Ведьма и ее любовь

Захлопнувшаяся ловушка

Никогда ещё время не тянулось для так беспощадно медленно. Каждая минута в ожидании полудня словно превратилась в вечность, и даже рабочая рутина не помогала Полине отвлечься. Она ни на чём не могла сосредоточиться, ошибалась даже в самых простых вещах, а всё потому что мысли её то и дело возвращались к предстоящей встрече и разговору с Максимом. О теме этого разговора Полина строила предположения всю ночь.

Разумеется, у Максима должно было накопиться немало вопросов. За прошедший месяц границы его привычного мира раздвинулись — ведь он добровольно забрал проклятье Алины и едва не поплатился за это жизнью. А теперь ему наверняка стало известно и том, что Полина является не той, кем он считал её все это время. Каково это — вот так внезапно выяснить, что твоя жена всегда была ведьмой? В телефонном разговоре Максим явно дал понять, что он знает кто помог ему выкарабкаться с того света. В таком случае желание услышать подробности своего излечения тоже могло быть вполне закономерным.

Примерно такие темы для разговора приходили на ум в первую очередь, если бы не одно «но». Предсказание Таро, которое пророчило их с Максимом воссоединение. В голове Полины до сих пор не укладывалась эта нелепая картина будущего — к почти бывшему мужу у неё не осталось никаких чувств, кроме сострадания и жалости.

Выходит, чувства оставались у него?

Чем дольше Полина размышляла об этом, тем отчётливее осознавала, что ей гораздо проще было бы выложить всю правду о ведьмовском даре, чем выслушивать, а затем отвергать попытки Максима вернуть её обратно. Однако она готова была сделать это при необходимости. Ей удалось убедить Алину забрать своего сына у свекрови, а объяснить мужу то, что её сердце уже целиком и полностью принадлежит другому мужчине, должно было быть ещё проще.

Когда настало время выезжать на встречу, все мысли Полины, наконец, упорядочились, а разум успокоился. Ей удалось нащупать нужную точку опоры — предстоящий разговор должен был стать полем сражения за её будущее с Алексом. Она не станет извиняться за то, что подала на развод, пока Максим находился в больнице, и не будет щадить его чувства, а открыто заявит о том, что их пути навсегда разошлись в тот момент, когда он переспал с другой женщиной.

Именно с этой решимостью она вошла в подъезд своего прежнего дома. Поднимаясь в лифте, Полина вдруг осознала, насколько сильно тяготило её это место. Всякий раз когда она возвращалась сюда после разрыва с Максимом, ей приходилось переживать самые болезненные и тревожные эмоции. Страх и неопределённость преследовали её, когда Полина приезжала в квартиру по просьбе Светланы Юрьевны и когда снимала проклятых паучков с ребёнка. Оказавшись в коридоре возле входной двери её неожиданно настигло ещё одно воспоминание — вечер поспешного сбора вещей и унизительное столкновение с Алиной, которая уже во всю обживала её дом. Тогда Максим даже не попытался защитить её от травмирующей встречи, не встал на её сторону и спокойно позволил исчезнуть из своей жизни.

А значит сейчас у него не было никакого права предлагать Полине воссоединение.

Дверь квартиры распахнулась, и она даже не ответила на приветственную улыбку мужа. Поздоровавшись, Полина переступила порог и поставила сумочку на обувницу. Её моментально окружили хорошо знакомые запахи, которые могли принадлежать только этому дому, однако она не позволила им сбить себя с толку.

— Как всегда пунктуальна, — улыбнулся Максим, отступив на шаг.

— Меня отпустили с работы всего на час. — Полина быстро скинула туфли и двинулась на кухню. Именно эта комната казалась ей наиболее нейтральной. Обернувшись, она бросила через плечо: — Поэтому давай сразу к делу.

— Сурово.

Максим проследовал за ней и остановился возле стола, нервно скрестив руки на груди. Карие глаза смотрели взволнованно и напряжённо, и эти эмоции почему-то встревожили Полину. Окинув Максима внимательным взглядом, она как можно незаметнее выдохнула. Тот выглядел… вполне здоровым. Хоть и изрядно похудевшим. Домашняя футболка слегка болталась на нём, а отросшие волосы беспорядочно спадали на лицо. Его потрёпанный образ неожиданно напомнил Полине Максима в студенческие годы, но даже это не заставило её сердце биться чаще.

— Я хотел сказать тебе спасибо, — заговорил он мягким и слегка смущённым тоном. — Мама рассказала мне обо всём, если бы не ты…

— На здоровье. Я сделала то, что должна была.

— Не каждая на твоём месте стала бы… — он осёкся и неловко умолк. — Правда, Полин, спасибо тебе.

Кажется, теперь и сама Полина почувствовала неловкость.

— Кто бы говорил. Мне до твоего суицидального поступка ещё очень далеко. Я имею ввиду то, что ты забрал проблему Алины на себя, — добавила она, заметив недоумение в его глазах.

— Ах, это… На самом деле я не ожидал, что всё так обернётся. Просто хотел дать ей возможность быть с Тёмой, а Тёме — получить материнскую заботу. Я не мог допустить, чтобы сын рос без матери.

— И как, получилось? — спросила Полина мрачно.

— Не очень.

Максим снова замолчал, глядя на неё так, будто в чём-то провинился. И Полина сжалилась над ним.

— Ты мог оставить его без отца. И вообще без семьи. Никогда не делай так больше.

— Не буду, — пообещал Максим. Он расцепил руки и смущённо почесал переносицу. — Я был уверен, что мне ничего не угрожает. А ты… надеюсь, ты не пострадала из-за того, что тебе пришлось делать? — Он неожиданно протянул руку к её лицу и добавил: — Смотрю, лбом ты ударилась знатно…

Полина перехватила руку прежде, чем Максим успел коснуться её. Этот жест поднял в ней волну отторжения, однако она не произнесла ни слова, потому что взгляд неожиданно зацепился за его запястье. Кожа на нём была слегка воспалённой, словно расчёсанной, и её покрывали неряшливые обрывки черных нитей. Тех, что раньше были паутиной. По спине мгновенно пробежал холодок; Полина присмотрелась внимательнее, но не обнаружила на коже ни следа паучков.

Выходит, тогда она не сумела полностью победить проклятье. Зато смогла истребить «живность».

— Я не закончила, — отрывисто произнесла она, отпустив его руку. — Кое-что осталось на тебе.

— Осталось? — взволнованным эхом переспросил Максим.

— Да, немного. Мне нужно моё кольцо, — подняв глаза на мужа, Полина заметила странную тень, промелькнувшую в его глазах, и напряглась ещё больше. — Максим, отдай, пожалуйста, кольцо.

Он с готовностью кивнул:

— Идём.

Максим проследовал в гостиную и остановился возле сейфа. Пока он открывал кодовый замок, Полина изо всех сил уговаривала себя не паниковать. Возможно, во всём было виновато разыгравшееся воображение. Да и с чего бы Максиму удерживать у себя какое-то непонятное кольцо, от которого, к тому же, сейчас зависело его собственное выздоровление?

— Так странно снова быть здесь с тобой вдвоём. Как в старые добрые времена, — услышала Полина. Интуиция безошибочно уловила направление его мыслей, отчего в груди заворочался клубок из тревоги и усталой обречённости. Похоже, этого разговора всё же было не избежать. Максим тем временем открыл тяжёлую дверцу сейфа и обернулся. — Полин, я очень много думал обо всём, что произошло. И том, что натворил. Когда оказываешься на волоске от смерти, перестаёшь воспринимать жизнь как что-то само собой разумеющееся и начинаешь лучше понимать, что действительно важно, а что — нет. Я понял, что всё это время ты была самым главным человеком в моей жизни. Когда я потерял тебя, всё обрушилось. Я знаю, что наделал много глупостей и ранил тебя, но… Если у меня есть хоть крохотный шанс, то клянусь — я сделаю всё ради тебя. Ты нужна мне.

Сердце билось рвано и беспокойно, однако Полина позволила Максиму договорить до конца. Она видела, как важно для него было донести свои чувства. И теперь наступила её очередь говорить о своих.

Сделав глубокий вдох, Полина спокойно произнесла:

— Я люблю другого человека. У меня отношения с другим мужчиной.

Эти два незамысловатых предложения, кажется, застали Максима врасплох.

— С кем? — растерянно спросил он.

— Это не важно…

— С тем пирсингованным сталкером, который приезжал сюда?

— Этот пирсингованный сталкер спасал жизнь твоего сына, — тут же вскинулась Полина. Пренебрежение, которое Максим позволил себе в отношении Алекса, настолько задело её, что она не смогла удержаться от ответного выпада: — Если бы не он и не его чутьё, ты бы давно похоронил своего ребёнка, а Алина бы сгнила заживо!

— Прости, я не знал… — Максим резко тряхнул головой, а затем и вовсе одной рукой вцепился в волосы. — И ты уверена… в нём?

— Уверена. Я уверена в нём больше, чем когда-либо была уверена в тебе. — Жестокие слова вырвались сами по себе, и Максим дёрнулся от них, как от пощёчины. — Прости, я не хотела быть грубой. Не нужно задавать мне такие вопросы, моя личная жизнь больше тебя не касается. Я собираюсь начать всё заново, и тебе тоже советую… двигаться дальше. У тебя теперь есть ради кого жить.

Прежде чем произнести последнюю фразу, Полина отвела взгляд от лица Максима. Слишком явно на нём читалось страдание, которое, словно острый крюк, тут же вонзилось в её сердце. Максим не заслуживал грубого отношения и резких слов, однако сейчас это было необходимо. Между ними не должно было остаться никаких недопониманий.

— Если ты готов, то давай покончим с проклятьем, — решительно добавила Полина.

Она подошла ближе и устремила нетерпеливый взгляд внутрь сейфа. Пару мгновений Максим колебался, а затем развернулся и достал оттуда белый кусочек ткани. Когда в его руках блеснул серебристый метал, Полина с облегчением выдохнула. А Максим, наоборот, отчего-то напрягся и даже будто… испугался?

— Не бойся. Хуже, чем в прошлый раз, быть не должно, — отшутилась она со слабой улыбкой.

Получив в руки кольцо, Полина улыбнулась уже увереннее. Ей всё же удалось исправить недоразумение, в которое она угодила по собственной глупости. Кольцо снова было у неё, и теперь Полина была практически неуязвимой!

Однако радость и облегчение длились лишь несколько мгновений. Когда она надела кольцо на большой палец, на их место пришло сначала недоумение оттого, что на руке не проявились жемчужные узоры, а затем разум Полины затопило липкое ощущение неправильности происходящего. Она не чувствовала от своего кольца привычной отдачи, наоборот, что-то сковывающее пробиралось под кожу медленно и неотвратимо.

Полина шокировано вскинула взгляд на Максима и окаменела. Перед глазами всё резко поплыло. Сквозь мутную дымку она наблюдала, как Максим достаёт из белой ткани ещё одно кольцо, а затем надевает его на свой безымянный палец рядом с обручальным.

— Что ты наделал? — прошептала Полина испуганно. — Максим, что ты натворил⁈

— Прости, Полин, — взмолился он. — Обещаю, я сделаю всё, чтобы ты была счастлива… Обещаю, в этот раз всё будет по-другому.

Из груди рвался отчаянный крик, однако он так и остался задушенной вибрацией, осевшей за рёбрами. А затем даже вибрация угасла. Слабый голосок разума твердил Полине, что она должна сопротивляться, но всё было бесполезно. Собрав остатки сил, она смогла лишь прошипеть стоящему перед ней мужчине слова ненависти.

Как только последний звук сорвался с губ, рука, на которой было надето кольцо, сама легла в протянутую ей ладонь. Максим склонился к ней и коснулся губами её пальцев, а затем бережно раскрыл ладонь и прижал к своей щеке. Беспощадная сила хлынула в Полину бурным потоком, она сделала шаг навстречу и с тихим стоном удовольствия угодила в его объятия.

Отныне здесь было её место. С этим человеком ей предстояло разделить всю оставшуюся жизнь. Его прикосновения были необходимы как воздух, ведь только касаясь его она могла дышать. Когда его рука легла Полине на затылок, она не раздумывая потянулась за поцелуем.

Примитивное возбуждение вытеснило из её упростившегося сознания все мысли. С каждым жадным касанием губ оно разгоралось сильнее, заставляя впиваться в его спину ногтями и непроизвольно извиваться. Разорвав поцелуй, Максим отстранился и принялся расстёгивать пуговицы на её блузке. Его дыхание было тяжелым, а движения рук — нетерпеливыми, и в какой-то момент он просто дёрнул ткань в стороны и скинул блузку с её плеч. Звук посыпавшихся на пол пуговиц отчего-то больно поцарапал слух. Когда Максим стянул бретельки бюстгалтера и обнажил её грудь, ещё одно непонятное чувство коснулось самого края сознания. Стыд. Никогда ещё собственная нагота не казалась Полине такой неправильной. А Максим тем временем склонился к её груди и обхватил губами сосок. Полина охнула, вцепившись в его плечи, а он в ответ ощутимо прикусил возбуждённую кожу зубами, до боли обхватывая и сминая другую грудь ладонью. Низ живота отозвался жаром на эту почти звериную ласку, однако сознание неожиданно начало сопротивляться.

Тонкими струйками в него просачивалась пугающая реальность. Всё было неправильно! Её мужчина не мог прикасаться к ней так грубо. Её мужчина не позволял страсти и чувствам одержать над собой верх. Руки её мужчины всегда были нежными и осторожными, а — кожа успокаивающе прохладной.

Полина с трудом расслабила пальцы и скользнула вверх по плечам человека, что стискивал её в объятиях. А затем — уже совсем нехотя — коснулась его затылка.

Её мужчина должен быть выше и стройнее. Его волосы — настолько длинные, что за них легко можно ухватиться. Полина сфокусировала взгляд и уставилась в светло-карие радужки.

Нет, нет, нет… Снова не то! Глаза её мужчины — это чёрная бездна, за которой прячутся серые омуты.

Из горла вырвалось отчаянное рыдание. То, что с ней происходило сейчас, было настоящим преступлением. Полина слабо рванулась из разгорячённых рук, но этот человек лишь крепче прижал её тело к себе, шепча слова любви и нетерпеливо касаясь шеи губами. Страх и отвращение сковали сердце Полины; она впилась ногтями в кожу на своём предплечье в попытке призвать хотя бы обрывок ведьмовских сил, однако те просто не отозвались. А когда она ощутила, как чужие руки скользнули к застёжке брюк, её захлестнула слепая паника.

Сознание Полины предприняло отчаянную попытку бегства. Оно вспорхнуло и устремилось в единственное убежище, которое могло спрятать её от травмирующей действительности. От того, что этот человек собирался сделать с ней. И убежище тут же распахнуло перед Полиной свою скрипучую деревянную дверь.

Бабушкин дом принял её утешающей прохладой и безмолвной темнотой, однако ей не нужен был свет, чтобы найти то самое место. Оказавшись возле чердака, Полина замешкалась. На мгновение ей показалось, что по ту сторону находится лишь пустота — так тихо было внутри — но, прислонившись к люку, она ощутила слабую вибрацию.

Изо всех сил она ударила по перегородке, и в узкое пространство, открывшееся на долю секунды, хлынула разъярённая ведьмовская сила. Она больно хлестнула Полину по щекам, словно в наказание за то, что та была настолько неосмотрительной, а затем устремилась к её обидчику. Лишь в последний момент Полине удалось придержать ту безумную ярость, что жаждала кровавой расправы. Однако удар всё равно пришёлся точно в цель.

Максим отлетел назад и рухнул на пол, и одновременно с этим у Полины подогнулись колени. В глазах потемнело, а воздух выбило из лёгких, отчего она беспомощно захрипела. Удар, который получил её муж, будто бы частично прошёлся и по ней самой и, возможно, именно это остановило ведьмовскую силу от повторного броска. Ещё один удар мог стать последним для них обоих…

За секунду до того, как Полина окончательно потеряла сознание, сила взметнулась обратно и, окружив её распадающийся разум плотным коконом, потащила за собой. Люк захлопнулся с тихим стуком, а Полина оказалась запертой одновременно по обе стороны реальности.

Едва взглянув на себя, она жалобно всхлипнула и дрожащими руками поправила бретельки бюстгалтера. Ей отчаянно хотелось прикрыть свою наготу. Полина потянулась к рабочей блузке, что валялась на полу в окружении сорванных пуговиц, но затем отпрянула. Этот кусок ткани уже был безвозвратно испорчен. Распахнув шкаф, она схватила свою старую осеннюю куртку и выскочила в коридор.

Она не знала точно, сколько времени бродила вот так по улицам. Её сознание то бесцельно дрейфовало по тесному пространству чердака, то выныривало наружу. Кажется, пару раз к Полине подходили люди и предлагали помощь, но она не отвечала им.

В какой-то момент она вообще обнаружила себя на сидении автобуса. С трудом сфокусировав взгляд на пейзаже за окном, Полина неожиданно узнала местность — именно этот путь она проделывала всякий раз, когда возвращалась с работы домой. Ухватившись за своё резкое просветление, как за последнее спасение, она выскочила на следующей остановке и побрела туда, куда влекла её память.

В следующий раз Полина пришла в себя у двери съёмной квартиры. Сначала она не поверила своим глазам — ведь дорога совсем не запомнилась ей — однако затем постаралась взять себя в руки. Заглянув в сумочку, которая каким-то образом оказалась накинута поверх куртки, Полина достала ключи и открыла замок.

Прихожая встретила её застоявшейся духотой. Полина сбросила с себя сначала куртку, а затем принялась стаскивать и остальную одежду. Всё тело было липким от пота и неестественно горячим, поэтому она сразу двинулась в ванную комнату и открыла вентиль холодной воды. Забравшись в ванну, она даже успела вылить на себя первый попавшийся гель для душа и схватиться за мочалку, а потом сознание уплыло на ту сторону реальности.

Вода уже начала переливаться через край, когда Полина снова пришла в себя. Поспешно выдернув пробку в сливе, она трясущимися руками закрутила кран и выбралась наружу. Ей по-прежнему было жарко, но пальцы на руках и ногах отчего-то казались онемевшими. Опустив взгляд на ладони, Полина с ужасом обнаружила, что кожа на подушечках пальцев посинела. И точно так же выглядели её ступни.

Внутренности словно обожгло. Однажды Полине приходилось видеть такое. Когда ей было лет десять, они с мамой ходили делать уколы пожилой соседке с верхнего этажа, и пальцы этой женщины тоже посинели незадолго до смерти.

Именно поэтому Полина сразу поняла, что с ней происходило нечто страшное. Жизнь покидала её тело.

В панике она принялась стаскивать с себя кольцо, однако не смогла сдвинуть его ни на миллиметр. Оно, словно ядовитое клеймо, намертво срослось с кожей.

Слишком поздно. Избавляться от него не было уже никакого смысла.

По сознанию Полины снова пробежала мутная рябь, и она до боли стиснула голову ладонями. Если прямо сейчас её разум снова ускользнёт на ту сторону, то, возможно, следующее прояснение не наступит уже никогда.

Эта мысль зацепила её дрейфующее сознание тяжёлым якорем.

Она должна была хоть что-то успеть, прежде чем наступит забвение! Она должна поговорить с ним, пока не поздно. Пока разум ещё не покинул её, а сердце продолжало биться. Пока она ещё могла обличать свои мысли в слова.

Полина судорожно отыскала в сумочке телефон и, спотыкаясь, добрела до кровати. Пушистое покрывало приняло её в свои объятия, однако гудки, прозвучавшие из динамика, удержали от полного погружения в сон. Они будто отсчитывали время, отведённое ей до конца.

— Полин, как твои успехи? Тебя уже уволили? — раздался вкрадчивый мягкий голос.

Горло сдавил спазм, а глаза заволокла жгучая пелена.

— Прости… Я столько глупостей наворотила. — проговорила она, задыхаясь. — Прости меня, Саш. Я люблю тебя. Кажется, я умираю…

По щекам покатились горячие слёзы. Телефон выпал из её рук, и Полина подтянула колени к груди в беспомощной попытке защититься от неминуемого.