стать моей моделью?

Ежик поводил носом. Не уверена, согласился он или нет.

— Соник сказал, что хочет быть моей моделью, — парень вернул ежика на плечо.

Я осмотрелась и заметила, что все дамы смотрят на нас, наблюдая за Соником, словно он был каким-то грызуном.

— Что это за создание? — спросила одна из женщин. Уверена, это Элис.

— Ежик, — ответил Мэддокс.

— А, — пробормотала она и вернулась к вязанию.

Я посмотрела на Мэддокса и улыбнулась.

Только Мэддокс Уэйд мог сидеть в компании пожилых дам и вязать шарф с ежиком на плече, и все это ради меня.

У него свой способ сделать меня счастливой — заставить чувствовать себя особенной.

Он был замечательным. Может, я молода и неопытна, но моих знаний достаточно, чтобы понять, что не все парни такие же, как он.

Я сглотнула комок в горле и опустила взгляд на разноцветный клубок, лежащий на коленях.

Что Мэддокс со мной делает?

Я сделала глубокий вдох, борясь с удушающей паникой.

Знала, что чувства были слишком сильными, слишком поспешными. Я превращалась в одну из тех девушек, над которыми смеялась за то, что они влюбились в парня после первого свидания.

— Эмма? — голос Мэддокса звучал обеспокоенно. — Ты в порядке?

— Да, я в порядке. Просто хочу пить, — мой голос звучит так, словно я пробежала несколько километров.

— Я принесу тебе воды, дорогая, — улыбнулась Мэйз, дружелюбно похлопав меня по колену, прежде чем выйти из комнаты.

— Уверена? — спросил Мэддокс, в серебристых глазах которого лучилось беспокойство.

— Да, все хорошо, — подтвердила я.

Он с сомнением смотрел на меня, но не стал спорить.

Паника начала отступать, когда Мэйз вернулась с бутылкой воды. Я взяла ее и жадно начала пить.

— Лучше? — поинтересовался Мэддокс.

— Да, — ответила я, поставив бутылку с водой на пол.

Он задержал на мне взгляд, прежде чем снова повернулся к Мэйз.

— Что мне нужно сделать, чтобы закончить? — спросил он, держа маленький кусочек ткани.

— Почему ты хочешь закончить? — спросила она. — Это даже близко не похоже на шарф, милый.

— Знаю, но я хочу сделать накидку для ежика.

Мэйз посмотрела на Карен, словно говоря, что не может поверить в слова Мэддокса. Карен, улыбаясь, пожала плечами.

— Хорошо, — вздохнула Мэйз и подошла, чтобы показать, как закончить изделие.

Закончив, Мэддокс закрепил ткань на иголках Соника и гордо улыбнулся.

Пока я заканчивала свой шарф, Мэддокс сидел рядом со мной, напевая песню, что звучала в наушниках, а Соник спал на его коленях. Я давно выключила музыку.

Мэйз помогла мне закончить шарф. Я понимала, что мой шарф — не самая красивая вещь, но я гордилась им. Знала, что всегда буду ценить его и этот день. И все благодаря Мэддоксу.

Когда мы направились к машине, я привстала на цыпочки и быстро поцеловала его в небритую щеку.

— За что? — спросил он.

— За то, что ты есть.

Он улыбнулся на мои слова и начал что-то говорить, но Карен прервала его, выйдя и окликнув нас. Мы остановились и подождали ее.

Она поспешно подошла к нам.

— Рада, что застала вас. Боялась, что вы уже уехали.

— Тебе что-то нужно, мам? — поинтересовался Мэддокс. Он говорил не грубо, наоборот, с волнением.

— Я лишь хотела узнать, не желает ли Эмма прийти на ужин? — она смотрела на меня с улыбкой, ожидая ответа.

— С удовольствием, — честно призналась я.

— Прекрасно, — Карен захлопала в ладоши. — Тогда увидимся за ужином.

Она помахала на прощанье и направилась к своей машине.

— Хочешь побудем в гостевом домике? — спросил Мэддокс.

— Да, конечно, — ответила я.

Путь до его дома занял не много времени.

Он поместил Соника в клетку, и ежик сразу же зарылся в свое гнездо, чтобы поспать.

— Я хочу, чтобы ты кое-что увидела, — сказал Мэддокс, склонив голову. Он казался необычайно смущенным.

— Хорошо, — ответила я, следуя за ним к столу, покрытому бумагами. Никогда прежде я не обращала на них внимания, но сейчас заметила, что они покрыты текстами песен и нотами.

Он взял несколько бумаг и кивнул мне следовать за ним к пианино.

Он поставил листы в ряд и застенчиво посмотрел на меня.

— Сыграешь, пока я пою?

Я уставилась на него.

— Да, конечно… Ты сам написал это? — поинтересовалась.

Он кивнул.

— Я работал над несколькими песнями, но идея для этой родилась пару недель назад и не выходила у меня из головы. Полагаю, теперь я ее правильно понял. Если тебе не понравится, скажи мне. Я доверяю твоему мнению.

— Я не стану ее ненавидеть, — посмотрела на него, словно на сумасшедшего.

Он пожал плечами.

— Все может быть.

Мэддокс махнул мне рукой, чтобы я начала играть. Мне не потребовалось много времени, чтобы узнать мелодию, он играл ее на барабанах вчера.

Сперва Мэддокс пел тихо, и я чувствовал его страх. Он действительно считал, что мне не понравится песня, но она была прекрасна, абсолютно невероятна, и, по моему непредвзятому мнению, величайшая вещь, которую я слышала.

Его голос, как и песня, набирал силу.

Не в силах ничего с собой поделать, начала петь с ним вместе — песня о любви, надежде и прощении.

Мой голос был тихий и высокий по сравнению с его низким, бархатистым, но наши голоса прекрасно сочетались.

Мне отчаянно хотелось посмотреть на него, но я не отрывала глаз от нотных листов передо мной. Я чувствовала его взгляд на своем лице, и это действовало на нервы.

Песня закончилась, последняя нота зависла в воздухе.

Я повернулась к нему и увидела страсть во взгляде. Не готова была, когда Мэддокс обхватил мое лицо и приблизился.

Прильнул губами к моим, целуя глубоко — всем сердцем и душой.

Я поцеловала его в ответ, схватившись за ворот белой футболки.

Наши губы двигались в такт мелодии, которую мы сами сочинили.

Одну руку он опустил на мой затылок и счастливо промурлыкал что-то гортанное. Я прижалась к его груди и издала тихий звук, когда другой рукой он схватил меня за бедро, усаживая к себе на колени. Я прижалась к нему, целуя со всей страстью, на которую была способна.

Он отстранился, и я задела несколько клавиш на пианино. Но звук не встревожил никого из нас.

Он отстранился лишь на вдох.

— Что ты со мной делаешь? — прошептал парень.

Мэддокс не дал мне шанса ответить. Поцелуй был наэлектризованным. Прожигал меня до глубины души, навечно связывая.

Я обхватила ладонями его щеки, покрытые легкой щетиной, и нависла над ним.

Табурет рядом с пианино скрипнул, когда мы потеряли равновесие. Мы упали, Мэддокс обнял меня, прижал к груди, принимая на себя удар.

Секунду мы смотрели друг на друга, прежде чем разразиться смехом.

— Это был прекрасный поцелуй, — он хмыкнул, заправляя за ухо мои волосы. Я лежала на его груди и не хотела двигаться.

— Кто сказал, что он закончен? — осмелев говорю я, сокращая расстояние между нами.

Мы снова начали целоваться, и по телу прошел ток. Одна искра может разжечь пожар.

Он перекатился так, что теперь сам оказался сверху, а я прижалась спиной к полу. В его сильных руках я была словно в клетке, обхватывала его за талию ногами. Я приобняла бедра, и мы тихо простонали.

Прежде я не испытывала подобных чувств, и теперь боялась того, насколько они сильны.

— Эмма, — промурлыкал Мэддокс, чуть отстранившись.

Я задыхалась, не в силах ответить.

Он водил своим языком по моему, а я потянула за темные волоски на его шее, вынуждая продолжить.

— Какого хрена? — дверь хлопнула. — Слава Богу, что вы в одежде. Я тоже здесь живу и не хочу видеть подобное.

Мэддокс отстранился, скатился с меня. Его грудь вздымалась и опускалась, он тяжело дышал. Протянув руку, помог мне подняться.

— Я тоже рад тебя видеть, Матиас, — простонал Мэддокс, разочарованный тем, что его брат нас прервал.

— Неважно, — пробормотал Матиас, направляясь к холодильнику и схватив бутылку апельсинового сока. Он налил стакан и посмотрел на нас. — Никто из вас не сожалеет, верно?

Мы отрицательно покачали головами.

— Не веди себя так, словно с Реми у тебя было иначе, — бросил вызов Мэддокс.

Выражение лица Матиаса стало мертвенно-бледным. Затем стало красным, а вена на лбу готова была лопнуть. Он бросил стакан с соком, и тот разбился об пол возле наших ног. Я вскрикнула, вцепившись в руку Мэддокса.

— Не произноси ее имя снова! — прорычал Матиас, тыкая пальцев в Мэддокса. — Она тебя никак не касается!

Он так крепко вцепился в столешницу, что костяшки пальцев побелели.

Прорычав что-то, Матиас пронесся мимо, и я подскочила, когда дверь его комнаты хлопнула.

Мы с Мэддоксом молча стояли, не зная, как себя вести.

Спустя минуту я, наконец, нашла занятие.

— Надо взять тряпку и убрать это.

Казалось, мои слова побудили Мэддокса двинуться.

— Схожу за совком, — пробормотал он.

Вместе мы навели порядок. Молча, погрузившись в свои мысли.

Когда остатки сока были вытерты, я посмотрела на Мэддокса.

— Что это было?

Он вздохнул, выбросив стекла от стакана в мусорное ведро.

— Это Матиас.

— Он довольно взрывной, да? — осторожно поинтересовалась я.

Мэддокс кивнул.

— Он тяжело переживает, — сжал челюсть и отвернулся. Мне отчаянно хотелось расспросить его подробнее, но сдерживала себя. Ждала, когда он сам будет готов рассказать.

— Что с этим сделать? — спросила я, держа мокрую тряпку.

Он забрал ее у меня, держа в другой руке небольшое мусорное ведро.

— Я заберу и положу в стиральную машинку. Который час? — спросил он.

Я вытащила телефон и посмотрела на время.

— Четыре часа.

Он кивнул.

— Мама скоро приготовит ужин. Ей нравится ужинать раньше.

Он направился к двери.

— Матиас придет? — спросила я.

Мэддокс посмотрел в сторону лестницы.

— Вряд ли.

— О, — я нахмурилась.

— Не волнуйся об этом, — пробормотал Мэддокс. — Поверь, он не заслуживает сожаления.

— Но он твой брат, — смущенно сказала я.

— А еще он мудак, — ответил он. — Я люблю этого парня, но даже мне известно, что находиться рядом с ним сейчас опасно.

Я вздохнула, выходя вслед за ним из гостевого домика.

Мы вошли в главный дом через французские двери, которые вели в уютную гостиную. Мэддокс прошел по коридору, а я шла следом. Открыл дверь в прачечную, которая была больше, чем ванная комната в моем доме. Поверить не могла, что люди живут в таких огромных домах. И я знала, что этот дом еще не самый большой.

Он бросил тряпку в стиральную машину и направился на кухню, чтобы выбросить пакет со стеклом и надеть на корзинку новый.

Карен занималась приготовлением ужина, но не задавала вопросов. Для нее это выглядело, словно он просто поменял мусорный пакет. Не задавалась вопросами, почему, и я задумалась, как бы повела себя, если увидела поведение Матиаса. Вряд ли ей это понравилось бы.

— Я могу помочь чем-нибудь? — спросила я, ненавидя стоять без дела.

Карен улыбнулась.

— Было бы замечательно, если бы вы двое накрыли стол.

— Без проблем, мам, — отозвался Мэддокс.

Он указал мне на ящик со столовым серебром, пока доставал тарелки.

Несмотря на то, что Мэддокс сказал, я заметила, как он подготовил место для Матиаса.

Эзра неторопливо вошел на кухню как раз в тот момент, когда мы закончили.

— Привет, — поприветствовал он, обнимая меня за плечи. — Не знал, что ты присоединишься к нам.

— Твоя мама меня пригласила, — сказала я.

— Мама в восторге от того, что дома появилась девочка, — пошутил Эзра.

— Перестань, — шикнула Карен.

Он усмехнулся и сел.

— Папа звонил, предупредил, что задержится.

Она нахмурилась.

— А мне не звонил.

Эзра подпер голову рукой, поставив локоть на стол.

— Он сказал, что звонил. Ты же так увлекаешься готовкой. Вероятно, просто не слышала.

Карен сунула руку в карман и достала блестящий телефон, похожий на тот, что мне подарил Мэддокс.

— О, верно, — рассмеялась она.

Эзра покачал головой.

— Не знаю, почему мама не доверяет мне, — обратился он ко мне.

— Может, потому что ты лгал, когда тебе было десять, — хмыкнул Мэддокс, отодвигая для меня стул и присаживаясь рядом со мной.

— Это было девять лет назад, — смутился Эзра. — Ей следовало восстановить веру в меня.

— Она стоит прямо здесь, — откликнулась мама, ставя на стол блюдо с запеканкой.

— Прости, — Эзра опустил голову. Хоть ему уже было девятнадцать, он явно уважал свою маму и вел себя в ее присутствии, как маленький мальчик.

Она закончила расставлять блюда на столе и к тому времени, как села за стол, в доме раздался громкий мужской голос.

— Простите, я опоздал!

Я увидела высокого, красивого мужчину, входящего в комнату. На нем был надет хороший костюм. И когда я говорю «хороший», я подразумеваю по-настоящему хороший костюм. Темные волосы коротко подстрижены, среди них виднеются несколько прядок седых волос, а лицо гладко выбрито.

Мужчина вздрогнул, когда увидел меня, поставил портфель у арки на пол. Ослабил галстук и улыбнулся.

— Я не знал, что у нас гости. Я — Пол, — мужчина протянул мне руку.

— Эмма, — ответила я, приняв его руку.

Он ласково улыбнулся и посмотрел на Мэддокса.

Парень заерзал на стуле, но ничего не сказал.

— Смею предположить, что она не просто так с улицы забрела… — Пол замолчал, ожидая реакции Мэддокса.

Могу поклясться, что он покраснел, но я едва заметила это.

— Она — моя девушка.

— А я-то думал, что ты нам все рассказывал, — Пол похлопал Мэддокса по плечу, направляясь к жене, что сидела во главе стола. Мужчина наклонился и поцеловал ее в щеку, прошептав что-то на ухо. Занял пустое место напротив нее и обратился к Мэддоксу. — Я всегда знал, что ты первым попадешься.

Эзра фыркнул.

А Мэддокс попытался скрыть улыбку.

Я чувствовала себя так, словно что-то пропустила.

— Простите, — я непонимающе смотрела на Пола, Эзру и Мэддокса.

— Я всегда знал, что Мэддокс влюбится первым, — с легкостью ответил Пол.

Если бы у меня во рту была вода, я бы ее выплюнула.

— Что? — ахнула я.

Пол пожал плечами.

— Просто говорю, что вижу.

Уверена, что стала бледной, как Каспер — дружелюбное приведение.

Любовь?

Мэддокс не любил меня.

Это невозможно.

Мы знакомы всего месяц. Этого недостаточно, чтобы влюбиться.

Я сидела, качая головой. Мой аппетит внезапно улетучился.

Мэддокс простонал рядом со мной.

— Спасибо, папа. Ты пришел и напугал ее до смерти, — посмотрел на меня. — Дыши, Эмма.

Дышать? Как это?

О, точно, это когда вдыхаешь кислород.

— Она же не упадет в обморок? — прошептал Эзра. — Может, брызнуть на нее водой? Кажется в фильмах именно так и поступают в подобных ситуациях.

— Заткнись, — рыкнул Мэддокс. — Эмма, — он приобнял меня за плечи и повернул к себе. — Пожалуйста, перестань накручивать себя.

— Накручивать? — выдохнула я. — Я не накручиваю.

Парень напряженно выгнул бровь.

— Ладно, хорошо, — призналась я. — Немного.

— Вот, — он протянул мне стакан с водой. — Выпей. Это поможет.

На самом деле я понятия не имела, как это поможет, но готова была использовать любое средство, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце. Я делала медленные глотки холодной жидкости и это действительно помогало.

Как только я успокоилась, Карен кашлянула.

— Где Матиас? — спросила она. — Он к нам не присоединится?

Она смотрела на пустое место рядом с Эзрой.

— Он в своей комнате в приступе очередного недовольного настроения, — проворчал Мэддокс.

— О, — пробормотала Карен. — Тогда я отложу ему порцию. — Сменив тему, женщина обратилась ко мне. — Итак, Эмма, ты осенью поступаешь в колледж?

— Нет, — я покачала головой. — Перехожу в старшую школу.

Она улыбнулась.

— Замечательно. Последний год в средней школе был моим любимым. Тогда я познакомилась с Полом, — она указала вилкой на мужа.

— Правда? — спросила я, подавляя желание рассмеяться, когда Мэддокс разложил еду по нашим тарелкам. — Так вы влюблены со школьной скамьи?

— Да, — Карен задумчиво улыбнулась.

Я переводила взгляд с Карен на Пола. Между ними до сих пор была любовная нить, даже спустя долгие годы. Это придавало мне уверенности, что любовь до гробовой доски существует.

— Чем занимаются твои родители? — тряхнула головой Карен и снова обратилась ко мне.

— О, эм… Моя мама — художник, — заикаясь, ответила я. — Чаще всего она занимается гончарным делом. А отец нас покинул.

— О, я соболезную, — Карен нахмурилась. — Пережить смерть родителя в таком юном возрасте очень тяжело. Моя мама умерла от рака груди, когда я училась на втором курсе, и это был огромный стресс.

Я поморщилась.

— Он не умер, — нахмурилась, тяжело дыша. — Он просто ушел. Оставил нас.

Опустила взгляд, почувствовав знакомое состояние — слезы начинали жечь глаза.

Карен испуганно ахнула, не зная, что сказать.

— Можно я воспользуюсь вашей ванной? — спросила я, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Я могла бы рассказать о своем отце Мэддоксу, но это была та самая тема, которую я не любила обсуждать.

— Конечно, — ответил Пол, кашлянув. — В конце коридора. Вторая дверь направо.

Я поднялась и поспешила в ванную.

Закрыла дверь и щелкнула замком, затем прислонилась спиной к двери.

Сделала глубокий вдох и выдох.

Иногда тот факт, что отец ушел, сильно ранил меня. Мне нравилось притворяться, что ничего не произошло, но в глубине души я переживала. Какая девушка не нуждается в отце? А мой просто ушел. Не потому что умер или у него не было иного выбора, а потому, что терпеть не мог маму или меня. Знала, что без него нам лучше. Он не был хорошим человеком, но все еще оставался моим отцом. Черт, чувство смятения накрыло меня. Я ненавидела его, а в следующий миг уже скучала по нему. Все это так глупо.

Я подошла к раковине, открыла холодную воду и брызнула себе на лицо, чтобы освежиться. Это помогло, но я все еще была расстроена.

Я глубоко вздохнула, сосредоточившись на серебристом дамасском узоре на стене.

— Эмма, — в дверь постучали. — Могу я войти, пожалуйста?

— Все хорошо, — пробормотала я, надеясь, что Мэддокс уйдет.

— Эмма, — взмолился он, — впусти меня.

По какой-то причине я чувствовала, что его просьба впустить значит намного больше, чем просто впустить его в ванную.

— Хорошо, — вздохнула, поворачивая защелку и открывая дверь.

Он проскользнул внутрь и закрыл ее.

Ванная была маленькой комнаткой, чтобы вместить нас двоих. Он прижался ко мне, обхватив ладонями мои щеки.

Большими пальцами провел у меня под глазами, а его серебристые глаза стали почти черными.

— Не могу видеть, как ты плачешь.

— Я не заметила, — но он прав, слезы стекали по моим щекам.

Он с трудом сглотнул.

— Твой отец — мудак, раз оставил тебя. Вы с мамой — прекрасны. Некоторые люди просто не умеют ценить то, что имеют, и разрушают все, — Мэддокс провел языком по губам и посмотрел на меня с серьезным выражением лица. Обычно он беспечно улыбался, сейчас я увидела его другую сторону. — Иногда я благодарен за то, что жизнь преподнесла мне тяжелый урок, потому что благодаря этому я научился ценить все приятные моменты: ужин с семьей, тебя. То, чего был лишен в детстве. Прошу, — взмолился он, — не позволяй этому мужчине уничтожить себя. Не позволяй ему победить, Эм. Ты заслужила быть счастливой, но не сможешь этого сделать, пока не отпустишь его.

Я поморщилась и снова начала всхлипывать.

— Я так сильно ненавижу его, Мэддокс. Ненавижу из-за того, как он поступил с моей мамой и со мной. Но думаю, что ненавижу его по той причине, что люблю, и от этого злюсь сильнее. Это замкнутый круг.

— Ш-ш-ш, — успокаивал он, обнимая меня. — Отпусти это, Эмма. Давай.

— Он покинул меня, — я плакала, уткнувшись ему в грудь, слезы пропитывали его футболку. — Я недостаточно хороша для него.

— Неправда, — парень покачал головой, уткнувшись подбородком в мою макушку. — Это он недостаточно хорош для тебя.

Мэддокс провел ладонью по моим волосам, а я вцепилась в него так, словно он был спасательным кругом, что удерживал меня на плаву.

Я почувствовала, как он коснулся губами моей макушки.

— Знаешь, — выдохнула я, — это как в тот день на ярмарке. Ты знал, что меня нужно спасти, — последнюю часть прошептала, словно боялась вдохнуть жизнь в слова.

— Нет, Эмма, это я нуждался в тебе. Никогда не забывай об этом.

А затем Мэддокс просто обнял меня, и я осознала, что все будет хорошо.