Ведарь Берендей. Книга 1

Глава 18

— О чем нам с тобой разговаривать, перевертень? — ворчит Александр.

— Хотя бы о цели вашего пути, — отвечает гость. — Я не думаю, что вам нужно туда ехать.

Он ставит поднос на столик и садится на скамью, подвинув Вячеслава. Он оказывается между нами, берендеями. Соседи с любопытством поглядывают на непонятную группу. Со стороны мы похожи на компанию туристов, что едут на «дикий» отдых. Вот только «костюм» среди нас выделяется как белый лебедь среди домашних уток. Тетя Маша дергает Александра за рукав, и тот с неохотой опускается на рыжий кожзаменитель.

Перевертень очаровательно улыбается нашим соседям:

— Прошу прощения за то, что могли вас напугать. Мы старые знакомые и всегда разыгрываем небольшие сценки. Правда, Мария?

Его губы улыбаются, но выпученные глаза остаются холодными и бездушными, как у мертвого карася. Ведарша на миг переводит взгляд на молодую пару и склоняет голову набок:

— Вам и в самом деле нечего бояться, мы лишь дурачимся.

Парень кивает и что-то шепчет на ухо девушке. Затем он демонстративно берет со своего столика сигареты, и пара удаляется в сторону тамбура. Наша группа провожает их глазами. Остальные пассажиры не обращают на нас внимания — общаются старые знакомые, ну и пусть общаются, у людей другие дела: развернуть постели, развернуть газеты с жареными курицами, некоторые начали разворачивать свои души соседям.

— Говори — зачем пришел? — шипит тётя Маша.

Я вижу, как раздуваются ноздри у Вячеслава, руки Александра слегка подрагивают, и ловлю себя на мысли, что неосознанно барабаню пальцами по бедру. А два опытных бойца сидят друг напротив друга совершенно расслабленно, словно коротают долгий путь игрой в «подкидного дурачка».

— Я к вам от дочери пастыря. Она очень сильно просит вас вернуться и не усугублять своим присутствием то, что неминуемо должно произойти.

Твердая рука берет подстаканник за ручку, и гость размешивает сахар. Александр следит за поблескивающей ложкой. Молчит. Мы тоже не встреваем — признаем право ведарши общаться с посетителем. А тот вольготно сидит между нами, посматривает на задумчивую ведаршу и спокойно помешивает чай. Его самоуверенность бесит не только меня — на щеке Вячеслава пару раз дергается желвак.

— Можешь передать дочери пастыря, что мы не свернем со своего пути, — наконец произносит тетя Маша. — Даже если все поляжем, то всё равноне отступимся.

Мужчина в костюме пробует дымящийся напиток и причмокивает языком. По нему видно, как он наслаждается сложившейся ситуацией. Еще раз отпивает и говорит:

— Не знаю почему, но мне очень нравится чай от проводницы. Может оттого, что он предваряет новые впечатления пути? Или оттого что этот напиток является объединяющим для всего вагона, и люди за стенкой тоже пьют такой же чай? Или оттого, что стакан пропах множеством губ, и никакое дезинфицирующее средство не удалит их запах? Или оттого, что я могу представить, как впиваюсь каждому пившему в глотку?

— Философ, — ехидничает Вячеслав, — шел бы ты подобру-поздорову, а то это будет последний стакан в твоей жизни.

— Слава, не нужно нервничать, ему только того и нужно.

Перевертень звонко смеется и хлопает Вячеслава по колену. До сих пор не понимаю, каким чудом Вячеслав сдержался и не плеснул в лицо перевертня горячий чай? Я вижу, как пальцы крепко сжимаются на ручке подстаканника.

— Для меня было новостью узнать, что берендеи помогают охотникам на оборотней. А-а, ты ещё новичок и не понимаешь всей глубины этой помощи, — перевертень поворачивается сначала ко мне, а после к Вячеславу. — Вот ты — не первый год оборачиваешься, потерял своего друга из-за косвенной вины ведарей, твой учитель лишился брата и тоже из-за охотников… Скажи, почему ты им помогаешь?

— Откуда ты всё знаешь? — ворчит Вячеслав.

— Это не так важно! — отвечает гость и ставит ополовиненный стакан на столик. — Так что, этот вопрос так и останется висеть в воздухе?

— Если знаешь, тогда и ответ не нужен.

— Вряд ли вы будете заступаться за ведаршу, которая сгубила оборотней больше, чем людей в этом поезде. Причем как перевертней, так и берендеев. Может быть, из-за дружеских отношений с молодым ведарем? Однако если бы его не существовало, то вам было бы легче.

Вячеслав мотает головой:

— Не так уж важно, почему мы помогаем. Помогаем и всё тут.

— Ах да, из-за девочки, что появилась у сына убийцы пастыря и берендейки… — заговорщицким шепотом начинает перевертень.

Александр ощутимо вздрагивает. Рука тети Маши сжимает его ладонь.

— Так ты не зна-а-ал? — протягивает перевертень. — Не знал, что Людмила — берендейка? Значит, тебя использовали как быка-осеменителя, а потом просто бросили в забой? Забавно. Хотя от ведарей можно и не такого ожидать.

— Ты всё сказал? — холодно спрашивает тетя Маша.

Я чувствую, как мои пальцы барабанят сильнее. Перевертень стирает с лица вежливую улыбку и его рыбьи глаза вновь втыкаются в ведаршу.

— Почти. Волчий пастырь всё равно возродится, хотите вы этого или нет. И ваше упорство лишь навредит ребенку. Вернитесь, и всё будет как прежде, может, станет чуть больше перевертней и только, — отчеканивает каждое слово, словно отрубает по куску дерева.

— Нет. Так и передай своей хозяйке.

— В таком случае, кровь молодой пары будет на ваших руках, — улыбается перевертень.

Тетя Маша кидает взгляд на соседние полки, я отклоняюсь и смотрю в стекло двери тамбура. Ребят не видно. Я мотаю головой на взгляд тети Маши, она легкой бабочкой вспархивает со скамьи и кидается к выходу. Мы бросаемся следом.

— Поторопитесь! — в наши спины бьет издевательский хохот.

Пассажиры удивленно оглядываются на бегущую группу, высовываются из-за стенок. Мамаша испуганно подтягивает к себе высунувшегося ребятенка, мужчина в майке и трико опасливо убирает ноги из прохода.

Мы долетаем до тамбура за несколько секунд, холодный ветер и запах табака приветствуют нас в конце пути. Дверь вагона отодвинута и в проход видны мелькающие кусты и деревья. Ребят нигде нет. Женский крик доносится со стороны последнего вагона. Александр выглядывает наружу:

— Они на крыше.

— Идем следом, — ведарша мотает головой в сторону двери.

Александр складывает ладони лодочкой и тетя Маша, слегка коснувшись его рук, вылетает вон из поезда. Скрывается за стенкой.

— Следующий! — рявкает Александр и смотрит на меня.

— Я?

— Давай! — Вячеслав подталкивает меня в спину.

В два прыжка я отталкиваюсь от пола, прыжок на «лодочку» и меня выбрасывает наружу. Я успеваю схватитьсяза край отъехавшей двери и кидаю тело вверх. Холодный ветер пытается сорвать руки со скользкого края двери, но я успеваю задать направление. Меня выносит на металлическую крышу.

Холодная поверхность остужает ладони, и я бегу вслед за ведаршей. Тонким взвизгом скрежещет женский голос. Я слышу, как позади гулко приземляется тяжелое тело, скорее всего, так вылетает Вячеслав, потом на крышу выносит Александра. В конце поезда скалится огромный серый перевертень, в лапищах безвольными куклами висят наши соседи по вагону. Волосы девушки трепещут на ветру, как праздничный флаг, глаза парня обморочно закатываются. Нас разделяет несколько десятков метров. Целая вечность и огромное расстояние.

— Стойте! Или я их отпущу! — рычит перевертень в нашу сторону.

— Мамочки! — визжит девушка. Её глаза вырастаю до размеров чайных блюдец.

Мы останавливаемся в пяти метрах от перевертня, застывшего в позе Иисуса на кресте. Но у этого, вместо гвоздей в ладонях, в руках покачивается неудачливая пара. Сзади слышится ещё один металлический лязг. Я мельком оглядываюсь — к нам неторопливо приближается «вежливый» гость. Ветер свистит в ушах, мимо проносятся колючие стены деревьев, кусты тянут жадные лапы к окнам, не в силах перескочить через насыпь.

— Чего ты хочешь? Ребята же ни в чем не виноваты! — кричит ведарша.

— Я уже озвучил, чего мы хотим. Либо вы прыгаете с поезда, либо ребята. Выбирайте, ведари, — отвечает наш гость. Он сгибается и будто взрывается ворохом разрываемой одежды.

Перекинувшийся перевертень срывает с себя оставшиеся лоскутья от недавнего аккуратного костюма. Оборотень злорадно скалится и шагает к нам.

— Саша, возьмешь заднего. Берендеи, приготовьтесь. Женька, парень твой, — цедит тетя Маша и прыгает вперед.

Дальше реальность смешивается в один большой салат, где ингредиентами проходят события и действия, а всё это сдобрено кровавым кетчупом. Мы с Вячеславом бросаемся вперед… Перекидываемся в оборотней… Трещит разрываемая ткань, тело увеличивается в размерах. Я вижу, как перевертень откидывает безвольно обмякших людей. Они летят манекенами вниз. Япрыгаю в сторону молодого человека.

В воздухе гремит злобное рычание, взгляд выхватывает момент битвы — ведарша взлетает над перевертнем. Мускулистая спина оказывается под женщиной… в сухонькой руке мерцает красная вспышка.

Женский визг режет уши, словно огромной монетой проводят по стеклу. Я ловлю тряпочное тело почти у самой земли. Успел! Качусь вместе с ним, прижимая к груди как ребенка. Щебенка насыпи бьет по спине, рукам, ногам. Дальше меня вертит центробежная сила, и моменты сливаются в бешеный калейдоскоп.

Щебенка… Редкая трава… Вагон… Ведарша перелетает через зверя… Александр уворачивается от удара… Щебенка… Держать парня, чтобы не поранился… Ведарша выпрямляется… За её спиной возникает перевертень… Александр в прыжке бьет двумя ногами в мощную грудь… Щебенка… Кусты… Хруст сломанных ветвей… Овражная вода… Ил в морду…

Мои перекаты останавливаются. Парень вроде жив, лишь свитер порвался, да пара царапин украсила лоб. Аккуратно кладу тело на отвес, чтобы он не сполз в воду и мчусь за уходящим поездом. С другой стороны насыпи слышится визг, и показывается бурая холка Вячеслава, он тоже спешит на помощь ведарям. Похоже, девушка так и не потеряласознание и теперь «радуется» своему спасителю. Ох, как бы ей не пришлось обращаться к психологу, после всего происшедшего.

Рычание, удары, хлесткие шлепки сопровождают перестук колес. Из-под лап вылетает щебенка, последний вагон неумолимо приближается, по другую сторону насыпи мчится Вячеслав. Я замечаю, как в окошко высовывается детская мордашка, ветер треплет легкие волосики и ребёнок видит меня. Малыш кричит, оборачивается назад и показывает пальцем. Пока не вылезли взрослые, я запрыгиваю на полотно и бегу по деревянным шпалам, скрываясь из поля зрения.

В красивом полете, раскинув руки, как парящий орел, с крыши слетает Александр с криком:

— Кинь обратно!

Я ловлю его за талию и кручусь как человек, который занимается толканием ядра. Ядром был Александр, и я вижу, как в воздухе из протеза выскакивают медные шипы. Два раза вокруг оси и бросаю. Он взлетает как на крышу вагона подобно соколу…

Вагон приближается с каждым скачком. Над крышей показываются фигуры перевертней, или же ведарей. Медная игла свистит над плечом и с глухим стуком вонзается в шпалу позади. Повезло, что не в меня.

С диким воем срывается с крыши и катится в сторону Вячеслава окровавленный серый мешок. Вячеслав кидается навстречу и, спустя мгновение, выпрямляется с залитой кровью оторванной головой. Он бросает мне ужасный шар. Я отбиваю лапой, но успеваю разглядеть черты нашего «вежливого» гостя.

Подбегаем к вагону, и Вячеслав мотает башкой, показывая мне запрыгивать наверх. Коричневая пасть берендея окрашена кровью перевертня, глазищи метают молнии. Я прыгаю на подставленные лапы, и меня выбрасывает на крышу. Как раз вовремя, чтобы увидеть следующую картину: перевертень на коленях, вокровавленных глазницах торчат медные головки игл, ведарша забивает последнюю иглу в широкий лоб, Александр держит серые лапы.

Охотники приканчивают свою жертву. Так вот какой конец ждет, возможно, и меня.

Они всего лишь добыча… пища убивает едока…

Тук! В руках у Александра оказывается седовласый окровавленный человек. Мой друг отпускает руки, и голое тело кулем сваливается в овраг.

Вячеслав к этому времени успевает залезть на крышу, лишь поручни на площадке гнутся под тяжелым весом. Мы, два берендея, выпрямляемся перед тяжело дышащими ведарями, ветер обдувает фигуры, под ногами покачивается вагон. Тетя Маша опирается на руку Александра. Его штанина порвана снизу и с медных шипов капает кровь. Если бы мы сейчас напали, то вряд ли ведари устояли перед нами…

— Вы долго копались, — упрекает нас тетя Маша.

— Ведари, — бурчит Вячеслав, — вечно вы чем-то недовольны.

— Ладно, идемте, мы вам выбросим одежду, — тетя Маша машет рукой в сторону нашего вагона.

Мы топаем по металлическим крышам, перепрыгиваем через щели между вагонами. Аккуратно спускаем вниз тетю Машу и Александра. Два берендея на крыше поезда…

— Может споем «Голубой вагон бежит, качается»? — рычит Вячеслав.

Я представляю эту картину и хохочу. От зычного хохота взлетает испуганная сойка, что примостилась неподалеку. Из дверей вылетает сиреневая сумка на колесиках и застревает в ветвях ивняка.

— Чего вы ржете, кони? — высовывается растрепанная голова тети Маши. — Ловите вещи.

На крышу шлепаются два рюкзака, из недр появляется свежая одежда. Второй комплект. Последний. А что будет, если мы снова обернемся, а одежды не будет? Так и будем голышем щеголять? Нужно запастись добавочными комплектами, хотя бы трусами. Вот с кроссовками неудачно получилось, так и придется идти в тапочках.

Мы аккуратно спускаемся сверху. Ведарей уже нет, а куривший в тамбуре человек прижимается к стене, недоверчиво оглядывает нас.

— Сцепка на вагоне разошлась, вот и лазили чинить, чтобы вагоны от поезда не отстали, — объясняет наше появление Вячеслав. — Хочешь, полезли наверх и покажем?

— Да я вообще молчу, — отвечает мужчина. — Мне-то пофиг.

— А если бы мы бомбу заложили, тебе бы тоже было пофиг? — спрашиваю я.

— Вы бомбу заложили?

— Нет, но могли бы. Где твоя социальная активность? — поддерживает меня Вячеслав.

— Чего вы пристали? Я сейчас наряд вызову, — дрожащим голосом отвечает мужчина.

— Ладно, расслабься. Пошутили мы, просто нервы ни к черту стали, — улыбается Вячеслав.

Мужчина чего-то бурчит и отворачивается от нас.

Мы идем по вагону к своим местам. Пассажиры провожают нас озабоченными взглядами, гадают, что же такого произошло, что группа людей поспешно кинулась на выход.

— Вы соседей выселили? — спрашивает Вячеслав, вспомнив про сиреневую сумку на ветвях ивняка.

— Да, ребятам понадобятся документы, когда они придут в себя и пойдут по шпалам. Конечно, их ждут сюрпризы в лице двух мертвых перевертней, однако жизнь плюс вещи будут для парочки утешительными подарками, — отвечает тетя Маша.

— Теть Маш, может, расскажешь то, чего я не знаю? — задумчиво спрашивает Александр. — Слишком уж много совпадений, чтобы быть случайностью.

— Эх, а если бы не перевертень, то так бы и доехали до Сидорыча, а там бы сама Людмила и рассказала, — вздыхает тетя Маша. — А теперь придется отдуваться мне.

— Дорога не близкая, так что мы успеем выслушать, — откликается Вячеслав. — Всегда интересно — за что придется сложить голову.

Тетя Маша поднимается с сиденья, берет поднос с остывшим чаем и идет до проводницы. Она возвращается с дымящимся янтарным напитком. Теперь же мы охотно разбираем подстаканники с горячим чаем.

— Раз путь долгий, то расскажу, — говорит тетя Маша, а мы пододвигаемся ближе, как дети, что начинают слушать сказку.