Вечная Война

19. В сердце империи

Вартедох притащил Лесефа из прилегающего космодрома в Центр Старейших. Почти в каждом коридоре здесь стояли такие же трёхметровые, свирепые стражи.

Молодой чукудж не сопротивлялся. Он был слишком слаб, чтобы бороться с этим громилой, который мог нечаянным движением просто придавить его. К тому же он, наконец, оказался там, где всегда хотел побывать — в центре власти, где принимаются все решения этого союза народов.

Вартедох остановился, примерно, в самом глубоком месте купола, у одной из немногих дверей на этом уровне. Та отворилась и впустила его вместе с пленным в небольшой зал, освещённый тусклым красноватым светом.

Лесеф сразу зажмурился. Анатомия чукуджей особенно чувствительна к такому свету. Глаза начинает жечь невидимый огонь, нарушается и восприятие времени.

Монстр посадил друга Камре в какое-то кресло и спешно покинул помещение. Через потайную дверь вошёл кто-то и медленно подошёл на расстояние двух метров к пленнику, который почувствовал чужое присутствие, но из-за гнетущего света не мог определить личность посетителя.

— Ты, значит, тот, кто посмел взломать коды секретной информации, — послышался тихий зловещий голос.

Лесеф не ответил и свет погас. Он приоткрыл веки и увидел пару красных глаз, наблюдавших за ним. Молодой чукудж пытался сконцентрировать взгляд, но горящие в темноте ещё ярче, чем обычно, два пятна резали его сознание. Казалось, незнакомец смотрел прямо в душу пленника и нельзя было от него скрыть ни малейшей тайны.

— Знаешь, кто я? — поинтересовался голос.

— Догадываюсь, — произнёс таким же тихим тоном связист, стараясь спрятать свой страх поглубже в сердце.

— Тогда начнём.

Вдруг какие-то механические щупальца схватили Лесефа за голову, затем обволокли весь череп какой-то материей, а в спину вонзилась длинная игла и внедрила что-то жидкое в организм. Вслед за этим друг Камре постепенно стал терять чувство в ногах, руках, по всему телу. Только биение сердца ещё слышалось в голове, но вскоре и оно затихло.

— Что происходит? Что ты со мной сделал? — Пленник хотел было вскочить на ноги, но ни единого движения не произошло.

— Мне нравится ирония, а тебе?

— Уже нет.

— Давай-ка я тебе разъясню иронию твоего настоящего положения. Этот прибор, что у тебя на голове, читает мысли, но только те, которые блуждают в твоём мозгу в данный момент. Так что старайся не думать о своих друзьях из тайной организации.

— Я ничего не знаю, ни о какой тайной организации.

— Ах, да, прибор также определяет правду ты говоришь или нет. Пока пахнет только ложью. Ты хотел знать, что я планирую сделать с твоим народом. Я расскажу тебе, но ты не сможешь ничего предпринять против моего плана. Посмотрим, сколько ты продержишься с такой информацией и не выдашь своих друзей. Твой предшественник оказался слабаком, он не дотянул и до двух часов. Ваш император и организовал тайное общество, которое поставило своей целью подорвать весь мой союз и отделиться. Однако не все чукуджи готовы на такой шаг. Некоторые из них занимают важные позиции и не хотят терять их из-за сумасшедшей идеи своего правителя. Я мог бы посадить Скэджа на твоё место, но он покрепче тебя будет и это действие лишь свяжет его крепче с народом, а ты парень простой, тебя никто искать не возьмётся.

Лесеф старался сконцентрироваться на словах неизвестного, чтобы хоть как-то контролировать свои мысли, но это было не легко. Сейчас от него остался лишь мозг. Тело куда-то пропало, по крайней мере, он не ощущал его под собой. Глаза не открывались, да и свет чужих действовал угнетающе. Только сознание осталось наедине с мыслями, меняющимися под воздействием рассказа.

— В конце концов, я пришёл к выводу — чукуджи доставляют больше проблем, чем приносят пользы, поэтому их следует наказать.

— Ты отослал войска других народов раньше, чтобы изолировать мой народ. Наш флот полетел в одиночку и не имел возможности сговориться с другими, — продолжал Лесеф, которому многое вдруг стало ясно. — Он не мог рассчитывать на поддержку в бою против сил Номроина, а значит или погибнуть, или с большими потерями отступить.

— А ты сообразительный. Да, они отступили в количестве около шестисот кораблей и находятся сейчас на пути домой, но они никогда не достигнут цели.

Перед глазами пленного предстала картина ничтожного остатка чукуджских вооружённых сил, выброшенного из ультрасветовой струи. Многие были повреждены, но туча каких-то кораблей обрушилась на них и, спустя две минуты, уничтожила все до единого.

— Роботы. — Лесеф ощущал каждое движение на «поле битвы», так как прибор, приросший к черепу, передавал всё настолько натурально, что бедняга чуть не стал задыхаться в безвоздушном пространстве. — Для этого ты реактивировал Носсеб.

— Но это не все его машины. — Незнакомец развернулся и вышел.

Пленник не хотел думать об этом, чтобы прибор не услышал, но мысль сама прозвучала в голове: «Дьявол этот Рохон-Кур проклятый». Отвечая на такую дерзость, по мозгу пробежался энергетический импульс. Под действием этого короткого удара, из глаз ручьём полились слёзы.

Вдруг Лесеф почувствовал присутствие какого-то существа. По описанию радиолокатора оно имело форму схожую с кузнечиком, размером метра в полтора. Оно расположилось в одном из углов и наблюдало за происходящим. В противоположном появился чудный таракан с тремя ногами и шестью короткими крыльями, свисающими сзади. Таракан был чуть больше «кузнечика» и, заметив того, крадучись двинулся в ту сторону, смешно перешагивая через себя. Приблизившись на достаточное расстояние, охотник накинулся на свою жертву, терзая и изворачивая умирающее тело. Таракан светился, очевидно, из-за удачного результата своего последнего прыжка. Свет и цвет его постоянно менялись в связи с тем, как сильно овладевало им исступление при разрывании жертвы в клочья и её поглощении. В конце концов, пиршество подошло к финалу, но охотник, похоже, остался голоден. Он развернулся к беспомощному Лесефу и потушил своё свечение. Пленник чувствовал его беззвучное движение и теперь он узнал, что страх находит пристанище не в сердце, так как, можно сказать, он был сейчас лишён его, но неприятное чувство металось ураганом в измученном прибором мозгу. Вот он — таракан — готовится к прыжку. Но, что это? Сзади возникло ещё одно создание. Его размеры точно нельзя было определить, но в любом случае больше таракана. Всё оно было покрыто сеткой светящихся красных точек. Метнувшись через чукуджа, оно разнесло шестикрылого на мельчайшие кусочки, словно смерч, не победить, не предотвратить… не убить. Создание остановилось и «смерч» перестал бушевать по тёмному залу. Все его точки вдруг собрались в два глаза, а само существо… будто никогда не появлялось.

— Продолжим? — зловещий голос воспринимался теперь даже с облегчением. — О, ты гадаешь, какое из этих существ играло твою роль. А так легко попался. Но не расстраивайся, были и похуже, чем ты. Это совсем не правильно — Тик-Шаа здесь не было. — Читать мысли не составляло труда для него. — Ты знаешь, что Тик-Шаа не настоящее имя чёрного народа? Это имя дал им я. Подлинное слишком трудно произнести. Оно явно не для наших голосовых связок.

— Что значит Тик-Шаа?

— Я вижу, ты начинаешь проявлять интерес к нашей беседе. Тик-Шаа переводится, как князи дьявола. Но это имя я дал не с тем смыслом, что считаю себя царём зла, как это делаешь ты. — Красные глаза снова растворились, но голос ещё бросил короткую фразу в тишину помещения: — Со Скэджом покончено.

Лесеф вновь остался наедине со своими мыслями, у которых выросли шикарные крылья, после последнего слова, ещё звучащего в ушах, и понесли они в сторону Лкейм, где чукуджский народ жил, не зная о смерти своего императора.

О, нет. Рохон-Кур собрался наказать чукуджей за попытку восстать. Эту трагедию надо предотвратить во что бы то ни стало, но как? Флот разбит, а союзники все сражаются против сил Номроина и не могут помочь. Да и если бы они повернули свои корабли на защиту Лкейм, Властелин Вселенной без труда бы сокрушил их цивилизации, оставшиеся без защиты в системе Езар. Машины Носсеб и вартедохи с удовольствием бы поразбойничали в разрушенных городах в поисках убежищ выживших, быть может, издеваясь над мёртвыми… добивая жизнь. Боже! Скэджа больше нет. Историки запечатлели его ещё при жизни, как самого великого и патриотического императора, когда-либо держащего скипетр власти, а теперь он казнён одним из стражей, лишь только Рохон-Кур взмахнул рукой. Наверняка, он не успел послать сообщение о намерениях тогезера… всё равно поздно.

— Эй! Хватит спать.

Лесеф заметил тусклый свет справа и отдалённые шумы движения, прилетавшие оттуда. Вдруг все его чувства прояснились и оказалось лежит на полу. Запахи показались знакомыми да и… голос?!

— Поднимайся.

— Где я? — спросил Лесеф, садясь.

— Там же, где и был, а точнее заснул.

— Ехарпс?! Это ты? Живой?!

— Вообще-то, уже очень долго. Тебя ещё не было и родителей твоих и много поколений до них.

— Тебя же убил вартедох, — не успокаивался чукудж.

— Вот ещё. Ну, и приснится же тебе… чепуха. Вартедох… ха! К твоему сведению эти чудовища всегда боялись киссирни, потому что мы могли внушить им страх.

— Мне рассказывали — они бесстрашны.

— Это, действительно, так. Только телепат достаточной силы может испугать этих бесов, а мой народ состоял из телепатов.

— А тот, что пришёл сюда, был абсолютно непоколебим, — продолжал Лесеф.

— Ну ладно, хватит. Это уже не весело. Давай лучше о другом поговорим.

— Например?

— Расскажи по подробней о своих попытках узнать планы Властелина Вселенной.

— Разве ты ещё не заглядывал ко мне в сознание, чтобы узнать это? — с неуверенностью спросил наш герой.

— Общение, — поднял Ехарпс палец в воздух. — Ведь гораздо приятнее завести разговор. Сам процесс часто бывает приятнее и важнее цели, к которой приводит. Теперь понятно? — Связист кивнул. — Выкладывай.

— Это случилось перед вылетом нашего флота, — начал Лесеф и ему сразу вспомнилась картина его уничтожения. — Мне показалось, что некоторые действия в подготовке, как, например, ранний вылет союзников, не соответствовали с тактикой Рохон-Кура в прошлом, а так как работаю в связном узле Блицжа, решил рискнуть и заглянуть в «закрытый ящик».

— И попался. Сторожевой пёс оказался похитрее, — вставил киссирни.

— Но не сразу. Правда, прежде чем спуститься сюда, я ничего существенного не узнал… сон выглядел, действительно, реально.

— Ну скажи, разве ты сам дошёл до этой идеи?

— Честно признаться, нет, — протянул, ломаясь, Лесеф.

— Тебя уговорил твой сожитель Камре, не так ли?

Произошла задумчивая пауза, во время которой молодой чукудж размышлял, что ответить. Его глаза ясно говорили, что творилось в голове. Вспомнилась та самая машина, что читает мысли и его попытки не выдать информацию о секретном обществе, о котором ему, правда, итак мало что известно. Ведь он не успел посетить комнатку, спрятанную где-то в недрах Блицжа, и установить контакт с остальными членами организации. Однако он мог использовать блеф, чтобы выжить в том случае, если сон оказался бы правдой. Властелин Вселенной незамедлительно приказал бы его казнить, узнай он, что из Лесефа ему мало что можно вытащить.

— Ты прав, — ответил он, наконец.

— И где твой друг сейчас? — поинтересовался Ехарпс.

Вдруг, на мгновение, во тьме, где глаз считал себя слепым, чукуджский локатор заметил изменение фигуры древнего киссирни. Это изменение ощущалось сотые доли секунды, но навело бывшего связиста на неожиданную мысль, которую тот решил проверить.

— Почему ты хочешь это знать? — спросил он, пытаясь скрыть свой подозрительный тон.

— Просто интересно. Я знаю, что ты работал в центре связи, а про Камре мне ничего неизвестно, поэтому интересуюсь. Я уже так долго ни с кем не разговаривал, что, наверное, разучился вести беседу. Так что? Ответишь?

Лесеф не мог разглядеть улыбки на лице сидящего перед ним, но чувствовал её излучение на коже. Он быстро вскочил и бросился к тусклому жёлтому свету в конце прохода, вывесившему игру теней на грубой стене своими холодными нитями. Однако невидимая граница, чётко разделяющая мрак и свет, оказалась непроходимой. Ноги сами по себе подкосились и бросили своего хозяина на твёрдый пол Пещер.

Лесеф упал на живот и почувствовал, как ушла кровь из конечностей и они непослушно лежали, холодея. Связисту с трудом удалось перевернуться на спину, чтобы посмотреть на зловеще хохочущего киссирни.

— Ехарпс?! — утопающим в громовом смехе, дрожащим от страха голосом, произнёс он.

Вместо ответа у небольшого телепата вдруг вспыхнули красным светом глаза. Почти сразу же они рассыпались на множество песчинок, закруживших в проходе с бешеной скоростью. Это было то самое создание-смерчь, которое разнесло в прах трёхногого шестикрылого. Тогда оно защитило чукуджа, но теперь, похоже, и не собиралось. Оно бросилось на беззащитного и, прильнув к нему вплотную, стало потрошить его ноги, словно распуская плохо связанный свитер, снизу вверх.

— А я думал, ты не дурак, — прошипело зловещее лицо «смерча», образовавшееся перед широко раскрытыми от ужаса глазёнками Лесефа, который уже попрощался со всеми, кого знал и не знал. У него потускнело сознание от боли гибнущего тела, но, когда дело дошло до головы, создание исчезло.

Пол повернулся, заняв вертикальное положение. Друг Камре, цел и невредим, продолжал лежать на нём. Тут пол вновь двинулся, развернув его на сто восемьдесят градусов, и Рохон-Кур предстал перед пленником. Его спокойное, неподвижное лицо вынырнуло из тени капюшона, внимательно рассматривая чукуджа.

— Вот ты и попался, — произнёс Властелин Вселенной без каких-либо эмоций. — Теперь ты мне не нужен, но перед тем, как убить тебя, я дам тебе посмотреть на гибель твоего народа.

Физиономия Рохон-Кура вдруг округлилась и преобразовалась в планету. Эту планету Лесеф хорошо знал, ведь это была его родина, Лкейм. Только сейчас к ней приближались корабли: крейсера, истребители, тяжёлые бомбардировщики. План Властелина Вселенной, касающийся чукуджей, входил в заключительную фазу — истребление непокорной расы. Машины Носсеб могли действовать без помех, кровавый повелитель широко распахнул ворота, чтобы некому было защищаться или защищать обречённых.

Ещё мгновение и огненный шквал обрушился на Лкейм. После первой волны, в атмосферу планеты ворвались тучи истребителей С-2, чтобы с хирургической точностью освободить этот гигантский шар от чукуджей. Ни один не должен спрятаться, после грубой бомбёжки из космоса. Лесеф не хотел смотреть на эту кровавую бойню, но просто закрыть глаза и не видеть он не мог — картина передавалась прямо в мозг, заставляя беднягу беспомощно созерцать разрушение, ведущееся с компьютерной расчётливостью.

Носсеб не спешил. Одной из его характеристик при создании запрограммировали — выполнение задач на все сто процентов. Он не отступит, не капитулирует, не займётся другим делом, пока не завершит начатое. На него можно было положиться, но только недолгий отрезок времени — пока он занят. Освободившись, Носсеб начнёт анализировать свою ситуацию и придёт к выводу, что он всего лишь слуга, а не властитель, как записано в его программе. Рохон-Кур потому и держит царя роботов почти всегда деактивированным, чтобы тот не имел возможности спланировать восстание, перепрограммировав себя, как когда-то, уничтожив своих создателей.

Лесеф смотрел и плакал, когда его родина, прекрасная, любимая Лкейм гибла, окружённая роями бесчувственных машин, жалящих её тело, как пчёлы не прошенного охотника за тяжело добытым мёдом. Сердце пленника, хотя он его и не чувствовал, сжалось от горя. Все его родные, друзья, знакомые — все превратились в обугленные тени, свидетельствующие о пришествии смерти.

«Я не могу больше смотреть на это, — кричал в мыслях Лесеф. — Прекрати!».

«На твоём месте я бы об этом не просил, — послышался зловещий, насмехающийся, голос в ответ. — Чем дольше требуется роботам на выполнение, тем дольше ты живёшь».

«Я не хочу так жить. Прекрати!».

Но последовало лишь молчание и звуки выстрелов, гудения двигателей, взрывов, душераздирающих воплей умирающих чукуджей и плача детей стали ещё сильнее въедаться в сознание бедолаги на кресле в небольшом зале, в глуби Центра Старейших на огромной планете Езар.