Ведьма и ее любовь

Семейные тайны

Та эйфория, что захлестнула Полину сразу после разговора с матерью, испарилась довольно быстро. Буквально в тот миг, когда она представила себе как будет происходить ритуал и кто должен на нём присутствовать. И Полина даже не знала, за что переживать больше — за неизбежное знакомство матери с Алексом или за то, как обе их матери поведут себя при встрече. Что-то подсказывало ей, что на вежливые и непринуждённые беседы рассчитывать не приходилось.

Стоило Полине вернуться в кафе — и её огорошили ещё одной тревожной новостью: чтобы провести ритуал им всей разношёрстной компанией предстояло отправиться в Михайловку. В бабушкин дом.

— Там место силы, — коротко объяснил Алекс. — Оно даст тебе дополнительную защиту.

На мгновение Полину охватила лёгкая паника. Деревенский дом её мать ненавидела всей душой и в последний раз приезжала туда, когда Полина ещё училась в начальной школе. По всей видимости, для матери это место было связано с чем-то очень болезненным и трагическим, потому что даже после смерти бабушки она не стала возвращаться туда, чтобы навести порядок и забрать вещи. Всё это пришлось делать пятнадцатилетней Полине одной.

Согласится ли её мать ехать в этот дом сейчас? Сможет ли переступить через свои принципы ради дочери? Её мать не имела привычки забирать данное обещание, однако это совсем не означало, что она воспримет новость спокойно и не превратит весь ритуал в кошмар наяву.

В любом случае, выбора у них не было. Враг, который приметил в Полине свою жертву, мог уже вовсю готовить для неё новую ловушку, поэтому действовать нужно было как можно скорее.

Уже через пару часов они с Алексом подъехали к дому её матери. В деревню было решено ехать всем вместе, на одной машине, и у Полины даже разболелся живот, когда она представила себе как пройдут полтора часа в дороге в такой компании. Волнение окончательно завладело её мыслями, стоило Алексу припарковать машину около подъезда.

Выбравшись на улицу, Полина расправила складки на платье, затем проверила воротник и пригладила волосы. Она уже успела забыть эту дурацкую привычку, которую привили ей в детстве, — всякий раз перепроверять свой внешний вид, чтобы не нарваться на придирчивые замечания. Но сегодня вечером Полина точно не хотела раздражать свою мать — поводов для плохого настроения у той и так будет предостаточно.

— Волнуешься? — раздался вкрадчивый голос сбоку.

Полина быстро обернулась, зацепившись взглядом за чёрную рубашку и брюки Алекса, и нервно кивнула.

На самом деле, он выглядел вполне… нормально. Длинные рукава прикрывали татуировки, которые её мать не переносила на дух, а волосы были собраны в аккуратный хвост. Можно было попросить его вытащить и пирсинг, однако Полина не стала этого делать — ей самой в облике Алекса уже всё казалось привычным и естественным, и заставлять его меняться только ради того, чтобы произвести лучшее впечатление на женщину, которая никогда ничем не бывает довольна, она не хотела.

— Я тоже в предвкушении, — многозначительно протянул он. — Это будет битва двух титанов. Ставлю на то, что моя мать первой начнёт скандалить.

Полина издала нервный смешок и вскинула на Алекса благодарный взгляд — эта шутка неожиданно произвела на неё успокаивающий эффект. Он улыбнулся ей в ответ, мягко и понимающе, и сердце Полины пропустило удар. Сделав короткий шаг, она едва успела коснуться пальцами его рукава, но именно в этот момент дверь подъезда плавно открылась, и на крыльце показался поджарый силуэт её матери.

В тёмно-синем классическом платье и с элегантным пучком на затылке она выглядела как строгая преподавательница, которая явилась на собрание, чтобы раздать пару десятков выговоров. Полина сразу же заметила, как напряглись брови на смуглом лице, едва та увидела Алекса, и заранее приготовилась к худшему сценарию. Внутреннее чутьё, натренированное улавливать настроение матери по малейшим изменениям мимики, забило тревогу.

Однако приблизившись к ним, женщина лишь сухо поздоровалась.

— Мам, познакомься, — неловко проговорила Полина. — Это Саша.

— Очень приятно, — отозвалась та. — Елена Александровна.

— Рад знакомству, — почти одновременно произнёс Алекс.

Никаких улыбок и, уж тем, более рукопожатий, только плотная чёрная завеса из нитей, которая всплыла между ними двумя. И Полина даже при желании не смогла бы определить, чья ложь была чернее.

— Полина, что за фонарь на лбу? — спросила мать, наградив её хмурым взглядом. — Как ты умудрилась его получить?

— Ударилась об дверь…

— Тебе что, пять лет? — Женщина раздосадовано покачала головой, а затем открыла свою сумочку и достала оттуда золотистую пудреницу. — Сделай с этим что-нибудь. — И вручив её Полине, обратилась к Алексу: — Куда мне сесть?

Тот без лишних слов распахнул заднюю дверь тойоты.

Из замешательства Полину вывел мягкий хлопок закрывшейся дверцы. Она растерянно взглянула через стекло на мать, которая, недовольно поджав губы, поправляла выбившуюся из причёски прядь волос, а затем ощутила прохладное прикосновение на своём запястье.

— Я уже готов забирать свою ставку назад, — прошептал Алекс, приблизившись к ней. Его губы осторожно коснулись лба Полины, рядом с тем самым синяком, а затем он отстранился и добавил: — Пора ехать.

Автоматически кивнув, Полина шагнула к раскрытой для неё двери машины.

Где-то в восьмом часу вечера они съехали с основной трассы на песчаную дорогу, ведущую к Михайловке. Вдали показалась вереница пёстрых домиков и старая водонапорная башня, за которой раскинулся сосновый лес, но этот вид совсем не радовал.

За всё время, проведённое в пути, никто из них так и не проронил ни слова, а Полине и вовсе показалось, что её мать ни разу не пошевелилась — так тихо было на заднем сидении. Но такое поведение её полностью устраивало. Уж лучше пусть та молчит, чем сыплет упрёками и неуместными замечаниями.

Возле бабушкиного дома уже белела машина матери Алекса — и, едва увидев её, Полина снова почувствовала, как внутри начала сжиматься невидимая пружина. За знакомство этих двух женщин она переживала особенно сильно, и в основном потому, что мать Алекса, Ольга Васильевна, умела считывать чужие мыслеобразы. А о том, какие оскорбительные мысли могли крутиться в голове её матери, Полине страшно было даже думать…

Однако и здесь её поджидал сюрприз. Ольга Васильевна вышла к ним навстречу с вежливой улыбкой на губах, а после приветствия и вовсе обратилась к матери Полины неожиданной фразой:

— Если я правильно помню, вы — Елена?

— Елена Александровна.

— Рада встрече, — бодро проговорила та и даже протянула ей руку.

Чёрные нити сплелись над её головой в замысловатое кружево, однако Полина всё равно испытала к этой женщине прилив искренней благодарности. Потому что она, по крайней мере, старалась изобразить дружелюбие ради сына, в отличие от матери Полины, которая всем своим видом излучала холодную недоброжелательность.

Ольга Васильевна сразу взяла на себя управление процессом. Она достала из машины небольшой свёрток из ткани и коробку и вручила их Алексу, а затем пригласила всех пройти в дом.

— Сегодня полнолуние, — сообщила женщина, пока Полина открывала навесной замок. — Лучшего времени для ведьмы не придумаешь.

Обернувшись, Полина взглянула на пока ещё светлое вечернее небо, однако не увидела на нём ничего, кроме рваных перистых облаков и солнечного диска, который расплывшимся желтком выглядывал из-за соседской крыши.

— Буду считать, что это хороший знак, — со слабой улыбкой отозвалась она.

Переступив порог дома, Полина почувствовала себя гораздо увереннее. Те страхи и переживания, что преследовали её всё это время, будто не смогли зайти внутрь и остались топтаться снаружи. Она вдохнула знакомый с детства тёплый древесный аромат и приступила к следующему замку, и даже ворчливое замечание о разросшейся паутине, которое озвучила за спиной её мать, не смогло достичь цели.

В избе все как-то резко разбрелись по разным углам. Мать Полины застыла возле порога, Алекс отошёл к креслу, стоящему у окна, чтобы не мешать подготовке, а сама Полина растеряно замерла в центре комнаты. Ольга Васильевна развернула свёрток, который оказался скатертью, и за один взмах постелила её на стол.

— Нужна глубокая тарелка или любая ёмкость, которую не жалко будет закопать, — проговорила она спокойным уверенным тоном.

— Закопать? — переспросила Полина недоверчиво.

— Ах, да, и ещё нужна лопата. Можно спросить у соседей, если что.

Стряхнув растерянность, Полина направилась в сени, и Алекс тут же последовал за ней. Сначала она хотела попросить его осмотреть сарай, но вовремя вспомнила про замок, который открывался только если определённым образом по нему стукнуть, и передумала.

— Выберешь подходящую тарелку? — шёпотом произнесла Полина, распахнув подвесной шкафчик, в котором хранилась старая посуда. — А ещё проследи, чтобы никто не разругался. Я скоро вернусь.

Прихватив связку ключей с гвоздика, она бодрым шагом направилась на улицу.

Замок сарая поддался довольно легко, но вот дверь просела, и Полине пришлось как следует напрячься, чтобы сдвинуть её. Протиснувшись внутрь, она включила фонарик на телефоне и принялась осматриваться.

Здесь пахло застоявшейся смесью пыли и сырости, и этот запах тоже был хорошо знаком Полине. В детстве в этом самом сарае она часто играла в прятки с соседскими ребятами. Тогда он казался ей огромным и полным секретных лазеек и загадочных тайников, а травы, которые бабушка сушила, целыми пучками развешивая по стенам, добавляли этому месту ещё больше мистического антуража.

Взрослое же сознание Полины видело здесь только грязное захламлённое помещение. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на зловещие тени, что танцевали на дощатых стенах, Полина двинулась к дальнему углу сарая. Свет фонарика позволил ей разглядеть стоящие там деревянные черенки, и она ускорила шаг, чтобы быстрее покончить с этим делом. Оказавшись рядом, она наклонилась, высматривая среди сгруженного в углу инвентаря лопату, а затем ухватилась за нужный черенок. Именно в этот момент Полине прямо в лицо полетела соседняя деревянная палка. Удар пришёлся бы точно в глаз, если бы она вовремя не отскочила, однако грохот, с которым посыпалось на землю всё содержимое угла, всё равно заставил её сердце уйти в пятки.

Наружу Полина выбралась абсолютной победительницей. Это небольшое приключение лишь улучшило настроение, а по пути в дом её вдруг посетила до ужаса забавная мысль, от которой Полина начала беззвучно хихикать, — интересно, как выглядело бы лицо её матери, вернись она ещё и с фингалом под глазом? Наверно, это стало бы последней каплей в чаше родительского терпения. Полина бы даже не удивилась, если бы та прямо на месте отреклась от родства с ней. Потому что как иначе смыть такой позор?

Её настолько развеселили эти абсурдные размышления, что Полина не сразу расслышала приглушённую речь, доносившуюся из избы.

— … надеюсь, вы осознаёте серьёзность ситуации, в которой оказались наши дети. Саше уже не в первый раз приходится выручать Полину из беды. И проблемы, в которые он оказывается втянут, становятся всё опаснее и опаснее…

Замерев посреди сеней, Полина настороженно уставилась на приоткрытую дверь. Дурашливое настроение схлынуло, и на его месте расцвело нехорошее предчувствие, разгоняемое тревожными ударами сердца.

Она сделала один нерешительный шаг, но вынужденно остановилась, едва Ольга Васильевна заговорила вновь:

— Мне очень тревожно за него, но я вижу, что он искренне любит её и только поэтому не вмешиваюсь… Полине вообще очень повезло, что в такое время с ней рядом оказался мой сын. И что он готов рисковать ради неё… Вам ведь объяснили, как работает запечатление? Далеко не каждый мужчина на его месте решился бы на это.

Каждое слово, сказанное Ольгой Васильевной, было чистой правдой, однако тон, которым женщина озвучивала эту правду, больно царапал чувства. Не в силах выслушивать прозрачно завуалированные упрёки, Полина отступила и уже собиралась развернуться и уйти, как вдруг её плечи обвила сильная рука. Алекс осторожно привлёк её к себе, моментально окутав теплом и ощущением безграничной защищённости, а Полина в ответ плотнее прижалась спиной к его груди, словно пыталась впитать каждый размеренный удар его сердца.

— Не понимаю, о каком везении вы говорите, — отчётливо раздался голос её матери. — Моей Полине до встречи с вашим сыном вообще ничего не угрожало. И она прекрасно устроила бы свою жизнь без него и без этой… магии. У неё никогда не было недостатка в поклонниках. Я растила её скромной, порядочной и хозяйственной! Любой мужчина был бы счастлив взять её в жёны!

От досады Полина едва не застонала. Её мать в очередной раз продемонстрировала фантастическую способность унижать свою дочь сомнительной похвалой. Напряжённо стиснув пальцами предплечье Алекса, Полина затаила дыхание, мысленно умоляя свою мать замолчать. Кажется, сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы та не усугубляла и без того щекотливую ситуацию!

— Она в первую очередь — ведьма! А вы воспитывали её как примерную домохозяйку…

— Не вам судить о моих методах воспитания. — В голосе матери появились опасные интонации, и уже в этот миг Полина поняла, что та вряд ли остановится. — Мой ребёнок, по крайней мере, не выглядит как граф Дракула!

— Я никогда не мешала своему сыну самовыражаться!

— И до скольки лет он будет самовыражаться? До пенсии?

Полину окатило волной жгучего стыда. Она порывисто шагнула вперед, чтобы вмешаться в разговор, который рисковал окончательно превратиться во взаимный обмен оскорблениями, однако вторая рука Алекса неожиданно обхватила её за талию и привлекла обратно. Спиной она ощутила, как задрожала его грудь от беззвучного смеха, и растерянно замерла. Саму Полину эта ситуация ни капельки не забавляла.

— Не важно! Главное, чтобы он был здоров и счастлив. Я сделала всё, что от меня зависело, чтобы Саша встал на ноги! — разгорячённо отозвалась Ольга Васильевна. Судя по тому, как высоко звучал её голос, она уже тоже теряла терпение. — А вы что сделали? Научили Полину лепить пельмени? Вы даже не удосужились рассказать ей кем она на самом деле является и не провели вовремя элементарный ритуал для её защиты!

— А вы разве не знаете, почему так произошло? Я думала, вы были дружны с моей матерью и в курсе, почему всё сложилось именно так!

Повисла неестественная звенящая тишина. Полина практически окаменела, осознав в какое русло внезапно свернул их разговор. Алекс позади неё пошевелился, и она обернулась, чтобы поймать его взгляд. В чёрных глазах плескалась растерянность, однако он крепче стиснул её в объятиях и наклонил голову вперёд, будто прислушиваясь.

Молчание сильно затянулось, и это означало, что Ольга Васильевна растерялась не меньше.

— Я не понимаю, о чём вы.

— Моя мать так и не призналась вам? В том, кто на самом деле вылечил вашего мальчика от проклятья.

Сердце подпрыгнула к горлу и заколотилось быстро и беспокойно, а в мыслях воцарился полный сумбур. Кажется, Полина совсем перестала дышать, пока ловила каждый звук, доносящийся из-за двери.

— Сашу лечила только Анна Михайловна…

— Анна Михайловна, — презрительно выговорила мать Полины, — не углядела за собственной внучкой, у которой слишком рано проснулся так называемый «дар»! Если бы я знала, что такое возможно, то не отправляла бы Полину в этот дом на каникулы. Я едва не потеряла единственную дочь из-за того, что она имела несчастье встретить здесь вашего мальчика!

— Я не понимаю…

Полина потрясённо дёрнулась на месте, ещё крепче впиваясь пальцами в руку, обнимающую её за плечи.

Как это возможно? О какой такой встрече рассказывала её мать? И что за проклятье она упоминала?

— И я тоже не понимаю, как это произошло! Наверно, она была слишком мала и не осознавала, что делает. Но после вашего визита Полина попала в больницу и перенесла клиническую смерть, а матери пришлось отдать часть собственных сил, чтобы моя девочка выкарабкалась! Мама прожила после этого чуть больше трёх лет… Она сама решила, что безопаснее будет держать Полину подальше от ведьмовского мира. А ещё она предупреждала, что «спасённый мальчик» может явиться за моей дочерью, потому что таков закон — долг жизни нужно возвращать!

Полина почувствовала, как ослабели её ноги. С трудом высвободившись из объятий, она развернулась к Алексу и несколько мгновений ошарашено всматривалась в его бледное лицо и тревожно мерцающие глаза. Она надеялась, что сможет разделить с ним тот шок, что обрушил на неё подслушанный разговор, однако Алекс совсем не выглядел удивлённым.

Так вот, значит, что привело его к ней? Вот почему он оказался рядом именно в тот момент, когда вся прежняя жизнь посыпалась мелким прахом?

— Вы знаете, мне самой уже ничего не нужно было ни от вас, ни от вашего сына, — словно сквозь вату услышала она голос матери. — Я выдала Полину замуж и успокоилась, даже имя этого мальчика успела забыть. Но она пришла ко мне недавно и сказала, что встретила надёжного мужчину, который о ней заботится. А когда я услышала, как зовут этого мужчину… всё сразу стало ясно.

Сени вдруг показались Полине ужасно тесными и душными. И взгляд, которым продолжал сверлить её Алекс, будто бы жёг кожу. Она с трудом отвела глаза, а затем бесшумно проскользнула в сторону крыльца и остановилась у лестницы, вцепившись в перила веранды. Свежий вечерний воздух немного остудил голову, но мысли продолжали кружиться в сумасшедшем водовороте.

Она пыталась нащупать что-нибудь в собственной памяти, любой клочок или зацепку, однако период, который пришёлся на её болезнь, почти полностью стёрся из воспоминаний, словно его нарочно выжгли раскалённым металлом. Полина помнила лишь то, как тяжело давалась ей реабилитация и какими слезами и потом приходилось нагонять школьную программу.

Сзади раздались шаги, а ещё через мгновение Алекс окликнул её по имени. Полина развернулась, судорожно пытаясь сформулировать хоть одну чёткую мысль.

— Ты был проклят? — спросила она испуганным шёпотом. Алекс утвердительно склонил голову, не спуская с неё глаз. — И кто сделал это?

— Кто-то из маминых недоброжелателей.

Полина непроизвольно поёжилась от того, каким безразличным тоном он ответил на её вопрос.

— Ты… помнишь что-нибудь? — произнесла она еле слышно. — Нашу встречу…?

— Мне было пять. Я даже не помню, чтобы приезжал в этот дом. — Он выдавил кривую извиняющуюся улыбку, и прежде, чем Полина успела задать следующий вопрос, продолжил: — Но у меня были подозрения. Ты сама рассказывала мне о том, что попала в больницу в одиннадцать лет. Как раз в то время, когда я, по словам мамы, выздоровел и начал говорить. — Алекс сделал пару шагов навстречу и замер, пристально всматриваясь в её лицо. — Слишком странное совпадение, не находишь? Про́клятый мальчик и девочка, которая видит нити и стирает дурные отпечатки. В одном месте, в одно время.

Его вкрадчивый голос вызвал в груди Полины предательский трепет, и она напряжённо закусила губу, тщетно пытаясь разобраться в спутанном ворохе мыслей и эмоций. Она никак не могла понять, что вообще должна была чувствовать по этому поводу.

— Почему ты не поделился со мной…?

— Это были всего лишь подозрения, — медленно выговорил Алекс, — и они ничего не меняли. Для меня это ничего не меняет, Полин. Я всё равно…

Он вдруг резко умолк, и только пару секунд спустя Полина увидела причину этого внезапного молчания — из-за спины Алекса выглянула его мать.

Рядом с высокой фигурой сына Ольга Васильевна казалась совсем миниатюрной, однако Полина прекрасно осознавала, насколько обманчивой была эта хрупкость. Одного только взгляда этой женщины было достаточно, чтобы внутри натянулась невидимая струна.

— Полина, ты куда пропала? — Она быстро взглянула на них обоих, а затем добавила словно в шутку: — Я надеюсь, вы тут не ссоритесь? Ссоры лучше отложить до более удачных времён…

— Нет, не ссоримся, — ответила Полина на удивление ровным тоном.

— Хорошо. Тогда идём, нам пора начинать.

Ольга Васильевна улыбнулась ей, поманив к себе рукой, однако серо-голубые глаза смотрели слишком настороженно и взволнованно. Полина двинулась навстречу на ватных ногах, старательно избегая её взгляда, чтобы не стать лёгкой добычей и не выдать какие-то совсем личные переживания. Или ещё хуже — те обрывки воспоминаний, что остались от процесса запечатления с её сыном.

О том, что их разговор был подслушан, Ольга Васильевна уже и так знала.