Вечная Война

28. Последнее сражение

Шатл спускался быстро и уверенно. Размером он был довольно большой, но движениями своими вовсе не неуклюжий. Минутой позднее он приземлился в ста метрах от избранника. Джон увидел, как открылся главный люк и из него вышло мрачное создание в длинном плаще с капюшоном, накинутым на голову, скрывающим злобную усмешку. Юноша никогда не видел и не слышал, как выглядит Рохон-Кур, но понял сразу — это он. Следом из шатла выпрыгнула тройка вартедохов и, осматриваясь, зашагала чуть позади.

— Значит, ты и есть Джон Колдуэлл, избранник великого существа, — начал Властелин Вселенной, приблизившись и надменно, оценивающе взглянув парню в глаза.

— А ты, значит, Рохон-Кур, который уничтожает всё и вся, что встретит, — отпарировал человек тем же тоном, только сейчас заметив, что из всех инопланетян на английском говорил с ним только Сайракс, а с остальными он объяснялся как-то иначе, но ничего для этого не делая.

— Я смотрю, ты наглец, — произнёс тогезер.

— Ну, мне до тебя, как до луны пешком.

— Скажи, скольких ты погубил, пока добрался сюда? — спросил Рохон-Кур, задевая серьёзную тему.

— Далеко не так много, как ты, — всё тем же сравнением ответил Джон, но утеряв свой уверенный и непоколебимый тон.

— Похоже, Номроин тебе хорошо мозги промыл. Он, наверное, стоял перед тобой в ангельской рясе, скорчив невинную физиономию, и причитал, что я — настоящее зло, несущее смерть во Вселенную.

— А что это не так? Зачем ты истребляешь народы целыми группами? Чем они тебе помешали?

— Я отвечу. Посмотри только на Землю. На твоей планете постоянно идут войны, разносятся болезни, люди, звери, природа, всё умирает. То же самое было бы и с другими мирами, если бы я их не остановил, прежде чем это произошло.

— Да, ты предотвращаешь это, перенимая всю работу на себя — уничтожаешь планеты и говоришь, что спасаешь их.

— О нет, я не истребляю планеты. Я хочу, чтобы во Вселенной царил мир, а не хаос. Жизнь пробьётся везде и, когда я освобожу все планеты от паразитов, как люди, тамангусты и их союзники, пройдёт время, на мёртвых планетах снова появятся бактерии, рыбы, звери, интеллигентная жизнь. Это словно вернуть время назад и совершить подконтрольное развитие жизни. Я буду посещать все эти миры и буду следить за развитием. Я, — Рохон-Кур громко выделил это слово, заставив всех присутствующих замереть, — стану богом для новых народов, я выведу их в космос, научу жить друг с другом в мире и согласии, без ненависти и вражды. В моей Вселенной не будет расового преследования, все цивилизации будут едины, едины в вере в меня. Кому нужен бог, которого нет? Бог Рохон-Кур есть.

— Как же твои союзники? Они ведь знают, что ты никакой не бог.

— А кто сказал, что они переживут эту войну.

— Значит, ты их тоже уничтожишь.

— Конечно. Останусь только я и Тик-Шаа, ну, и вартедохи, если будут себя хорошо вести. Мне ведь нужны помощники. Как только с союзом Номроина будет покончено, мои чёрные друзья накинутся на ослабших, после ожесточённых боёв, подданных и приведут в исполнение заключительную фазу войны.

— Ты жесток. Номроин предупреждал меня об этом.

— Этот Номроин смешон. Он упорно верит в то, что он и его союзники выжили, потому что обладают большей силой, чем другие, которых я отправил на тот свет. Скажу тебе откровенно, на моём пути встречались такие союзы, что я порой сам сомневался в своей силе, но все они были истреблены. Остался один самый тщеславный, но и ему осталось недолго.

— Это лишний раз доказывает, какое ты чудовище, — произнёс избранник.

— Вовсе нет. И чтобы убедить тебя в этом, я привёз тебе подарок. — Рохон-Кур указал в сторону шатла.

Из него вышла стройная женщина и медленно стала приближаться. Джон тут же изменился в лице, он просто не верил своим глазам, которые наполнились великой грустью и сожалением.

— Мама, — произнёс он тихо, потому что не мог от волнения выдавить из себя что-то громкое.

— Тебе, наверное, наговорили, что её убили кровожадные дьяволы. Всё — враньё. Номроин всегда лгал, чтобы переманить на свою сторону тех, кто ему был нужен, а потом просто бросал их на произвол судьбы, когда они ему больше не нужны были, и бежал прочь. Этот фоурт — ничего больше, как жалкий врунишка. Он был таким в детстве и до сих пор ничуть не изменился.

— Мама, — повторил юноша, не обращая внимания на слова Рохон-Кура, который вовсе не обиделся.

— Да, сынок, это я. — Сара подошла вплотную к Джону. — Они забрали тебя у меня и я неустанно искала тебя. Что они с тобой сделали? Они тебя пытали?

— Нет же, нет, со мной всё в порядке. Я ничего не понимаю… ты здесь… рядом. Я думал, что навсегда потерял тебя.

Мать ласково обняла сына, но, чуть только он прижался к ней, вдруг увидел пепел, покрывающий землю, уходящее солнце, скалу, бросающую густую тень, затем вспышку и… Юноша рванулся, но было уже поздно. Сара сорвала с него кислородную маску, а нож, откуда не возьмись, оказавшийся в её руке, вонзился глубоко в правое плечо, не попав в сердце благодаря движению парня. С криком боли он упал и, несмотря на ночь, отлично рассмотрел, как глаза матери заволокла тьма. Женщина повернулась, сопровождаемая довольным смехом Рохон-Кура, отошла в сторону и, рухнув наземь, осталась лежать.

— На такой простой фокус попался, — весело произнёс Властелин Вселенной. — У атмосферы этой планеты есть две особенности. Первая — ей можно какое-то время дышать, не рискуя отравиться, вторая — она начинает разъедать раны. Так что, если ты не умрёшь от потери крови, то от жестокости местного воздуха. Малейшей царапины достаточно, чтобы Бэрин въелась в тебя своими голодными молекулами.

Джон попытался подняться, но вдруг почувствовал, как медальон прижался к его груди, стал давить сильнее. У юноши помутнело в голове и он упал на колени. Заметив свой шанс, два вартедоха стали подкрадываться к нему в надежде приблизиться настолько, чтобы нанести смертельный удар. Юноша беспомощно корчился от боли в груди, он не мог больше нащупать пальцами медальон.

Один из вартедохов рванулся в атаку, но на полпути перед ним появился Сайракс. Как бы быстр монстр не был, ему не удалось увернуться. «Ниндзя» за считанные секунды нанёс своим мечом пять глубоких ран. Одна из таких ран привела бы к смерти слона, но вартедох ещё был жив, хотя Сайракс почти располосал его на куски. Последующим же ударом защитнику удалось остановить его, но второго удержать не смог. Трёхметровое чудище прыгнуло вверх и уже никто не мог помешать ему обрушиться на беззащитного юношу и прекратить его жизнь, ведь даже мёртвый вартедох, мог раздавить своей массой несчастного. Но вдруг монстр застыл в воздухе и сразу же какая-то сила бросила его о ближающую глыбу. Мгновенно вартедох вскочил и начал в бешеном исступлении кидаться из стороны в сторону. Он бросился на своего сородича, шокированного такой реакцией, и разорвал его в клочья. Он уже рванулся было к Рохон-Куру, но тот взглянул на него и молния из прибора на виске взорвала обезумевшего убийцу. В этот момент Сайракс появился возле Джона.

— Ты почему мне не сказал, что собираешься в Мёртвую галактику? Хорошо, что мы засекли взрыв на обратной стороне Пройд и проследили за тобой.

Вместо ответа Джон поднял лицо искажённое болью. Из его глаз струился яркий белый свет. Сайракс поневоле исчез. Он хотел снова появиться, но не мог. Что-то мешало ему.

Вдруг ужасно яркая вспышка потопила в свой свет всю округу. Исходила она от Джона и появилась вместе с криком юноши, которого сейчас совсем не было видно. Одновременно с этим на площадку неподалёку приземлился шатл и из него вышел Номроин. Он сразу же прищурился от света и приблизился вслепую. Несколькими секундами позднее сияние потускнело настолько, что можно было разглядеть происходящее. Джон лежал на земле в бессознательном состоянии, а рядом с ним было что-то… Это было прекрасно и в то же время пугающе. Перед широко раскрытыми глазами всех присутствующих стояло создание из «жидкого света» и постепенно, переливаясь, принимало гуманоидную форму.

— Пришла пора создавать новое будущее, — провозгласил голос существа, зазвучав в головах каждого по-своему. — Пусть невидимые станут видимыми. — Вслед за этими словами возникли Сайракс и двое Тик-Шаа, они были изумлены своим непроизвольным появлением. — Сегодня у Джона, у тебя, Рохон-Кур, и у тебя, Номроин, день рождения, а также сегодня юбилей — ровно миллиард земных лет назад началась ваша война. Фоурт и тогезер, с вами я поговорю позже. — Яркий свет, протянувшись от создания, мигом охватил обоих и они исчезли. — Сайракс, отправляйся ко всем народам и объяви, что война закончилась. Номроин и Рохон-Кур ушли навсегда. У них нет больше причин убивать друг друга, а Тик-Шаа их заставлять не станут. Почему? — повторило создание беззвучный вопрос представителей чёрного народа, после того, как «ниндзя» растворился. — Если вы не хотите войны со мной, то не будете. Я могу. На орбите этой планеты сейчас находятся два ваших крейсера, новейшие разработки. Ваши корабли запрограммированы так, что никогда и ни за что не откроют огонь по своим, поэтому они не сразу напали на Бури Света, а сначала убедились, что это не их сородичи. Даже вы, их создатели, не можете приказать им уничтожить себе подобных. — Светящийся человек взглянул вверх, Тик-Шаа заволновались, чувствуя огромную силу и, наверное, напрасно пытаясь предотвратить то, что хотел сделать противник. На небе засверкали огни — крейсера чёрного народа убивали друг друга — и вскоре рухнули в атмосферу за несколько километров от наблюдателей. — Думаю, этого достаточно. — Дальше разговор с Тик-Шаа пошёл на высоком уровне телепатии, поэтому никто не мог услышать вынесенный им приговор.

Джон очнулся в серой пыли. На своё удивление он не обнаружил раны на плече и, вообще, чувствовал себя здоровым, полным сил. Поднявшись, не увидел перед собой никого, кроме человека с белой кожей, длинными седыми волосами, но не старческим лицом, одетого полностью в белую одежду, с таким же безупречно белым плащом.

— Кто ты? — спросил юноша, изумлённо таращась на незнакомца.

— Я тот, кто всё время жил в тебе, — ответил тот.

— Ты — Хранитель?

— У меня нет имени, но некоторые называют меня так. Шок звал Создателем.

— Вы с ним были знакомы?

— Я, действительно, его создал.

— Как?! — удивился Джон. — Безусловно, он выглядел немного неестественно, но вёл себя совсем, как живой. Я бы даже сказал у него была душа.

— В этом ты прав. В нём была частичка, подаренная мною.

— У меня есть вопрос. Почему ты не появился, когда мы нашли медальон?

— Дело в том, что моя душа с самого начала была разделена на десять частей. Одной из них владел Шок и по одной рождалось в каждом избраннике.

— Восемь до меня и последняя во мне — всего десять, — подсчитал юноша.

— Номроин думал, что душа перерождается, но он ошибался. Шок собирал части одну за одной, после того, как воины Рохон-Кура убивали избранников. Это была его задача. В конце концов, в нём оказалось девять частей. Он не хотел умирать, но это было неизбежно и душе предстояло поселиться в тебе, где было больше шансов возродиться.

— Поэтому Шок сказал, чтобы я не жалел о его смерти, что он последняя жертва и я должен лететь сюда.

— Именно. Он знал, что одному из вас двоих нужно было умереть, чтобы части души могли слиться. Сначала он колебался и надеялся вытащить из тебя душу без лишних смертей, но, когда Тик-Шаа пришли за его жизнью, всё было решено. К тому же он, помимо всего случившегося, видел в твоих глазах желание жить. В связи с этим я хочу подарить тебе свой медальон, — Хранитель приподнял руку и драгоценная вещица завертелась в воздухе над ней, — в знак благодарности за то, что моя душа находилась в твоём теле и ты должен был бросить свою жизнь ради спасения других. Вместе с этим медальоном я дарю тебе бессмертие. Когда оно тебе надоест, верни медальон мне и ты умрёшь от старости. По твоему желанию процесс старения остановится или продолжится.

— Значит, я могу подождать пока буду двадцать пять, потом захочу и перестану стареть?

— Верно.

— Подожди-ка минутку. Если Шок знал, что ты не появишься, пока душа разделена, почему тогда готовил к твоему возрождению, настраивал, заставлял проходить своего рода испытания, хотя в этом вовсе не было необходимости и он был прекрасно об этом осведомлён?

— Он готовил тебя не для этого.

— Как… А для чего же?

— Для будущего.

— Какого будущего, о чём ты говоришь?

— Когда придёт время, ты всё узнаешь.

Минута молчания сменила тему.

— Почему Тик-Шаа не очень сильно стремились убить меня, ведь их возможности позволяли уничтожить Землю, а потом и Пройд со всеми, кто на ней находился?

— Любопытство. Они столько времени мешали Номроину разбудить меня, но потом их начало грызть любопытство. Они хотели знать, какой я, всё-таки, если, вообще, существую. Тик-Шаа обладают прекрасной технологией и телепатическими способностями. Они всегда знали твоё местоположение, но у них не было стремления убить тебя, хотя все были уверены в обратном. Даже Рохон-Кур был убеждён в этом. Одной из причин таких действий чёрного народа было просто на всём протяжении войны образовавшееся мнение, что он непобедим.

— У меня есть ещё вопрос. Я не знаю, откуда я это знаю, но, всё равно, это интересно. Как так получилось, что всё произошло в один день: дни рождения мой, Рохон-Кура и Номроина? Начало и конец войны также разделяет ровно миллиард лет. Ах да, ещё и то, что в совете союза Номроина было десять членов и столько же частей твоей души? — В ответ Воин просто улыбнулся и Джона осенило. — Ты всё знал с самого начала, не так ли? Ты всё запланировал и по ходу истории постоянно манипулировал событиями. Пусть ты разделил свою душу и тело, но это не было преградой для тебя. Это была единственная, спланированная игра. Ведь это так?

— Всё крутится вокруг числа десять, — не желая объяснять всего, начало существо. — Десять частей моей души, девять рождались в избранниках, а одна была всегда в Шоке. Десять членов в совете союза Номроина, девять представителей народов и один являющийся самим народом. Десять Последних, девятерым из них суждено было умереть во время войны, а одному остаться в живых. Даже в числе миллиард десять цифр — девять нулей и единица. Всегда девять одинаковых и один отличающийся.

— Но зачем? Война, длящаяся такое ужасно долгое время, унесла немыслимое количество жизней. Зачем всё это?

— Это ты узнаешь, когда будешь готов понять правду.

— Как долго это может продлиться?

— Зависит от тебя.